Ригидность ненормальности
В психологии ригидность — неготовность к изменениям программы действия в соответствии с новыми ситуационными требованиями. Различают когнитивную, мотивационную и аффективную ригидность.
Когнитивная ригидность — неготовность к построению новой концептуальной картины окружающего мира при получении дополнительной информации, которая противоречит старой картине мира. Мотивационная ригидность — неготовность к отказу от уже сформированных потребностей и от привычных способов их удовлетворения или к принятию новых мотивов. Может находить проявление в образовании сверхценных идей. Аффективная ригидность — неготовность к изменениям в связывании тех или иных событий с определёнными аффективными реакциями. Проявляется в затруднениях при эмоциональном научении, в излишней фиксированности на объектах, константности эмоциональной оценки тех или иных событий, а также, как и в случае с мотивационной ригидностью, в образовании сверхценных идей.
Большинство случаев ненормальности, с которыми сталкивается психотерапевт — это проявления или последствия определенных сознательных предубеждений или установок. Решение заключается в изменении или устранении этих предубеждений и установок. На словах это кажется несложной задачей, но всякий опытный психотерапевт знает, что на практике все не так просто. Сознательный ум постепенно приобретает весьма ригидную, негибкую структуру, препятствующую переживанию вещей, которые могли бы вызвать изменения. Чем раньше установка, вызывающая патологию, была включена в эту структуру, тем более она устойчива к изменениям и тем дольше индивид будет сохранять ненормальное поведение. Любые попытки доказать что-либо противоречащее глубоко укорененным в сознании ментальным установкам, обычно создававшимся под влиянием семьи и культуры и постоянно поддерживаемым ими, будут только лишь показывать бесполезность самих этих попыток, лишь порождать отчаянные усилия по защите вызывающих патологию установок.
Когда мы были молоды, мы были готовы учиться. Чем старше мы становимся, тем больше в нас ограничений.
(Zeig, 1980, p. 75)
Что же касается человеческого поведения, мы начинаем утрачивать его гибкость с самого детства, хотя и не осознаем этого. Мы думаем, что свободны, но на самом деле это не так. И нам следовало бы осознать это.
(Zeig, 1980, p. 117)
Такая неправильная установка, возникающая еще в раннем детстве, приводит к фиксации в структуре личности нездоровых и ненормальных способов поведения, в результате чего индивид сталкивается в жизни с все большими препятствиями.
(Erickson, 1941a, p. 102)
Эти отклонения от нормы, возникающие в детском возрасте, и становятся уязвимым местом, приводящим к возникновению душевного заболевания.
(Erickson, 1941a, p. 104)
Жалобы этих пациентов, по сути, являются расстройствами детского поведения, которые с возрастом приобретают все больший масштаб.
(Erickson, 1941a, p. 106)
Необходимо помнить, что влияние социальных обычаев играет очень важную роль как в возникновении заболевания, так и в психотерапии.
(Erickson, 1980, Vol. IV, p. xxii)
Люди очень и очень ригидны, негибки. Каждая этническая группа имеет свои правила: “делай это” и “не делай того”.
(Zeig, 1980, p. 120)
Мы имеем миллиарды мозговых клеток, реагирующих на миллиарды различных раздражителей, и эти мозговые клетки весьма специализированы. Если ваши предки, поколение за поколением, использовали только определенные мозговые клетки, то каждый сигнал из внешней среды, который вы получаете в детстве, будет воздействовать только на эти клетки... А поскольку все мы от рождения имеем одинаковые мозговые клетки, нашему поведению присущи определенные паттерны... Они настолько укоренились, что вы будете стараться, пусть даже косвенным образом, предохранять ребенка от его естественной реакции.
(Zeig, 1980, p. 340)
Тенденция к устойчивости одного из паттернов мышления и трудность перехода к иному типу мышления широко признана [1937].
(Erickson, 1980, Vol. III, 16, p. 149)
Я обсудил в общих чертах фиксированность убеждений субъекта и общую невосприимчивость к любым, пусть даже вполне разумным попыткам посягнуть на его иллюзорные идеи. Можно провести параллель между этим поведением и отношением пациента-психотика к любым попыткам разумно воздействовать на его патологические представления.
(Erickson, 1980, Vol. III, 20, p. 205)
Когда вы понимаете, как именно индивид защищает свои интеллектуальные идеи и насколько он включен в это эмоционально, вы поймете, что основная задача психотерапии состоит вовсе не в том, чтобы попытаться заставить его изменить свои идеи. Вам лучше принять их и воздействовать на них постепенно, создавая ситуации, в которых пациент сам, по своей воле станет изменять свое мышление [1977].
(Erickson, 1980, Vol. IV, 36, p. 335)