6 Августа. Наблюдения

Во всей Великой Руси с этого дня начинают есть плоды и фрукты. Люди, имевшие сады, в старину принашивали в храмы плоды для освящения. Здесь они, из рук священника, раздавались всем прихожанам. Кроме того, наши предки поставляли себе в обязанность наделять всех бедных плодами, а больным посылать в дом. Не исполнившие сего старого обычая почитались людьми недостойными общения. Об них говаривали наши старики: «А не дай-то боже с ним дела иметь! Забыл он старого и сирого, не уделил им от своего богачества малого добра, не призрил своим добром хворого и бедного». К сожалению, должно заметить здесь, что заморские новизны вытесняют этот старый обычай. Со слезами смотрят старики на равнодушие молодых людей.

Во многих местах на этот день бывают народные гулянья. В Москве гулянье бывает у Нового Спаса, в Туле за городом, в селе у Спаса на Рогожни.

Поселяне наблюдают в этот день захождение солнца. Выходя вечером на пригорки, они с песнями и плясками проводят время. Едва начнет скрываться солнце на запад, они поют:

Солнышко, солнышко, подожди!

Приехали господа бояре

Из Велика, де, Новагорода

На Велик день пировать.

Уж и вы ли, господа бояре,

Вы, бояре старые, новгородские!

Стройте пир большой

Для всего мира крещеного,

Для всей братии названой.

Строили господа бояре пир,

Строили бояре новгородские,

Про весь крещеный мир.

Вы сходитеся, люди добрые,

На велик званый пир;

Есть про вас мед, вино,

Есть про вас яства сахарные.

А и вам, крещеный мир,

Бьем челом и кланяемся.

10 августа. Приметы

В Тульской губернии поселяне на этот день примечают в полдень колебание воды. Если реки, озера и болоты не волнуются ветром, лодки стоят покойно, то ожидают, что осень будет тихая и зимой не будет метелей.

11 августа. Поверье

В Рязанской губернии, в селениях, расположенных на берегах рек Вожи и Быстрицы, есть предание, что на могилках Перекольских бывает чудо чудное, диво дивное. Там, на болоте Ермаковом, бывает свист, слышны песни. Кто свистит, кто поет — никто не ведает. Из болота выбегает на могилки белая лошадь. Эта белая лошадь обегает все могилки, прислушивается к земле, раскапывает землю и жалобно плачет над покойниками. Зачем она бегает, что слушает, о чем плачет, никто не знает, не ведает. Ночью над могилками появляются огни и перебегают на болото. А эти огни не то, что в городах бывают на свечах, а в деревнях на лучине; нет, эти огни горят по-своему, светят иначе. Как загорят они, так видно каждую могилку, а как засветят, то видно, что и на дне болота лежит, да уж так видно, что в избе лавка. Пытались добрые люди поймать белого коня, дознать, кто свистит, кто поет, поймать огонь на могилках и на болоте. Не тут-то было. Конь никому в руки не дается, от свисту и от песней только глохнут, а про огонь и нечего говорить. Вестимо дело: кто огонь поймает? Поселяне говорят, что здесь когда-то было побоище. Сражались русские князья с татарами, бились не на живот, а на смерть. Татары начали одолевать князей, как ни отсюдова, ни оттудова выезжает на белом коне неведомый богатырь с своими сотнями. Бьет и колет татар, направо и налево и добил их чуть не всех. Тут подоспел окаянный Батый; он убил богатыря, а белого коня загнал в болото. С тех пор белый конь ищет своего богатыря; а его сотня удалая поет и свищет, авось откликнется удалый богатырь.