2.4. Изменения отношений собственности

Свойственные развитым рыночным экономикам сдвиги в системе отношений собственности достаточно наглядно проявляют себя в эволюции присущих этим экономикам форм собственности. С момента промышленного переворота вместе с концентрацией производства и капитала происходит переход от классической (индивидуальной, семейной) частности собственности к различным формам групповой частной собственности. С организационно-правовой стороны это нашло свое отражение в бурном росте удельного веса различного рода хозяйственных обществ и товариществ. Несмотря на сохранение довольно большой массы мелких и средних предприятий, значительная часть которых по-прежнему находится в индивидуальной или семейной собственности, лидирующее положение в развитых рыночных экономических системах получили крупные акционерные общества (корпорации).

Акционерная собственность формально распыляет права собственности между массой держателей титулов собственности (акций). Такое распыление собственности позволяет, с другой стороны, сконцентрировать мелкие сбережения и превратить их в руках акционерного общества в крупный производительный капитал. Право на доход (дивиденд, процент), который приобретают покупатели акций, облигаций и иных ценных бумаг (векселей, банковских сертификатов, депозитных расписок и т.д.), представляет собой особую форму кредитных отношений. И в связи с внедрением этих отношений в структуру капиталистических фирм развиваются тенденции к расщеплению классических прав собственности.

Так, например, держатель небольшой доли акций какой-либо корпорации фактически обладает правом на получение дивиденда (причем не гарантированным), незначительной долей прав на управление акционерным обществом (право голоса на общем собрании) и правом на свой страх и риск получить эквивалент текущей цены акции на фондовом рынке. Держатель более крупного пакета имеет уже иной объем прав – он может (особенно вступая в соглашения с другими крупными держателями) созвать внеочередное общее собрание, провести своего представителя в совет директоров, или потребовать независимой аудиторской проверки. Держатель блокирующего пакета может серьезно влиять на решения общего собрания. Держатель контрольного пакета может сосредоточить в своих руках все основные функции управления корпорацией.

Значительную роль в фактическом осуществлении права распоряжения собственностью играют члены совета директоров и высшие управляющие корпорации (даже вне зависимости от обычной практики наделения их пакетами акций). Наряду с этим часть фактических правомочий собственника может приобретаться представителями кредитных учреждений, предоставляющих корпорации ссуды. Еще более сложное расщепление и переплетение прав собственности может возникнуть, если кредиторы возбуждают процедуру банкротства, и если назначается внешний управляющий.

Таким образом, одно и то же лицо может сосредоточить определенные правомочия собственника, выступая как акционер, как управляющий, как кредитор, наконец, как клиент корпорации. И объем этих правомочий будет варьировать в зависимости от размера пакета акций, от статуса в иерархии менеджмента, от размеров предоставленных ссуд, от степени влияния клиента на перспективы сбыта продукции корпорации.

Переход от классической триады прав собственности (владение, пользование, распоряжение) к ее расщеплению на более дробные правомочия, складывающиеся в сложные комбинации (пучки) правомочий собственника, является общей тенденцией эволюции прав собственности на протяжении по меньшей мере последнего столетия.

Такое расщепление прав собственности во многом покоится на явлении диффузии собственности²⁷ и в тоже время выступает организационно-правовым оформлением последней. Феномен массового владения акциями начинает развиваться еще с конца XIX века, но только в последние три-четыре десятилетия в развитых странах распространение акций захватило весьма существенную долю населения (в США – около 45%), выйдя за пределы слоя предпринимателей, высших менеджеров и наиболее высоко оплачиваемых профессионалов. Одновременно с этим произошел сдвиг от индивидуального владения ценными бумагами (титулами собственности, или, по терминологии К.Маркса, фиктивным капиталом) к владению через посредничество корпоративных и институциональных держателей. Если в 1960 году 87,7% акций находилось в руках домашних хозяйств²⁸, то теперь крупнейшими держателями акций стали такие организации, как пенсионные фонды, взаимные фонды и инвестиционные фонды, а также корпорации (см. табл. 3.5).

Таблица 3.5. Структура владения акционерным капиталом

	США	Великобритания	Япония	Франция	Германия
Структура акционеров, в %, конец 1995г.*
Государство	-	0.2	0.5	3.4	4.3
Население	36.4	29.6	22.2	19.4	14.6
Институциональные инвесторы, связанные с населением (в т.ч. инвестфонды, пенсионные фонды и страховые компании)	44.3	50.1	22.5	3.9	20.0
Корпоративные инвесторы, в т. ч. банки	19.3 0.2	20.1 2.3	54.8 13.3	73.3 4.0	61.1 10.3

* Deutsches Aktieninstitut e.V. DAI- Factbooks; International Federation of Stock Exchanges Annual Reports, IFC Emerging Stock Markets Factbooks, IMF- IFS.

Источник: Миркин Я.М. Структура собственности и фондовый рынок (http://www.mirkin.ru/_docs/00kolonka01.doc)

Таким образом, крупный корпоративный капитал смог расширить привлечение мелких сбережений населения для инвестирования, и в то же время найти институциональные формы контроля над движением этих средств. Посредничество институциональных держателей акций в использовании мелких сбережений, с одной стороны, несколько снижает риски для владельцев этих сбережений по сравнению с прямым обращением к фондовому рынку через индивидуальных брокеров или брокерские конторы. С другой стороны, право принятия решений о направлениях инвестирования этих сбережений в ценные бумаги уже не принадлежит собственниками этих сбережений, а переходит к институциональным держателям.

Другим направлением диффузии собственности является распространение акций компаний среди работников этих компаний. Это может происходить как через корпоративные пенсионные планы, так и через специальные программы, подобные программе ESOP (Employee Stock Ownership Plan – план акционерной собственности занятых) в США и аналогичным программам в других странах (Германии, Японии, Швеции и т.д.), где предусматриваются различного рода льготные условия выкупа акций для персонала, а также через разовые программы льготного выкупа акций при приватизации государственных корпораций (в Англии и во Франции).

Эти программы затронули весьма широкие слои наемных работников (только программа ESOP в США – не менее 12 млн. человек), но доля вовлеченного в них корпоративного капитала совсем невелика. В подавляющем большинстве случаев эти программы не предполагают приобретение работниками контрольного пакета, равно как и участия работников в управлении акциями, приобретаемыми для них по льготным схемам. Подчас даже приобретение контрольного пакета персоналом фирмы и установление инсайдерского контроля означает лишь переход контроля в руки высших менеджеров. Тем не менее стимулирующая функция участия работников в собственности отнюдь не нулевая, и современные корпорации далеки от того, чтобы игнорировать ее.

Участие работников в собственности стало заметным, но отнюдь не всеохватывающим явлением в развитых рыночных экономических системах. Стимулируемое изменившимися условиями производства, оно в то же время вступает в противоречие с основами господствующей системы экономических отношений, которые предполагают концентрацию контроля над капиталом и монополию собственника капитала (и нанимаемых им менеджеров) на принятие решений. Вот почему различные программы участия работников в собственности практически не потеснили контроль крупных собственников над капиталом.

Одним из проявлений этого противоречия является появление и успешное функционирование небольшого числа фирм, находящихся в полной собственности и под управлением занятых на них работников. Такие фирмы создаются как в форме кооперативов, так и в форме закрытых акционерных обществ. Как правило, это сравнительно небольшие предприятия (от десятка-полутора до нескольких сотен занятых), хотя иногда среди них встречаются и крупные фирмы. Их доля на национальных рынках невелика (до нескольких процентов в отдельных отраслях производства)²⁹. Тем не менее количество таких фирм за послевоенный период испытывает, хотя и с колебаниями, заметную тенденцию к росту.

Другим сравнительно недавним явлением (отмечаемым последние 10-15 лет) в развитых странах стал рост удельного веса так называемых самозанятых, то есть лиц, занятых бизнесом индивидуально или в семейных фирмах. Если вплоть до начала 80-х годов господствующей тенденцией было сокращение удельного веса мелкого бизнеса, фермерства, лиц т.н. свободных профессий, и рост удельного веса лиц наемного труда (до 80-90% всего экономически активного населения), то затем ситуация меняется. Фермеров, конечно, не стало больше, но открылись новые возможности для мелкого предпринимательства, в том числе и основанного на мелкой трудовой собственности. Это связано с относительным падением значения крупного массового производства (которое, конечно же, никуда не исчезло), ростом роли мелкого серийного и индивидуального производства. Кроме того, опора на инновации как на главный источник экономического роста привела к росту числа специализированных инновационных фирм (в том числе в форме венчурного бизнеса), а на начальных стадиях инновационной активности мелкий бизнес обладает определенными преимуществами перед крупным, как за счет большей гибкости и подвижности, так и за счет возможности осуществлять количественно небольшие рискованные инвестиции в инновации.

Примерно те же тенденции лежат в основе произошедшего в развитых странах в 80-90-е гг. ХХ века сокращения удельного веса государственной собственности. В 50-70-е годы господствовало поточно-массовое производство, и состояние экономики во многом зависело от функционирования крупнейших компаний, ориентированных на такое массовое производство. Особенно это касалось отраслей национальной производственной инфраструктуры (транспорт, связь, энергетика) и тяжелой промышленности. Дополнительным фактором было то, что эти отрасли в большинстве своем весьма капиталоемки, и обладают длительным производственным циклом и циклом обновления капитала, что делает их относительно менее привлекательными для частного бизнеса. Соответственно, прямой государственный контроль над крупнейшими компаниями в данных отраслях выступал одной из форм контроля над благополучным развитием национальной экономики.

Переход к большей роли мелкосерийного и индивидуализированного производства, рост требований к оперативности и гибкости бизнеса вместе с ростом изменчивости и разнообразия запросов клиентов потребовал, с одной стороны, отказа от бюрократизированной и неповоротливой системы государственного управления предприятиями, и, с другой стороны, снизил значение прямого государственного контроля над ними для общего состояния экономики. Поэтому во многих развитых странах (Англии, Франции, Италии, Японии…) была проведена приватизация предприятий государственного сектора.

Не следует, однако, полагать, что прошедшая приватизация многих государственных компаний вообще сняла с повестки дня проблему государственного сектора экономики. Он, хотя и в сократившемся и модифицированном виде, продолжает существовать. В ряде случаев приватизация носила частичный характер, приведя к образованию смешанных компаний.

На протяжении XIX и ХХ веков происходила общая эволюция института права собственности. С одной стороны, укреплялись механизмы правовых гарантий собственности; с другой, общая тенденция состояла в росте разнообразных ограничений права частной собственности. Довольно сложно разобраться, где такие ограничения являются прямым следствием правового вмешательства в отношения собственности, а где выступают лишь необходимой правовой санкцией естественно-исторического процесса диффузии собственности, расщепления пучка правомочий (например, защита прав миноритарных акционеров).

Можно заметить, что изменения происходят либо путем урезания частных правомочий в пользу публичных (например, ограничения, связанные с загрязнением окружающей среды; санитарные нормы; обязательные требования к качеству продукции), либо путем расширения защиты личных и коллективных (в том числе и неимущественных) прав. В последнем случае можно говорить о расширении защиты права работника на свою рабочую силу (ограничения рабочего дня, установление минимума оплаты, нормативов условий труда, права на коллективный договор и т.д.) и защиты права интеллектуальной собственности. Защита интеллектуальной собственности развивается вместе с частным предпринимательством, начинает приобретать систематический характер в эпоху промышленного переворота, а с переходом на инновационный путь развития получает особое значение прежде всего как защита права на получение дохода от монополии на знания и информацию. Без таких механизмов невозможно обеспечить эффективное с капиталистической точки зрения применение любых нововведений.

В целом развитые капиталистические экономики характеризуются наличием заметных массивов государственной и публичной собственности, охватывающей самые разнообразные объекты – предприятия, социальные учреждения, земельные площади, заповедники, произведения искусства, патенты и т.д. Удельный вес этой собственности различается для разных моделей развитых рыночных экономик, однако для всех из них характерно наличие в государственной и публичной собственности значительных природных ресурсов, культурных ценностей, научно-технической информации.

В развитых рыночных экономиках широкое развитие получило государственное регулирование прав собственности, причем не только с точки зрения создания разветвленной системы правовых норм, обеспечивающих спецификацию прав собственности и разрешение возникающих при этом конфликтов, но и с точки зрения многочисленных ограничений права частной собственности. Как государственная и публичная собственность, так и ограничения прав собственности со стороны государства выступают инструментами решения целого ряда задач, которые не поддаются решению в рамках классического механизма свободного рынка и частного предпринимательства.

Во-первых, механизмы рынка во многих случаях оказываются неспособны отразить наличие так называемых внешних (или побочных) эффектов, называемых также экстерналиями. В результате определенные виды деятельности оказываются невыгодны для частного предпринимательства, поскольку оно не в состоянии обеспечить себе присвоение позитивных экстерналий. Продукты или услуги, порождающие широкие позитивные экстерналии, получили наименование общественных благ (к их числу относятся, например, образование и здравоохранение). Поэтому создание (или субсидирование создания) таких общественных благ полностью или частично берет на себя государство.

Либо, напротив, частное предпринимательство игнорирует негативные экстерналии (например, загрязнение окружающей среды, последствия торговли оружием, социальные последствия безработицы), для устранения которых общество вынуждено нести расходы, и постольку государство вынуждено вводить соответствующие ограничения свободы предпринимательской деятельности.

Во-вторых, в развитии современного общества все большее значение приобретают цели и потребности, удовлетворение которых не обеспечивается на основе применения рыночных критериев эффективности. Соответственно, удовлетворение этих потребностей обеспечивается государством или некоммерческими организациями.

Иначе говоря, в современной капиталистической экономике образуются обширные области, где не работает рыночный капиталистический принцип – «если потребитель не готов платить за продукт или услугу цену, делающую выгодным их производство, значит этот продукт или услуга не столь уж и нужны». Разумеется, в полном смысле бесплатных благ не бывает. Однако в данном случае мы сталкиваемся с замещением индивидуальных потребительских предпочтений коллективными, часто выражаемыми через механизм государства и оплачиваемыми через бюджет.