8. Единство объективного и субъективного в научном познании.

Будучи детерминирован своим предметом (объектом) метод не есть чисто объективный феномен, как, впрочем, не является он и чисто субъективным образованием. Научный метод — «это внутренняя закономерность человеческого мышления, взятого как субъективное отражение объективного мира, или как «пересаженная» и «переведенная» в человеческое сознание объективная закономерность, используемая сознательно и планомерно, как орудие объяснения и изменения мира». Следовательно, метод не есть совокупность умозрительных, субъективистских приемов, правил, процедур, вырабатываемых априорно, независимо от материальной действительности, практики, вне и помимо объективных законов ее развития. Он не является способом, однозначно определяющим пути и формы деятельности, позволяющим априори решать любые познавательные и практические проблемы. Поэтому необходимо искать происхождение метода не в головах людей, не в сознании, а в материальной действительности. Но в последней — как бы тщательно ни искали — мы не найдем никаких методов, а отыщем лишь объективные законы природы и общества. Таким образом, метод существует, развивается только в сложной диалектике субъективного и объективного при определяющей роли последнего. В этом смысле любой метод прежде всего объективен, содержателен, «фактичен». Вместе с тем он одновременно субъективен, но не как чистый произвол, «безбрежная субъективность», а как продолжение и завершение объективности, из которой он «вырастает». Субъективная сторона метода выражается не только в том, что на основе объективной стороны (познанные закономерности реальной действительности) формулируются определенные принципы, правила, регулятивы.

Каждый метод субъективен и в том смысле, что его «носителем» является конкретный индивид, субъект, для которого, собственно говоря, данный метод и предназначен. Гегель: метод есть «орудие», некоторое стоящее на стороне субъекта средство, через которое он соотносится с объектом. Фейербах: человек — центр всей методологии.

9. Истинность и рациональность в социально-гуманитарном познании

При рассмотрении проблемы истины важно уяснить специфику ее классической, неклассической и постнеклассической трактовки, а также особенности современного понимания ряда частных вопросов: ситуативность и объективный характер истин социально-гуманитарных наук; их взаимосвязь с социальной реальностью; экзистенциально-антропологический подход к истине в гуманитарном знании.

Различные науки о человеке и обществе в своем становлении и развитии находятся сегодня на разных этапах. Вследствие этого, а также вследствие традиций и особенностей каждой из наук, они могут пользоваться, преимущественно, классической, неклассической или постнеклассической концепциями истины. Классическая концепция, во-первых, понимает под истиной соответствие наших знаний объекту (его сущности и природе, отдельным сторонам и свойствам); во-вторых, предполагает возможность устранить все социокультурные препятствия на пути постижения истины, сделать среду между субъектом и объектом познания абсолютно прозрачной, то есть получить знание, полностью лишенное внешних (идеологических), субъективных искажений; в-третьих, утверждает, что относительно каждого объекта познания существует лишь одна истина, которая со временем победит все другие неверные точки зрения, преодолеет заблуждения. Классический сциентизм в обществознании, который может базироваться на позитивизме, натурализме, вере в абсолютную силу математических методов, как правило, склоняется к такому пониманию истины. Неклассическая трактовка истины, возникшая в общественных науках на рубеже XIX—XX вв., во-первых, сохраняя ориентацию на постижение сущности и свойств объекта, отказывается от подчеркнутого дистанцирования субъекта познания от объекта. Она признает присутствие субъекта познания в таком объекте, как общество, а следовательно, и невозможность устранить его влияние, в том числе искажающее, на познавательный процесс. Во-вторых, она требует разработки идеи познавательной активности субъекта, понимаемой как выбор им тех или иных методов и процедур познания, соответствующих параметрам познавательной ситуации. Крайним выражением такой установки стала позиция конвенциализма, согласно которой все истины науки — результат соглашений ученых, основанных на субъективных критериях. В-третьих, неклассическая концепция истины отвергает ее монопольный характер, допуская существование различных точек зрения в науке как различных ракурсов интерпретации или вариантов описаний, эквивалентных друг другу. Она требует от ученого повышенной критичности мышления по отношению к получаемым им результатам, что часто психологически трудно совместимо с научной смелостью и убежденностью в своей правоте, столь необходимыми в научном творчестве. Разные концепции, равно как и содержащиеся в них истины, дополняют друг друга, поскольку ни одна из них не может претендовать на всесторонний охват объекта познания. Этим обусловлено и современное отношение к истинам социальных и гуманитарных наук: невозможно отождествлять выводы, вытекающие из какой-либо научной концепции, ее теоретические конструкты с социальной реальностью и строить в соответствии с ними реальную жизнь всего общества, использовать их в качестве оснований глобальных социальных проектов. Каждая из концепций оказывается истинной лишь по отношению к определенному типу экономических или политических задач — поскольку в обществе мы, как правило, сталкиваемся с невозможностью сразу решить весь комплекс социальных проблем — и может быть основанием локальных программ социального действия. Смена приоритетов деятельности влечет за собой и смену ее теоретических обоснований. Отношения теории и практики в социально-гуманитарных науках приобретают сложно опосредованный характер. Важнейшей особенностью истин социального познания является их ситуативный (интервальный) характер: они оказываются действительными лишь в определенных масштабах пространства и времени, в той или иной социокультурной ситуации, в границах определенных социальных институтов. Необходимо подчеркнуть, что подвижность, контекстуальность истин социальных и гуманитарных наук не означает утраты ими характера объективности. Она проявляется в нахождении субъектом способов деятельности, наиболее адекватных его интересам; в соответствии истин науки комплексу объективно сложившихся условий, в которые помещен субъект. При характеристике истин гуманитарного знания (литературоведения, искусствознания, педагогики и психологии) современные исследователи подчеркивают их ценностную нагруженность, способность воспроизводить не только объективный мир, но субъективные состояния и интересы. Особенности экзистенциально-антропологического подхода к истине раскрыты в работах М.М. Бахтина и Л.А. Микешиной. В методологическом плане можно говорить о двух моделях понимания истины в современном социально-гуманитарном познании. Первая модель была сформулирована в работах Гадамера и Рикера и связана с характерной для гуманитарных наук «герменевтической» ситуацией истины как ситуации конкурирующих смыслов, когда в науке существует целый спектр понимания истины, так что отдать предпочтение какому-то из них оказывается непросто. Вторая, неклассическая концепция истины складывается в социально-гуманитарном знании по мере того как с возрастанием влияния постмодернизма в нем устраняется разграничение субъекта и объекта. В этом случае общий принцип соответствия оказывается ненужным.

Классическая рациональность С-Ср-(О)

Классический тип научной рациональности, центрируя внимание на объекте, стремится при теоретическом объяснении и описании отделить все то, что относится к субъекту, средствам и операциям его деятельности. Такое отделение (элиминация) рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций.

Неклассическая научная рациональность С-(Ср-О)

Неклассический тип научной рациональности учитывает связи между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему не являются предметом научной рефлексии. Неклассическая научная рациональность "берется" учитывать соотношение природы объекта со средствами и методами ее исследования. Уже не исключение всех помех, сопутствующих факторов и средств познания, а уточнение их роли и влияния становится важным условием в деле достижения истины. Этим формам рационального сознания присущ пафос максимального внимания к реальности. Если с точки зрения классической картины мира предметность рациональности - это прежде всего предметность объекта, данного субъекту в виде завершенной, ставшей действительности, то предметность неклассической рациональности - пластическое, динамическое отношение человека к реальности, в которой имеет место его активность.

Постнеклассическая научная рациональность (С-Ср-О)

Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Постнеклассический образ рациональности показывает, что понятие рациональности шире понятия "рациональности науки", так как включает в себя не только логико-методологические стандарты, но еще и анализ целевых действий и поведение человека. Новый постнеклассический тип рациональности активно использует новые ориентации: нелинейность, необратимость, неравновесность, хаосомность. В новый, расширенный объем понятия "рациональность" включены интуиция, неопределенность, эвристика и другие не традиционные для классического рационализма прагматические характеристики. В новой рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем типа: "искусственный интеллект", "виртуальная реальность", которые сами являются порождениями научно-технического прогресса. Такое радикальное расширение объектной сферы идет параллельно с его радикальным "очеловечиванием". Поэтому постнеклассическая рациональность - это единство субъективности и объективности. Сюда же проникает и социокультурное содержание. Категории субъекта и объекта образуют систему, элементы которой приобретают смысл только во взаимной зависимости друг от друга и от системы в целом.