Глава 1. Создание коммуны им. Ф. Э. Дзержинского в Харькове

В 1920 году А. Макаренко Полтавским губнаробразом поручается организовать и возглавить колонию для беспризорных и малолетних правонарушителей. В то время в советской педагогической теории главенствовали педология и т.н. "теория свободного развития личности"¹, так же была популярна концепция врожденных дефектов у ребенка и, соответственно, существовало деление трудных подростков на морально и психически дефективных. Исследования показывают, что используя термин «коллектив», А.С.Макаренко и в последующем, в конце 20-х годов и в 30-е годы, - не отказался от того его смысла, который он имел в виду, прибегая ранее к другим терминам: традиционному - «община» и новому - «коммуна».

Обращение сейчас к термину «община» вносит много нового, принципиально важного не только в макаренковедческие исследования, но и в разработку проблемы коллектива вообще, а через нее - в разработку фундаментальной социально-гуманитарной проблемы взаимоотношения личности и общества с позиций различных социально-этических систем и лежащих в их основе ценностей.

Воспитанники Макаренко попадали под категорию морально дефективных, хотя ни сам Макаренко, ни его педагоги никогда не употребляли в колонии такие слова как "дефективный", "преступник" или "правонарушитель"² и в последующем даже отказались от ознакомления с личными делами воспитанников. Морально дефективные подростки (беспризорники, воры, проститутки) подлежали водворению в специальные учреждения – колонии, детские дома, приюты, а психически дефективные направлялись в психиатрические больницы. Однако в категорию дефективных согласно существующей теории, входили не только преступники, но и те дети, с воспитанием которых не могли справиться родители (т.н. "безнадзорные", их было много в коммуне им. Дзержинского, в городских детских домах), дети, убежавшие из дома и т.п. "Хлопцы наши представляли в среднем комбинирование очень ярких черт характера с очень узким культурным состоянием […] Большей частью наши ребята были дети из семьи, только недавно порвавшие с нею связь"¹, и, тем не менее, в колонию им. Дзержинского попадали именно малолетние правонарушители, которых приводили под конвоем (Макаренко писал о том, что в критике его педагогической деятельности его оппоненты часто говорили о том, что его воспитанники мало похожи на преступников или беспризорников).

Этих детей, разделив на категории и распределив по соответствующим учреждениям, необходимо было исправить и перевоспитать ("он (приговор) содержит в себе оценку нормальности и техническое предписание о возможной нормализации"²), подвергнуть их новому социалистическому воспитанию, "соцвосу" – "нужно нового человека по новому делать"³, и, главное, вернуть их в общество нейтрализованными, послушными, " телами").

В документе от 1 января 1925 г. говорится: «...Колонийская коммуна представляет собой крепко спаянную, очень дисциплинированную рабочую общину, но в то же время с постоянным веселым и оживленным настроением. Хотя колонийская дисциплина очень требовательна, нам почти не приходится применять наказаний»⁴

Антон Семенович Макаренко очень четко сформулировал тот принцип, которым руководствовался в отношениях со своими воспитанниками: «Как можно больше уважения к человеку, как можно больше требовательности к нему ».

Практика убеждала Макаренко в правоте своих позиций. Работы В. И.

Ленина, к которым еще и еще раз возвращался Антон Семенович, вдохновляли его на продолжение того дела, которое он взялся выполнять. Труды прогрессивных педагогов прошлого подкрепляли его теоретические позиции¹.

Макаренко требовал от своих воспитанников, чтобы у них было уважение к человеку, к товарищу. Антон Семёнович очень хотел, чтобы его ребята, лишившиеся с раннего возраста семьи, материнской ласки, домашнего тепла, всё это приобрели в дружном коллективе коммуны. Макаренко был строг со своими воспитанниками, но они ощущали необыкновенную силу настоящей дружбы.

В обращении ко всем трудящимся СССР председатель Комиссии Ф. Э. Дзержинский писал: « Несколько миллионов детей – сирот требуют немедленной помощи. Детская беспризорность, выявляющаяся в самый уродливых, ужасающих формах, как детская преступность, проституция, угрожает подрастающему поколению самыми тяжелыми последствиями и заставляет бить тревогу… Все на помощь детям!»²

В это время на окраине Харькова чекисты строили здание для новой детской коммуны. Они попросили Макаренко посмотреть здание с педагогической точки зрения. Макаренко посмотрел, внёс кое-какие изменения, предложил свою педагогическую систему. Нашлись и противники этой системы. Сначала они были против, но в конце концов они признали предложенную систему воспитания несоветской молодёжи. Чекисты открывали перед Макаренко огромные возможности.

В 1927 году на заседании коллегии ГПУ УССР было решено увековечить память тов. Ф. Э. Дзержинского открытием в Харьковском лесопарке детской коммуны его имени³.

Коммуна имени Дзержинского – детское воспитательное учреждение, для борьбы с детской беспризорностью на добровольные отчисления от зарплаты чекистов Украины.

Опираясь на педагогический успех трудовой колонии им.М.Горького и трудовой коммуны им. Ф.Э. Дзержинского (1927 - 1935 годы), А.С.Макаренко предпринял пять попыток расширения и дальнейшего развития своего социально-педагогического опыта. В разработанных им проектах (1925, 1927, 1929, 1935 - 1936 годы) четко обозначены идеи, которые лежат в основе его педагогического творчества и которые ему удалось успешно осуществить далеко не в полной мере и не так, как он этого хотел.

Он указывал на неэффективность «мелких воспитательных предприятий», настаивал на необходимости «мощных очагов воспитания»¹ (на 10 - 12 тыс. воспитанников). Они должны быть основаны на «экономном и точном расходовании личных и материальных сил в условиях крупного производства и сложного коммунального быта». Насколько серьезными и достаточно обоснованными были эти его масштабные проекты, говорит тот факт, что в сентябре 1928 г. в Украинском ЦИКе возник план поручить А.С.Макаренко организацию на границе с Афганистаном сети колоний для беспризорных детей на 40 тыс. воспитанников, взятых из Украины ²

Но «коллективно-хозяйственное воспитание», как говорил А.С.Макаренко, требует «организации чисто педагогической системы хозяйства». Это такая организация, которая, во-первых, ставит во главу угла воспитательно-образовательные цели и, во-вторых, учитывает возрастные особенности детей и молодежи. Он имел дело преимущественно с подростками от 12 - 13 лет, выпуская их в жизнь в 18 - 19 лет.

Форма такой организации - «производственная коммуна с полным самоуправлением и наибольшим формальным равенством положений воспитателей и воспитанников»³. Самоуправление в ней должно строиться «по типу не демократического народоправства, ...а демократического централизма, как можно с более широким развитием метода полномочий»¹.

Говоря о социальной организации «детского общества» и констатируя отсутствие его «образцов», А.С.Макаренко отмечал, что здесь могут быть разные варианты, но все они «должны как можно дальше стоять как от нынешней практики воспитания потребителей, так и от предрассудков педагогической литературы».

В основу воспитания он положил не «логику труда», а «логику хозяйства», которое «должно отличаться развитием, мощностью, прибыльностью, веселым тоном». На этом строится «железная логика коммуны», требующая «быстрого экономного совещания, короткого приказа и короткого исполнения. Но она же требует и организации защиты личности» (там же). Нужно, следовательно, не просто «трудовое воспитание» (воспитание труженика), а «хозяйственное воспитание». Оно должно строиться на «хозяйственной (экономической) заботе». Нужен не «труд-работа», а «труд-забота»². Необходимо вырабатывать у людей умения и навыки коллективного хозяйствования, новую систему экономических отношений, развивать принципы трудовой морали.

«Труд, дисциплина, быт, образовательная работа, будущее воспитанника и воспитателя - все это должно располагаться по линии экономического прогресса коммуны с учетом центрального основного фактора - экономического прогресса всей страны»³.

Поэтому в 30-е годы, в период реконструкции народного хозяйства и индустриализации страны, при переходе от основанной преимущественно на сельскохозяйственном труде колонии им. М.Горького к основанной на ремесленном, а затем машинном труде коммуне им.Ф.Э.Дзержинского, - Макаренко ввел многие новые элементы в содержание деятельности своей трудовой общины.

С начала 30-х годов развивается его стремление к «организации серьезного производства, обставленного станками, обладающего строгим технологическим процессом, дающего подготовку по разным разрезам и специальностям, руководимого инженерами и техническим персоналом, достаточно квалифицированным... Такая колония должна обладать и школой на разные вкусы и способности»¹.

Характерные черты макаренковской общины-коллектива определяются также составом и численностью воспитанников. Это преимущественно беспризорные дети и несовершеннолетние нарушители, большей частью «полу сироты» и «семейные дети», а в последние годы педагогической работы А.С.Макаренко - подростки вообще «без воровского стажа», практически не жившие «на улице». Контингент его воспитанников в среднем составлял от 50 до 500 человек. Соотношение числа воспитанников и педагогов, обслуживающего персонала, мастеров производства и квалифицированных рабочих в оптимальном варианте выражалось как 3 : 1².

Коммуна им. Дзержинского, как и созданная Макаренко ранее колония им. Горького, была именно ячейкой общества, вполне нормальным социумом, а не исправительным заведением, местом отбывания наказания для малолетних правонарушителей или беспризорных, изолированных от общества. Достаточно сказать, что в ситуации, когда совместное (юношей и девушек) воспитание в колониях для правонарушителей было повсеместно запрещено, колония им. Горького была единственной в Союзе, где проводился опыт именно совместного воспитания. Наконец, жизнь в коммуне была многомерной, она (в отличие от школы, завода, воинской части) охватывала все основные стороны жизни, по цепочке: школьное обучение – воспитание – производство – «культурный досуг»³.

Коммуна им. Дзержинского по сравнению с иными подобными учреждениями была на особом положении: она не являлась, как сказали бы сегодня, бюджетной организацией (в отличие от колонии им. Горького, где, как отмечает Макаренко, «все-таки была смета»). Коммуна, как дипломатично пишет сам Макаренко, «она была организована в несколько благотворительном стиле»¹.

В первые годы коммуна жила на отчисления, которые производили сотрудники украинского НКВД (украинские чекисты, как пишет Макаренко) из своей зарплаты в размере 0,5% в месяц. Это давало около половины средств, необходимых для нормального ее функционирования, — вторую половину следовало заработать. Но даже в этих условиях чекисты не обращались в Наркомпрос в просьбой дать им средства и помочь содержать коммуну².

Очевидно, что финансовая независимость коммуны им. Дзержинского от Наркомпроса и, что не менее важно, поддержка украинского (и, вероятно, центрального, союзного) НКВД давали Макаренко известную свободу маневра и возможности для радикальных педагогических и социальных, «жизне устроительных» экспериментов, ибо многое из того, что он делал (в частности, существовавшая в коммуне система наказаний), коренным образом противоречило канонам тогдашней педагогической науки. И именно этот поддерживаемый и патронируемый НКВД социум стал, как это ни покажется парадоксальным, прообразом идеального социалистического микросоциума, можно сказать, идеальной ячейки идеального общества будущего.

Иными словами, процесс воспитания в коммуне определялся не набором советских коммунистических идеологических догм; скорее, выстраивание дисциплинарной модели коммуны было, говоря словами Мишеля Фуко, одновременно и техникой власти, и процедурой познания: это была именно та ситуация, где требовалось и организовать множество, и обеспечить себя инструментом для его отслеживания и обуздания¹.

В октябре назначили обслуживающий персонал. Штат работников был невелик: заведующим коммуной стал Макаренко, автор знаменитой «Педагогической поэмы» (1939), воспитателем Т. Д. Татаринов, завхозом Опришко из Ахтырки, повар был тоже оттуда².

В декабре в коммуну прибыла первая партия беспризорных из колонии имени Горького, среди которых было 50 мальчиков и 10 девочек. В коммуну поступали так же и беспризорные дети, так и дети из семей. Коммунары получали широкое общее образование. Одним из основных принципов воспитания в коммуне было соединение обучения с производительным трудом.

Это Харьковская окраина. Опушка леса, красивый темно-серый дом, цветники, фруктовый сад, площадки для тенниса, волейбола и крокета, открытое поле, запахи чабреца, васильков, полыни...

Здесь расположена самая молодая детская коммуна на Украине — коммуна имени Феликса Дзержинского, открытая 29 декабря 1927 года. Сто пятьдесят коммунаров (сто двадцать мальчиков и тридцать девочек) живут в великолепном доме, выстроенном специально для них.

Это двухэтажный темно-серый дом, без каких бы то ни было архитектурных вычуров. Только сетка вывески с золотыми буквами над фронтоном да два флагштока над нею украшают здание. В центре — парадная дверь. От главного корпуса протягиваются вглубь три крыла, так что все здание имеет форму буквы «Ш»³. В первый год существования коммуны других зданий не было, если не считать нескольких стареньких дач, в которых кое-как расположился обслуживающий персонал. На втором году коммуна построила одноэтажный длинный флигель. Теперь здесь квартиры работников коммуны и мастерские.

Войдя в дом существует небольшой вестибюль, пройдя его, есть парадной лестницей. Она довольно широка, освещена верхним окном в крыше, стены и потолок расписаны.

Нижний этаж симметричен. Направо и налево тянется светлый коридор. С каждой стороны лестницы расположено по одной комнате управления, по одному классу и по одному залу. Левый зал называется «громкий» клуб. Там — сцена и киноустановка. Правый зал — столовая. Рядом с ним кухня. И в классах и в залах большие окна. В «громком» клубе собрано все то великолепие — гардины, портреты, расписные потолки и т. д. В зале рояль и хорошие венские стулья, изготовленные в мастерской коммуны. В столовой пятнадцать столов, накрытых клеенкой, у каждого стола по десять венских стульев. Портреты Ленина и Дзержинского. И больше ничего. Стена-окно отделяет столовую от кухни.

В классах, нет парт — двухместные дубовые столики и двухместные дубовые легкие диванчики.

На втором этаже на первой площадке лестницы, под портретом Дзержинского, имеется две двери: одна из них ведет в «тихий» клуб, вторая — в спальню девочек.

В «тихом» клубе альфрейные потолки и великолепная мебель: четыре восьмигранных дубовых стола, окруженных светлыми венскими стульями. Особенно заботливо обставлены уголки Дзержинского и Ленина. «Тихим» клуб называется потому, что в нем нельзя громко разговаривать. Здесь можно читать, играть в шахматы, шашки, домино и другие настольные игры.

За клубом — комната для книг. У дзержинцев до шести тысяч томов в библиотеке¹.

Верхний этаж занят спальнями. Их одиннадцать, а почти все они одинаковы: на двенадцать-шестнадцать человек каждая. В широком коридоре и во всех спальнях—паркетные полы. Все кровати — на сетках и покрашены под слоновую кость. Комнаты все очень высокие, много воздуха и солнца.

В том же здании внизу — мастерские, а на втором этаже — больничка-амбулатория и две-три кровати на всякий случай.

«Кабинет» в коммуне имени Дзержинского — эта небольшая комната имеет в коммуне огромное значение. В кабинете стоят два стола — заведующего, то есть для Макаренко, и секретаря совета командиров, три шкафа — Макаренка, секретаря совета командиров и редколлегии стенгазеты, несколько дубовых стульев и два диванчика. Есть пишущая машинка. Кабинет никогда не бывает пустым,— в нем всегда люди и всегда шумно¹.

Коммуна « прежде всего производит впечатление большой художественной силы, ее жизнь вылеплена с такой же экспрессией таланта, какую мы обычно встречаем в произведениях искусства».²Человек, впервые познакомившийся коммуной, испытывал чувство удивления и восхищения, возраставшие по мере того, как он входил в жизнь этого молодого коллектива. Прежде всего поражали сами коммунары – дисциплинированные, безукоризненно вежливые, оживленные. Восхищал спокойный, деловой и вместе с тем приподнятый тон, отсутствие ненужной суеты, толкотни, напряженности. Удивляло и обстановка, в которой жили коммунары.

В статье « Прекрасный памятник», посвященной коммуне, Макаренко писал: «… На легком пути создаются и легкие люди, а коммунары – дзержинцы справедливо утверждают: « Человека нужно не лепить, а ковать». Это путь не легкий, но всегда неизменно, радостный, бодрый путь победителя. Коммуна железного Феликса умеет воспитывать в своих прекрасных дворцах, окруженных цветами, не только улыбку друга, не только теплое товарищеское слово, но и суровое слово большевика, железное требование, непоколебимую принципиальность».³

Труд и работа – в коммуне им. Дзержинского в основном сельскохозяйственная и в мастерских - были одним из главных постулатов Макаренко. Первоначально работа воспитанников была вызвана жизненной необходимостью – коммуна им. Дзержинского выживала только благодаря совместному труду воспитанников и педагогов.

Коммунары объединялись в отряды, а на производстве – в бригады. В колонии был свой руководящий орган – совет командиров, которые избирались на определенный период. Для текущих дел создавались комиссии: санитарная, хозяйственная и прочая, клубный совет, штаб социалистического соревнования.

В коммуне двенадцать отрядов.

Первичным коллективом на производстве в коммуне всегда был отряд коммунаров, а не класс или спальня.

По системе вся группа коммунаров, работающим и той или другой мастерской в одну из смен, составляет отряд.

Таким образом, получилось:

Первый отряд — токарно-слесарный цех первой смены.

Второй отряд — тот же цех второй смены.

Третий отряд — столяры первой смены.

Четвертый отряд — столяры второй смены.

Пятый отряд — швейная мастерская первой смены.

Шестой отряд — швейная мастерская второй смены.

Седьмой отряд — литейный цех первой смены.

Восьмой отряд — литейный цех второй смены.

Одиннадцатый отряд — никелировщики первой смены.

Двенадцатый отряд — никелировщики второй смены.

Только десятый отряд соединяет в себе «щишельников» обеих смен, так как разбивать их было нецелесообразно,— слишком маленькие получились бы отряды.

Девятый отряд — запасной: он посылает помощь остальным отрядам, если кто-нибудь заболеет или командируется на работу на сторону. Обычно в девятый отряд входят те коммунары, которые еще не определили своих симпатий в производственном отношении, или новенькие. Новеньким дают возможность присмотреться и попробовать себя на работе.

Самый заслуженный и лучший отряд в коммуне — это первый. В первом отряде подобрались знающие ребята, лучшие металлисты, старые коммунары. Из четырнадцати человек в отряде семеро уже проходили командирский стаж, некоторые — по нескольку раз. Многие занимают теперь более ответственные посты — заместителя заведующего, членов санкомов (а в санком всегда выбирается самый подтянутый и чистоплотный коммунар). Первый отряд носит почетное звание комсомольского, так как он составлен исключительно из комсомольцев.

В коммуне работал школьный комбинат. Его учебная база включала школу-семилетку, а с 1934 года – полную среднюю школу-десятилетку. Также действовали подготовительные группы для поступающих на рабфак. В школе работало свыше 40 творческих кружков, организуется первый духовой оркестр, составивший первое музыкальное богатство коммунаров. Руководить оркестром пришлось В. Т. Левшакову, который у нас в коммуне с тех пор является несменным капельмейстером и оркестр коммуны стал одним из лучших самодеятельных коллективов УССР¹. Летом все коммунары участвовали в походах в Москву, Крым, на Кавказ.

В коммуне действовала конституция, на основе которой организовывались работа органов самоуправления, дежурства, самообслуживание, составлялся перечень обязанностей выборного актива и его прав, распорядок дня, правила поведения на производстве и в быту и другое.

Распорядок дня в колонии был гибким, часто из-за производственных и хозяйственных нужд работа превалировала над школьными занятиями:

Распределение дня (по солнцу):

Утреннее вставание - 7 часов

Завтрак - 7.30

Начало занятий в классах - 8 часов

Конец занятий - 11 часов

Обед - 12 часов

Начало работы в мастерских - 13 часов

Конец работы в мастерских - 14 часов

Ужин - 17 часов

Спать - 21 час

Приведенное расписание - зимнее. Летом встают раньше и иногда рабочий день оканчивается только к вечеру. Для игр обыкновенно отводится время после ужина¹.

Работа по уборке в том или другом пункте определяется числом очков, например:

Убрать уборную 4 очка

Убрать пыль в классе 2 очка

Подмести «громкий» клуб 4 очка

Вытереть пыль в «тихом» клубе 4 очка

Вытереть пыль с поручней лестниц 3 очка

Вытереть пыль в кабинете 1 очка

Подмести кабинет 1 очка и т. д.

В общей сложности это составляет семьдесят пять очков, то есть на каждых двух коммунаров приходится одно очко².

В декабре 1929 года в коммуне организован пошивочный цех и расширены деревообделочные цехи. Вскоре приобретены 3 стареньких токарных станка, старенький литейный барабан. Начали делать кроватные углы и масленки, делали стандартную мебель, тысячами шили трусики — это во всяком случае было производство.

Введение зарплаты для коммунаров повысило ответственность за работу и производительность труда. С этого времени коммуна переходит на полную самоокупаемость. В результате производительного труда в коммуне появляются денежные накопления, что дало возможность значительно расширить цехи деревообделочной мастерской. Коммуна стала выбрасывать на рынок тысячи стульев, чертежных столов и др. Ежедневный выпуск продукции достиг суммы 3000 рублей¹.

В сентябре 1930 года состоялось торжественное открытие рабфака при коммуне. Это был чрезвычайно важный шаг вперед, который открывал большие перспективы в поисках нового, более совершенного производства.

В этом же году в коммуне были уничтожены должности воспитателей, так как коммунары уже настолько выросли и настолько выросло их самоуправление, что они уже могли в дальнейшем сами вести коммуну.

В январе 1932 года при участии все украйнского старосты Григория Ивановича Петровского был пущен первый в Союзе завод электросверлилок коммуны имени Феликса Дзержинского. И какой радостью была для коммунаров выпущенная первая электросверлилка! С этого дня началась организованная борьба коллектива коммунаров за освоение годовой программы в 7 тысяч электросверлилок. 28 мая в первый раз за все время коммунаровцы достигли наивысшей производительности, выпустив 50 электросверлилок в день.

Немного позже, в июне месяце, коммунаровцы задумали производство фотоаппаратов типа «Лейка»² (ФЭД). Было организовано специальное экспериментальное бюро по разработке пленочного аппарата. И только в октябре были выпущены первые 3 таких аппарата.

Экспертизой профессоров и специалистов фотоаппарат «ФЭД» признан хорошим аппаратом, не уступающим заграничному, с некоторым преимуществом в оптической части.

В ноябре приступили к изготовлению технического проекта завода пленочного аппарата типа «ФЭД» производительностью в 30 тысяч аппаратов в год, и уже в декабре была выпущена первая в СССР, серия пленочных фотоаппаратов.

Огромная работа проведена по жилищно-культурно-бытовому строительству.

Новые корпуса спален, бани, прачечной, домов ИТР выросли за это время.

Развиваясь в течение семи лет, коммуна прошла большой интересный жизненный путь. В настоящее время она представляет собой одно из ведущих педагогических учреждений и далеко известна не только в СССР, но и в Европе, Америке. До 214 делегаций посетили коммуну, из которых две трети были делегациями Германии, Франции, Англии, Америки, Китая, Австралии и многих других стран¹.

Сосредоточивая в себе контингент ребят возрастом от 11 до 20 лет, коммуна в то же время настойчиво утверждает принципы совместного воспитания мальчиков и девочек. В настоящее время из 400 коммунаров в ней около 100 девушек.

Все последующие годы коммунаровцы энергично боролись за освоение программы выпуска электросверл, пленочных аппаратов, добившись к первому августа выполнения программы по электросверлам в 20 тысяч штук.

Огромное внимание уделено учебе. Коммуна давно уже в собственных стенах имеет рабфак Харьковского машиностроительного института. Почти половина коммунаров, учащихся рабфака, ушла на учебу в вузы и втузы. В этом году рабфак коммуны преобразовывается в техникум с двумя отделениями: электромеханическим и оптико-механическим.

Имея годовой промфинплан на двух своих заводах, достигающий 20 миллионов рублей в год, коммунары производят чрезвычайно важную в общей экономике страны продукцию, одновременно готовя стране грамотные высококвалифицированные кадры¹.

В это же время Макаренко пишет ряд педагогических статей и пьесу

«Мажор», подписанную псевдонимом Андрей Гальченко. Во всех этих книгах говорилось о “Дзержинцах”, об их труде, учении, характерах, их праздниках и буднях. Коммуне посвящены произведения «Марш 30 года», «ФД-1», «Флаги на башнях», «Второе рождение».

Подводя итоги двенадцатилетней педагогической работы Макаренко, М. Горький писал: « 12 лет трудились Вы, и результатом трудом нет цены… Огромнейшего значения и поразительно удачный педагогический эксперимент Ваш имеет мировое значение, на мой взгляд».²