- •Н. В. Гоголь в русской критике (сборник статей) н. В. Гоголь в оценке русской критики
- •А. С. Пушкин Из письма а. Ф. Воейкову[124]
- •Вечера на хуторе близ Диканьки[127]
- •В. Г. Белинский о русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»)[129]
- •О критике и литературных мнениях «Московского наблюдателя»
- •«Московские записки»[178]
- •Горе от ума Комедия в 4-х действиях, в стихах, сочинение а. С. Грибоедова. Второе издание, с.-Петербург, 1839
- •Русская литература в 1841 году
- •Похождения Чичикова, или Мертвые души Поэма н. Гоголя. Москва. В университетской типографии. 1842. В 8-ю д. Л. 475 стр. (Цена 3 р. Сер.; с перес. 3 р. 75 коп. Сер.)[192]
- •Журнальные и литературные заметки[205]
- •Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» Москва. 1842. В 8-ю д. Л., 19 стр.[211]
- •Библиографическое известие[215]
- •Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке[220]
- •Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя «Мертвые души»[246]
- •Женитьба Оригинальная комедия в двух действиях, сочинение н. В. Гоголя (автора «Ревизора»)[259]
- •Сочинения Николая Гоголя Четыре тома. Санктпетербург. 1842. В типографии Бородина и k°. В 8-ю д. Л. В I томе 186 и 259, во II — 490, в III — 465, в IV — 590 стр.[260]
- •Игроки Оригинальная комедия в одном действии, соч. Гоголя[265]
- •Русская литература в 1843 году
- •Перевод сочинений Гоголя на французский язык[270]
- •Похождения Чичикова, или Мертвые души Поэма н. Гоголя. Издание второе. Москва 1846[271]
- •Выбранные места из переписки с друзьями Николая Гоголя
- •Письмо к Гоголю[288]
- •Ответ «Москвитянину»
- •Взгляд на русскую литературу 1847 года. Статья первая
- •Театральная хроника[334]
- •А. И. Герцен[339] Дневник
- •О развитии революционных идей в россии
- •О романе из народной жизни в России
- •Новая фаза русской литературы
- •Н. П. Огарев[360] Предисловие к сборнику «Русская потаенная литература XIX века»
- •Н. А. Некрасов[366] Заметки о журналах за октябрь 1855 года
- •Письмо и. С. Тургеневу
- •Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем с портретом н. В. Гоголя. Спб. 1856[407]
- •Сочинения н. В. Гоголя Томы V и VI. Москва. 1856[410]
- •Заметки о журналах февраль 1856 года[411]
- •Сочинения и письма н. В. Гоголя Издание п. А. Кулиша. Шесть томов. Спб. 1857[412]
- •Мертвые души Окончание поэмы. Н. В. Гоголя «Похождения Чичикова» Ващенко-Захарченко. Киев. 1857[425]
- •Заметки о журналах
- •Заметки о журналах
- •(На этом рукопись обрывается) н. А. Добролюбов Александр Сергеевич Пушкин
- •Мишура Комедия в 4-х действиях Алексея Потехина
- •Поденщина, сатирический журнал Василия Тузова, 1769…
- •О степени участия народности в развитии русской литературы
- •Литературные мелочи прошлого года
- •Темное царство
- •Стихотворения Ивана Никитина
- •Забитые люди
- •И. С. Тургенев Племянница Роман, соч. Евгении Тур…
- •Гоголь[452]
- •Письмо из Петербурга[461]
- •Из писем и. С. Тургенева п. Виардо[465]
- •Е. М. Феоктистову[466]
- •И. С. Аксакову[468]
- •В. Г. Короленко Трагедия великого юмориста (Несколько мыслей о Гоголе)[469]
- •Вл. Немирович-Данченко Тайна сценического обаяния Гоголя[506]
- •А. В. Луначарский н. В. Гоголь[508]
- •Примечания
Новая фаза русской литературы
<Отрывок>[358]
…Русская литература… зарождается в сатирах князя Кантемира, пускает корни в комедиях Фонвизина и достигает своего завершения в горьком смехе Грибоедова, в беспощадной иронии Гоголя и в духе отрицания новой школы, не знающем ни страха, ни границ… В самый год смерти Лермонтова появились «Мертвые души» Гоголя.[359]
Наряду с философскими размышлениями Чаадаева и поэтическим раздумьем Лермонтова произведение Гоголя представляет практический курс изучения России. Это — ряд патологических очерков, взятых с натуры и написанных с огромным и совершенно оригинальным талантом.
Гоголь тут не нападает ни на правительство, ни на высшее общество; он расширяет рамки, ценз и выходит за пределы столиц; предметами его вивисекции служат: человек лесов и полей, волк, мелкий дворянчик; чернильная душа, лиса, провинциальный чиновник и их странные самки. Поэзия Гоголя, его скорбный смех — это не только обвинительный акт против подобного нелепого существования, но и мучительный вопль человека, старающегося спастись прежде, чем его заживо похоронят в этом мире безумцев. Подобный вопль мог вырваться из груди человека лишь при условии, если в нем еще не все больное и сохранилась громадная сила возрождения. Гоголь чувствовал — и многие другие чувствовали с ним — позади мертвых душ души живые.
Н. П. Огарев[360] Предисловие к сборнику «Русская потаенная литература XIX века»
<Отрывок>[361]
…Но как ни велико было влияние обеих доктрин, — западнонаучной и славянофильской, — практический вопрос занял свое место и завладел всеми интересами. Практический вопрос, как мы уже сказали, был разрушение чиновничества и выдвинут на первый план гениальной силою Гоголя. Вопрос был так практически необходим, что на нем сошлись не только все читающие из всех сословий, но и обе доктрины. Западники нашли в нем грязь русской жизни, славянофилы грязь немецкого противонародного правительства. И обе стороны были правы — лучшее доказательство, что вопрос был поставлен верно и что практика жизни ставит свои требования сильнее всех теорий. Сколько Гоголь ни бьет по всем сословиям, но главная цель его — чиновничество. Вся правительственная пошлость и своекорыстие вышли наружу. Николай не понял и смеялся, а в сущности уважение к правительству было без возврата подточено в общественном сознании. Но вопрос, возбуждавший смех над правительством на сцене и в романе, не мог не отозваться в поэзии. Боль от гнета чиновничества, которое давит даже само себя, обрекая свои низменные ступени на нищенство и пролетариат, нашла свой голос в Некрасове. Картина ли родных полей и деревень, роскошь ли столицы, страдание женщины, страдание мелкого чиновника и мужика — у него все облито одной скорбью, скорбью перед властью чиновника. Если ему случается ненавидеть и презирать самого себя — это в те минуты, когда он в душе своей подмечает движение, унаследованное из мира чиновничьего. С этой точки зрения он любит народ, теснимый чиновником, и все теснящее возбуждает в нем ненависть. Но общество молчит, ненависть бессильна, — и скорбь практической жизни доходит до поэзии мрачной, но искренней и потрясающей. Некрасов естественно возникает вслед за Лермонтовым и Кольцовым; его задача была трудна для поэзии и требовала таланта истинного и сильного, — таланта, которого «муза плачущая, скорбящая и болящая, всечасно жаждущая, униженно просящая»,[362] муза «мести и печали»[363] — никогда не пела над ним сладкогласной песни; его задача была лишена идеала вне общественности, лишена и стремления в неопределенную даль. В его задаче скорбь определялась и вошла в практический мир; это было горе настоящего, горе без исхода, горе о стране, задавленной чиновничеством, горе человека, который отрекся от этого чиновничества, — горе, выстраданное целой жизнью. Его «суровый стих»[364] полон поэзии сухого горя. Его женский идеал равно не кроткая Татьяна и не Нина; его женский идеал не идеал, а бедное дитя нужды, бродящее по городским улицам, не зная, чем поужинать и на что похоронить заморенного ребенка…
Мы не хотим сказать, чтобы чиновник был единственным предметом у Гоголя и Некрасова; но что это их любимый предмет, который они грызут преимущественно, это очевидно из их произведений. Да их к этому вел и естественный ход обстоятельств. Когда первое пушкинское движение, движение декабристов, зачавшееся в среде барства, отрицая это барство, поколебало царскую власть в общем сознании и поставило в зародыше все вопросы народного освобождения, которым было суждено развиваться впоследствии, когда это движение улеглось до безмолвия и отчужденности от общественной жизни, выход из безмолвия мог только начаться с подтачивания правительственной сети, наброшенной на Россию, и именно там, где она непосредственно касалась до общественной жизни, т. е. в ее периферии, в чиновничестве. «Чиновник… а! ну так верно был мошенник», — заключает голос из толпы в поэме (вероятно, из конца 40-х годов), помещенной в этой книге.[365] Форма, в которой работал Гоголь, была широка и наиболее доступна и действовала сильнее; не говоря уже об огромности таланта, смех являлся самым мощным и каждому понятным деятелем. Жестокий лиризм Некрасова не мог иметь такого же объемистого влияния. От этого у Некрасова не было последователей и подражателей. Гоголь создал целую школу последователей, даже проник в обыденный язык общества. Сохраняя форму учителя, последователи разобрали предметы, каждый по своему вкусу, но все более и более расширяя задачу и подтачивая не одно чиновничество, а и все возле него и в ладу с ним отживающее, но еще не отжившее. Из этой школы вышли два самобытных таланта, достойных стоять рядом с учителем. Тургенев, истинный художник по объему и силе впечатлительности, преимущественно доканчивал помещичество и брал из жизни светлые образы простолюдинов, любя и лелея их. Островский ударил по болячке, до него пропущенной в литературе, — по купеческому быту, этой буржуазии, не доросшей до касты, но уже вместившей в себе всю безнравственность понятий и лицемерия, с ней нераздельную, и являющейся в народном представлении не в образе касты, а в образе так называемого кулака из мужиков…