98 Гутштейн а. И. Управление промышленным предприятием и кибернети­ка. М., 1969, стр. 58—59.

вает достоверная информация, и тем самым через этот канал нау­ка также становится в качестве НПС.

Изменяя запас знаний (тезаурус) людей, влияя на выбор це­лей, средств и путей производственной деятельности, научная ин­формация содействует росту духовных, идеальных производитель­ных сил человека. В данном случае «наука, становясь произ­водительной силой, действует не в отрыве от человека, а остается одной из его сущностных сил, все более полно развертываемых на различных фазах производственного процесса. Поэтому разви­тие науки, когда она превращается в НПС, есть одновременно развитие производительных сил самого человека» ".

Вторая информационная модель становления науки непосред­ственной производительной силой — это «управленческая» модель, где система «наука — производство» рассматривается как система управления с обратной связью. Поскольку в этой модели речь идет о науке как НПС, то именно в этом случае наука вы­ступает как управляющая система, а производство, точнее про­изводительные силы — в качестве управляемой системы, объекта управления; между этими двумя компонентами системы управле­ния происходит обмен информацией. «Управленческая» модель становления науки в качестве НПС является более содержатель­ной, чем чисто «коммуникативная»; их объединение (как и в случае технической кибернетики) возможно на базе информацион­ной концепции.

Представление науки в качестве управляющей системы, а про­изводства — как управляемого объекта в данной модели отнюдь не противоречит марксистской концепции соотношения науки и производства, ибо здесь акцентируется внимание лишь на одной стороне связи науки и производства и происходит абстраги­рование от более широкой системы их социальных взаимо­связей.

Необходимо заметить, что установление необходимой информа­ционной связи между наукой и производством есть переход к их тесному взаимодействию, где причиной развития системы высту­пает их взаимодействие; следствием же - те изменения, которые возникают в результате взаимодействия.

Наука, выступая в аспекте НПС по отношению к производ­ству как управляющая система, выполняет управленческие функ­ции.

Во-первых - это функция регулирования и контроля, когда на научной основе принимаются решения о ликвидации ошибок и нарушений функционирования производственного процесса, возни­кающих вследствие неполноты информации в ранее выбранных решениях, или же случайных отклонений.

Во-вторых, наука выполняет функции организации производ­ства: выбор необходимых средств и предметов труда, последо-

89 Человек — наука — техника, стр. 78. 260

вательности технологических операций, установление оптималь­ных отношений людей в процессе производства, - вообще организация всех компонентов материальных и духовных про­изводительных сил.

В-третьих, это функции прогнозирования и планирования. В результате прогнозирования выявляется спектр возможностей развития производственного процесса и их связь с социальными целями для выбора наиболее перспективных направлений раз­вития. Окончательное принятие решения о пути развития и со­ставление желаемых программ, выбор средств производства в со­ответствии с определенными социальными критериями осущест­вляется в результате планирования.

В-четвертых, наука выполняет по отношению к производству функции учета и нормирования, когда, с одной стороны, отобра­жаются состояния управляемого объекта и окружающей его сре­ды, а о Другой — определяется область допустимых значений важнейших характеристик этого объекта для его эффективного функционирования.

В-пятых, наука занимается производством и аналитико-синтетической переработкой новой информации, без которой невоз­можно выполнение всех упомянутых функций управления по от­ношению к производству. Причем эта функция производства и переработки информации связана с отображением не только объ­екта управления, но и других объектов познания, информация о которых может использоваться в производстве.

Вполне понятно, что упомянутые нами функции управления науки в отношении производства реализуются далеко не везде и не всегда, ибо наука постепенно становится в качестве НПС и включается в процесс управления постепенно и не всеми сво­ими функциями. Кроме того, поскольку информационный аспект науки как НПС лишь начинает исследоваться, еще не ясно, все ли управленческие функции производством наука может взять не­посредственно «на себя». Не исключено, что дальнейшие исследования могут показать, что если «коммуникативная» модель оказывается слишком «слабой», то «управленческая» - слишком «сильной», ибо некоторые функции управления производством будут реализовываться не через науку непосредственно, а через иные области человеческой деятельности, как это имеет место в настоящее время.

Выявление информационного аспекта становления науки как НПС важно не только для познания сущности этого процесса, но, возможно, и создания автоматизированных систем движения информации от науки к производству. Сейчас «овеществлением» научной информации занимается человек, но на определенном этапе научно-технической революции в процессе все большей пе­редачи информационных функций от человека к машинам появит­ся возможность уже «непосредственного» автоматического дви­жения информации от науки к производству.

Наука как форма общественного сознания и использование информации в производственной практике. Если рассматривать науку как систему знаний (соответственно научной информа­ции), то возникает вопрос: вся ли научная информация обна­руживает движение в сторону производства или же есть ее часть, которая непосредственно не участвует в этом движении и в принципе не может участвовать? Из вышеизложенного вытекает вывод, что движение научной информации к производству есть более широкий процесс, чем превращение науки в НПС, поэтому лишь часть науки становится НПС.

Однако ответ на вопрос о том, вся ли наука как система знаний, как форма общественного сознания может в принципе реализоваться в практической деятельности, прежде всего в про­изводстве, не является очевидным, хотя в литературе можно встретить мнение, будто бы это само собой разумеется. Конеч­но, понятие практики более широкое, чем понятие производства, но представляется целесообразным рассмотреть отношение науки как формы общественного сознания к производственной практике.

В работах по социологии науки можно встретить мнение, что «ни одно усилие научной мысли не является потерянным для практики» ¹⁰⁰. В подтверждение такого вывода приводятся примеры, когда некоторые ученые, занимавшиеся «чистой» наукой, считали, что их научные результаты никогда не найдут приме­нения на практике, в действительности ошибались. Таких приме­ров можно привести не один и не два, однако доказать конеч­ным набором примеров такого рода, что ни одно усилие науч­ной мысли не является потерянным для практики, невозможно. На основе таких примеров можно сделать вывод лишь о том, что определенная часть научной информации используется в обще­ственной практике.

Для подтверждения нашей мысли, что существует научная информация, которая не находит и никогда не найдет практи­ческого применения, достаточно обратиться к статистическим данным, полученным в работах по эффективности научных ис­следований. Так, Э. Мэнсфилд отмечает, что «обследование 120 крупных компаний, выполняющих значительный объем НИОКР, показывает, что в половине этих фирм по меньшей мере 60% программ НИОКР так и не завершается созданием коммерчески реализуемого изделия или технологического процесса» ¹⁰¹. При­чем наименьшая среди всех обследованных фирм доля безре­зультатных работ составила 50%.

В литературе можно обнаружить массу примеров и сообра­жений, когда научные исследования не приводили к их исполь­зованию в производстве. Однако при этом надо сделать одно су-

¹⁰⁰ Волков Г. Н. Социология науки. М., 1968, стр. 158.

¹⁰¹ Мэнсфилд Э. Экономика научно-технического прогресса. М., 1970, стр. 86—87.

щественное замечание. Дело в том, что когда мы говорим о не­использованной информации, то имеем в виду прежде всего результаты прикладных паук. В самом деле, эти результаты за­висят не только от объекта познания, но и от целей и крите­риев, которые ставит и которыми руководствуется человек. Внед­ряется в производство лишь самое передовое и эффективное, то, что выдержало своего рода социальный «отбор»; все остальное лишается возможности использования в практической деятельно­сти, ибо не соответствует необходимым критериям и целям.

Но, если по отношению к прикладным, например техниче­ским, наукам можно всегда указать на факты безвозвратной по­тери научных усилий, то для фундаментальных открытий дело обстоит не совсем так. Здесь, действительно, нельзя с полной уверенностью назвать какое-либо научное открытие, которое не могло бы быть использовано в будущем. Открытия фундамен­тальных наук в максимальной степени «очищены» от субъектив­ных моментов, они свободны от действия временных и конъюн­ктурных факторов и уже в силу этого могут использоваться не­определенно долго. Где они могут быть использованы и когда — это далеко не всегда известно в момент открытия, но рано или поздно фундаментальные законы находят свое применение на практике.

Однако потенциальная применимость любого фундаменталь­ного открытия и использование не означают, что в области фун­даментальных наук потери невозможны. Они и здесь есть, но форма их проявления, особенно в условиях информационного кри­зиса, иная. Например, потери связаны с дублированием работ, из-за секретности, плохой информированности и т. д. Общеиз­вестно, что открытия, в области производства атомной и ядер­ной энергии повторялись в ряде стран вследствие секретности этих исследований. Открытие третьего пояса радиации вокруг Земли было также совершено дважды с интервалом в один год, внача­ле советскими, затем американскими учеными, вследствие не- информированности.

Вполне понятно, что научное открытие не может быть уни­кальным в том смысле, что его никто никогда не может и не должен повторить; повторение его необходимо как один из спо­собов его доказательства, кроме того, оно может оказаться по­лезным в педагогических целях.

Однако в ряде случаев его повторение не требуется ни ло­гикой доказательства, ни обучения и происходит по причине не­эффективной организации фундаментальных исследований в мас­штабе всего человечества. И здесь следует обратить внимание на то, что если открытые законы природы — общенародное, ин­тернациональное достояние, то их организация в существенной степени зависит как от общественных отношений в соответствую­щих странах, так и от их международных взаимосвязей. Эта организация еще далека от совершенства, и вследствие этого возможны просчеты и в области организации и проведения фунда­ментальных исследований, напрасная трата усилий и средств на повторные открытия. Научная информация, содержащаяся в от­крытии, уникальна в том смысле, что его повторение не приводит к приращению новых знаний, а скорее отвлекает усилия ученых от поиска еще нераскрытых тайн.

Все это говорит о необходимости оптимизации научно-ис­следовательской деятельности, о целесообразности разработок в области экономической и вообще социальной эффективности, вы­явления пропорций различных форм и видов научных исследо­ваний и т. д. Можно предложить некоторый общий критерий оценок степени использования научной информации для практи­ческих нужд ко всему объему информации в науке. Для этого необходимо предположить, что есть возможность измерения ко­личества научной информации, содержащейся в науке как форме общественного сознания (такие оценки ныне интенсивно ищутся), а также количества научной информации, которое используется в практике (в частности, в производственной практике). Обозна­чим количество информации в науке как форме общественного сознания через I фос, а количество используемой информации через I, тогда степень использования научной информации Э можно оценить при помощи формулы;