6) Особенности жанра жития. Своеобразие «Жития протопопа Авввакума»

До настоящего времени жанр духовных завещаний все еще остается малоизученным в древнерусской литературе. Духовное завещание всегда включало в себя такую композиционную единицу, как исповедание веры. Этому посвящено вступление Жития Аввакума. Далее пишущий духовное завещание о себе “творил известие”, чин духовного завещания соответствовал духу исповеди.

Исповедь обязательно включала рассказ о себе, о своей жизни. Таким образом, закономерна связь духовного завещания с житием. Но в духовных завещаниях исповедь всегда имела дидактическую направленность, совмещалась с проповедью, обращенной к духовным детям, в процессе передачи духовного опыта от учителя к ученику.Итак, можно сказать, что Житие Аввакума, изначально задуманное как духовное завещание, соединяло в себе черты исповеди и проповеди в христианском значении. Постепенно оно превратилось в символический сакральный текст, который способствовал просвещению христиан, ввиду близящегося конца света разъяснял смыслы и значения различных явлений жизни с христианской точки зрения.Текст Жития Аввакума как духовное завещание, сочетающее в себе исповедь и проповедь, должен был убедительно показать всем православным христианам истинность того, о чем говорили и писали старообрядческие учителя. В обстановке смуты и раскола необходимо было восстановить ощущение целостности бытия прежде всего в душе человека, именно духовной целостности личности, определяющейся православно-христианским мировосприятием. Аввакум в своем Житии представляет своего рода религиозную философию правды, но раскрывает ее через жизнь собственной души, что вполне закономерно, потому что истина живет в самом человека как его совесть, как дух Бога в человеке. Недостаточно познать христианскую истину теоретически, важно жить в истине. В более позднее время архиепископ Антоний, размышляя о нравственном смысле основных христианских догматов, писал: “... пока мы не покажем теснейшей связи между всеми догматическими истинами православной веры и добродетельной жизнью, пока не раскроем влияния церковных установлений на совершенствование нашего сердца, до тех пор никакими мерами нам не удержать и не возвратить в церковь развивающихся чад ее”.

7) Особенности русской литературы XVIII века.

Начало XVIII столетия, по мнению многих современных исследователей, не совсем совпадает с началом новой эпохи в развитии русской литературы. Петровская эпоха, с которой начинаются традиционные курсы истории русской литературы XVIII века, стала переломным моментом в истории русской государственности и культуры, но все-таки вряд ли была поворотным моментом в литературе. Скорее в это время продолжался обозначившийся во второй половине предшествующего столетия переход от древнерусской, средневековой литературы к литературе новой. Глубокие качественные изменения во всех областях секуляризирующейся культуры наложили свой отпечаток и на литературу, в которой уже со второй половины XVII века усилился интерес к изображению человеческой личности, углубился драматизм понимания жизни, появились новые роды и виды литературных произведений (панегирическая и любовная лирика, школьная и придворная драма). Именно во второй половине XVII века начался продолжавшийся в Петровскую эпоху активный процесс освоения разнообразного западноевропейского художественного опыта, его самобытной и творческой переработки.

Усвоение нового не означало решительного разрыва с отечественными литературными традициями, а во многом позволяло и в дальнейшем развивать целый ряд особенностей именно русской национальной культуры. Русский XVIII век часто называли периодом «ускоренного» развития литературы, ведь менее чем за сто лет русская литература прошла путь, на который большинству западных литератур потребовался значительно более длительный срок. Вслед за появлением барокко в России утверждается классицизм, а вскоре зарождаются и достигают расцвета сентиментализм и литературных направлений, в результате чего границы между ними оказываются весьма относительными.

При этом русская литература XVIII века создавалась в условиях постоянно расширявшихся, оживленных контактов России и Запада. Образованные русские люди в это время, как правило, хорошо знали французский язык, многие из них читали на двух-трех современных европейских языках и как минимум одном древнем. Произведения французской, английской, немецкой философии, литературы, публицистики были им хорошо известны в подлиннике, но на протяжении всего XVIII века увеличивалось число и совершенствовалось качество переводов с древних и с основных европейских языков. Русская литература и культура XVIII века не только сознавала себя органической частью европейского культурного движения своего времени, но и стремилась к творческому соревнованию с литературами других народов Европы, и прежде всего - с наиболее прославленной и авторитетной в те годы французской литературой XVII-XVIII вв.

Важным аспектом культурной действительности XVIII в. исследователи считают постепенное переосмысление целей и задач литературного творчества. Литература, конечно, пока еще не становится собственно профессией, вплоть до 1760-х годов она не имеет ни более или менее внятной социальной, ни тем более политической функции, но борьба за ее социальный статус оказывается, по наблюдениям В.М. Живова, неизбежным спутником литературной деятельности целого ряда ведущих писателей «осьмнадцатого столетия».