Значение и употребление

Витгенштейн предостерегает нас от искушения мыслить . значение и понимание как таинственные внутренние процессы.

«Мы привыкли думать, что использование языка включает в себя две части: неорганическую часть — работу со знаками — и органическую часть, которую мы можем назвать пониманием этих знаков, приписыванием им значения, их интерпретацией, мышлением о них. Эта последняя деятельность осуществляется в очень странной среде, в мышлении. А механизм мышления, природа которого нам совершенно неясна, способен вызывать явления, недоступные материальному механизму» (Ludwig Wittgenstein, The Blue and Brown Books (Oxford: Blackwell, 1972), p. 3).

Так в чем же тогда, по мнению Витгенштейна, заключа ется существенная разница между мной и попугаем, если не в чем-то внутреннем? Грубо говоря, она заключается в нашей способности что-то делать. У меня имеется множество спо собностей, делающих явным мое понимание того, что я под разумеваю под фразой «Я счастлив». Например, если меня попросят, я могу объяснить, что означает выражение «счаст лив». Я могу привести примеры. Я могу употреблять это вы ражение нужным образом. Я могу использовать это слово для построения множества других предложений. Попугай же ни чего этого сделать не может.

Революция в представлениях о значении, стимулированная последней работой Витгенштейна, заключается в сдвиге внимания от того, что происходит «внутри», к тому, что выражается в нашей наблюдаемой деятельности. Значение не есть что-то «скрытое». Оно лежит на поверхности — в том, как мы употребляем слова и другие знаки. По мнению Вит-

228

генштейна, понять значение некоторого слова не значит соотнести его с каким-то мистическим внутренним объектом, а значит, грубо говоря, знать, как оно употребляется*.

Что читать дальше?

В гл. 6 «Может л и машина мыслить?» я рассмотрел аргумент — мысленный эксперимент Серля с китайской комнатой, — показывающий, что для понимания требуется нечто большее, чем простое копирование внешнего поведения.

Серль полагает, что на такое копирование способен даже лишенный сознания робот. Однако, по мнению Витгенштейна, как мы видели, наше понимание сводится только к тому, что можно наблюдать. Кто же прав — Витгенштейн или Серль?

* Некоторые читатели могут испытать некоторое разочарование. И, может быть, справедливо. Витгенштейн указал на то, почему одно из объяснений моей способности знать, что такое красное, ошибочно. Но откуда тогда берется эта способность? Витгенштейн не предложил альтернативной теории. На самом деле он полагал, что здесь не нужна никакая теория. Но это уже другой вопрос. — Примеч. автора.

229

17. Убить мэри, чтобы спасти джоди

Одна издесяти заповедей, сообщенных Моисею, гласила: «Не убий». Но всегда ли нельзя убивать? Большин-

ство из нас уверено в том, что из этого правила существуют исключения. Мы считаем, например, что если единственный способ остановить маньяка, врывающегося на детскую площадку с целью убийства, — это застрелить его, то такое убий-

ство морально оправданно. Ниже я рассматриваю другое возможное исключение — убийство одного невинного человека для спасения другого. Приемлемо ли это с точки зрения морали?