7. Механистическая картина мира

Картина мира, получившая в классической науке название механистической (механической), сформировалась в XVII в. и господствовала в течение примерно двух столетий, вплоть до конца XIX в. На ее развитие и конкретное оформление особое влияние оказала типичная производственная практика той эпохи с присущими именно ей особыми орудиями труда, технологи­ческими процессами, функциями работников и создаваемыми

продуктами.

Научные, философские и художественные тексты в это вре­мя изобилуют упоминаниями о часах, мельницах, деталях ис­кусственных устройств (пружинах, трубках и т.п.), о машине вообще. Часы, например, до такой степени стали символом культуры того времени, что французский философ и социо­лог Ж.-Ж. Руссо (1712-1778) отказался носить их в знак про­теста против столь несовершенной цивилизации. Образ ма­шины, механизма с типичными функциями прочно стал ба­зовым для понимания всех природных проявлений. Некоторые ученые той эпохи рассматривали животных и даже человека как живую биомашину (Р. Декарт (1596-1650), Ж. Ламетри (1709-1751). Вообще, человек в такой общей картине мира предстает скорее как результат, но не как исходное начало. Он включен в картину мира как некий абстрактный, усред­ненный, стереотипизированный субъект, наблюдающий за объективным ходом событий и процессов и никак не влияю­щий на них. И хотя некоторые авторы той поры, например, Декарт, оговаривают возможность и необходимость иного, более углубленного подхода к человеку, доминирует все-таки сформулированный выше абстрактный подход.

Не менее важную роль в формировании практических об­разов играли господствующие технологические процессы и общие принципы проектирования техники: сборка изделий из простых частей (трубок, колес, пружин и т.п.), механичес­кая обработка деталей, использование естественных материа­лов или простых сплавов.

Итак, все это, вместе взятое, и создавало предпосылки понимания мира как механического целого, а всей Вселен­ной — как собранного из простых отдельных совместимых де­талей механизма. Конкретный наглядный образ такого миро­устройства — часы типа ходиков, однажды запущенные не­кой силой в движение и затем функционирующие по заведенному порядку. Самой сложной при этом оставалось проблема источника толчка — кто же (или что же) запустил в ход эти огромные Вселенские часы? Ответ был вполне логи­чен для той эпохи, когда большинство ученых верили в Бога, — запустил Вселенский механизм в ход, вдохнул в них жизнь Господь Бог, Творец, устранившийся далее от дел и как бы наблюдающий со стороны за происходящим (теория деизма).

И, по-сути, исключением стал смелый ответ французско­го математика и астронома П. Лапласа на прямой вопрос им­ператора Франции Наполеона, почему он, Лаплас, в своих научных построениях обошелся без идеи Бога. «Я не нуждал­ся в этой гипотезе, сир», — был ответ знаменитого ученого.

Как видим, в своей основе механистическая картина мира была логичным следствием практики той эпохи, периода ме­ханизации физического труда, становления машинного фабрично-заводского производства. И как в производстве про­стые динамические системы с простыми технологическими связями функционировали по ясным, хорошо прогнозируе­мым законам, так и природа представлялась людям совокуп­ностью обособленных четко разделенных и очерченных тел, вступающих в элементарные связи и подчиненных однозначным и простым закономерностям. Поскольку в практику того времени были вовлечены преимущественно внешние слои природного мира, наука еще не могла глубоко проникнуть в сокровенную, невидимую невооруженным глазом сущность вещей и процессов и радикально изменить типичное видение природы. Поэтому первоначально картина мира формирова­лась преимущественно за счет образов, заимствованных из производственно-технической деятельности, и лишь позднее она начинает усложняться посредством привнесения экспе­риментально-измерительных процедур и более сложных абст­ракций.

Механистическая картина мира, в результате, явно несет печать определенного стиля научного мышления, тяготевше­го к формальной логике, метафизическому методу, натурализму. Из всех наук у такой картины мира наиболее тесные связи были с механикой в ее новой ньютоновской форме, интегрировавшей прикладное техническое знание и некоторые опорные естественнонаучные представления. В целом же, не будет преувеличением отметить, что механическая кар­тина мира есть рационализированный образ буржуазных про­изводственных отношений на начальном этапе механизации труда, приведших к появлению ущербного, одномерного чело­века — работника, функционирующего в качестве рядового тех­нологического звена производственного процесса. Стихия ме­ханических стереотипных операций —простая структура дей­ствий человека по отношению к природе — предопределила само видение природы и человека как части природы.

Такая общая картина мира и отпочковавшиеся от нее час­тные картины его позволяли сделать вывод о том, что с на­коплением конкретных материалов, относящихся к разным естественнонаучным дисциплинам, в относительно обозри­мое время вполне возможно приближение к некой завершен­ной, исчерпывающей характеристике мира в целом и царя­щих в нем законов. Однако, как показала дальнейшая исто­рия науки, этот вывод оказался несостоятельным.