Раздел I. Общие проблемы философии права

способностей, талантов и т. д.) не должен иметь в своем индивиду­альном пользовании ничего такого, чего не могут иметь и все ос­тальные. Отсюда и та заранее предопределенная ограниченная мера потребительского равенства, признание и осуществление которой составляют цель и содержание уравнительной регуляции. Такой исходный потребительский минимум неизбежно ведет и к миними­зации труда и его производительности: мера труда в силу обрат­ных связей все же стихийно приходит задним числом в соответст­вие с низким пределом потребления и даже имеет тенденцию опус­титься ниже этого предела — по внутренней логике отношений, игнорирующих объективный масштаб правовой регуляции труда. И как следствие подобного игнорирования — взлет потребитель­ской психологии в условиях потребительского дефицита, порож­даемого неэффективностью и низким качеством труда при социа­лизме.

Ясно также, что заданную уравниловкой ограниченную меру потребления и труда можно нормативно выразить лишь установле­нием соответствующей ограниченной меры того, что дозволено (раз­решено), и запрещением (прямым и косвенным) всего остального, так или иначе выходящего за узкие рамки прямо дозволенного. Таким образом, минимум реально дозволенного и максимум запрещенно­го — необходимое проявление существа уравнительной регуляции, а вовсе не чей-то субъективный произвол. Вообще, в ситуации урав­ниловки популярное социалистическое слово "нельзя", ставшее сим­волом произвола, воодушевлено идеей добра, правда, ложно поня­того — всеобщим счастьем потребительского равенства. Как гово­рил Гегель, все в мире не просто испорчено, а испорчено на "хоро­шем" основании.

Уравниловка отрицает правовое равенство свободных лиц и подменяет равенство в мере свободы и ответственности произволом и несвободой. Она стремится ко всеобщей нивелировке. Но такое произвольное отрицание реальных различий жизни, будучи лишь иллюзорно-утопическим преодолением действительности, возмож­но лишь на основе приказных норм. Внутренне противоречивый смысл уравниловки может быть внешне выражен, конкретизиро­ван и представлен лишь в хаотической, неопределенной и необо­зримой массе властно-силовых норм, устанавливающих содержа­ние и границы соответствующих дозволений и запретов. Произвол, первоначально и внутренне присущий принципу уравниловки, про­низывает все формы его проявления, выражения, реализации и защиты.

Определяющую роль при уравнительном типе регуляции, не­смотря на обилие запретов, играют как раз дозволения (разреше­ния) как способ регулирования общественных отношений. Именно исходный минимум дозволенного (прежде всего в сфере труда и потребления) нуждается как в непосредственной силовой защите,

Глава 9. Право и уравниловка

89

так и в опосредованной поддержке со стороны множества соответ­ствующих запретительных норм, призванных насильственно удер­жать поведение людей в тесных границах дозволений. Этой мелоч­ной регламентацией дозволенного и густой сетью запретов порож­дена та "заурегулированность" жизни и труда, которая была столь характерна для социалистического законодательства и служила необходимой нормативной основой так называемых административ­но-командных методов управления.

При типичном для уравниловки дозволительном (разрешитель­ном) порядке регуляции по логике вещей может быть разрешено лишь нечто ограниченное, уже известное и конкретно-определен­ное, а все остальное оказывается запрещенным по принципу: за­прещено все, что прямо не разрешено. Таким образом, диктуемый уравниловкой минимум дозволенного с необходимостью порождает максимум запрещенного, причем под запрет, помимо прочего, попа­дает и преследуется все новое, все творческое и передовое в труде и общественной жизни, все, что выходит за ограниченные рамки норм уравниловки. Требования уравниловки в своей совокупности выступают по сути в качестве весьма действенного нормативного механизма торможения общественного развития, мощного регуля­тивного средства консервации всех сфер общественной жизни, не­преодолимого барьера против активизации человеческого фактора. Уравниловка, насильственным путем минимизируя активность чле­нов общества, насаждает пассивность и застой. Наказуемость ини­циативы — естественный и массовый продукт уравниловки, всеми своими средствами отрицающей свободу людей, направляющей и ориентирующей их энергию не на улучшение качестве труда и жизни, а на то, чтобы этого не произошло. Порождаемая уравни­ловкой социально-психологическая и в целом жизненная установка на пассивность и иждивенчество деформирует человеческий фак­тор и закрывает пути к росту общественного производства и совер­шенствованию условий жизни.

Необходимость постоянной силовой поддержки принципа и норм уравниловки в условиях социализма предопределяет содержание, направления, формы и методы деятельности всех нормотворческих, нормоприменительных учреждений и должностных лиц, ведет к гипертрофии принудительно-приказного компонента в совокупном объеме их полномочий.

Но требования уравниловки по существу не реализуемы даже с помощью силовых методов ввиду самой невозможности беспро­бельной регламентации жизни и превентивного контроля за ней. Ирония в том, что уже иерархия учреждений и должностных лиц, совершенно необходимая для осуществления и поддержания режима уравниловки и естественно порождаемая по внутренней логике дифференциации функций, полномочий и ролей во всяком процессе организации общественной жизни, неминуемо ведет к на-

90