Глава 1. "Новое право": основные направления интерпретаций

255

крытие, установить классовый принцип права и этим, что называ­ется, обосновать марксистскую науку о праве", замечает: "Как мы уже могли убедиться из обзора даже буржуазной литературы, клас­совый принцип в праве, как и во многих других областях, был от­крыт не тов. Стучкой так же, как, по признанию Маркса и Ленина, он был открыт вообще не ими, но задолго до них буржуазной наукой"¹.

Неверное толкование (Стучкой и другими советскими теоре­тиками) классового характера права, отождествление ими дикта­туры пролетариата с пролетарским правом, подмена правовой нор­мы велением власти и государственным приказом и т. д., по мнению Рейснера, привело к тому, что "уцелевшее и воскресшее в Совет­ской Республике буржуазное право было не только окрещено на­именованием пролетарского, но "снабжено правами" и прямо за­числено в ранг истинно пролетарского классового права"². Отсюда, по его оценке, и "идеализация существующего нэповского порядка с его крупными отрезами частно-капиталистического хозяйства", стремление "во что бы то ни стало одеть диктатуру пролетариата и республику Советов в благоприличное одеяние буржуазно-подоб­ного права"³. Рейснер предостерегает от юридизации советских по­рядков, даже на основе пролетарской диктатуры. "Если право не "опиум для народа", то, во всяком случае, довольно опасное снадо­бье, обладающее в горячем состоянии свойствами взрывчатого ве­щества, а в холодном — всеми признаками крепкого, иногда слиш­ком крепкого, клея или замазки"⁴.

Молодая советская юриспруденция, по словам Рейснера, заня­та искажением и извращением действительности, ее идеологиче­ской идеализацией. Целью новых марксистских правоведов "явля­ется не научное исследование, а определенное идеологическое по­строение, которое во что бы то ни стало должно превратить дикта­туру пролетариата и его веления в единственное правое и правиль­ное право, которое бы самим своим наличием устранило возмож­ность каких-то других, вне официального законодательства стоя­щих прав"⁶.

Такой подход к праву, замечает Рейснер, увел советских пра­воведов от поисков марксистского определения права. Что касается позиции Стучки, то она, по характеристике Рейснера, представляет собой заимствование и перелицовку понятия права Р. Иеринга — понимания права как защиты интересов (у Стучки — классо-

¹ Там же. С. 22.

² Там же. С. 30.

³ Там же. С. 29, 30.

⁴ Там же. С. 35.

⁵ Там же. С. 37.

9*

256 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

вых интересов) путем принудительных норм, исходящих от госу­дарства¹. Выдвижение Стучкой на первый план правовых отно­шений вместо норм тоже заимствовано, по мнению Рейснера, у Иеринга.

По поводу известного определения права как системы (поряд­ка) общественных отношений (из Постановления НКЮ от 12 декаб­ря 1919 г., подготовленного под руководством Стучки) Рейснер за­мечает: "Как очевидно, в этом определении права по существу не имеется никакого определения права, так как таким же принуди­тельным порядком общественных отношений может быть в одина­ковой степени и религия, и мораль, и соответственная техническая организация, и экономический порядок, и политический строй"². Кроме отсутствия специфики права недостатки понимания права в упомянутом Постановлении НКЮ 1919 г., согласно Рейснеру, за­ключаются и в том, что право там трактуется исключительно как функция государства, а наличие (уже до революции) пролетарско­го классового права (наряду с субъективными правами других клас­сов) — полностью игнорируется.

Подобная теория права, по оценке Рейснера, отождествляет право и власть. Она не способна даже отличить право и правовой порядок от любого порядка принуждения и насилия. "С этой точки зрения , — отмечает он, — всякий "порядок", который несет с со­бою та или иная вооруженная армия современного государства в виде порядка применения бомбардировки, расстрелов, реквизиций, захвата заложников и военного террора вообще — все это является правовым порядком..."³.

Рейснер как критик по сути верно подметил ряд существен­ных недостатков других направлений в советском правоведении послереволюционного времени. Но и его собственная позиция клас­сового интуитивного права не менее рьяно оправдывала все после­революционные реалии и в конечном счете тоже по-своему тракто­вала неправовой режим диктатуры пролетариата в качестве т. н. пролетарского, социалистического правопорядка. Основной принцип всякого права — формальное равенство свободных индивидов — отвергался в концепции Рейснера по существу с тех же пролетар-ско-классовых, коммунистических позиций, что и в других направ­лениях марксистского правопонимания.

В общем русле принципиальной классовой установки на отри­цание в теории и на практике действительного права все они пред­ставляли собой лишь различные варианты по существу одного и того же радикального антиюридизма.

¹ Там же.

² Там же. С. 210.

³ Там же. С. 211.