Группа № 5. Заявление Следственного Комитета

Отдельным типом реакции можно счесть заявление Следственного Комитета при Генеральной прокуратуре РФ от 10 октября 2007 года, которое ряд СМИ называет ответом на статью В.Черкесова в «Коммерсанте». В заявлении Следственного Комитета названо количество уголовных дел, возбужденных за последний год в отношении представителей правоохранительных органов, судебной и законодательной власти. В списке примеров названо и дело против А.Бульбова. В заявлении Следственного Комитета сказано: «Приведенные цифры и примеры свидетельствуют о том, что никакая должность или принадлежность к тому или иному ведомству не могут являться гарантией ухода от ответственности за совершенные преступления».

Но ведь и Черкесов говорит об этом! Если можно говорить о «сторонах конфликта», то обе стороны соглашаются с тем, что за преступление надо отвечать. И это приятно. Печально другое. Что никто после такого шквала публикаций уже никогда не поверит в объективность вердикта, согласно которому такой-то чиновник воистину совершил преступление. Кто победил, тот называет преступниками других. Таково общественное мнение. И это мнение указывает на очень серьезную эрозию правового сознания. А ведь Следственный Комитет, как и вся правоохранительная система, может функционировать только в ситуации, когда императив права как-то признается существенной частью общества.

Кроме того, есть законы политической филологии, политической лингвистики, образности. Черкесов уже высказался на определенном языке. Можно попытаться противопоставить интригу (аппаратную подковерную борьбу) идеологии (стратегическому сутевому высказыванию). В принципе, выигрыш в рамках такого противопоставления не исключен. Если есть большой перевес в том, что касается возможностей вести аппаратную подковерную борьбу.

Тут могут быть разные точки зрения. Кто-то (и ваш покорный слуга в том числе) считает, что если одна из сторон положила на чашу весов (или коромысло качелей) груз под названием «идеология», то вторая сторона может выиграть, только сделав то же самое с большей убедительностью. А кто-то считает, что слово – серебро, молчание – золото. Но то, что после полноценного слова нельзя класть на политический прилавок медь так называемого «канцелярита», очевидно для всех.

Но дело даже не в канцелярите. Дело в судьбе страны. Судьба же зависит от ментальности представителей того класса, которому случай или история передали в руки страну. От их самосознания, классовой зрелости. От желания и умения говорить со страной не на канцелярите – иначе. На канцелярите уже говорили в конце 80-х годов совсем не худшие представители тогдашней номенклатуры. Договорились...

Завтра кто-нибудь снова выведет на улицу толпы, и с ними надо будет говорить. Кто будет говорить и как? Кто выйдет за рамки чиновной безгласности? За рамки того, что когда-то уже беспощадно описал тот же Александр Галич:

И теперь, когда стали мы первыми,

Нас заела речей маета.

Но под всеми словесными перлами

Проступает – пятном – немота!

Чем обернется для страны это пятно чиновной немоты? Это вялое пережевывание цифр? Это непонимание законов чувств, образности, эмоций, энергии? Не вечно будет длиться застой, не вечно! Что дальше? Стрелять будут? Так и в Румынии «пальнули» – и по народу, и по себе.

Группа №6. Серия обобщающих авторских передач на радио «Эхо Москвы»

Читатель и сам уже, наверное, понял, что мне не нужны лавры пушкинского Пимена, «записывающего, не мудрствуя лукаво», все, что наговорили по поводу статьи В.Черкесова его многочисленные симпатизанты и антисимпатизанты. Я твердо вознамерился создать не летопись, а аналитическую модель. Причем достаточно развернутую. С трендами, кластерами – всем, чем положено. Создать же я хочу ее не для того, чтобы покрасоваться («вот ведь как можно все разрисовать»), а для того, чтобы выявить определенные нетранспарентные аспекты ведущейся идеологической и информационной войны.

Но и это выявление мне нужно не само по себе. То есть, конечно, оно для меня и самоценно, поскольку я занимаюсь теорией элит. Однако не от хорошей жизни ведь занимаюсь! А потому, что чувствую в неадекватном (или неоднозначном) поведении определенных элит стратегическую угрозу. Хочу эту угрозу выявить. А, выявив, что-то ей противопоставить.

Только подобные далеко идущие соображения заставляют меня скрупулезнейшим образом отслеживать высказывания по поводу статьи Черкесова. Начни я это делать более небрежно – мне справедливо укажут на неполноту данных, исходя из которых я строю модель. Соответственно, на недостоверность выводов. А потому будем терпеливо собирать (а где надо и обсуждать) первичный фактологический материал.

Второй этап развития кампании в СМИ по поводу статьи В. Черкесова в газете «Коммерсант» начинается в районе 12–13 октября. В эти дни постепенно прекращается разделение реакций на историю задержания генерала А.Бульбова и на публикацию статьи В.Черкесова. Возникают обзорные реакции, включающие весь процесс в целом. Здесь подразумевается и процесс, касающийся Госнаркоконтроля, и весь конфликтный процесс в российских спецслужбах.

Лидером этого нового направления становится радиостанция «Эхо Москвы», где примерно в одном ключе выходит ряд передач.

Передача №1. «Власть» (ведущий Е.Киселев), 12 октября (15 октября печатная версия программы публикуется в «Новой газете»).

Е.Киселев коротко воспроизводит мониторинг всей ситуации с момента ареста Бульбова и ставит вопрос: понесет ли В.Черкесов ответственность за то, что выносит на обсуждение общественности проблемы и подробности внутричекистского противостояния? Говорится о том, что не исключено даже снятие В.Черкесова с должности за вынесенный из избы сор (вообще эта тема «вынесенного сора» возникает в публикациях периодически). Оценка Е.Киселева: «Выступать с откровениями по поводу того, что происходит в недрах спецслужб, – тяжелейшее нарушение всех писаных и неписаных правил, которыми живет корпорация». Но дальше Киселев как бы возражает сам себе: «Могли Черкесов, в свою очередь, тоже получить санкцию президента на такой шаг? Вполне. Причем Путин – это в его стиле – мог дать понять сторонам конфликта, что одна может начинать боевые действия, а другая – публично отвечать».

Заключение Киселева таково: «Зачем это Путину? Он выстраивает систему сдержек и противовесов, чтобы после 2008 года оставаться главной фигурой в стране».

Страны в обсуждении как не было, так и нет. Проблем как не было, так и нет. Санкции, балансы, заходы...

Передача №2. «Код доступа» (ведущая – Ю.Латынина), 13 октября.

Ю.Латынина сохраняет агрессивную интонацию в отношении Госнаркоконтроля, взятую ею с самого начала (сайт Грани.ру). Однако на сей раз «площадные поношения» отсутствуют. Новый посыл выглядит так:

«...Хочется сказать: конечно, Госнаркоконтролъ – очень полезное учреждение, когда оно слушает Устинова. Может быть, мы это как-то запишем законодательно? Ну, допустим, запишем, что в обязанности Госнаркоконтроля входит прослушка Сечина, Устинова, Патрушева и еще кого-нибудь там, а все остальное, пожалуйста, пусть не трогают, пусть не проводят поправки по неуничтожению наркотиков».

Общий пафос – «чума на оба ваших дома».

Латынина временно снижает градус атаки. И это надо зафиксировать. А еще надо зафиксировать то, что фиксировать уже не хочется. Что для обсуждения нужен язык. А его нет. И что «пятно немоты» проступает не только через цифры Следственного Комитета, но и через журналистскую бойкую болтовню. Шукшин по сходному поводу спрашивал: «Что с нами происходит?» Так что же?

А происходит то, что можно назвать «вторичным опрощением». То есть регрессом. Регресс враждебен тексту вообще. Высказыванию как таковому. И нигде это не обнажается так явно, как в выступлениях Латыниной.

«После чего появилось письмо Черкесова? После ареста генерала Бульбова. Какой самый важный вопросу этой истории? Сдаст Черкесов Бульбова или нет? Товарищ Черкесов мог четыре слова написать в своем письме: «Я Бульбова не сдам». Даже вместо письма мог бы написать, всем было бы гораздо интереснее. А что товарищ Черкесов написал? Он написал, что от предателей в наших рядах мы будем избавляться беспощадно, но разрушать ряды никому не позволим. Это как перевести на русский язык? Это перевести так, видимо, что если попросит Путин, то сдам, а нет – так будет честный офицер. В общем, короче, когда в Мордоре два отряда орков сражаются за кольчужку Фродо, ни на чьей стороне сочувствия быть не может».

То есть Черкесов говорить не должен вообще. Он должен молчать, отделываться односложными фразами. Тогда Латыниной будет интересно. А вам не интересно, почему ей будет только тогда интересно? Вы не видите за этим фундаментальной коллизии, по отношению к которой статья Черкесова – это всего лишь важная частность?

Отдельного внимания заслуживает то, что Латынина использует отсылку к Мордору. Эта отсылка (в применении к российской территории) имеет старые зарубежные корни и симптоматична. Каждый, кто, говоря о России, адресует к Мордору, знает, что положил начало этому Р.Рейган. И что его оценка, согласно которой СССР – это «империя зла», есть сознательный парафраз из Толкиена, продиктованный Рейгану конкретными политтехнологами.

Но не будем превращать данную адресацию в теорию заговора. Латынина, как журналист определенной ориентации, имеет абсолютное право ненавидеть всех силовиков скопом и звать чуму на все дома, кроме демократического. Делает ли она это или что-то другое? Давайте сначала завершим наш контент-анализ. А потом уже станем что-то методологически обобщать.

Передача №3, посвященная черкесовской теме, появляется на том же «Эхе Москвы» 14 октября. Передача называется «Полный Альбац» (ведущая, как мы понимаем, Е.Альбац).

Здесь тональность общелиберального неприятия («чума на оба ваших дома»), которой придерживается сама Е.Альбац, по необходимости размывается отличием позиций ее гостей.

Альбац ставит уже известные вопросы:

– является ли выход В.Черкесова на публику нарушением субординации;

– в какой степени В.Черкесов сохраняет «доступ к телу президента».

Гость передачи А.Кондауров стоит на позициях последовательной защиты фигурантов из Госнаркоконтроля. О.Крыштановская – сторонник взвешенных оценок.

В этой же передаче Д.Бутрин (заведующий отделом газеты «Коммерсант») сообщает, что статья публиковалась газетой без изменений.

У Бутрина, в отличие от Латыниной, опорное слово противоположное – «интересно»: «Мы периодически публикуем статьи внешних авторов. Насколько я помню, в этом году у нас публиковались 8 авторов, такие разные люди, как Д.Медведев, А.Илларионов. Еще некоторое количество людей – больше 10 – пытались у нас опубликоваться, среди них был Б.Грызлов, мы эти публикации сочли неинтересными. В. Черкесов позвонил главному редактору, который только что вернулся из Лондона, и предложил публикацию. Через два часа публикация была в письменном виде на столе главного редактора, после чего было принято решение о ее напечатании. Это обычная практика для «Коммерсанта». ...Эта публикация была интересна, в том числе и нам, и поэтому деньги за нее не платились».

Далее он сказал: «Мы получаем периодически тексты – я более чем уверен, что текст Д.Медведева, который мы опубликовали, несомненно, не принадлежит перу Д.Медведева, мало того, я уверен, что текст А.Френкеля, который мы публиковали, принадлежит перу А. Френкеля – это не имеет значения. Имеет значение, что человек готов под этим подписаться».

Таким образом, здесь публикация статьи также характеризуется как поступок. Ну, хорошо, поступок. И что? Если бы Черкесов своему обидчику дал в глаз – это тоже был бы поступок. Я же не говорю, что не поступок. Я говорю, что в данном случае поступокэто высказывание. А высказывание обсуждают как высказывание. Для этого есть язык, аппарат, драйв, смысл. Ну, и где это все?

С 15 октября реакции на общую ситуацию перешли на страницы периодических печатных изданий.

Группа № 7. Новая серия обобщающих публикаций на страницах журналов

С 15 октября интересующая нас тема становится еще и предметом журнального обсуждения.

В.Ухов в «The New Times» (статья называется «Черкеска сбилась набок») говорит о расколе силовой олигархии. И о том, что Путин при этом расколе терпит урон (является «заложником раскола»).

Факт наличия не абы какой, а именно силовой олигархии в очередной раз признан. Факт раскола этой (и именно этой!) олигархии тоже признан. Но не более того. То, что Путину этот раскол вреден, автору кажется очевидным. В каком смысле вреден? В какой мере? При каком формате политики?

В тот же день, 15 октября, журнал «Newsweek» дает обзорную статью. Но там нет и таких констатации. Все посвящено административной конкуренции – за ведомства, внутри ведомств.

В тот же день журнал «Эксперт» публикует статью «О крюке, на котором висит Россия». Журнал развернуто излагает мысли Черкесова. И от себя добавляет, что «чекизм» идеологией быть не может. Но анализ состояния класса и не должен являться идеологией. Иначе Ленин выбрал бы в качестве идеологии «пролетароционизм», а не коммунизм.

И в тот же день несколько статей публикует «Профиль».

Одна из них приводит мнение журнала «Шпигель» о властной ситуации в России в свете ожесточившейся войны спецслужб. Статья в «Шпигеле» называется «У народа есть просьба к начальникам» (К. Нееф, М.Шепп, У.Клуссманн). В ней характеризуется противостояние группировок в спецслужбах:

«...Такие интриги – угроза для стабильности путинской системы. Это видно уже по тому, что против клана Сечина мобилизовано трио весьма влиятельных генералов из спецслужб: Виктор Черкесов, некогда заместитель Путина в ФСБ, а ныне руководитель службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, Юрий Чайка, генеральный прокурор, и начальник охраны Путина Виктор Золотов».

То есть не «Профиль» даже, а «Шпигель», весьма влиятельное зарубежное издание, позиционирует внутри конфликта В.Золотова. Даже если В.Золотов и не позиционирован по факту, он при таких высказываниях виртуально «нанизан» на ось конфликта. И это весьма серьезно.

Далее «Шпигель» говорит об остроте конфликта... И все. О смысле конфликта – ни слова.

«Профиль» также публикует статью главного редактора журнала М.Леонтьева. Тон статьи характеризует следующий фрагмент:

««Профиль» предлагает свои скромные услуги для развертывания дискуссии. ...Было бы логично оппонентам – Виктору Черкесову и Николаю Патрушеву (а еще лучше – самому Игорю Ивановичу Сечину) – встретиться на ринге популярной программы Владимира Соловьева «К барьеру», где широкие народные массы могли бы вынести свой вердикт».

Что тут интересно? То, что М.Леонтьев – и умен, и осведомлен. Если он решил отшутиться, то это продуманное решение. М.Леонтьев почему-то не хочет быть заложником какой-либо определенности в оценке случившегося. Почему?

А еще в «Профиле» опубликована статья под названием «Осеннее обострение», которая очевидным образом продолжает линию М.Леонтьева. Автор (О.Костина) стремится проследить, когда, как и к кому «переходит мяч» в противостоянии спецслужб, но приходит к выводу, что само это противостояние – абсурд, безумие.

Люди, учившие меня теоретической физике, говорили, что абсурд – это непознанная закономерность.

Одно дело, когда закономерность просто не удается познать. Другое дело, когда ее отказываются познавать. В этом отказе есть какое-то неслучайное содержание. Может быть, оно поможет нам разобраться в происходящем?

16 октября 2007 года «Политический журнал» в ряде коротких статей адресуется к тезисам статьи Черкесова как к авторитетным оценкам происходящей чекистской междоусобицы...

А дальше... Дальше никаких принципиально новых информационных «вбросов» нет. Тишина. Точнее – затишье. Тишина – это всего лишь тишина. А затишье – это предвестник бури. Все понимают, что она вот-вот грянет. И ждут. Как оказывается – не попусту.