Нормативные показатели по отдельным заданиям ртс и общие оценки для испытуемых разных возрастов, входящих в общую репрезентативную выборку

Возраст		Коли­чество		Задание па прогнозирование			Задание на рисо­вание с натуры		Задание на воображение			Общая оценка
			М		т	М		т		М	т		М	т
5-6	12		6,67		7,67	6,42		20,50		1,60	2,02		1,51	2,58
6-7	64		8,58		8,29	6,84		23,77		1,82	2,23		1,39	4,16
7-8	52		9,17		9,87	7,94		27,17		1,89	1,41		1,14	3,05
8-9	53		10,14		10,49	8,11		28,78		2,40	1,89		1,34	3,72
9-10	21		11,00		11,09	7,62		30,05		2,89	1,58		1,39	4,19
10-11	18		10,83		13,61	8,61		32,89		1,69	1,61		2,57	3,18
11-12	34		12,68		11,85	8,21		32,62		2,16	3,06		1,90	5,14
12-13	47		13,21		13,91	9,29		36,38		1,76	1,52		2,68	3,85
13-14	49		12,63		14,33	9,88		36,78		2,13	1,10		2,76	4,07
14-15	86		13,37		14,17	10,14		37,66		1,77	1,42		2,35	3,77
15-17	25		12,72		14,36	9,96		37,04		1,86	0,95		2,39	3,96
17-19	23		13,65		14,13	10,35		38,13		1,23	1,49		2,19	3,55
Взрослые	58		13,95		14,89	12,15		40,98		1,36	0,34		1,86	2,40

Начиная с 12-13 лет рост балльных оценок происходил медленнее. Обращает на себя внимание некоторое снижение показателей (наибо­лее явное в заданиях на рисование с натуры и на воображение) от 17 до 18 лет. В группе взрослых показатели выполнения всех видов заданий и общие оценки максимальны. Тенденция к снижению показателей теста была также отмечена в американских исследованиях (ЗПуег, 1996), но отсутствовала в бразильских (Алес-сандриниидр.,2001).

Сравнение нормативных показателей для испытуемых разных возрастов, вхо­дящих в общую репрезентативную группу жителей Российской Федерации, с ана­логичными американскими показателями позволяет констатировать более высо­кие показатели успешности выполнения теста российскими детьми и подростка­ми, причем это было характерно для большинства возрастных групп. Показатели же выполнения отдельных заданий теста и общие оценки в группе взрослых рос­сиян совпадали с соответствующими показателями у взрослых американцев.

Дифференцированное сравнение показателей выполнения отдельных заданий российскими и американскими детьми и подростками позволяет констатировать, что российские дети и подростки, как правило, успешнее справляются с заданиями на прогнозирование и рисование с натуры, в то время как американцы — с за­данием на воображение.

Все это, на наш взгляд, может указывать на то, что развитие невербального, пространственного мышления в определенной мере связано с контекстуальными факторами. Мы предполагаем, что такими факторами в данном случае могут яв­ляться: культура, условия жизни и деятельности людей, в том числе характер заня­тий и основные способы коммуникации в среде детей и подростков, а также харак­терные для того или иного общества подходы к воспитанию и образованию. Так, в частности, мы не можем не принять во внимание следующее:

• все прошедшие тестирование дошкольники и большинство школьников из российской выборки посещают или посещали детские сады, в, которых заметное место отводится развитию невербального мышления, в то время как большинство американских детей и подростков детские сады не посещали;

• в отечественной культуре развитие мануальных навыков как у мальчиков, так и у девочек тесно связано с традиционными тендерными ожиданиями и предполагает освоение ими разных видов деятельности, имеющих непо­средственное отношение к невербальному мышлению;

• государственная отечественная система образования имеет сравнительно высокий уровень.

Было бы, однако, преждевременно делать какие-либо однозначные выводы о том, какие именно контекстуальные факторы и в какой степени являются причи­ной обнаруженных различий в показателях РТС у российских и американских детей и подростков. Определение данных причин требует проведения дополни­тельных системных исследований на основе использования соответствующих ин­струментов оценки. Совпадение же оценок РТС у взрослых россиян и американ­цев указывает на относительность этого влияния и на то, что оно оказывается наи­более значимым в детском и подростковом возрасте и гораздо слабее проявляется во взрослой жизни.

Сопоставление показателей выполнения теста детьми и подростками из разных городов и регионов Российской Федерации и из Эстонии свидетельствует об от­сутствии сколь-либо существенных различий между ними. Так, различия в балль­ных оценках детей и подростков, проживающих в районных центрах и поселках Ленинградской, Московской и Новгородской областей, и их сверстников из Тал­линна были практически незаметны (рис. 27 и 28).

В то же время были обнаружены ощутимые различия в результатах выполне­ния теста детьми и подростками из обычных общеобразовательных школ и теми, кто посещает школу с инновационным подходом к образованию, делающим акцент на всестороннем и более гармоничном развитии учащихся. Интересно, что по результатам РТС дети и подростки из коррекнионной школы-интерната для лиц с речевыми нарушениями практически ничем не отличались от своих сверст­ников с нормальным речевым развитием (рис. 30).

Представляет большой интерес также сравнение результатов выполнения тес­та лицами мужского и женского пола в разных возрастных группах. Как видно при сопоставлении динамики роста общих оценок РТС, по мере увеличения возраста испытуемых мужского и женского пола (рис. 31), различия между ними были не­существенны. В то же время были обнаружены достоверные различия в показате­лях шкалы оценки эмоционального содержания рисунков и шкалы оценки образа «Я» у испытуемых мужского и женского пола.

Как видно на фоне превалирования у обоих полов рисунков с ней­тральным, неопределенным либо противоречивым эмоциональным содержанием (3 балла), у испытуемых мужского пола примерно в три раза чаще, чем у лиц жен­ского пола, встречались рисунки с выраженным отрицательным эмоциональным содержанием, на которых изображены грустные, одинокие или беспомощные пер­сонажи, персонажи, находящиеся в смертельной опасности, либо такие рисунки, где имеют место проявления агрессии и деструкции. У испытуемых же женского пола примерно вдвое чаще, чем у лиц мужского пола, встречались рисунки с уме­ренно положительным эмоциональным содержанием (4 балла), изображающие счастливых и получающих удовольствие, но пассивных персонажей, дружеские отношения между персонажами или сцены спасения. Кроме того, у испытуемых женского пола примерно в три раза чаще, чем у лиц мужского пола, встречались рисунки с выраженным положительным эмоциональным содержанием (5 баллов), изображающие счастливых и достигающих своих целей персонажей, а также про­явления любви, заботы и поддержки.

Как следует из рис. 35, хотя представители обоих полов чаще всего идентифи­цировали себя с переживающими противоречивые чувства или равнодушными персонажами либо с теми, чей образ «Я» неясен (3 балла), лица женского пола при­мерно втрое чаще, чем лица мужского пола, идентифицировали себя со счастли­выми, но пассивными персонажами либо с теми, кого спасают (4 балла). Кроме того, испытуемые женского пола втрое чаще, чем лица мужского пола, идентифи­цировали себя с достигающими своих целей персонажами или теми, кого любят (5 баллов).

Данные наблюдения и их отличия от данных американских и бразильских ис­следований (ЗПуег, 1996; Аллессандрини и др., 2001), на наш взгляд, также могут свидетельствовать о влиянии контекстуальных факторов. В данном случае наибо­лее значимым представляются тендерные ожидания, определяющие разный харак­тер фантазий лиц мужского и женского пола. Кроме того, более низкие показатели по шкале оценки образа «Я» у испытуемых мужского пола могут свидетельствовать о том, что в условиях характерной для нашего общества экономической и полити­ческой нестабильности образ «Я» у лиц мужского пола (включая детей и подрост­ков) страдает в большей степени, чем у лиц женского пола, заставляя их уже с дет­ства сомневаться в своей социальной адекватности и эффективности.

Определенный интерес представляют также результаты проведенного нами исследования корреляций между результатами выполнения отдельных заданий и общей оценкой РТС, общей оценкой теста и показателями эмоционального содержания рисунков и шкалы оценки образа «Я»,

Таблица 5