Механизм политической власти в ссср в 20-30-е годы

С момента создания большевистской партии и принятия программы на II съезде в 1903 г. ее главной целью являлся захват государственной власти и построение социализма, что традиционно предполагало насильственное создание нового общества с опорой только на деятельность «ордена меченосцев» – так называл РКП (б) И.В.Сталин. Тем самым с момента октябрьского переворота в системе государственного управления гигантски до гипертрофированных размеров – увеличивалась роль и значение центральных органов.

После октября 1917 г. начался процесс быстрого превращения коммунистической партии в важнейший институт власти, чему в особенности способствовала ликвидация политического плюрализма и обеспечение монопольного положения большевиков как единственной правящей партии (кроме небольшого периода декабря 1917 – марта 1918 г., когда в правящую коалицию входила партия левых эсеров). Этот процесс начался с централизации высших органов партии – выделения из состава Центрального Комитета Политического бюро, Организационного бюро и Секретариата, что было закреплено решениями VIII съезда РКП(б) в марте 1919 г., а затем создания единообразных губернских и уездных партийных комитетов (октябрь 1920 г.).

Параллельно началось становление партийных комитетов как главных органов управления и усиливалась тенденция смещения властных функций от Советов и исполнительных комитетов к парткомам.

Процесс гипертрофированного усиления центральных и местных партийных органов как управленческих и административных институтов рассматривался В.И.Лениным как ошибочный, но тем не менее, особенно после его смерти, он стремительно нарастал. Собственно, начало этого процесса было заложено, несмотря на кажущуюся противоречивость, именно самим В.И.Лениным.

В 1922 г. были предприняты по инициативе Л.Д.Троцкого меры по усилению деятельности высших и центральных конституционных органов управления, одновременно партийным организациям было запрещено вмешиваться в текущую хозяйственную и административную деятельность Советов. Однако уже в конце 1922 г. данная тенденция была полностью нейтрализована и возобладала идея, утвержденная XII съездом РКП (б): «диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его передового авангарда, т.е. Компартии». Попытки усилить независимость хозяйственных органов в этой же резолюции съезда квалифицировались как ликвидаторские. В письме членов и кандидатов в члены Политбюро, подписанном и Сталиным, подчеркивалось, что именно губкомы партии играют решающую роль в реализации всех хозяйственных вопросов.

Партии навязывался принцип слепого повиновения центральным органам. У коммунистов вместе с лишением их права на самостоятельный поиск истины отнималась и сама возможность нравственного выбора: выполнение директив «сверху» освобождало от моральной ответственности за свои действия. Причем речь шла не об установлении диктатуры всей партии, а о диктатуре Сталина, опирающегося на узкий круг партийных лидеров и партийный аппарат. Подобная система ничего общего не имела даже с диктатурой пролетариата, по крайней мере в том виде, как о ней писали К.Маркс и Ф.Энгельс.

В итоге в 1922-1923 гг. в стране возникла система управления вне контроля партии и общества, не связанная никакими законами и морально-этическими нормами. На вершине системы - узкий круг партийных лидеров, ближайших соратников Сталина, а ее каркас составляла иерархия партийных комитетов во главе с назначаемыми центральными органами секретарями.

Все партийные, государственные, хозяйственные руководители, особенно высшего ранга, назначались Оргбюро и Секретариатом ЦК РКП(б). С августа 1922 г. секретарей губернских комитетов в обязательном порядке должны были утверждать вышестоящие партийные инстанции, что давало возможность полностью контролировать продвижение по служебной иерархии только преданных Сталину лиц. Так называемые номенклатурные высокопоставленные партработники (вначале их было 15,235 человек) обеспечивались высокой зарплатой, жильем, медицинским обслуживанием, в изобилии продовольственными и промышленными товарами по символической стоимости. Кроме того, привлекать указанного рода руководителей к судебной ответственности можно было только с согласия Центрального Комитета РКП (б).

Складывание такого механизма власти шло параллельно с образованием СССР. В 30-е годы в Управлении кадров ЦК ВКП(б) появились отделы по всем отраслям народного хозяйства страны, что давало возможность полностью контролировать все кадровые перемещения в государственном аппарате.

Одновременно с процессом перехода властных функций от Советов к исполнительным комитетам и их президиумам сами президиумы оказались в подчинении у соответствующих партийных комитетов. Решения высших государственных органов утверждались постановлениями Политбюро и Центрального Комитета, все партийные решения проводились в жизнь советскими органами.

В итоге партийный аппарат фактически руководил государством, но поскольку до 1936 г. в Конституции отсутствовало положение о механизме власти партии, все управленческие функции осуществлялись конспиративно. Все секретное делопроизводство было выделено в самостоятельное подразделение – Бюро секретариата ЦК. Штат бюро насчитывал в 1922 г. 68 человек, возглавлял бюро первый помощник Сталина. Все материалы сдавались в Секретный архив ЦК. Фиксация положения о ВКП (б) в Конституции 1936 г. никак не конкретизировала ни ее место с системе управления, ни ее полномочия.

Фактически в ст.126 Конституции говорилось следующее: «Наиболее активные и сознательные граждане из рядов рабочего класса и других слоев трудящихся объединились во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков), являющуюся передовым отрядом трудящихся в их борьбе за укрепление и развитие социалистического строя и представляющую руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных».

В 1934 г. был создан на основе решений XVII съезда ВКП (б) Особый сектор ЦК (заведующий А.Н. Поскребышев), который, по мнению ряда историков, и был реальным центром системы государственного управления СССР.

С 20-х годов до краха тоталитарного режима в 1991 г. партийный аппарат контролировал систему управления сугубо тайными средствами – вся переписка велась через фельдъегерскую связь ВЧК – ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ. Благодаря этому была создана уникальная невидимая для абсолютного большинства граждан СССР и тем более для зарубежных лиц и органов система власти.

Первый формальный страт власти – это конституционные органы от Верховного Совета до поселкового. Пороком советской системы были выборы в Советы всех уровней на безальтернативной основе – подобный процесс нельзя назвать выборами, ибо можно только проголосовать за рекомендованного партией кандидата. Однако выборы, собрания, обсуждения, решения создавали иллюзию активной государственной деятельности не только в СССР, но и за рубежом. При тоталитарном режиме формально единовластные Советы были в целом второстепенными элементами политической системы.

Второй – партийно-государственная номенклатура, реализующая указания высших органов партии (ЦК и Политбюро). Партийные директивы полностью и обязательно выполнялись государственными органами, причем ни в одном официальном решении любого уровня Советской власти не могло быть даже ссылки на соответствующее указание партийных комитетов. Вся официальная переписка нигде не фиксировалась, не регистрировалась в соответствующих журналах, что позволяло поддерживать имидж ВКП(б) как общественно-политической организации.

Абсолютная власть была сконцентрирована в высших звеньях партийного аппарата – Генерального секретаря (по уставу ВКП(б) не обладающего никакими полномочиями), Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК. Решения Политбюро вносились в протоколы в самой краткой форме, сами решения хранились в особых папках, мотивация принятия решений и прения не раскрывались.

Однако напрасно было бы полагать, что подобная всеохватывающая партийная власть ликвидировала бесхозяйственность, массовые хищения, коррупцию, корыстное использование служебного положения – все это в полной мере наблюдалось в 20-30-е годы. Объективности ради отметим, что подобные негативные явления, на наш взгляд, уменьшились из-за тотального контроля партийных органов и ОГПУ-НКВД.

Огромную роль в складывании механизма политического управления СССР сыграла новая большевистская бюрократия. Отметим, что возникновение бюрократизма возможно, когда интерес личный или интерес касты объявляются государственным, общественным. Бюрократия – это особая замкнутая корпорация, государство в государстве. Бюрократ – враг всех перемен, он консервативен и догматичен по своей природе. Ему ненавистна гласность. Секретность – одно из главных условий существования бюрократизма. Бюрократ убежден в своей незаменимости, непогрешимости, своем монопольном праве представлять интересы государства. Бюрократизм – изначальное свойство всех авторитарных и тоталитарных систем. Не было случайно сталинизм воспринял традиции бюрократизма царской России, хотя и устранил из аппарата большинство бывших царских чиновников. Сталинская номенклатура во многом оставила царских чиновников позади. Она стала не только консервативна, но и агрессивна. Она стремилась под партийными лозунгами подчинить все своему контролю.

Все упомянутое шло в одном ряду с распространением протекционизма и привилегий. Вместе с суеверным почтением к государству росло чинопочитание. Возродилась известная исстари мораль группового эгоизма, ложно понятой чести мундира, сокрытия должностных преступлений, унижения человеческого достоинства подчиненных, грубости.

Бюрократия обладала относительной самостоятельностью. При жизни Сталина и его абсолютной власти, систематическом перемещении и селекции чиновников, их уничтожении упомянутая самостоятельность не проявлялась.

В 30-е годы партийные комитеты, став основной частью тоталитарного режима, утратили политические формы руководства, подменяя советские и хозяйственные органы. Партийный аппарат сконцентрировал в своих руках необъятную власть. Высший политико-управленческий слой партии во главе со Сталиным именно в это время идеологически обосновал идентичность своих интересов идеалам социализма и выработал механизм самовоспроизводства.

Положение партии в командно-административной системе становилось все более двойственным. С одной стороны она стала основой, двигателем системы, определяя в лице всемогущего Центра идеологию и политику; с другой – превратилась в заложницу системы, приспосабливаясь к ней и утрачивая политическую самостоятельность.

* * *

К

онец 20-х годов ознаменовал не только окончание НЭПа, но и переход от авторитарного общества к тоталитарному. В этой ситуации система управления развивалась противоречиво: основные законодательные акты провозглашали принципы демократии и верховенство закона - в реальной же жизни усиливалась противоположная тенденция. Этот внешне противоречивый процесс пока до конца не изучен, но главное состоит в том, что так называемая номенклатура (перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые утверждались соответствующим партийным органом) вместе с аппаратом управления сыграла решающую роль в утверждении тоталитарной системы.

Глава семнадцатая

Управление тоталитарного общества СССР

в 30-е годы

Окончательное становление тоталитарного режима не было связано с какими-либо кардинальными преобразованиями системы государственного управления. Более того, в 1936 г. была принята новая демократическая Конституция СССР, ликвидировавшая ограничения прав и свобод граждан. Определенные изменения коснулись сферы юриспруденции и судопроизводства, но в целом правовая и управленческая база тоталитаризма осталась прежней.

Создание тоталитарного государства в СССР

Подводя итоги XX века, историческая наука все пристальнее всматривается в феномен тоталитаризма. Это явление, безусловно, одно из самых страшных «изобретений» нашего столетия, трагедия сотен миллионов людей. Величайшее зло не удалось распознать у его истоков, действовал открытый Питиримом Сорокиным закон социального иллюзионизма.

Термин «тоталитаризм» для характеристики политического режима впервые был применен в Италии в первой половине 1920-х годов. При этом либералы употребляли его в явно негативном плане, критикуя фашизм, а правые вносили в это понятие положительную оценку, делая акцент на возможности реализации в рамках тоталитаризма национальной идеи.

Основными признаками тоталитаризма как общественного явления являются:

1. Стремление воплощения в жизнь утопической идеи, какие бы исходные цели и принципы в ней ни были заложены.

2. Ничем не ограниченное насилие, диктатура и террор при достижении целей.

3. Тотальный контроль над всей общественной жизнью, ее унификация в соответствии с господствующей идеологией правящей партии, владеющей монопольным правом на политическую деятельность. Запрещение политической и иной оппозиции и свободомыслия.

4. Превращение всей собственности в государственную или в собственность послушных государству предпринимателей; невозможность проявления личной инициативы в хозяйственной деятельности.

5. Тотальный контроль над личностью, полное ее подчинение государству, чиновничий произвол от имени государства. Создание системы всестороннего воздействия на личность через школу, семью, средства массовой информации, государственные и общественные организации, деятельность которых полностью контролируется партийным аппаратом.

6. Тотальный контроль над духовной жизнью и творчеством.

7. Культ личности вождя и превращение большинства населения в толпу, послушную его воле.

8. Последовательный антидемократизм.

9. Мессианство, тенденция к распространению вовне исповедуемых идей и порядков.

10. Материальная и духовная автаркия и самоизоляция.

Намерение переделать старое общество и создать новое в соответствии с постулатами марксистско-ленинской теории с самого начала было стимулом всех практических действий большевиков – от создания партии «нового типа» и подготовки этой партией Октябрьского переворота до составления пятилетних планов и программ построения социализма.

Однако здесь можно заметить, что схожие мессианско-утопические намерения обнаруживаются у идеологов Просвещения, вождей Великой Французской буржуазной революции, домарксистских социологов XIX в. Конкретно-исторические условия того времени, а также непрагматический характер утопизма помешали названным деятелям предпринять масштабные попытки создания тоталитарных структур.

Практическое воплощение тоталитарных по целеполаганию и размаху намерений – вот что отличает большевистскую Россию. Особо следует подчеркнуть, что это воплощение начиналось в условиях мировой и гражданской войн, после применения революционного насилия к старым властным структурам и их сторонникам. На всех попытках социалистических преобразований с самого начала лежала печать принуждения и насилия – в этом большевистский эксперимент сближался с практикой Великой Французской революции.

Тем не менее не следует торопиться с выводом, что в ноябре 1917 г. или в любой иной момент вплоть до 1929 г. население огромной страны вдруг оказалось гражданами тоталитарного государства. Требуются специальные исследования теоретических основ большевизма и практических действий большевиков на различных, совершенно неоднородных этапах внутри этого периода, чтобы выявить степень их несоответствия нормам правового, гражданского, демократического общества. Пока же твердо сделать указанный вывод не позволяют по крайней мере два обстоятельства: во-первых, прагматическая способность Ленина не только переделывать обстоятельства, но и подлаживаться под них, менять тактику и даже стратегию (нэп!); во-вторых, контекст мировой и гражданской войн, в котором тогдашние большевики формировали свою политику. Само допущение и развитие нэпа, нетоталитарной по своей сути политики, предполагает возможность разных ответов на эти вопросы, которые в любом случае останутся чисто гипотетическими. В период нэпа Советская Россия по объему прав и свобод граждан и общественных организаций мало чем отличалась от других стран Восточной Европы, Центральной и Южной Америки, Азии, которые никто из исследователей ни тогда, ни после не относил к разряду тоталитарных. Она уже стала однопартийным государством, уже подверглись жестким ограничениям права бывших привилегированных классов, уже вовсю разворачивались гонения на бывших политических противников – но какая страна первой половины XX в. была полностью свободна от этого? Иное дело – время господства Сталина. В чем бы ни коренились эти явления – в марксизме, ленинизме, российской самодержавной традиции или особенностях революционных социальных перетрясок 30-х годов, - они не тождественны предшествовавшей практике большевиков, в которой были не только военный коммунизм, но и нэп, а до середины 1918 г. - даже многопартийность. Стал Сталин орудием определенной части партии, рвавшейся к самодовлеющей и самовоспроизводящейся власти, или партия стала орудием, а затем отчасти – и жертвой? Однозначного ответа на эти вопросы нет, верно и то, и другое, хотя, вероятно, в разной степени. Но несомненно, что именно в ходе индустриализации, коллективизации, культурной революции, внутрипартийных чисток и других преобразовательных процессов конца 20-30-х годов уровень гражданских свобод и прав всех ранее относительно независимых в послеоктябрьское время общественных институтов был снижен радикально.

Сталинское руководство партии взяло курс на создание политической, экономической, социальной и культурной ситуации, близкой к той, которая существовала в годы гражданской войны и военного коммунизма и характеризовалась господством революционного террора и чрезвычайных мер. Тезис об обострении классовой борьбы по мере установления основ социалистического общества был выдвинут Сталиным как сигнал к ее созданию. Сама же ситуация требовала подавления малейших ростков оппозиции сталинской группировке и тому «ордену меченосцев», в который он начал превращать партию одновременно с превращением ОГПУ-НКВД в ударный отряд этого ордена. Циничная установка Сталина «властвуют не те, кто выбирают и голосуют, а те, кто правят» была впервые высказана в 20-х годах, а с начала 30-х стала воплощаться в жизнь с невероятной жестокостью и последовательностью. Очень скоро диктатор сумел поставить людей в такие условия, когда у них не только не было каналов выражения независимого мнения, но и само выражение такого мнения грозило репрессиями.

В первой половине 30-х годов были ликвидированы или вынуждены самоликвидироваться все самостоятельные творческие организации (Всероссийский союз поэтов, Всероссийский союз писателей, Ассоциация работников революционной кинематографии и др.), Общество старых большевиков и Общество политкаторжан.

К 1935 г. была практически передана в госторговлю потребительская кооперация. Паспортизация населения и особенно введение жесткого паспортного режима (для крестьян, напротив, беспаспортного) не только решали какие-то насущные демографические проблемы в ходе индустриализации, но и закрепляли всех граждан на определенных строго контролируемых территориях без права самовольного переселения с них. Эта мера позволяла быстрее устанавливать «врагов народа» (в Законе об охране имущества госпредприятий и колхозов от 7 августа 1932 г. данный термин впервые был применен официально) и репрессировать так называемые классововраждебные элементы, причем не только в судебном, но и во внесудебном порядке.

Принудительно вернув сельских жителей в феодальное барщинно-оброчное состояние, сталинское государство вскоре аналогичным образом закрепостило промышленный и вообще городской труд. Рабочих и служащих стали предавать суду за три прогула в месяц (в 1938 г.) и опоздания на работу (1940); им было запрещено самовольно менять место работы (1940). Повинные в нарушении трудового и паспортного режима граждане пополнили огромную армию работников принудительного труда, который распространялся также на уголовных и политических заключенных. Уже в 1935 г. сектор принудительного труда в СССР охватил более 2 млн. человек, т.е. достиг численности трудоспособного населения средней европейской страны. Система ГУЛАГа в начале 1940 г. включала 53 лагеря, 425 исправительно-трудовых колоний и 50 колоний для несовершеннолетних. К середине 30-х годов создание тоталитарного режима завершилось.

Советский тоталитаризм имел ярко выраженные специфические черты:

1. Длительность существования – с 30-х годов до 1991 г.

2. Огосударствление всей экономики – колхозы нельзя считать кооперативной формой собственности.

3. Масштабы террора – в абсолютном и процентном отношении с ним не может сравниться ни одна другая страна тоталитарного режима.

4. Глубина культа личности И.В.Сталина.

5. Сохранение вплоть до сегодняшних дней идейных и организационных носителей тоталитаризма в лице КПРФ и других многочисленных коммунистических организаций, что ставит под угрозу необратимость демократических преобразований.