16. Возражения Аристотеля против платоновской теории "идей" могут быть в основном сведены к четырем.

Основа возражений Аристотеля состоит в том, что, вводя "идеи" как самостоятельное бытие, отдельное от существования чувственных вещей, Платон развивает теорию, в которой "идеи" оказываются бесполезными как для объяснения познания вещей, так и для объяснения их бытия. Согласно первому возражению Аристотеля, "идеи" бесполезны для объяснения знания, гипотеза о существовании идей не дает познанию вещей ничего нового: платоновские "идеи" - простые копии, или двойники, чувственных вещей; в содержании "идей" нет ничего, чем они отличались бы от соответственных им чувственных вещей. По Платону, общее имеется в "идеях". Но так как оно имеется и в отдельных чувственных вещах и так как в "идеях" оно то же, что и в отдельных вещах, то в "идеях" не может быть никакого нового содержания, которого не было бы в вещах. Например, "идея" человека, или, согласно Платону, человек сам по себе, в своей сущности ровно ничем не отличается от суммы общих признаков, принадлежащих каждому отдельному чувственному человеку.

Второе возражение Аристотеля - в том, что постулируемая Платоном область "идей" бесполезна не только для познания, но и для чувственного существования. Чтобы иметь значение для области чувственных вещей, царство "идей" должно существовать внутри области чувственных вещей. Но как раз у Платона область "идей" начисто обособлена от мира чувственных вещей. Поэтому не может существовать никакого основания для какого бы тони было отношения между ними.

* Разбор критических аргументов Аристотеля против платоновской теории "идей" дан проф. А. Ф. Лосевым в книге "Критика платонизма у Аристотеля" (М„ 1929, изд. автора, стр. 26 - 32).

Платон понимает, что вопрос об отношении между обоими мирами должен возникнуть необходимо. Но Платон слишком легко обходит возникающую здесь трудность. Он отделывается от нее разъяснением, согласно которому вещи чувственного мира "участвуют" в "идеях". Объяснение это - очевидное повторение приема пифагорейцев, которые в ответ на вопрос об отношении вещей к числам говорили, будто чувственные вещи существуют "по подражанию" числам. Однако, по Аристотелю, и ответ пифагорейцев и ответ Платона - не настоящее объяснение, а пустая метафора. В частности, у Платона слово "участвуют" не дает строгого определения отношения между обоими мирами. Но такое определение, согласно Аристотелю, и невозможно, так как платоновские "идеи" - не непосредственные сущности чувственных вещей.

Так отклоняет Аристотель учение Платона об отношении чувственных вещей к "идеям" по бытию.

Третье возражение Аристотеля основывается на рассмотрении платоновского учения о логических отношениях "идей". Это, во-первых, логические отношения между самими "идеями" и, во-вторых, отношения между "идеями" и чувственными вещами.

Логическое отношение между "идеями" есть отношение общих идей к "идеям" частным. При этом, согласно учению Платона, общее - сущность частного. Но два этих положения - отношение общих идеи к частным и положение, согласно которому "идеи" субстанциальны, - по мнению Аристотеля, противоречат друг Другу. А именно: выходит, что одна и та же идея может быть одновременно и субстанцией и несубстанцией: субстанцией, так как, будучи по отношению к подчиненной ей частной идее более общей, она имеется налицо или отображается в этой частной идее как ее сущность; и в то же время она не будет субстанцией по отношению к более общей сравнительно с ней идеей, которая и есть для нее ее субстанция.

Но Платон, согласно Аристотелю, запутывается в противоречии также и в своем учении об отношении между областью чувственных вещей и областью "идей". Согласно убеждению Платона, отдельные вещи чувственного мира заключают в себе нечто общее для них.

Но общее - в качестве общего - не может быть простой составной частью отдельных вещей. Отсюда Платон выводит, будто общее образует вполне особый мир, отдельный от мира чувственных вещей и совершенно самобытный. Итак, отдельно существуют и вещь и ее "идея". Но так как мир вещей - отображение мира "идей", то между каждой отдельной вещью и ее идеей должно существовать нечто сходное между ними и общее для них обеих. И если по отношению к миру чувственных вещей необходимо допустить отдельный от него и самобытный мир "идей", то точно так же по отношению к тому общему, что имеется между миром вещей и миром "идей", должен быть допущен - в качестве вполне самобытного - новый мир "идей". Это будет уже второй мир "идей", возвышающийся одинаково и над первым миром "идей" и над миром отдельных чувственных вещей.

Но между этим новым, или вторым, миром "идей", с одной стороны, а также первым миром "идей" и миром чувственных вещей, с другой стороны, в свою очередь существует общее. И если в силу сходства мира "вещей" с первым миром "идей" оказалось необходимым предположить второй мир "идей", то на том же самом основании в силу сходства второго мира "идей" с первым, а также с миром чувственных вещей необходимо предположить существование особого общего для них, т. е. существование третьего, мира "идей", Последовательно развивая эту аргументацию, пришлось бы прийти к выводу, что над областью чувственных вещей высится не один-единственный самобытный мир "идей", а бесчисленное множество таких миров.

Это возражение Аристотеля против теории "идей" Платона получило впоследствии название "третий человек". Повод для такого названия состоял в том, что, согласно Платону, кроме чувственного человека и кроме "идеи" человека (или "второго" человека), приходится все-таки допустить существование еще одной возвышающейся над ними "идеи" человека. Эта "идея", охватывающая общее между первой "идеей" и чувственным человеком, и есть "третий человек".

Четвертое возражение Аристотеля против теории "идей" Платона состоит в указании, что теория эта не дает и не может дать объяснения важному свойству вещей чувственного мира. Свойство это - их движение становление: возникновение и гибель. Так как идеи Образуют, согласно Платону, особый и совершенно отдельный, замкнутый мир сущностей, то Платон не способен указать причину для непрерывно происходящего в чувственном мире изменения и движения.

17. Философию Аристотель определяет как науку «о причинах и началах», или как науку о «сущем как таковом». Он выдвинул идеал науки, очищенной от религиозно-культовых соображений: создал науку о законах мышления, формальную логику как средство систематизации категориального аппарата науки и философии.

Учение Аристотеля колеблется между материализмом и идеализмом. Он исходит из доверия к чувственному опыту. Познание у Аристотеля имеет своим предметом бытие. Основание опыта – в ощущениях, в памяти и привычке. Любое знание начинается с ощущений: оно есть то, что способно принимать форму чувственно воспринимаемых предметов без их материи. Разум же усматривает общее в единичном. Нельзя приобрести научное знание лишь с помощью ощущений и восприятия в силу изменчивости вещей. Истинное знание есть понятия, постигающие сущность вещей.

Исходя из признания объективного существования материи, Аристотель считал ее вечной, несотворимой и неуничтожимой. Однако сама по себе материя, инертна, пассивна. Она содержит лишь возможность возникновения действительного многообразия вещей (мрамор содержит возможность различных статуй). Чтобы эту возможность превратить в действительность, надо придать материи форму. Форма – активный творческий фактор, благодаря которому вещь становиться действительной. Форма – это стимул, цель, причина становления многообразных вещей из однообразной материи. Форма и материя неразрывно связаны между собой. Весь мир представляет собой ряд форм, находящихся в связи друг с другом. Т.о. Аристотель подходит к идее единичного бытия вещи, явления: они представляют собой слияние материи и эйдоса (формы).

Основным двигателем мира является бог, определяемый как форма всех форм, как вершина мироздания.

А разработал учение о четырех первоначалах или первопричинах всего сущего:

1) формальная причина - эйдос вещи, ее идея, форма, сущность, которая находится в ней самой, обуславливает «суть бытия» или ее первую сущность, то без чего вещи нет;

2) материальная – то, из чего состоят вещи. Материя и форма, два вечных начала, взаимосвязаны таким образом, что форма являет собой сущность материи, а материя – то, в чем эта форма запечатлена.

3) движущая. Возникает вопрос, как возможно само движение. Логика рассуждения Аристотеля: Если рассматривать в качестве причины движения какую либо другую вещь, то мы неизбежно перейдем к дурной бесконечности. Для избежания этого требуется признать наличие самодвижности, самодвижущей причины, которая определяет активность всех форм.

4) Ни бытие вещи, ни ее движение немыслимо без четвертой причины – целевой, направляющей движение к определенной цели.

Завершает Аристотелевскую концепцию четырех первопричин учение об абсолютном Уме как наивысшей ступени бытия, которое уже ничем не обусловлено, а зависит только от самого себя (Бог есть чистая форма и первая сущность). Такую сущность Аристотель называет также «перводвигателем».

Общая формулировка четырехпринципной структуры: вещь есть материя, форма, действующая причина и определенная целесообразность, то есть каждая вещь есть овеществленная форма с причинно-целевым назначением.

Таким образом, Аристотель. создал дифференцированную систему знаний и сам стиль научного мышления. Фактически разработал понятийный аппарат, к-м ф. пользуется до настоящего времени. Систематизировал и обобщил знания, накопленные древнегреческой философией, был первым античным ученным, создавшим систематическую науку о природе – физику; заложил основы формальной логики как науки о формах и законах мышления.

21. Бэкон выделил четыре группы идолов: идолы рода, идолы пещеры, идолы рынка и идолы театра.

1) Идолы рода находят основание в самой природе человека, в ее несовершенстве, поврежденности. Ум – неровное зеркало, «которое отражает вещи в искривленном и обезображенном виде».

Это по сути то, что говорил Павел: «Душевный человек не понимает того, что от Духа Божьего». Невозрожденный или плотской человек не способен познавать духовные вещи. Сегодняшнее христианство полно невозрожденных или плотских людей. И зачастую эти люди занимают определенное положение в церкви и даже проповедуют с кафедры. Можно только представить, о чем они говорят. Рожденное от плоти есть плоть. Плоть не приемлет Креста. Религиозные люди называют Крест фанатизмом. Плоть строит «церковь» по образцу этого мира.

2) Идолы пещеры суть заблуждения отдельного человека, прирожденные свойства каждого, особенности воспитания и окружающей среды – личная «пещера». Общая пораженность природы проявляется по разному.

Любопытно наблюдать сколько разных человеческих традиций и преданий заполонили церковь. Этим традициям придают ранг абсолюта. Несогласие с ними приравнивается к бунту против Бога, хотя корень этих преданий зачастую в капризе одного человека, который просто оказался за кафедрой. Традиция выползла из его личной пещеры.

3) Идолы рынка возникают из-за неправильного использования слов, что порождает их беспорядочное употребление и видет «людей к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям». «Необходимо определить понятия»!

Христиане – эксперты по спорам о словах. Вот почему при беседе мне часто приходится говорить: «Давайте определимся с понятиями! Какой смысл вы вкладываете в эти слова?» Еще первые соборы зачастую были просто спорами о словах. С этой же проблемой я сталкиваюсь на форуме, где обсуждаются статьи с этого блога. Я думаю, большая часть путаницы вызвана просто неправильным использованием слов. Говоришь, что институциональная церковь препятствуют человеку познавать Бога, и религиозные люди считают, что ты вообще против церкви и призываешь к бесчинству и отшельничеству. И начинают доказывать, как важна Церковь, как будто кто-то сомневается, что Церковь важна. Говоришь о свободе, а слышат «бунт». Идолы рынка крайне сильны!