Цель лекции: дать представление о неполной частной собственности (новом понятии институциональной экономике – узуфрукте) и двух, противоположных друг другу теориях возникновения прав собственности.

1. Базовые понятия теории прав собственности

Для того чтобы уяснить базовые понятия теории прав собственности, лучше всего начать, с допущения о том, что права собственности для индивидов установлены в соответ­ствии с принципом частной собственности и что санкционированные имущественные права могут передаваться по взаимному согласию в соответствии с принципом свободы контракта. Чтобы упростить анализ, мы далее допускаем, что «собствен­ность» относится только к материальным объектам и в рассматриваемой системе господствуют индивидуальная рациональность и конкуренция. Однако существование положительных трансакционных издержек в этой системе означает, что, хотя субъекты принятия реше­ний рациональны, их рациональность несовершенна. Знание и навыки индивидов трактуются как ограниченные.

Предполагается, что в такой модели право собственности на тот или иной актив включает в себя право пользования этим активом, право изменения его формы, а также право передачи всех или некоторых прав на этот актив по своему усмотрению.

Предметом изучения экономической теории являются права собственности на редкие ресурсы... Аллокация редких ресурсов в обще­стве представляет собой предоставление прав на использование ресурсов... [и] основной вопрос экономической теории — как должны определяться цены, — является вопросом о том, как должны определяться права собственности и на каких условиях они должны обмениваться.

Существу­ют устойчивые взаимосвязи между распределением прав собственности и экономическим выбором. Например, в социалисти­ческих самоуправляемых фирмах, которые существовали некоторое время в бывшей Югославии, работники обладали определенным набо­ром прав собственности на фирму. Экономика была в значительной степени децентрализована, и работники каждой производственной еди­ницы имели существенный контроль над политикой фирмы, в которой были заняты. Они были наделены властью решать, как следует использовать активы фирмы, а также имели закрепленные законом права на ее остаточный доход (до тех пор, пока являлись наемными работниками этой фирмы). Более того, работники фирмы имели возможность осу­ществлять в нее инвестиции для увеличения капитала и своих будущих доходов.

Тем не менее, решающую роль играл тот факт, что работникам как граж­данам социалистического государства не предоставлялось прав полной частной собственности на капитал (на материальные средства произ­водства). Они обладали правами на узуфрукт*, но не имели ни посто­янных, ни передаваемых правопритязаний на активы самоуправляемой фирмы. Работники могли полу­чать вознаграждение только в течение периода их активной занятости на фирме. Таким образом, вполне уместно было ожидать, что наиболее значимым для них оказывалось вознаграждение, заключавшееся от­нюдь не в удовлетворении от улучшения деятельности предприятия и «строительства социализма», а в денежных и неденежных доходах, ко­торые им реально удавалось присвоить в течение того периода, когда они оказывались временными владельцами фирмы. Исходя из подоб­ных умонастроений, работники преследовали свои узкие личные инте­ресы и были склонны подталкивать политику фирмы в нежелательном направлении. Очевидно, что такая струк­тура прав собственности, по меньшей мере, неэффективна. Каким бы ни был вклад социалистической самоуправляемой фирмы в производствен­ную демократию, такая фирма не порождает стимулы, способствую­щие достижению хороших экономических результатов.