Раздел 1. Основные положения теоремы Томаса

В устах Воланда слова «каждому по его вере» звучат как поистине дьявольская формулировка теоремы Томаса - одной из центральных тем социологии повседневности. В этих словах - ключ к пониманию судьбы героя романа - Мастера, вообще к пониманию того, как реализуются в мире человеческие планы и цели.

Все существующее — возможно.

Томас Лав Пикок

Через все произведения Томаса красной нитью проходит мысль об определении ситуации как основе для объяснения поведения. Человек действует в данной ситуации на основа­нии своего понимания этой ситуации. Каждое конкретное действие есть результат оценки ситуации. Томас ввел в со­циологический анализ понятие «ситуации» в качестве ос­новного; он понимает под ситуацией «наличие ценностей и установок, которыми должен руководствоваться один чело­век или группа в процессе действия и которые представляют собой основу для планирования этого действия и оценку его результатов» [17].

«Ситуация» состоит: из объективных условий, при которых должно проис­ходить действие; из уже имеющихся установок отдельного человека или группы; из субъективных представлений отдельного человека или группы относительно условий, а также осознания дей­ствующим своих установок. Чтобы человек мог справиться с ситуацией своими дейст­виями, он должен ее понять. «Определение ситуации явля­ется необходимой предпосылкой для любого волевого акта, поскольку при данных условиях и при данной комбинации установок возможно неограниченное множество действий, определенное же действие может наступить только тогда, когда эти условия будут определенным образом отобраны, интерпретированы и скомбинированы и когда будет достиг­нута известная систематизация этих установок, так что одна из них станет господствующей и превзойдет остальные» [29; c. 34].

А.Д. Ковалев раскрывает это понятие следующим образом: «Томас исходил из того, что всякая конкретная человеческая деятельность оказывается развязкой какой-то конкретной ситуации, и своим термином “определение ситуации” подчеркивал, что, более или менее сознательно выбирая свои линии поведения, действующие субъекты соучаствуют в создании общих его правил на данный случай, а не просто следуют неким универсальным, безликим и обязательным нормам. Важнейшей частью ситуации для всякого действующего были, по Томасу, установки и ценности других ее участников. Поэтому любую реакцию индивида на этих “других” следовало анализировать не как прямую реакцию на то, что они делают и говорят, а как опосредованную реакцию на значения, приписываемые их словам и делам данным индивидуумом. Социальный мир – это прежде всего вероятностный мир значений» [24; c. 8-9].

Томас считал основным заблуждением как социальной практики, так и социальной теории непонимание того, что воздействие некоего социального феномена не основано ис­ключительно на объективной природе этого феномена, а за­висит также от субъективной позиции, которую занимает от­дельный человек или группа в отношении этого феномена, то есть от его значения для индивида. Лишь объяснение ситуа­ции определяет реальность социальной ситуации. Если какая-либо ситуация определяется человеком как реальная, то она реальна по своим последствиям. Социальная реальность ха­рактеризуется напряжением между спонтанными определени­ями ситуации отдельным действующим и тем запасом определения ситуаций, которые есть у общества наготове. Индивид в какой-либо ситуации ориентируется на общие образцы оп­ределения и на свои собственные потребности, которые То­мас предлагает считать «четырьмя желаниями»: желанием бе­зопасности, нового опыта, признания и господства [29; c. 29].

Такое признание значения субъективных факторов при каузальном объяснении социального поведения привело То­маса к убеждению, что социология и социальная психология неразделимы, поскольку социальная действительность содер­жит как объективные, то есть доступные исследователю, так и субъективные, существующие только для действующего факторы. Томас не пытается превратить субъективные факторы в объективные, а выступает за эмпирическое исследо­вание субъективных мысленных планов как таковых. Дня этой цели он использовал эксплоративные методы исследования, такие как изучение человеческих документов, которое он уже применял при совместной работе с Флорианом Знанецким над книгой «Польский крестьянин в Европе и Америке» [12; c. 365].

Именно в этой книге изложена знаменитая «теорема Томаса», которая звучит так: «Если люди определяют ситуацию как реальную, то она реальна по своим последствиям» [29; с. 572]. В качестве иллюстрации Томас приводит следующий пример: параноик, попавший впоследствии в одну из нью-йоркских больниц, убил несколько человек только за то, что они имели привычку бормотать что-то про себя. Гуляя по улице и наблюдая за этими несчастными, он предполагал, что они его всячески поносят, и вел себя так, будто это было в действительности, то есть он определял ситуацию как реальную ситуацию оскорбительного по отношению к нему поведения, и она оказывалась реальной по своим последствиям.

Из приводимого Томасом примера (параноик, убивающий людей на улицах только потому, что, по его мнению, они подвергают его оскорблениям) видно, как переопределение ситуации одним из ее участников в корне меняет саму ситуацию. Одна объективная ситуация (случайная встреча незнакомых людей) порождает совершенно другую, новую ситуацию (оскорбление и месть оскорбленного), причем последняя совершенно объективна, о чем свидетельствуют ее печальные последствия. Новое определение ситуации и есть ее познание, и это познание мгновенно объективирует ситуацию, то есть превращает ее в объективную. Этот пример позволяет понять, что вопрос о том, правильно или неправильно определена ситуация, то есть истинно или неистинно ее познание, сам по себе бессмыслен. Если факт познания меняет познаваемый объект, то вопрос об истинности просто излишен. Причем это положение справедливо не только для ситуаций микровзаимодействий (как в приведенном примере), но и для крупномасштабных исторических ситуаций [20].

Гужва О.А. отмечает, что теорема Томаса утверждает, что на момент действия значимы только субъективные реально существующие, хотя зачастую абсолютно неверные и «иррациональные» представления акторов, – при этом действие имеет «реальные» и объективные последствия, даже если субъективная точка зрения не соответствует объективной реальности. Основная идея теоремы Томаса может быть определена следующим образом: люди упрощают свехкомплексность информации в той или иной ситуации [17].

Однако наиболее полный анализ «теоремы Томаса» дал знаменитый социолог Р. Мертон, по сути, придавший ей конкретный вид. Свои соображения по поводу «теоремы Томаса» Р. Мертон изложил в работе «Самоисполняющееся пророчество (Теорема Томаса)».

Р. Мертон отмечает, что первая часть теоремы («если люди определяют ситуацию как реальную») непрестанно напоминает о том, что люди реагируют не только на объективные особенности ситуации, но также — и иногда преимущественно — на значение, которое эта ситуация имеет для них. И когда они придают некое значение ситуации, их последующее поведение и некоторые последствия этого поведения определяются этим приписанным значением [26; c. 609].

В контексте самоисполняющегося пророчества Р. Мертон приводит такой пример: «Шел 1932 год. Последний национальный банк был процветающей организацией. Значительная часть его средств была ликвидной, но не слишком. Картрайт Миллинджвиль имел веские основания гордиться банком, который он возглавлял. До «черной среды». Когда он вошел в свой банк, он заметил необычное оживление. Это немного странно, потому что работникам со сталеплавильного завода A. M. O. K. и матрасной фабрики K. O. M. A. заработная плата обычно начислялась к субботе. Тем не менее здесь было два десятка людей, явно с заводов, которые выстроились в очередь перед окошком кассира. Придя в свой личный кабинет, президент сочувственно подумал: «Надеюсь, их не уволили посреди недели. В этот час они должны быть в цехах». Но все это никак не касалось процветающего банка, и Миллинджвиль обратился к кипе документов, лежавших у него на столе. Поставив свою аккуратную подпись на нескольких бумагах, он начал ощущать исчезновение чего-то знакомого и вторжение чего-то необычного. Негромкий гул банковской работы сменился странными и вызывающими раздражение громкими возгласами. И это стало началом того, чем завершилась «черная среда», — если можно так выразиться, последняя среда Последнего национального банка. Картрайт Миллинджвиль никогда не слышал о теореме Томаса. Но он прекрасно понимал, как она действует. Он знал, что, несмотря на сравнительную ликвидность банковских активов, слухи о банкротстве, когда в них верит достаточное число вкладчиков, могут привести к банкротству банка. И когда к концу «черной среды» — и «черного вторника», — когда длинные очереди обеспокоенных вкладчиков, каждый из которых всеми силами стремится вернуть свои средства, превратились в еще более длинные очереди еще более обеспокоенных вкладчиков, оказалось, что он был прав. Стабильная финансовая структура банка зависит от ряда определений ситуации: веры в обоснованность переплетенной системы экономических обещаний, которыми живут люди. Когда вкладчики определяют ситуацию иначе, когда они сомневаются в возможности выполнения этих обещаний, последствия этого нереального определения бывают вполне реальными. Ситуация знакома, и вам не нужно знать теорему Томаса, чтобы понять, что именно произошло, — по крайней мере, если в 1932 году вам было достаточно лет, чтобы голосовать за Франклина Рузвельта. Но с помощью этой теоремы трагическая история банка Миллинджвиля может быть превращена в социологическую причту, которая позволит понять, что произошло с сотнями банков в 1930-х годах. Притча показывает, что общественные определения ситуации (пророчества или предсказания) становятся неотъемлемой составляющей ситуации и тем самым влияют на последующие события. Это свойственно исключительно человеческим отношениям. Это не встречается в мире природы, нетронутом рукой человека. Предсказание относительно возвращения кометы Галлея никак не влияет на ее орбиту. Но слухи о банкротстве банка Миллинджвиля повлияли на реальный исход дела. Пророчество о крахе привело к его осуществлению» [25].

Самоисполняющееся пророчество — это изначально ложное определение ситуации, вызывающее новое поведение, которое делает изначально ложное представление истинным. Кажущаяся обоснованность самоисполняющегося пророчества закрепляет заблуждение. Ведь пророк неизбежно будет приводить действительное развитие событий в качестве подтверждения своей изначальной правоты.

Р. Мертон отмечает, что «применение теоремы Томаса также показывает, что трагичный, часто даже порочный круг самоисполняющихся пророчеств может быть разорван. Необходимо отказаться от первоначального определения ситуации, запускающего круговое движение. И когда первоначальное предположение ставится под вопрос и вводится новое определение ситуации, последующее развитие событий опровергает предположение. И тогда верование перестает определять реальность. Но для того чтобы поставить под вопрос такие глубоко укорененные определения ситуации, простого желания недостаточно. Желание или, если угодно, добрая воля не включается щелчком тумблера. Социальное знание и добрая воля сами по себе служат следствием действия особых социальных сил. Они не создаются массовой пропагандой и массовым просвещением в обычном смысле этого слова, считающимися социологическими панацеями. В обществе ложные идеи спокойно исчезают при столкновении с истиной не чаще, чем в психологии. Никто не ждет, что параноик откажется от своих сложных искаженных представлений и заблуждений, узнав, что они не имеют под собой никаких оснований. Если бы заболевания психики можно было лечить просто раскрытием истины, психиатры в нашей стране страдали бы от недостатка работы, а не от ее избытка. Поэтому проведение «просветительских кампаний» само по себе не способно победить расовые предрассудки и дискриминацию. При великодушном господстве «своей» доминирующей группы этнически «чужие» группы постоянно страдают от предубеждений, которые, на мой взгляд, вряд ли способны разрушить массовое просвещение и массовая пропаганда этнической терпимости. В этом и состоит процесс, посредством которого, перефразируя замечание социолога Дональда Янга, «добродетели “своей” группы становятся пороками “чужой”». Или — проще и, возможно, доходчивее — его можно назвать приемом «что бы ты ни делал, все равно виноват» в этнических и расовых отношениях. Самоисполняющееся пророчество, вследствие которого страхи становятся реальностью, действует только при отсутствии продуманного институционального контроля. И только с отказом от социального фатализма, который содержится в понятии неизменной человеческой природы, трагический круг страха, социального бедствия и еще более сильного страха может быть разорван» [26; c. 610-611].

Итак, Роберт Мертон связал идею В. Томаса со структурной перспективой, обозначив, что процесс выбора помещен между социально структурированными альтернативами и субъективным анализом ситуации. Дж. Мид добавляет к многоуровневому процессу интерпретации ситуации «Я-концепцию», которая, в свою очередь, является еще одним фактором, детерминирующим выбор актора. Ирвинг Гоффман проводит своеобразный синтез идей В. Томаса и Дж. Г. Мида, объясняя процессы субъективного определения ситуации акторами [5; c. 119].

В следующем разделе рассмотрим влияние теоремы Томаса на теорию фреймов Ирвинга Гофмана, теорию габитуса Пьера Бурдье, теорию структурации Энтони Гидденса.