12. Трансформации — суть профессии переводчика

Hаши многословные рассуждения привели к неожидан­ному выводу о том, что искусство перевода заключается в уме­нии совершать трансформации на р а з н ы х у р о в н я х . Вы знаете уже, что вместо слова «бизнесмен» можно сказать «предприниматель», вместо «метель» — «буран». В этом слу­чае одно слово заменяется другим, имеющим примерно тот же объем значения, т. е. происходит трансформация на лексичес­ком уровне. На этом же уровне может иметь место и транс­формация при переводе с одного языка на другой: «играть в футбол» — «jouer au football» — «Fußball spielen» — «play football».

Л е к с и ч е с к и й уровень трансформаций связан с рядом воп­росов. Как перевести с английского «you go to school» и «you go to Moscow»? По-русски в одном случае мы говорим «ты идешь в школу», а в другом — «ты едешь в Москву». Нетруд­но заметить, что одно и то же слово «go» в различных кон­текстах переводится по-разному, и просто лексическая транс­формация ожидаемого эффекта не дает. Это происходит по­тому, что объем значения английского глагола «to go» не совпадает с объемом значения слов «идти» или «ехать», объем его значения значительно шире, чем каждого русско-

59

го слова в отдельности. Но бывает и другое соотношение: зна­чение русского слова «рука» покрывает значения двух анг­лийских слов — «hand» и «arm». При различном объеме зна­чения слова появляется необходимость переходить на семан­тический уровень трансформации. Причем перевод слова с более широким значением словами с узким значением вы­зывает большие трудности, чем обратный путь от слова с уз­ким значением к слову с более широким значением. Нетрудно заметить, что трансформации на более глубоком (на уровне значения слов, а не просто слов), семантическом уровне, тре­буют от переводчика уже профессионального умения.

Переход с одного уровня трансформаций на другой лежит в основе таких приемов перевода, как конкретизация или генерализация понятий. При конкретизации понятий рус­ское слово «учащийся» может переводиться в зависимости от ситуации как «школьник», «студент», «лицеист», «кур­сант», а французское слово «projectile» — как «снаряд», «бомба», «мина», «ракета». Этот прием можно применять, когда контекст позволяет четко определить, о чем идет речь.

При генерализации понятий, наоборот, вы идете от узко­го значения к широкому, и слова «бомба» или «мина» пере­водятся как «projectile», а слова «лицеист» или «школь­ник» — как «élève».

В связи с приемами конкретизации или генерализации понятий вспоминается любопытный случай, который произо­шел с автором этой книги в конце 50-х годов на даче предсе­дателя, в то время, Верховного Совета Узбекистана Ш. Ра-шидова, где он устроил прием для делегатов Конгресса писа­телей стран Азии и Африки. Восторженно настроенный после деликатесных вин и великолепной узбекской кухни писатель одной из азиатских стран воскликнул, что приветственные слова хозяина дома он может сравнить только с пением рай­ской птицы.

Его тут же переводили на русский, а мы уже с русского старались донести его восторг на французский и английский языки. В процессе перевода, который мешал мне присоеди­ниться к делегатам и отведать редкие яства, я обнаружил,

что не знаю, как будет по-французски «райская птица», и пошел ва-банк, переведя буквально «oiseau de paradis» («пти­ца рая»). Каково же было мое удивление, когда позже оказа­лось, что этот перевод был верным.

Еще более парадоксально семантический уровень трансформаций п р о я в л я е т с я при таком приеме перевода, к а к антонимический перевод. В некоторых случаях антоними­ческий перевод представляется единственным выходом из трудного положения. Как вы скажете «в полумраке ложи»? Вам могут предложить только один вариант перевода: «dans le demi-jour de la loge», т. е. «в полусвете ложи». Английское «inferiority of our troops» приходится также переводить «от противного»: «превосходство войск противника», как и «he did not die till...» перелагать на русский через « он ж и л д о . . . ».

К антонимическому переводу прибегают и в случае, ког­да ваша память отказывается выдать вам нужное слово в дан­ный момент. Например, вы забыли, как будет по-немецки «помнить», и тогда русское «я помню» вы переводите через немецкое «ich habe nicht vergessen» или для французского «il avait beaucoup de distractions à Moscou» вы вместо «иметь развлечения» предлагаете «в Москве он не скучал».

Очевидно, что трансформации на семантическом уровне предполагают отказ от знания отдельных слов и словосоче­таний за счет сохранения смысла высказывания.

Но трансформации можно п о д н я т ь еще на более в ы с о к и й уровень, на уровень информации, подлежащей передаче адресату.

Представьте себе такую ситуацию. Вы в качестве перевод­чика входите с членами делегации в лифт, в это время в вести­бюле появляется пожилой человек, и пассажиры лифта, естественно, не спешат нажать кнопку нужного им этажа. Между тем появившийся в последний момент человек произ­носит одну из следующих фраз: «Я живу на первом этаже», «Я предпочитаю ходить пешком», «Мне нужно подождать приятеля», «Не ждите меня». В лифте никто русского языка не знает, все смотрят на вас. Оптимальный вариант вашего перевода должен выражать следующий смысл: можно ехать.

61

И т а к , вы не сообщите, что этот пожилой человек живет на пер­вом этаже, или что он предпочитает подниматься пешком на свой этаж, или что ему нужно подождать приятеля. В описан­ной ситуации всё это не имеет никакого значения. Смысл реп­лик старика для стоящих в лифте людей один: можно подни­маться. Таким образом информация, заключенная в репли­ках, естественно заменяется на информацию, необходимую в данной ситуации и определяющую решение пассажиров лиф­та. Без переводчика они оставались в неведении, как посту­пить, благодаря переводчику они получили нужную им ин­формацию, которую он извлек из другой информации, содер­жащейся в реплике пожилого человека. Вполне понятно, что произошла еще одна трансформация, но уже на уровне инфор-м а ц и и . Переводчик изменил смысл реплики, но сохранил цель и смысл высказывания, если считать, что высказывание есть фраза или несколько фраз, смысл которых следует искать в соотнесении ситуации с семантикой слов.

Чтобы лучше понять сказанное, полезно знать, что в пе­реводе различают типы высказывания, это позволяет опреде­лять то, что подлежит переводу.

Во-первых, есть высказывания, которые обусловлены ситуацией. Встречаясь с кем-либо, мы говорим: «Как дела? », «Что нового?», «Как Вы себя чувствуете?» и т. п. Все это так называемые ситуационные клише, т. е. застывшие обороты речи, обязательные при встрече старых знакомых. В ответ у нас в запасе другие ситуационные клише: «Спасибо, всё в порядке», «Более или менее», «Потихоньку» и т. п. Они тоже в тех или иных вариантах обязательны в тех или иных ситу­ациях. Происходит, таким образом, обмен ситуационными высказываниями, информация которых определяется усло­виями ситуации, в данном случае — встречи старых знако­мых. В таких условиях от переводчика требуется только одно: иметь запас необходимых ситуационных клише, отве­чающих требованиям стандартной, т.е. многократно повто­ряющейся в жизни ситуации.

Во-вторых, есть высказывания, смысл которых раскры­вается через соотнесение ситуации с семантикой слов и оп-

ределяется целью высказывания. Пример таких высказыва­ний уже приводился в обмене репликами у лифта. Вот еще один пример: к вам обращается прохожий с целью прикурить сигарету. Если у вас нет спичек или зажигалки, вы ему отве­чаете: «Не курю!», «Нет спичек», «Давно перестал портить себе здоровье», «Зажигалку забыл дома» и т. п. При всем наборе перечисленных реплик прохожий извлекает из них одну информацию: прикурить ему у вас не удастся. Такие высказывания н а з ы в а ю т с я целевыми, п о с к о л ь к у и з н и х м о ж -но извлечь строго альтернативную информацию в зависимо­сти от решаемой проблемы: ехать на лифте или нет, есть воз­можность прикурить или нет.

И наконец, в-третьих, речь идет об основной массе высказываний, которые можно назвать информативными и которые необходимо переводить, исходя не из «вкуса» пе­реводчика, а из той информации, которая в них заключена. Вам говорят: «Билет будет стоит 112 долларов туда и обрат­но» . Ничего из сказанного переводчик не имеет права изме­нить, ценность такого высказывания именно в его содержа­нии, в информации, которая заключена в сумме значений слов. Вам говорят: «Переговоры начнутся в среду в 14 ча­сов 30 минут в Белом доме». Опять-таки никаких измене­ний в информации, заключенной в словах, переводчик не может себе позволить. И это происходит во всех информа­тивных высказываниях.

Итак, если отталкиваться от вида высказываний, кото­рые полезно уметь различать, хорошо подготовленный п е р е -водчик должен держать в своей голове запас ситуационных клише для перевода диалога, соответствующего стандарт­ной ситуации, т. е. для перевода ситуационных высказы­ваний. Хорошо подготовленный переводчик не должен тра­тить время на понимание и передачу второстепенной инфор­мации в целевых высказываниях, а искать в них ответ на возникшую в данной ситуации проблему. Хорошо подготов­ленный переводчик обязан сохранять всю ключевую и важ­ную дополнительную информацию в информативных вы­сказываниях.

63

Это рассуждение необходимо для того, чтобы чувствовать в переводе каждой единицы текста границы возможного. Трансформации в лексике необходимы и, как правило, по­стоянны. Трансформации в семантике исходного текста в ряде случаев необходимы и помогают переводчику найти выход в сложной ситуации. Трансформации в информации высказываний представляют собой исключение и возможны только при правильной оценке характера высказывания. А сами трансформации представляют собой суть профессио­нального перевода.