2.2. Теория габитуса Пьера Бурдье

Социология Пьера Бурдьё носит глубоко критичный и рефлексивный характер. Продуктивной критике была подвергнута П. Бурдье «теорема Томаса», для опровержения которой, вводя агента в противоположность субъекту и индивиду, Бурдьё стремится отмежеваться от структуралистского и феноменологического подходов к изучению социальной реальности. Он подчеркивает, что понятие «субъект» используется в широко распространенных представлениях о «моделях», «структурах», «правилах», когда исследователь как бы встает на объективистскую точку зрения, видя в субъекте марионетку, которой управляет структура, и лишает его собственной активности. В этом случае субъект рассматривается как тот, кто реализует сознательную целенаправленную практику, подчиняясь определенному правилу [30; c. 149].

Агенты у Бурдьё «не являются автоматами, отлаженными как часы в соответствии с законами механики, которые им неведомы». Агенты осуществляют стратегии — своеобразные системы практики, движимые целью, но не направляемые сознательно этой целью. Бурдьё предлагает в качестве основы для объяснения практики агентов не теоретическую концепцию, построенную для того, чтобы представить эту практику «разумной» или, того хуже, «рациональной», а описывает саму логику практики через такие ее феномены, как практическое чувство, габитус, стратегии поведения [7; c. 10].

Шматко Н.А. отмечает, что теоретической основой социологии П. Бурдьё является концепция «двойного структурирования», суть которой кратко может быть выражена в тезисе: социальная действительность структурирована, во-первых, со стороны социальных отношений, объективированных в распределениях разнообразных ресурсов (капиталов) как материального, так и нематериального характера, и, во-вторых, со стороны представлений людей о данных отношениях и об окружающем мире, оказывающих обратное воздействие. Наряду с детерминацией со стороны объективных структур П. Бурдьё вводит в анализ детерминацию со стороны исторических агентов и уточняет, что эта «...диалектика структур и действий эквивалентна диалектике объективных и инкорпорированных структур, той что совершается в любом практическом действии» [31].

Одним из базовых понятий социологической концепции Пьера Бурдьё является понятие габитуса, позволяющее ему преодолеть ограниченность и поверхностность структурного подхода и излишний психологизм феноменологического. Габитус — это система диспозиций, порождающая и структурирующая практику агента и его представления. Он позволяет агенту спонтанно ориентироваться в социальном пространстве и реагировать более или менее адекватно на события и ситуации. За этим стоит огромная работа по образованию и воспитанию в процессе социализации индивида, по усвоению им не только эксплицитных, но и имплицитных принципов поведения в определенных жизненных ситуациях. Интериоризация такого жизненного опыта, зачастую оставаясь неосознаваемой, приводит к формированию готовности и склонности агента реагировать, говорить, ощущать, думать определенным — тем, а не другим — способом. Габитус, таким образом, «есть продукт характерологических структур определенного класса условий существования, т. е.: экономической и социальной необходимости и семейных связей или, точнее, чисто семейных проявлений этой внешней необходимости (в форме разделения труда между полами, окружающих предметов, типа потребления, отношений между родителями, запретов, забот, моральных уроков, конфликтов, вкуса и т. п.)» [8].

Шматко Н.А. отмечает, что габитус, по Бурдьё, есть в одно и то же время порождающий принцип, в соответствии с которым объективно классифицируется практика, и принцип классификации практик в представлениях агентов. Отношения между этими двумя процессами определяют тип габитуса: способность продуцировать определенный вид практики, классифицировать окружающие предметы и факты, оценивать различные практики и их продукты. (то, что обычно называют вкусом), что также находит выражение в пространстве стилей жизни агентов. Связь, устанавливающаяся в реальности между определенным набором экономических и социальных условий (объем и структура капиталов, имеющихся в наличии у агента) и характеристиками занимаемой агентом позиции (соответствующим пространством стилей жизни), кристаллизуется в особый тип габитуса и позволяет сделать осмысленными как сами практики, так и суждения о них [32].

Иванова Н.А. отмечает, что теория практики П. Бурдье опирается на тезис о том, что объекты знания не пассивно отражаются, а конструируются, но непроизвольно, так как принципом такого конструирования является система структурирующих предрасположенностей, или habitus. При этом необходимо избегать реализма подобных структур, к которым стремится объективизм, рассматривая их вне индивидуальной и групповой истории, а также не впасть в субъективизм, который не способен объяснить закономерности социальной жизни. Условием построения теории практики является обращение к самой практике. Основным принципом, порождающим и организующим практики, является habitus, который, с одной стороны, являясь структурированной системой, носит характер пассивного, заданного и предопределенного, с другой, – будучи структурирующей предрасположенностью, предполагает активную способность вносить изменения в существующие объективно социальные условия. Концепция habitus направлена на преодоление антиномий свободы и детерминизма, создания непредсказуемого нового и механического воспроизводства первоначальных условий, сознательного и бессознательного, индивида и общества. Будучи продуктом определенного типа регулярностей, habitus порождает такие формы поведения, которые возможны в пределах такой регулярности и могут быть положительно санкционированы в определенном поле деятельности, будущее которого они предвосхищают. Практики и habitus невозможно дедуктивно вывести ни из условий прошлого, ни из условий настоящего. Их можно объяснить только соотнесением условий, в которых они порождаются и затем реализуются. Формирующийся в ходе индивидуальной истории habitus обусловливает свою особую логику вписывания в структуру, объективированную в институтах, делая тем самым возможной преемственность институтов, что позволяет ему достичь полной реализации. Гомогенность habitusа в пределах определенного класса условий социальной среды обеспечивает предсказуемость и понятность практики и действий, которые выступают как само собой разумеющиеся, без эксплицитного согласования. Habitus как имманентный закон позволяет практикам быть объективно гармоничными без сознательного соотнесения с нормами или явной координации. Сознательно вносимые поправки и регулирования предполагают владение общим кодом и не могут быть успешными без минимального совпадения habitusов их агентов [19].

Самой парадоксальной характеристикой habitus является отбор информации, необходимой для того, чтобы уклониться от информации, благодаря тенденции к постоянству, защищающему от изменений отбором новой информации. «Схемы восприятия и оценки habitusа, которые приводят к стратегии уклонения, в значительной степени работают несознательно и ненамеренно. Уклонение происходит либо автоматически, как результат условий существования, либо как стратегическое намерение» [8]. Бурдье предлагает отказаться как от идеи универсального субъекта, так и от трансцендентального Эго феноменологии и признать, что для каждого агента видение пространства зависит от его позиции в этом пространстве. Агенты обладают активным восприятием мира и конструируют собственное видение мира, которое, в свою очередь, осуществляется под структурным давлением. Диспозиции агентов, их габитусы, т.е. ментальные структуры, через которые агенты воспринимают социальный мир, являются в основном продуктами интериоризации структур социального мира. Причем освоенный мир имеет тенденцию быть воспринимаемым как нечто должное, существующее само по себе. Исследование инвариантных форм восприятия или конструирования социальной реальности обнаруживает следующее: во-первых, это конструирование не происходит в социальном вакууме, но подвергается структурному давлению; во-вторых, структурирующие когнитивные структуры имеют социальный генезис; в-третьих, конструирование социальной реальности носит как индивидуальный, так и коллективный характер. Представления агентов меняются в зависимости от их позиции (и связанных с ней интересов) и от их габитуса, взятого как система схем восприятии, оценивания, как когнитивные и развивающиеся структуры, которые агенты получают в ходе их продолжительного опыта в какой-то позиции в социальном мире. Габитус есть одновременно система схем производства практик и система схем восприятия и оценивания практик [19].

Итак, по Бурдьё, исходя из теории габитуса, «теорема Томаса» звучит так: «поступки индивида в неожиданной ситуации определяются характером его социализации, а поскольку габитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна, она не допускает ни создания чего-либо невиданно нового, ни простого механического воспроизводства изначально заданного».