XI. Алхимическая интерпретация рыбы

239 Теперь мы перейдем к проблеме, поставленной анонимным французским автором "Instructio de arbore solan": проблеме того, как поймать нужную рыбу. Рыбка Echeneis обладает спо­собностью притягивать корабли, сравнимой с действием маг­нита на железо. Историческая традиция утверждает, что при­тяжение, исходящее от рыбы, останавливает корабли,1 идущие под парусами или на веслах. Я упоминаю эту, казалось бы, несущественную особенность потому, что, как мы далее уви­дим, в алхимическом понимании притяжение исходит уже не от рыбы, а от магнита, коим наделен человек; к этому магниту теперь переходит таинственная сила притяжения, ранее быв­шая свойством рыбы. Если мы вспомним, каково значение рыбы, нетрудно будет понять, почему от этого сокровенного центра должно исходить мощное притяжение, сопоставимое с магнетизмом Северного Полюса.2 В одной из последующих глав мы увидим, что гностики говорили примерно то же самое о магнетическом действии их центральной фигуры (точки, мо­нады и т.п.) Поэтому, когда алхимики стали манипулировать инструментом, имеющим по отношению к Echeneis ту же силу воздействия, какая ранее приписывалась самой Echeneis, это было весьма примечательной инновацией. Такая смена на­правлений важна для психологии алхимии, ибо она служит параллелью к притязаниям адепта на то, что он способен с помощью своего искусства произвести сына макрокосма то есть эквивалент Христа — Deo concedente (с божьего соизволения). Так мастер или его орудие вытесняет Echeneis и все, что она означала в своем качестве сокровенной субстанции. Можно сказать, что мастер как бы выманил секрет у рыбы и теперь старается извлечь сокровен­ную субстанцию на поверхность, дабы сделать из нее filius philosophorum, то есть lapis.

240 Как гласит наш текст, "магнит мудрецов", посредством ко­торого будет вытянута на поверхность чудодейственная рыба, есть нечто, что возможно преподать. Содержание этого тай­ного учения и есть подлинный секрет алхимии: нахождение или создание prima materia. "Доктрина" или "теория" персо­нифицируется (скорее, конкретизируется) в лице "Mercurius поп vulgi", "философского меркурия". Представление о нем столь же неоднозначно, как и образ античного Гермеса; иног­да Меркурий выступает в качестве вещества ртути, иногда же он — некая философия. Дон Пернети приводит несколько заостренную формулировку: "[La matiere du mercure philosop-hique] a une vertu aimantive qui attire des rayons du Soleil et de la Lune le mercure des Sages".( Материя философского меркурия] обладает свойствами магнита, притягивающего Меркурий Мудрецов, извлекая его из лучей Солнца и Луны)3 Адепты много говорят о prima materia, но сообщают при этом весьма мало, — настолько мало, что в большинстве случаев вообще невозможно соста­вить для себя представление о ней.4 Подобная позиция сви­детельствует о серьезных интеллектуальных затруднениях — вполне понятных, поскольку, во-первых, никогда не сущест­вовало материала, из которого можно было бы изготовить lapis, да и не удавалось никому и никогда получить lapis, со­ответствующий возлагаемым на него надеждам. Во-вторых, наименования, даваемые prima materia, показывают, что она вообще не является субстанцией определенного рода, а пред­ставляет собой скорее интуитивное понятие исходной психичес­кой ситуации, символизируемой такими терминами, как "вода жизни, "облако", "небо", "тень", "море", "мать", "луна", "дра­кон", "Венера", "хаос", massa confiisa, Микрокосм и тд. 241 В длинном перечне наименований часто фигурирует "маг­незия", которую определенно не следует понимать как окись магния, известную из фармакологии.5 Скорее, магнезита пред­ставляет собой "полную или объединенную смесь, из которой извлекается эта влага,6 то есть вещество, лежащее в основе нашего камня".7 Сложная процедура получения магнезии описана в трактате "Aristoteles de perfecto Magisterio"(Аристотель о совершенном мастерстве) 8 Маг­незия — не что иное, как побелевшая сокровенная субстанция.9 Пандольф говорит в Turba: "Велю вам взять сокрытый, почтения достойный потаенный предмет, имя коего — белая магнезия".10 У Кунрата магнезия — синоним "хаоса" и "Aes Hermetis"(медь Гермеса) Он называет ее "Католической или Вселенской, то есть Космическим Бытием или Сущностью, Тремя в Од­ном, естественным путем составленным из Тела, Духа и Души, единым и единственно подлинным Католическим субъектом, истинной Универсальной Материей Философского Камня".11 Магнезия имеет женскую природу,12 так же как магнит — мужскую.13 Посему, она носит "в своем чреве sal Artnoniacum et vegetabile" (растительная и амниевая соль), означающую сокровенную субстанцию или ка­мень.14 Даже в греческой алхимии магнезия или "магнит" обозначает способную к трансформациям субстанцию, наде­ленную свойствами гермафродитизма.15 В представлении ал­химиков, магнезия ассоциировалась с "magnes" ("магнитом") не только по звучанию слов, но и по их значению, что может быть проиллюстрировано рецептом Розина: "Итак, возьми этот живой камень: камень, имеющий в себе душу, то есть ^еркурий,16 каковой чувствителен и восприимчив к присут­ствию магнезии и магнита, и к их влиянию; [сей камень] — "каламинарий", живой Камень, поддающийся местным дви­жениям притяжения и отталкивания".17

242 Данный текст со всей ясностью показывает, что реальные алхимические процедуры вообще не касались химических процессов, ибо в противном случае субстанция, подлежащая трансформации, не должна была бы быть одушевленной или наделенной чувствительностью. Однако наличие у нее психи­ческой функции было абсолютно необходимо, если, как в слу­чае магнезии, адепт имел дело с одним из бесчисленных обоз­начений бессознательного, то есть со скрытой частью психе, путем проекции незаметно проскользнувшей в неизвестное химическое соединение, а теперь зачаровывающей и водящей его за нос в облике доброй сотни "сокровенных субстанций". Естественно в эту ловушку попадались лишь наименее сооб­разительные и наблюдательные из числа алхимиков, ибо в классических текстах имелось множество намеков, которые могли бы наставить их на истинный путь. К сожалению, мы и сейчас не так уж далеки от Средних веков: нам все еще необходимо преодолевать значительные затруднения, прежде чем мы начнем понимать действительные цели алхимии.

243 "Lapis animalis" Розина, таким образом, выступает неким живым существом, наделяемым способностью чувствовать или воспринимать влияние магнезии или магнита. Но и магнит также является живым существом. Так, юрист и алхимик Хри-сипп Фаниан из Базеля говорит: "Но если Фалес Милетский предпочел называть этот камень Геркулеса — магнит — одушевленным предметом, поскольку мы видим, как он притя­гивает и сдвигает с места железо, то почему бы и нам также соль, чудесным образом проникающую, очищающую, сужаю­щую, расширяющую, препятствующую и способствующую восстановлению, не назвать живым существом?"18 Дорн пи­шет: "Магнитный камень наставляет нас; ибо способность магнетизировать и притягивать железо не видна в нем [глазу]; она есть дух, скрытый внутри и не воспринимаемый чувства­ми". 19 Нуминозный эффект, сопутствовавший непостижимой силе магнетизма в восприятии наших предков, очень наглядно описан св.Августином: "Мы знаем, что природный магнит странным образом притягивает железо; но, когда я впервые увидал это, у меня пробежал мороз по коже [vehementer inhor-rui\".20 Даже гуманист Андреа Альчиати (ум. в 1550 г.) воскли­цает: "А посему тот, кто впервые замечает и наблюдает спо­собность магнита притягивать железо, не может не прийти в изумление... И недостаточно оказывается того навязываемого нам кое-кем общеизвестного мнения, что в подобного рода предметах содержится некая тайная сила. Ибо как определят они сию тайную силу, о которой ничего нам сообщить не могут, кроме ее имени?"2! Прославленный анатом и астролог Габриэль Фаллопий (1490-1563) считал магнит, наравне со ртутью и слабительными средствами, необъяснимым чудом, "действие коего можно лишь наблюдать с изумлением", как передает Либавий в "Ars prolatoria" (искусство делания) 22. Подобные высказыва­ния служат свидетельством наивности реакций умных и обра­зованных людей, полагавших, что перед ними — необъясни­мое чудо. Так что вполне понятным становится их ощущение того, что изумлявший их объект является живым (подобно "apis animates" "calx viva" (одушевленная пчела, живая известь) и т.д.). Магнит также наделен ду­шой, как чудесный камень, способный чувствовать. В "Duo-decim tractatus" (двенадцать трактатов) 23 магнит выступает символом aqua roris nostri ("воды нашей росы"), "чья мать — средняя точка небесных и земных Солнца и Луны". К этой воде (то есть знаменитой aqua permanens) анонимный автор обращается с таким увеще­ванием: "О священная и чудная природа, не дающая сынам учения заблуждаться, как то подтверждено тобою в каждод­невной жизни человека. Далее в этих... трактатах я изложил столь многие природные соображения, что... читатель сможет понять все то, что, с Божьего соизволения, я видел воочию".24

244 За всем этим стоит идея доктрины, "aqua doctrinae" (вода учения). Мы уже видели, что "магнит" или "небесную росу" можно преподать. Магнит, как и вода, символизирует учение как таковое. Оно сопоставляется с одушевленным камнем, "воспринимающим" влияние магнетической пары — магнита и магнезии. Одушев­ленный камень, наравне с магнитом, представляет собой сокро­венную субстанцию; только субстанции такого рода способны вступать в комбинации, в конце концов ведущие к достижению цели lapisphilosophorum. Дорн сообщает: "Язычники говорят, что природа ищет подобную себе самой природу и радуется собственной природе; если же соединяются чуждые природы, то тем самым труд природы разрушается".25 Здесь содержится намек на аксиому, обычно приписывавшуюся алхимику Демокриту: "Природа радуется природе; природа подчиняет природу; при­рода руководит природой"26

245 Как магнит и магнезия образуют пару, гак и lapis animatus sive vegetabilis21 есть Ребис, или гермафродит, рождающийся в царском браке. Таким образом, мы имеем две контрастирую­щие пары, посредством взаимного притяжения образующие quaternio, четырехчленную основу целостности.28 Соответст­вующий символизм подсказывает, что обе пары обозначают одно и то же: complexio oppositorum, или символ единства.29 Если тексты не изображают их в качестве одного и того же объекта, совпадающего с сокровенной субстанцией, на это должна быть особая причина, хотя ее и невозможно устано­вить на основании символов, используемых для двух подле­жащих объединению субстанций. Иногда сокровенной субс­танцией выступает магнезия, иногда — вода, иногда — магнит, иногда — рыба; тем не менее, все они обозначают prima ma-teria, на основе которой происходит чудесное рождение. Раз­личие, подразумевавшееся алхимиками, становится понят­ным благодаря пассажу из трактата, написанного в XVII веке Иоанном Коллессоном, приором бенедиктинского ордена:30 "Что же касается субстанции, действием которой по природе и согласно Философии растворяются обычные золото и се­ребро, пусть никто не сочтет ее чем либо иным, кроме всеоб­щей мировой души, каковая с помощью магнитов и Философ­ских средств притягивается и вытягивается из тел, находящихся вверху, в особенности же — из лучей Солнца и Луны. От­сюда со всей ясностью следует, что никакого представления о Меркурии, или о Философской жидкости не имеют те, кто полагают, что совершенные металлы растворяются естествен­ным или же физическим путем".31

246 Очевидно, необходимо различать две категории символов: во-первых, те, что указывают на внешнюю по отношению к психе химическую субстанцию либо ее метафизический экви­валент — например, serpens mercurialis, spirits, anima mundi, veritas, sapientia (змей, меркурий, душа мира, истина, мудрость) и т.д.; во-вторых, те, которыми обозначаются приготовленные адептом химические продукты, скажем рас­творители aqua, acedum, lac virginis (вода уксус, или молоко девы) или их "философию эквивалент — theoria или scientia (знание); последние, если они "верны", оказывают на материю чудесное действие, — как поясняет Дорн в своих философских трактатах.32

247 Две указанные категории постоянно перекрываются: вре­менами сокровенная субстанция оказывается, по всей види­мости, ни чем иным, как химическим веществом, временами же она — идея из числа тех, какие мы сегодня называем пси­хическими содержаниями. Пернети весьма ясно описывает та­кое смешение в своем разъяснении представлений о магните: "Но не следует думать, что это — обычный магнит. Они [ал­химики] дали своему магниту такое наименование исклю­чительно из-за его естественной симпатии по отношению к тому, что они называют своей сталью [adamas]. Это — руда [prima materia] их золота, а магнит — руда их стали. Центр этого магнита содержит скрытую соль, растворитель для кальцинирования философского золота. Таким образом приготовленная соль образует их Меркурий, с помощью ко­торого они осуществляют господство Мудрецов над белым и красным. Эта соль становиться рудой для небесного огня, действующего как фермент для их камня".33 На его взгляд, секрет действия магнита заключается в соли, приготавлива­емой адептом. Когда алхимик говорит о "соли", он либо вовсе не имеет в виду ни хлорид натрия, ни какую-либо иную соль, либо имеет их в виду лишь в очень ограниченном понимании. Он в любом случае не мог избавиться от симво­лического значения соли, а потому включал в состав химической субстанции sal sapientiae (соль мудрости). Это — соль, скрытая в маг­ните и приготавливаемая адептом, с одной стороны, являюща­яся продуктом его искусства, а с другой, уже присутствующая в природе. Возникающее здесь противоречие легко разрешимо, если считать указанную соль всего лишь проекцией некоего пси­хического содержания.

248 Сходное положение вещей обнаруживается и в сочинениях Дорна. В его случае речь идет не о sal sapientiae, но о "veritas", представляющейся ему скрытой в природных объектах и, в то же время, со всей очевидностью являющейся "моральным" понятием. Эта "истина" — "лекарство, улучшающее и преоб­разующее то, чего более нет, в то, чем оно было ранее, до своей порчи, и то, чего нет, в то, чем оно должно быть".34 Это — "метафизическая субстанция", скрытая не только в предме­тах, но и в человеческом теле: "В теле человека сокрыта некая метафизическая субстанция, известная весьма немногим, ни в каком лекарстве не нуждающаяся, но сама являющаяся не поддающимся порче лекарством".35 А посему, "усилия хими­ков направлены на то, чтобы высвободить эту недоступную чувствам истину из ее оков, в коих она содержится в чувст­венно воспринимаемых предметах".36 Тот, кто желает на­учиться химическому искусству, должен изучать "истинную Философию", а отнюдь не "аристотелевскую", — как добав­ляет Дорн, — ибо подлинное учение, по словам Коллессона, представляет собой магнит, с помощью которого "центр ис­тины" высвобождается из тел, и, тем самым, тела преобразу­ются. "Философы по некоему божественному наитию узнали, что эта сила, это небесное могущество может быть высвобож­дено из оков — не противоположностью своею,... но своим подобием. И, поскольку найдена была некая вещь такого рода, соответствующая вышеназванной субстанции, пребывающая как в человеке, так и вне его, мудрецы сделали вывод, что подобное должно усиливаться подобным же, скорее в мире, нежели в войне".37

249 Так доктрина, доступная осознанному усвоению "по неко­ему божественному наитию"; в то же время оказывается ору­дием, с помощью которого предмет учения или теории может быть высвобожден из своего заточения в теле, — ибо символ доктрины, "магнит", вместе с тем является той таинственной "истиной", о которой говорится в этой доктрине. Учение внедряется в сознание адепта, как дар Святого Духа. Оно вы­ступает сокровищницей знаний о секретах искусства, о дра­гоценности, скрытой в prima materia, местонахождение коей всегда предполагалось внешним по отношению к человеку. Сокровище доктрины и драгоценный секрет, таящийся во тьме материи, суть одно и то же. Для нас это — не открытие, поскольку мы с некоторых пор уже знаем, что подобные сек­реты обязаны своим существованием бессознательным про­екциям. Дорн был первым мыслителем, ясно и недвусмыслен­но признавшим наличие в алхимии следующей необычной дилеммы: сокровенная субстанция — одна и та же, независимо от того, находится ли она внутри человека или вне его. "Алхи­мическая" процедура происходит и внутри и вовне. Тот, кто не понимает, как высвободить из оков "истину" в своей со­бственной душе, никогда не преуспеет в делании физического характера, а тот, кто знает, как получить камень, способен получать его лишь на основе верного учения, посредством коего он сам преобразуется — или же создает его посредством своего преображения.

250 Эти рассуждения помогают Дорну осознать фундаменталь­ную важность самопознания: " А посему, следи за тем, чтобы ты сам становился таким, каким ты хочешь видеть свое дела­ние".38 Иными словами, свои ожидания, относящиеся к де­ланию, необходимо применять к собственному эго. Получе­ние сокровенной субстанции, рождение меркурия, достижимо лишь для тех, кто полностью постиг доктрину; однако "мы не можем избавиться от сомнений иначе, как путем эксперимен­та, и нет лучшего способа проделать опыт, чем проделать его на себе".39 Доктрина формулирует наш внутренний опыт или, по крайней мере, существенно зависит от него: "Пусть он знает, что величайшее сокровище человека находится в нем самом, а не вне его. От него оно исходит внутренне... и тем самым и вовне осуществляется то, что видимо глазами. А по­тому, если он не слеп разумом, он увидит, то есть поймет, кто он и каков он внутренне, и в свете природы познает себя с помощью внешних предметов".40 Секрет, прежде всего и в основном, заключен в человеке; это — его подлинная самость,41 которую он не знает, но учится познавать ее на опыте, свя­занном с внешними предметами. Посему, Дорн так обраща­ется к алхимику: "Научись в самом себе познавать все, что есть в небе и на земле, дабы стать мудрым во всем. Разве неведомо тебе, что небо и элементы ранее были единым це­лым, и были отделены друг от друга божественным актом тво­рения, дабы могли они породить и тебя, и все прочее?"42

251 Поскольку знание о мире дремлет в его собственной душе, адепт должен извлекать такого рода знание из познания са­мого себя, ибо самость, которую ему надлежит познать, явля­ется частью природы, обретшей плоть благодаря первоначаль­ному единству Бога с миром. Речь, определенно, не идет о познании природы эго, хотя такое познание гораздо более до­ступно, и часто его охотно принимают за самопознание. На этом основании всякого, кто всерьез пытается познать себя в качестве объекта, обвиняют в эгоцентризме и эксцентричнос­ти. Однако такое познание, о каком идет речь, не имеет ничего общего с субъективным знанием эго о самом себе. Познание эго подобно охоте собаки за собственным хвостом. Но такое познание, какое здесь имеется в виду, представляет собой весьма трудное и требующее моральных усилий исследование, о котором образованной публике известно очень мало, а так называемой психологии — и вовсе ничего. В распоряжении алхимика, однако же, имелся как минимум косвенный намек: он определенно знал, что, будучи составной частью целого, он содержит в самом себе образ целого — "небосвод", или "Олимп", как называет его Парацельс.43 Этот внутренний микрокосм всегда волей-неволей оказывался объектом алхи­мического исследования. Сегодня мы назвали бы его коллек­тивным бессознательным и описывали бы его как нечто "объ­ективное", поскольку оно идентично у всех индивидов, а по­тому является "единым. На основе этого универсального Еди­ного создается субъективное сознание каждого индивида, то есть эго. Грубо говоря, именно так мы сегодня должны пони­мать "ранее бывшее единым целым" и "разделенное божест­венным актом творения" у Дорна.

252 Именно это объективное познание самости имеет в виду автор, говоря: "Никто не может знать себя, покуда не узнает, от чего зависит и кому принадлежит [или: чему и кому при­надлежит] и с какой целью был сотворен".44 Решающее зна­чение здесь имеет различие между "quis"(кто) и "quid"(что): если "quis" обладает несомненно личностным аспектом и соотносится с эго, то "quid" нейтрально и не указывает ни на что иное, кроме объекта, лишенного каких-либо свойств личнос­ти. Речь идет не о субъективном эго-сознании психе, но о самой психе, выступающей в качестве неизвестного, лишен­ного собственных пристрастий объекта, подлежащего иссле­дованию. Вряд ли можно было бы сформулировать различие между познанием эго и познанием самости более отчетливо, чем это сделано посредством указанного различения "quis" и "quid". Алхимик XVI века сумел указать на нечто, обо что до сих пор спотыкается кое-кто из психологов (по крайней мере те из них, кто позволяет себе иметь собственное мнение в психологических вопросах). Слово "что" относится к нейт­ральной самости, к объективному факту целостности, пос­кольку эго, с одной стороны, причинно "зависит от" нее или "принадлежит" ей, а с другой стороны, направлено на нее как на цель. Это напоминает впечатляющую вводную фразу "Фун­дамента" Игнатия Лойолы: "Человек был создан, дабы он воз­давал хвалу Господу Богу нашему, и почитал его, и служил ему, и дабы тем спасал свою душу".45

253 Человек знает лишь очень малую часть своей психе, — так же как весьма ограниченны его познания в физиологии своего тела. Причинные факторы, детерминирующие его психичес­кое существование, в большой мере заключаются в бессозна­тельных процессах, не попадающих в поле сознания; однов­ременно в нем проявляют свое действие и целевые факторы, точно так же берущие начало в бессознательном. Психология Фрейда дает элементарное подтверждение наличия такого рода причинных факторов; психология Адлера дает подтвер­ждение целевым факторам. Причины и цели, таким образом, трансцендентны по отношению к сознанию в степени, кото­рую не следует недооценивать; это подразумевает, что их при­рода и их действие необратимы и не поддаются изменению до тех пор, пока они не станут объектом сознания. Их можно скорректировать лишь с помощью сознательного понимания в сочетании с моральной решимостью; именно поэтому само­познание, будучи столь необходимым, вызывает и срль боль­шие опасения. Если мы соответствующим образом снимем со вводной сентенции "Фундамента" облачение богословской терминологии, окажется, что она гласит примерно следующее: "Сознание человека было создано с той целью, чтобы оно могло: (1) признать (laudet) свое происхождение от высшего единства (Deum); (2) с должным вниманием и уважением относиться к этому своему истоку (reverentiam exhibeat); (3) ра­зумно и ответственно исполнять его веления (serviat); и (4) тем самым позволить психе как целому достичь оптимального уровня жизненного развития (salvet animam suam)".

254 Приведенная парафраза не просто звучит рационалистичес­ки; она намеренно оформлена в таком духе, ибо какие бы усилия мы ни прилагали, наш современный ум более не в состоянии воспринимать служивший верой и правды две ты­сячи лет теологический язык, если язык этот не "согласуется с разумом". В результате давно уже стала реальностью опас­ность замены понимания либо пустословием, аффектацией и вымученным подобием веры, либо безразличием к предмету 4 и отказом понимать его.

255 Целевые факторы, проявляющие в нас свое действие, — не что иное, как те таланты, что "некоторый человек высокого рода" Доверил "рабам своим", дабы те пустили их в оборот (Лука, 19,12 слл.). Нет необходимости иметь слишком богатое воображение, чтобы понять, каков моральный смысл этой во­влеченности в мирские дела. Только инфантильные личности способны делать вид, что не замечают повсеместного действия зла, и в чем большей степени такой человек не осознает своих побуждений, в тем большей мере дьявол движет им. Именно из-за своей внутренней связанности с темной стороной вещей человек толпы с такой невероятной легкостью может бездумно совершать самые ужасающие преступления. Лишь безжалос­тное самопознание, видящее добро и зло в верной перспек­тиве и умеющее взвешивать мотивы человеческих действий, дает хотя бы минимальную гарантию того, что окончательный результате не обернется слишком большими бедами.

256 Наиболее ясное выражение решающей важности самопоз­нания для алхимического процесса преобразования мы нахо­дим у Дорна, жившего во второй половине XVI века. Сама же эта идея гораздо старше; она восходит к Мориену Римлянину (VII-VIII вв.), написавшему на ободе Герметического сосуда: "Все те, кто все имеет в себе, не будут нуждаться в помощи извне".46 Он имел в виду отнюдь не наличие всех необходи­мых химических веществ; речь идет скорее о моральных пред­метах, и это явственно следует из текста.47 Бог, по словам Мориена, создал мир из четырех не равных между собой эле­ментов, а человека поместил среди них в качестве "большего украшения": "Вещь эта из тебя извлекается, ибо ты — руда для нее; в тебе ее отыскивают и, точнее говоря, от тебя ее получают; и когда ты в том удостоверишься, любовь к ней (этой вещи) и стремление к ей в тебе усилятся".48 Эта "вещь" — lapis, о котором Мориен говорит, что тот содержит в себе четыре эле­мента и по своему строению подобен космосу. Процедура изго­товления камня "не может быть исполнена руками",49 ибо она состоит в "позиции людей" {dispositio hominum). Лишь с ее помощью может быть совершено "изменение природ". Трансформацию производит coniunctio (соединение) составляющее сущность делания.50

257 В тексте, озаглавленном "Rosinus ad Sarratantam Episcopum", (Розин – епископу Сарантанте) который, хотя и не может считаться целиком арабс­ким по происхождению, несомненно является одним из ста­рейших текстов арабского стиля, цитируется Маг Философ:51 "Этот камень находится под тобой в том, что касается пови­новения; над тобой в том, что касается господства; он исходит от тебя в том, что касается знания, и он — вокруг тебя в том, что относится к равным тебе".52 Данный пассаж несколько темен. Все же из него можно извлечь то, что камень несо­мненно психически соотносится с человеком; адепт может ожидать от него повиновения, но с другой стороны, и камень наделен господством над адептом. Поскольку камень пред­ставляет собой материю "знания" или науки, он исходит от человека. Но пребывает он вне человека, в его окружении, среди его "равных", то есть единомышленников. Это описа­ние соответствует парадоксальной ситуации самости, что под­тверждается сопутствующей символикой. Речь идет о чем-то малейшем из малого, что легко не заметить или отбросить. Оно, действительно, нуждается в помощи и защите со сторо­ны сознания, в том, чтобы быть воспринятым сознанием и как бы выстроенным при его посредстве, — как если бы оно и вовсе не существовало и вызывалось бы к жизни исключи­тельно благодаря усердным стараниям человека. Мы, со своей стороны, знаем из опыта, что оно присутствует издавна, что оно старше, чем эго, и фактически является скрытым spiritus rector (направляющий дух) наших судеб. Самость не становится осознанной сама по себе; если ей и можно научиться, то — исключительно в рамках традиции ее познания (таково, например, учение о пуруше/атманё). Поскольку она выступает сущностью инди-видуации, а индивидуация невозможна без определенного рода отношений с окружением, то и самость обнаруживается среди людей сходного склада ума, тех, с кем могут быть уста­новлены индивидуальные отношения. Более того, самость представляет собой архетип, неизменно дающий выражение ситуации, внутри которой находится эго. Следовательно, как и всякий архетип, самость не может быть локализована в ин­дивидуальном эго-сознании, но ведет себя как окружающая его атмосфера, для которой невозможно установить опреде­ленные границу ни в пространстве, ни во времени. (Этим объ­ясняются феномены синхронистичности, столь часто сопут­ствующие активизации архетипов).

258 Трактат Розина содержит параллель к тексту Мориена:53 "Этот камень есть нечто, помещающееся более в тебе [нежели где-либо еще], сотворенное Богом, и ты — руда для него, и извлекается он из тебя, и, где бы ты ни был, с тобою нераз­рывна остается... И, как человек составлен из четырех элемен­тов, так и камень; и, таким образом, он [добывается] из чело­века, и ты — его руда, подлежащая обработке; из тебя он до­бывается, и делается это путем разделения; и в тебе он остается неразрывно, посредством знания. [Если выразить это] иначе, то в тебе он пребывает, а именно — в Меркурии мудрецов; ты — его руда, то есть в тебе он заключен и ты его54 втайне в себе содержишь; и из тебя он добывается, когда ты восстанав­ливаешь его [до состояния эссенции] и растворяешь; ибо без тебя сие делание не сможет осуществиться, но и ты без него жить не можешь; и так оказывается, что конец обращен к началу, а начало — к концу".55

259 Все это выглядит как комментарий к Мориену. Из него мы узнаем, что камень помещен внутрь человека Богом, что де­латель и есть его prima materia, что извлечение камня соответ­ствует так называемому divisio или separatio алхимической процедуры, и что благодаря познанию камня человек остается неразрывно связанным с самостью. Описанная выше проце­дура легко может быть понята как осознание содержимого бессознательного. Фиксация пребывания в Меркурии мудре­цов тогда будет соответствовать традиционному герметичес­кому знанию, поскольку Меркурий символизирует Нус;56 с помощью такого знания самость, как содержимое бессозна­тельного, становится осознанной и "фиксируется" в уме. Ибо, как нам известно, без наличия сознательных понятий аппер­цепция невозможна. Этим объясняются многие невротичес­кие расстройства, проистекающие из того факта, что определенные содержания констеллируются в бессознательном, но не могут быть ассимилированы из-за отсутствия обслуживающих апперцепцию понятий, пригодных для их "схватывания". По­тому так важно рассказывать детям сказки и легенды, а взрос­лым прививать религиозные идеи (догматы): все эти представ­ления — не что иное, как инструментальные символы, с по­мощью которых бессознательные содержания могут быть ка­нализированы внутрь сознания, интерпретированы и интег­рированы. Без такой помощи их энергия перетекает к созна­тельным содержаниям, в норме не слишком акцентуирован­ным, интенсифицируя их в патологических пропорциях. Тогда мы получаем явно беспочвенные фобии и различные формы одержимости: мании, идиосинкразии, идеи, порож­денные ипохондрией, а также интеллектуальные извращения, успешно рядящиеся в социальные, религиозные либо полит­ические одежды.

260 В прошлом, магистр видел в алхимическом opus своего рода апокатастасис, восстановление исходного состояния в "эсха­тологическом" единении ("конец обращен к началу, а нача­ло—к концу"). В точности то же самое происходит и в про­цессе индивидуации, независимо от того, принимает ли этот процесс форму христианского преображения ("если не будете как дети..."), или опыта переживания сатори в Дзен ("покажи мне свое настоящее лицо"), или психологического процесса развития, в ходе которого исходное тяготение к целостности перерастает в осознанное событие.

261 Алхимику было ясно, что "центр" или то, что мы назвали бы самостью, располагается не в эго, а вне его, "в нас", но не "в нашем уме", локализовано скорее в том, чем мы бессозна­тельно являемся, том quid, которое нам еще предстоит осоз­нать. Сегодня мы бы назвали его бессознательным, различая при этом личное бессознательное, делающее нас способными признать свою тень, и внеличностное бессознательное, даю­щее нам возможность признать архетипический символ са­мости. Подобная точка зрения была недоступна алхимику, и он, не имея ни малейшего представления о теории такого рода знания, вынужден был экстериоризировать свой архетип тра­диционным способом и помещать его в материи, — хотя бы он, как Дорн и, несомненно, как и многие другие ощущал, что парадоксальным образом центр находится в человеке и, одновременно, вне его.

262 По словам Дорна, "непорочное лекарство", то есть lapis, нельзя найти нигде, кроме небес, ибо небо "пронизывает все элементы невидимыми лучами, сходящимися вместе со всех сторон в центре земли, и оно же порождает и пестует всякую тварь". Никто не способен к порождению в самом себе — но [лишь] в подобном себе, от него же [неба] исходящем".57

263 Здесь мы видим, каким образом Дорн пытается обойти па­радокс: никто не в состоянии произвести что-либо без подо­бного себе объекта. Но объект подобен ему на том основании, что исходит из того же источника. Если кто-либо желает пол­учить непорочное лекарство, он сможет получить его лишь в чем-то, что имеет общий центр с ним самим, а это — центр земли и всего тварного мира. Центр этот, как и его собственный, восходит к тому же истоку, то есть к Богу. Разделение на вещи, по всей видимости не сходные друг с другом — такие, как небо, элементы, человек и т.д. — необходимо было лишь для действий порождения. Все разделенное снова должно со­единиться в ходе получения камня, дабы было восстановлено исходное состояние единства. Однако, как утверждает Дорн, "ты никогда не сможешь из других создать Единое, к которому стремишься, если прежде сам не станешь чем-то единым... Ибо воля Божья такова, что надлежит праведным осуществ­лять свое делание, а совершенным — совершенствовать свое, к коему они устремлены... А посему, старайся сам стать таким, каким хочешь видеть свое делание".58

Объединение противоположностей в камне достижимо, только если сам адепт стал Единым. Единство камня эквива­лентно индивидуации, благодаря которой человек приходит к целостности; можно сказать, что камень представляет собой проекцию воссоединенной самости. Такая формулировка вер­на с точки зрения психологии; однако в ней недостаточно учтен тот факт, что камень есть трансцендентное единство. Мы, следовательно, обязаны подчеркнуть, что хотя самость и способна стать символическим содержимым сознания, она также, в качестве целостности высшего порядка, неизбежно оказывается трансцендентальной. Восклицая: "Преобразитесь из мертвых камней в живые философские камни!"59 — Дорн признавал тождество камня и преображенного человека. Ему, однако же, недоставало представления о бессознательном су­ществовании, которое позволило бы дать удовлетворительную формулировку идентичности субъективного психического и объективного алхимического центров. Тем не менее, он пре­успел в объяснении магнетического притяжения между вооб­ражаемым символом — "теорией" — и "центром", скрытым в материи, или внутри земли, или на Северном Полюсе; это притяжение он объяснял как совпадение двух крайних точек. Именно на таком основании и теория, и тайна, сокрытая в материи, обе именуются veritas (истина). Эта истина "сияет" в нас, но не от нас исходит; ее "следует искать не в нас, но том образе Бога, что в нас пребывает".60

265 Таким образом, Дорн приравнивает трансцендентный центр в человеке к образу Бога. Это отождествление проясняет причины того, что алхимические символы целостности при­менимы к сокровенному в человеке настолько же, насколько и к Божеству, — равно как и того, что вещества, подобные ртути и сере, или элементы, огонь и вода, могут указывать на Бога, на Христа и на Святой Дух. И в самом деле: Дорн, заходя еще дальше, наделяет предикатом бытия эту истину и ничего, кроме нее: "Далее: чтобы дать истине удовлетворительное оп­ределение, мы говорим, что она есть, но ничего не прилежит ей, ибо — вопрошаю — что могло бы прилежать Единому, чего ему может недоставать, на что оно могло бы опираться? Ведь ничто не существует истинным способом, кроме этого Еди­ного".61 Единственное подлинно сущее для него — трансцен­дентальная самость, совпадающая с Богом.

266 Вероятно, Дорн был первым алхимиком, суммировавшим всю символическую терминологию и ясно выразившим движущий мотив алхимии, присутствовавший в ней с самого начала. При­мечательно, что этот мыслитель, чьи формулировки гораздо более ясны, нежели способ выражения его последователя Якоба Беме, до сегодняшнего дня оставался совершенно неизвестными историкам философии. Он, таким образом, разделил судьбу гер­метической философии в целом, остающейся тайной за семью печатями для тех, кто не знаком с современной психологией. Однако же, эти печати придется однажды сломать, если мы на­мерены понять преобладающую в наши дни ментальность; ибо матерью сущностной роли субстанции и конкретности совре­менного научного мышления является именно алхимия, а вовсе не схоластика, главным образом ответственная лишь за дис­циплину интеллекта и его тренировку.

1 Echenais представляет собой небольшую рыбку в полфута длиной [se-mipedalis]; ее название связано с тем, что она удерживает корабль, прилипая к нему, так что пусть даже будет штормовой ветер, корабль стоит в море как вкопанный, и сдвинуть его с места невозможно... Посему, латиняне именуют ее "задерживающей" ("peMopa")".(Du Cange, Glossarium, s.v. "Echenais"; цитата на основе рукописного бес-тиария.) Приведенный пассаж дословно позаимствован из Liber ety-mologiarum (Lib. XII, cap. VI) Исидора Севильского, где соответству­ющая рыба именуется echinus; строго говоря, это должен был бы быть морской еж. Благодаря своей радиальной структуре, он попадает в тот же класс, что и морская звезда и медуза. (О "наставлении" см. выше, "Instructio", прим.71).

2 Что сила действия Echeneis считалась именно магнетической, видно на основании легенды, согласно которой засоленная Echeneis, если ее при­нести в шахту, притянет золото и заставит его выйти на поверхность. Ср.: Masenigs, Speculum imaginum veritatis occultae (1714). s.v. "Echeneis". "Маг­нит", кроме того, — еще и название, дававшееся аммониевой соли, при добавлении к металлосодержащим растворам "немедленно притягиваю­щей ко дну сосуда все, что там есть доброкачественного, будь то золото или тинктура". (Lexicon medico-chymicum, 1711, p. 156).

3 Dictionnaire mytho=hermetique (1787), s.v. "Magnes".

4 Ср. "Психология и алхимия", пар.425 и далее.

5 Бертло говорит по поводу "Magnesie": "Jusqu'au XVIII siecle, [le mot] n'a rien eu de commun avec la magnesie des chimistes d'aujourd'hui" [Вплоть до XVIII века [это слово] не имело ничего общего с магнезией нынешних химиков" (франц.) — Прим. пер.] Alch. grecs., Introduction, р.255). У Плиния и Диоскорида данным словом обозначался железный камень — магнит.

6 Mylius, Phil, ref., p.31.

7 Corpus Magnesiae [тело магнезии (лат.) — Прим. пер.] есть корень "за­творенного дома", "чрево", в коем соединяются Солнце и Луна ("Aurora consurgens", Part II, Art. aurif., I, p.191).

8 Theatr. chem.. Ill, pp.88f.

9 Милий называет десятую стадию процесса "возвышением, то есть ис­кусным облагораживанием нашей побелевшей магнезии" (р. 129). По­этому Rosarium philosophorum (Art. aurif., II, p.231) гласит: "Магнезия есть полная луна".

10 Sermo, XXI.

11 Von hylealischen Chaos, pp.5f.

12 "Магнезия — Женщина" , Ruland, Lexicon, p.216.

13 Сообщалось, однако, что в области Александрии и в Троаде встреча­ется магнитный камень "женского пола, совершенно бесполезный". (Ruland, р.215).

14 "Duodecim tractatus", Theatr. chem., IV, p.499.

15 Berthelot, Intro, p.255.

16 "Далее, магнезия представляет собой водную смесь, застывшую на воздухе и противящуюся огню, землю камня, наш меркурий, смесь субстанций. То целое, что есть в ней, представляет собой меркурий". Ruland, р.216.

17 "Rosinus ad Sarratantam" (Art. aurf., I, p.311): "Recipe ergo hunc lapidem animalem: id est animam in se habentem, scilicet Mercurialem sensibilem: id est, sentientem praesentiam et enfluetiam magnesiae et magnetis et cala-minarem [et lapidem] per motum localem, prosequendo et furando vegeta-bilem... "Вместо "et lapidem" в тексте 1593 г. читаем бессмысленное "ас apicem". Имя Rosinus "Розин" — искаженное арабской транскрипцией "Зосима" (Zosimos).

18 De arte metallicae metamorphoseos ad Philoponum liber singularis (1576). Перепечатано в: Theatr. chem., I, (1602), p.44

19 "Philosofhia chemica", Theatr. chem., I, p.497. Дорн обсуждает здесь свой взгляд на anima return ["Душа вещей" (лат.) — Прим. пер.]: Тело... всякой вещи представляет собой тюрьму, где способности души вещей содержатся в оковах, так что их природный дух не в состоянии сво­бодно проявить силу своего воздействия на них. Дух таких вещей, лишенных чувств, соотносится со своим субъектом приблизительно так же и с тем же эффектом, что и лишенная сомнений вера, соотно­сящаяся с человеком, в коем она пребывает». Божественные силы, заключенные в тюрьму тел, суть не что иное, как Дионис, рассеянный в материи.

20 Ср. "О граде Божием", Healey trans., II, р.322. Августин находит столь же изумительной негашеную известь (cabc viva): "Quam mirum est quod cum extinguitur, tune accenditur". ("Чудесно то, как она возгорается именно тогда, когда ее гасят").

21 Emblemata (1621), Embl. CLXXI, p.715 2.

22 Commentariorum alchymiae (1606), Part II, p. 101.

23 Theatr. chem., IV, p.499.

24 Необычайная важность воды в алхимии, на мой взгляд, восходит к гностическим источникам: "Воду они почитают и веруют в нее, как в бога, и доходят до того, что утверждают, что жизнь возникает из нее (Epiphanius, Panarium, LXIII, cap.I).

25 "Inquiunt enim, natura naturam sibi similem appetit, et congaudet suae naturae; si alienae iungatur, destruitur opus naturae". ("Ars chemistica", Theatr. chem., I, p.252).

26 Дтцкжриоо фиелка кои цлхткга. — Berthelot, Alch. grecs., II, i, 3. По рассказу Демокрита, эту аксиому сообщил ему его покойный учитель. Синезий в трактате, адресованном Диоскору, жрецу Сераписа (Bert-helot,II, III), говорит, что учителем Демокрита был Остан, и что имен­но от него исходила данная аксиома.

27 Vegetabilis в интересующих нас текстах означает "живой" в применении к Меркурию и "животворящая" в применении к квинтэссенции.

28 Ср.: "Psychology of the transference", pars.433ff., и "Феноменология духа в сказках", pars.429ff.

29 "Психологические типы", 4.V, 3.

30 "Idea perfecta philosophiae hermeticae", Theatr. chem. (1661), VI, p. 152. Трактат был впервые опубликован в 1630 году. О его авторе Коллес-соне ничего, похоже, неизвестно.

31 "Quantum autem ad substantiam, qua naturaliter et Philosophic aurum et argentum vulgare solvuntur, atttinet, nemo sibi imaginari debet, ullam aliam, quam animam mundi generalem, quae per magnetes et media Philosophica trahitur et attrahitur de corporibus superioribus, maxime vero de radiis Solis et Lunae. Unde liquet illos Mercurii seu menstrui Philosophici nullam ha-bere cognitionem, qui naturaliter et physice metalla perfecta dissolvere co-gitant".

32 "Есть определенного рода истина в природных предметах, каковая не видна внешнему зрению, но воспринимается одним лишь умом; Фи­лософы имели некоторый опыт общения с ней, и утверждают, что она способна творить чудеса" ("Speculativae philosophiae",Theatr. chem., I, p.298).

33 Pernety, Dictionnaire mytho-hermetique, s.v. "Aimant .

34 "... medicina, corrigens et transmutans id, quod non est amplius, in id quod fuit ante corruptionem, ac in melius, et id, quod non est, in id quod esse debet" (p.267).

35 "In corpore humano latet quaedam substantia methaphysica, paucissimis nota, quae nullo... indiget medicamento, sed ipsa medicamentum est incor-raptum" (p.265).

36 "... Chemistarum studium, in sensualibus insensualem illam veritatem a suis compedibus liberare" (p.271).

37 "Philosophi divino quodam afflatu cognoverunt hanc virtutem caelestemque vigorem a suis compedibus liberari posse: non contrario... ser suo simili. Cum igitur tale quid, sive in homine sive extra ipsum inveniatur, quod huic est conforme substantiae, concluserunt sapientes similibus esse corrobaran-da, pace potius quam bello" (p.265).

38 "Fac igitur ut talis evadas, quale tuum esse vis quod quaesieris opus" (p.277).

39 "... non possumus de quovis dubio certiores fieri, quam expreriendo, nee melius quam in nobis ipsis" ("Philosophia meditativa", Theatr. chem., I, p.467).

40 "Cognoscat hominis in homine theasaurum existere maximum, et non extra isum. Ab ipso procedit interius... per quod operatur extrinsecus id, quod oculariter videt. Ergo nisi mente caecus fuerit, videbit (id est) intelliget, quis et qualis sit intrinsecus, luceque naturae seipsum cognoscet per exteriora". ("Speculativae philosophiae", p.307).

41 Алхимик и мистик Джон Пордедж (1607-1681) называл внутреннего "вечного" человека "извлечением и суммарным понятием Макрокос­ма" (Sophia, 1699, р.34).

42 "Disce ex te ipso, quicquid est et in caelo et in terra, cognoscere, ut sapiens fias in omnibus. Ignoras caelum et elementa prius unum fuisse, divino qu-oque ab invicem artificio separata, ut et te et omnia generare possent?" ("Speculativae philosophiae", p.276).

43 Эта идея достигла своего полного развития 200 лет спустя, в монадо­логии Лейбница, а затем еще на 200 лет ее постигло полное забвение, вызванное утверждением естественнонаучной троицы, состоящей из пространства, времени и причинности. Герберт Зильберер, также про­являвший интерес к алхимии, говорит: "Я близок к тому, чтобы отдать полное предпочтение языку образов и называть глубочайший слой подсознания нашим внутренним небосводом с неподвижными звездами на нем." (Der Zufall und die Koboldstreiche des Unbewussten, p.66). Более обширный материал см.: "On the Nature of the Psyche", pars.389ff.

44 "Nemo vero potest cognoscere se, nisi sciat quid, et non quis ipse sit, a quo dependeat, vel cuius sit... et in quem finem factus sit" (p.272).

45 Exercitiaspiritualia, "Principio у Fundamento": "Homo creaturest (adhunc ginem), ut laudet Deum Dominum nostrum, ei reventiam exhibeat, eique serviat, et per haec salvet animam suam". См. перевод: Rickaby, p. 18.

46 "De transmutatione metallica", Art. aurif., I, p. 11.

47 "He то чтобы я требовал от них богатств и приношений; но духовными дарами мне надлежит их обеспечить со всем тщанием" (р. 10).

48 "Наес enim res a te extrahitur: cuius etiam minera tu existis, apud te namque illam inveniunt, et ut verius confitear, a te accipiunt; quod quum probaveris, amor eius (rei) et dilectio in te augebitur" (p.37).

49 Pp.40f.

50 "Полностью совершенное мастерство состоит в том, чтобы взять со­единенные и согласующиеся между собой тела" (р.43). В "Interpretatio cuiusdam epistolae Alexandri Macedonum regis" {Art. aurif., I, p.384). го­ворится: "Знай, что ничего не рождается без мужского и женского", а в "Tractatulus Avicennae" сказано: "Брак есть соединение тонкого с густым". Ср.: "Psychology of the Transference", index, s.v. 'coniunctio".

51 В тексте стоит "Malus" {Art. aurif., I, p.310)., вероятно — ошибочное написание вместо Magus, имени достаточно известного автора.

52 "Hie lapis est subtus te, quantum ad obedientiam; supra te, quoad dominium; ergo a te, quantum ad scientiam; circa te, quantum ad aequales" {Art. aurif., I, p.310).

53 Датировка этих текстов весьма неопределенна. Конечно, здесь возможна ошибка; однако я считаю, что текст Мориена несколько старше.

54 В тексте имеем "ipsum" (муж. р.). Однако объект здесь "res" (жен. р.).

55 "Hie lapis talis est res, quae in te magic fixa est, a Deo creata, et tu eius minera, es ac a te extrahitur et ubicunque fueris, tecum inseparabiliter ma-net... Et ut homo ex 4 elementis est compositus, ita et lapis, et ita est ex homine, et tu es eius minera, scil. per operationem; et de te extrahitur, scil. per divisionem; et in te inseparabiliter manet, scil. per scientiam. Aliter in te fixa, scil. in Mercurio sapientum; tu eius minera es; id est, in te est conclusa et ips[a]m occulte tenes, et ex te extrahitur, cum a te reducitur et solvitur; quia sine te compleri non potest, et tu sine ips[a] vivere non potes et sic finis respicit principium et contra" {Art. aurif, I, pp.311).

56 "Дух Меркурий", пар. 264 и далее.

57 "Nemo in se ipso, sed in sui simili, quod etiam ex ipso sit, generare potest" (Speculativae philosophiae", p.276).

58 "... ex aliis numquam unum facies quod qaueris, nisi prius ex te ipso fiat unum... Nam talis est voluntas Dei, ut pii pium consequantur opus quod quaerunt, et perfecti perfeciant aliud cui fuerini intenti... Fac igitur ut talis evadas, quale tuum esse vis quod quasieris opus" (p.276f).

59 "Transmutemini de lapidibus mortuis in vivos lapides philosophicos!" (p.267). Здесь содержится намек на 1 Петра, 2,4, ел.: "Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избран­ному, драгоценному, И сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный..."

60 "Non in nobis quaerenda [veritas], sed in imagine Dei, quae in nobis est" (p.268).

61 "Ulterius, ut definitioni veri faciamus satis, dicimus esse, vero nihil adesse, nam uni quid adest, quaeso, quid etiam deest, aut quid contra niti potest? cum nihil vere praeter illud unum existit" (p.268).