3. Повести «Привычное дело» в.Белова (1966) и «Живи и помни» в.Распутина (1974).

Текстом-истоком ДП стала повесть Василия Белова «Привычное дело», 1966. По её появлению критика сразу распознала зарождение нового литературного направления. Каждое литературное направление (и даже метод) приносят с собой 1) новый тип героя, 2) характер художественного конфликта и 3) стилевую манеру.

Иван Африканович Дрынов, герой «Привычного дела», сразу был признан критиками в качестве героя нового типа; они нарекли этот тип «природным», или «естественным» героем. Главное качество русского крестьянина Ивана Африкановича – это долготерпение, он терпит невзгоды судьбы и дурость начальства. Именно конфликт крестьянина и жестокой судьбы стал основным художественным конфликтом в ДП. Присказка «дело привычное», маркирующая его речь, означает силу самосохранения народа, способного вынести всё – или почти всё? Есть ли предел этой силе долго- и многотерпения? Не приближается ли он? Вот о чём, в идейной основе, написана повесть Белова. Стилистика «ПД», как и всей последующей ДП, конечно же, ориентирована на пласты народной речи³.

Иван Африканович – идеальный герой, поскольку он – собирательный образ крестьянина, а значит, в толковании ДП – настоящего русского человека. За что же он так страшно наказан, - смертью любимой жены Катерины? Универсальный нравственный закон народной жизни суров и жесток: иначе народ не смог бы преодолеть века своего существования, полные искусов и испытаний. Этот закон наказывает Ивана Африкановича, позволившего себе хотя бы на два-три дня уехать из родного села, причём из самых добрых побуждений – он собрался продать в городе лук и купить гостинцев жене и деткам. Катерина, недавно родившая очередного ребёнка, идёт со старшими детьми в лес косить траву для коровы (власти запретили косить на колхозных землях, чтобы уменьшить количество «единоличного» скота) и падает без сознания, а вскорости умирает.

Финал повести в поэтичной форме утверждает родство человека с природой и народом. Прекрасные зарисовки предстоящих времён года сопровождаются фразами «И нет конца этому круговороту», «Конца нет и не будет». Великий Круг жизни, времён года, смены поколений велит избегать каких-либо перемен. Не случайно в предсмертном бреду, обращаясь к мужу, Катерина молила: ««Ветрено, Иван, ой ветрено, не езди никуда. Ветрено, ветрено…» Ветер – символ перемен – и если вся деревня, ячейка народа, живёт скудно – то живи скудно и ты, не отрывай свою судьбу от судьбы народной. Нарушителя великого закона ждёт страшное наказание.

Не менее сурово наказывает – нет, не писатель Валентин Распутин, но универсальный нравственный закон народной жизни – Андрея Гуськова, персонажа повести «Живи и помни», 1974. Однако здесь, как и в эпопее Л.Толстого, существует разделение между персонажем «иллюстративным» и главным героем. Распутин в сердцах упрекнул недальновидных критиков: «Я писал не только и меньше всего о дезертире, о котором, не унимаясь, талдычат почему-то все, а о женщине…» Истинная героиня глубоко философичной повести – Настёна, жена Андрея, взявшая на себя не только покрытие мужнина греха, дезертировавшего с фронта ВОв, но и сам грех, расплату за него. Именно она исполняет свой долг согласно закону народной жизни, но – на женщине таких долгов два, и трагизм её ситуации состоит в невозможности исполнить одновременно два долга – перед мужем, ставшим дезертиром, и перед народом, который её муж предал. Явившийся в родные места Гуськов скрывается ото всех, кроме жены, предупредив её: расскажешь кому-либо обо мне – погубишь меня.

«А все потому, что до поры сберег себя мужик. Человек должен быть с грехом, иначе он не человек. Но с таким ли?» Небольшая по объёму повесть заполнена до краёв размышлениями персонажей, Гуськова и Настёны. А сюжетообразующих событий в ней – всего два: дезертирство Гуськова и беременность Настёны, горькое счастье (до войны детей у них не было), пришедшее так не ко времени.

Деревенская проза в высших своих проявлениях глубоко символична, и художественные символы призваны отразить многогранность сюжетной ситуации. Вот основные образы-символы, вводимые Распутиным в текст повести:

• Ангара – бурная и своевольная, олицетворяющая самоё⁴ народную жизнь, её закон. «У тебя была только одна сторона: люди. Там, по правую руку Ангары. А сейчас две: люди и я. Свести их нельзя: надо, чтоб Ангара пересохла», – говорит Настёне Андрей. Он поселился на другом берегу реки, в заброшенном Андреевском⁵ зимовье, по ту сторону народной правды.

• Рефреном⁶ звучит образ колобка или камня, катящегося с горы. Он метафорически обозначает судьбу Гуськова, а вместе с ней – и Настёнину, катящуюся с горы.

• Расчеловечение Гуськова, теряющего людской облик, изображается в символичных сценах: подранив на охоте косулю, он зачарованно смотрит в её глаза, из которых уходит жизнь, вместо того, чтобы добить мучающееся животное;

• Приём буквализации метафоры реализуется в сценах совместного с волками вытья на луну, которое получается у Гуськова неожиданно созвучно (волки приходят по ночам к крыльцу его зимовья),

• По весне он переводит по льду телёнка, украденного с пастбища от села. За телёнком следует его мать, корова. После того, как Гуськов на глазах у матери⁷ убивает и разделывает её сына-телёнка, в глазах животного Гуськов с ужасом видит очередное предзнаменование, на которые также богата повесть: тот, кто разрушил чужое материнство, не смеет надеяться стать отцом. И ребёнку, которого носит под сердцем Настёна, не суждено родиться – а ведь его Гуськов считал высшим оправданием своего страшного греха: «он говорил для себя и убеждал себя. - Это ж все - никакого оправдания не надо. Это больше всякого оправдания. Пускай теперь что угодно, хоть завтра в землю, но если это правда, если он после меня останется... Это ж кровь моя дальше пошла. Не кончилась, не пересохла, не зачахла. А я-то думал, я-то думал: на мне конец, всё, последний, погубил родову. А он станет жить, он дальше ниточку потянет».

• Настёна, перед сном у окна рассматривающая растущий живот, который старается скрывать, внезапно видит на животе и на груди чёрный крест – символ смерти. Через секунду она понимает, что это – лишь тень от оконного переплёта, но – предзнаменование состоялось.

Распутин – писатель, предельно остро ставящий вопросы вечные и современные. Каждый его текст (рассказ «Не могу-у», повести «Дочь Ивана, мать Ивана», «Прощание с Матёрой») строится на описании событий, «после которой или должно что-то происходить, или уже не может произойти нечего» (критик Алексей Шорохов).

Но историческое время, отведённое ДПрозе, иссякло к началу 1990-х годов. Горький итог «деревенской прозе» подвел Виктор Астафьев: «Мы отпели последний плач – человек пятнадцать нашлось плакальщиков о бывшей деревне. Мы и воспевали её одновременно. Как говорится, восплакали хорошо, на достойном уровне, достойном нашей истории, нашей деревни, нашего крестьянства. Но это кончилось. Сейчас идут только жалкие подражания книгам, которые были созданы 20-30 лет назад. Подражают те наивные люди, которые пишут про уже угасшую деревню. Литература теперь должна пробиваться через асфальт».

Заключение. Итак, мы рассмотрели генезис темы деревни в русской литературе и увидели, что её звучание менялось неоднократно, в зависимости от исторических ориентиров эпохи. Новым всплеском любви и уважения к деревне, к истокам национальной русской духовности и культуры стала «деревенская проза» 1960-90-х годов. Такие писатели, как Белов, Распутин, Астафьев, Шукшин, Носов, Бородин, по слову Виктора Астафьева, «отпели последний плач» по русской деревне, описав её трагический путь после коллективизации («Перелома хребта русского народа», как сказал Солженицын). Писания авторов ДП исполнены боли и тревоги за родную деревню, за свой народ.

1 Классицизм остался в истории искусства наиболее жёстким и нормированным методом, оставляющим личности и поискам художника минимальное место. Поэтому «неоклассицизмом» («новым классицизмом») принято называть любое течение, направление или метод в искусстве, подчиняющим творческую индивидуальность верностью установленным принципам и законам.

2 Так будем сокращать словосочетание «деревенская проза».

3 Отметим, что писатели ДП любят «селить» своих героев в своих же родных местах. Так, действие «ПД» и «Канунов» Белова – Вологодчина, повестей Распутина – Иркутская область, берега бурной Ангары и т.д.

4 Местоимения «сама» и «само» в косвенных падежах дают форму «самоё».

5 Символичность имени: зимовье когда-то построила семья Андреевых, но словно сама судьба уготовила для Андрея Гуськова этот удалённый от людей приют.

6 Рефрен (от стар.-фр. Refrain — «повторять») — в музыке, главная тема, определённый музыкальный материал, неоднократно возвращающийся на протяжении произведения. В поэзии рефреном может являться строка или несколько строк, вставленных между строфами. Вообще в литературе - повторяющийся важный в смысловом отношении образ, мотив, сюжетная ситуация, текстовой элемент и т.п.

7 Слова «мать» и «сын» в применении к домашним животным употребляются Распутиным без тени комизма: закон народной жизни есть часть всеобщего, мирового закона существования.