Память и история.

В период раннего средневековья можно заметить острый интерес к проблеме истории, не характерный в такой мере для античного сознания. В Античную эпоху история не рассматривается как онтологическая реальность — бытие прочно связано у языческих народов с природой, космосом, но не с историей. В Средние века на место «священного космоса» древних встает «священная история» - время из циклического начинает становится линейным. Важнейшим событием, с христианской точки зрения, становится воплощение Бога-сына в человека Иисуса — и это событие историческое и должно быть понято исходя из всей предшевствующей истории рода человеческого.

• Ожидаемое христианами спасение верующих (Страшный Суд), который произойдет когда «свершатся времена», тоже мыслится как событие историческое. - ожидание конца истории, то есть эсхатологическая установка средневекового мышления приковывало внимание философов к постижению смысла истории, которая теперь превращалась в подлинную реальность, в отличие от природы, которая трактовалась символически через «святое писание».

• Интерес к истории как полинной сакральной реальности соединяется с вниманием к жизни человеческой души, к «внутреннему человеку» и дает толчок к анализу памяти — способности, которая дает антропологическую основу исторического знания. Уже Августин Блаженный делает попытку рассмотреть человеческую память и дать с ее помощью новое понимание времени.

Августин доказывает, что время достояние человеческой души, а не космоса, как это было у античных философов. - Условием возможности времени является строение нашей души, имеющей три установки:

1. ожидание (устремленность к будущему)

2. внимание (прикованность к настоящему)

3. память (направленность в прошлое)

Человек, понятый сквозь призму внутреннего времени, предстает уже как историческое, а не просто природное существо.

Необходимо отметить, что в Средние века такое понимание еще не реализуется полностью, так как сама история включена в рамки «священных событий», то есть предстает как отражение некоторых сверхвременных, надысторических реальностей.

Синтез христианского откровения и античной философии.

Мировоззрение и жизненные принципы раннехристианских общин первоначально формировались в противостоянии языческому миру. Но по мере того, как христианство приобретает все больше влияния и распространяется, появляются попытки использовать учения античных философов для рационального обоснования своих догматов (естественно, что античным учениям давалось новое истолкование).

Христианское откровение с одной стороны, и античную философию, с другой, было не так просто согласовать. У греков понятие бытия было связано с идеями предела и единого, то есть с определенностью и неделимостью — беспредельное и безграничное осозновалось как хаос, несовершенство, небытие (этому соответствовали приверженность греков всему завершенному, обозримомму, пластически оформленному, их любовь к форме, мере, соразмерности).

В библейской традиции наоборот — высшее бытие, Бог, характеризуется как беспредельное всемогущество (не случайно своей волей он может останавливать реки, осушать моря и нарушая законы природы, творить чудеса). При таком воззрении на Бога всякая определенность, все, что имеет границу, воспринимается как конечное и несовершенное: таковы все тварные вещи, в отличие от их Творца.

В большинстве своем средневековые мыслители разделились на два лагеря, две традиции:

• одни видели в Боге прежде всего высший разум (что сближало их с античными платониками)

• другие подчеркивали (выносили на первое место) волю Бога, которая сродни его могуществу, и видели в ней главную характеристику божественной личности.

Из данного разделения возникают два направления средневековой философии: реализм и номинализм.