Глава 5

Политическая антропология и современность

181

отношений (землячество, возрастные связи, патронаж и проч.) гораздо больше. В то же самое время наиболее преобладающими являются лич­ная преданность и покровительство. Только 5% опрошенных считают, что подобные отношения не распространены в среде управленцев. Нако­нец, еще один интересный момент. Согласно мнению респондентов, сте­пень распространения семейно-родственных связей в России и земля­честв уступает персоналистским личностным отношениям. Это указыва­ет на важные структурные отличия сформировавшейся системы власти в России от систем власти других (в первую очередь среднеазиатских) стран СНГ.

Согласно данным того же опроса, главным фактором чиновничьей карьеры в России являются личные преданность и покровительство (такое мнение разделяют в той или иной степени 96% респондентов). Опыт наблюдения за биографиями некоторых политиков показывает, что если современный российский чиновник не соблюдает личностную модель поведения и пытается сообразовать свою деятельность в рамках рационального типа управления, то это, скорее всего, означает, что его пребывание в кабинетах власти будет недолгим. Такие факторы, как влияние семейно-родственных, земляческих связей, также присутству­ют, но роль их на порядок ниже, хотя примерно сопоставима с таким немаловажным критерием чиновника любого уровня, как исполнитель­ность. Определенную роль в служебном росте играют поддержка ка­кой-либо экономической структуры, этнонациональная принадлеж­ность и идеологические убеждения. Показательно, что, по мнению опрошенных, образование и служебная квалификация не влияют на карьеру российского управленца конца XX в. (Афанасьев 1997: 168— 169, 176, 227-229).

В постсоветское время резко возросла численность чиновников всех уровней и мастей. Одних только генералов в современной Рос­сийской Армии в несколько раз больше, чем их было в Советской Армии в годы Великой Отечественной войны. Согласно подсчетам М. Восленского (Восленский 1991: 150—153), в СССР к началу пере­стройки в номенклатуру входили примерно три миллиона человек (с учетом членов семей). Численность чиновников и их ближайших родственников составляла около одного миллиона человек (0,5% от общей численности населения). На рубеже XX и XXI столетий, по расчетам специалистов, количество российских чиновников увеличи­лось в несколько раз. Максимально их численность с их домочадцами оценивается в 7,2 (1,8 х 4) миллиона человек. Это составляет почти 5% от населения Российской Федерации. Новые замыслы по усиле­нию вертикали власти в стране должны привести к еще одному каче­ственному скачку в числе чиновников. И все это происходит на фоне затянувшегося экономического и политического кризиса, сокращения почти на четверть площади страны и уменьшения численности насе­ления едва ли не вдвое.

Каждый российский среднестатистический чиновник высшего управ-

ленческого звена обходится казне приблизительно в 30 тысяч долларов в год (для сравнения годовая зарплата профессора не достигает и ты­сячи долларов). По оценкам различных аналитиков, примерно до тре­ти бюджета страны уходит на содержание бюрократии. Как тут не вспомнить пессимистическое предостережение П. Сорокина, согласно которому перепроизводство элиты губительно для общества. Оно при­водит к значительному увеличению эксплуатации масс и росту конку­ренции и конфликтов внутри правящих групп, что неизбежно ведет к политической нестабильности, беспорядкам и революциям (Сорокин 1992: 416-419).

Показательно, что в новой, «демократической» России большинст­во реальных рычагов власти по-прежнему контролируются выход­цами из советской элиты. Существенно обновились только депутат­ский корпус и бизнес-элита, где немногим менее половины лиц не связа­ны в прошлом с коммунистической номенклатурой. В правительстве и иных высших органах власти около 75% лиц связано с партноменкла-турным прошлым. В региональных элитах доля новичков и того меньше — 17%. Анализ возрастного состава советской и российской эли­ты последних нескольких десятилетий позволяет охарактеризовать изменения в составе управленческой элиты как «революцию заместите­лей», когда ключевые должности оказались в руках более молодого поколения выходцев из советской номенклатуры (Афа­насьев 1997: 245-247).

Атрибутика власти

В третьей главе уже подчеркивалось, что власть стремится отгоро­дить себя от простых масс специальными символами, которые подчер­кивали бы ее статус и дистанцию от остального мира.

В советское время была разработана целая система благ и символов, обладание которыми указывало на ранг того или иного чиновника в но­менклатурной иерархии. Знаками причастности к власти стали спецрас­пределители, спецбольницы и санатории, персональные автомобили, но­менклатурные столовые и буфеты, «комнаты депутатов» на вокзалах, спецаэропорт в Москве «Внуково-2», правительственная связь, знамени­тые госдачи. На всю страну известны места проживания советской и нынешней российской административно-политической элиты, начиная от Ленинских Горок и заканчивая резиденцией первого президента России Барвихой — Ильинское, Николина Гора, Рублевка, Успенское и проч.

Подробно обо всем этом рассказывается в пятой главе книги М. Восленского «Номенклатура» (1991). Так, дача одного из генералов, занимавшего должность главного инспектора Министерства обороны СССР, составляла 341 кв. м, участок, включая пруд, — 2 га. У марша­лов особняки были покрупнее — свыше 1 тыс. кв. м, а участки с садом

182