Манифест футуризма (фрагменты)

1909 г., Италия, Филиппо Маринетти Из Италии мы провозглашаем всему миру этот наш яростный, разрушительный, зажигающий манифест. Этим манифестом мы учреждаем сегодня Футуризм, потому что хотим освободить нашу землю от зловонной гангрены профессоров, археологов, краснобаев и антикваров. Слишком долго Италия была страной старьевщиков. Мы намереваемся освободить ее от бесчисленных музеев, которые, словно множество кладбищ, покрывают ее. Музеи – кладбища!.. Между ними, несомненно, есть сходство в мрачном смешении множества тел, неизвестных друг другу. Музеи – общественные спальни, где одни тела обречены навечно покоиться рядом с другими, ненавистными или неизвестными. Музеи – абсурдные скотобойни художников и скульпторов, беспощадно убивающих друг друга ударами цвета и линии на арене стен! Раз в год паломничество в музей, подобно посещению кладбища в День поминовения усопших, – с этим можно согласиться.

Положить раз в год букет цветов у портрета Джоконды – с этим я согласен… Но я против того, чтобы наши печали, наше хрупкое мужество, наша болезненная неугомонность ежедневно выводились на экскурсию по музеям. Зачем травить себя? Зачем гнить? Да и что можно увидеть в старой картине, кроме вымученных потуг художника, бросающегося на барьеры, которые не позволяют ему до конца выразить свои фантазии? Млеть перед старой картиной – то же самое, что выливать эмоции в погребальную урну вместо того, чтобы дать выпустить их на простор в бешеном порыве действия и созидания. Неужели вы хотите растратить все свои лучшие силы на это вечное и пустое почитание прошлого, из которого выходишь фатально обессиленным, приниженным, побитым? Уверяю вас, что каждодневные посещения музеев, библиотек и учебных заведений (кладбищ пустых усилий, голгоф распятых мечтаний, реестров неудавшихся начинаний!) для людей искусства так же вредны, как затянувшийся надзор со стороны родителей над некоторыми молодыми людьми, опьяненными талантом и честолюбивыми желаниями. Когда будущее для них закрыто, замечательное прошлое может стать утешением для умирающего больного, слабого, пленника…

Но мы не желаем иметь с прошлым ничего общего, мы, молодые и сильные футуристы! Пусть же они придут, веселые поджигатели с испачканными сажей пальцами! Вот они! Вот они!.. Давайте же, поджигайте библиотечные полки! Поверните каналы, чтобы они затопили музеи!.. Какой восторг видеть, как плывут, покачиваясь, знаменитые старые полотна, потерявшие цвет и расползшиеся!.. Берите кирки, топоры и молотки и крушите, крушите без жалости седые почтенные города! Самому старшему из нас 30 лет, так что у нас есть еще по крайней мере 10 лет, чтобы завершить свое дело. Когда нам будет 40, другие, более молодые и сильные, может быть, выбросят нас, как ненужные рукописи, в мусорную корзину – мы хотим, чтобы так оно и было! Они, наши преемники, выступят против нас, они придут издалека, отовсюду, пританцовывая под крылатый ритм своих первых песен, поигрывая мышцами кривых хищных лап, принюхиваясь у дверей учебных заведений, как собаки, к едкому запаху наших разлагающихся мозгов, обреченных на вечное небытие в литературных катакомбах. Но нас там не будет…

Наконец они найдут нас, однажды зимней ночью, в открытом поле, под печальной крышей, по которой стучит монотонный дождь. Они увидят нас, съежившихся возле своих трясущихся аэропланов, согревающих руки у жалких маленьких костров, сложенных из наших сегодняшних книг, когда те загорятся от взлета наших фантазий. Они будут бесноваться вокруг нас, задыхаясь от презрения и тоски, а затем они все, взбешенные нашим гордым бесстрашием, набросятся, чтобы убить нас; их ненависть будет тем сильнее, чем более их сердца будут опьянены любовью к нам и восхищением. Несправедливость, сильная и здоровая, загорится в их глазах. Искусство, по существу, не может быть ничем иным, кроме как насилием, жестокостью и несправедливостью. Самому старшему из нас 30 лет. Но мы уже разбросали сокровища, тысячу сокровищ силы, любви, мужества, прозорливости и необузданной силы воли; выбросили их без сожаления, яростно, беспечно, без колебаний, не переводя дыхания и не останавливаясь…

Посмотрите на нас! Мы еще полны сил! Наши сердца не знают усталости, потому что они наполнены огнем, ненавистью и скоростью!.. Вы удивлены? Это и понятно, поскольку вы даже не можете вспомнить, что когда-либо жили! Гордо расправив плечи, мы стоим на вершине мира и вновь бросаем вызов звездам! У вас есть возражения?.. Полно, мы знаем их… Мы все поняли!.. Наш тонкий коварный ум подсказывает нам, что мы – перевоплощение и продолжение наших предков. Может быть!.. Если бы это было так! Но не все ли равно? Мы не хотим понимать!.. Горе тому, кто еще хоть раз скажет нам эти постыдные слова! Поднимите голову! Гордо расправив плечи, мы стоим на вершине мира и вновь бросаем вызов звездам!

Избранные страницы футуристской поэзии (Италия)

В поэтической практике футуристов далеко не всегда находили отражение все постулаты «Манифеста». Однако новаторство в сфере образного языка оказывалось очевидным во всех случаях. Одним из весьма интересных поэтов-футуристов был Альдо Палаццески (1885-1974). Настоящее его фамилия – Джурлани. В молодости он жил в Париже, дебютировал как поэт в 1904. Маринетти, прочитав в 1909 году стихи молодого автора, привлек его к этому движению. В 1912 году Маринетти включил в антологию «Поэты футуристы» несколько его стихотворений, в том числе «Больной фонтан», которое назвал важнейшей вехой в истории итальянской литературы. В нем есть все, что делает стихи Палаццески мгновенно узнаваемыми: кажущаяся безыскусность и простота, почти по-детски наивный взгляд на мир, скрытый трагизм и всепроникающая беспощадная ирония. И в русском переводе чувствуется стремление автора стихотворения сокрушить поэтические традиции. Здесь доминирует дисгармония, которая находит отражение, прежде всего, в резком звучании текста. Палаццески создал антиромантический образ чахоточного фонтана, чьей боли глубоко сочувствует лирический герой.

Альдо Палаццески

БОЛЬНОЙ ФОНТАН  

Клоф, клоп, клох,

клоффете,

клоппете,

клоккете,

кх-кх-кх…

Внизу,

во дворе,

бедный

больной

фонтан.

Что за пытка

слушать

его кашель!

Кашляет,

кашляет,

ненадолго

умолкнет

и снова

закашляет.

Мой бедный

фонтан,

твоя

боль

сжимает

мне сердце.

Молчит,

вода

не течет,

молчит,

не слышно

ни звука.

Замер.

А вдруг…

вдруг

он умер?

Какая мука!

Ах, нет!

Вот

снова

раскашлялся.

Клоф, клоп, клох,

клоффете,

клоппете,

клоккете,

кх-кх-кх…

Его убивает

чахотка.

Боже,

как же его

вечный

кашель

меня

измучил.

Недолго

еще терпимо,

но столько -

невыносимо!

Эти хрипы!

Авель,

Виттория, ну же!

Скорей,

перекройте

источник.

Изводит

меня

этот его

вечный

кашель.

Подите,

сделайте

что-нибудь,

чтоб его

остановить,

а может…

может

его убить!

Мадонна!

Иисусе!

Ну хватит же,

хватит!

Мой бедный

фонтан,

от боли

твоей

я ведь

тоже

умру.

Клоф, клоп, клох,

клоффете,

клоппете,

клоккете…

кх-кх-кх…

Пер. А. Ямпольской

В стихотворении «Дайте мне порезвиться» Палаццески откровенно говорит о необходимости свободы в творчестве. И здесь важное место занимает набор звуков, которыми поэт бравирует, играет, бросая вызов всем. Стихотворение иронично, насмешливо. Вот его начало:

ДАЙТЕ МНЕ ПОРЕЗВИТЬСЯ

Канцонетта

Кри кри кри,

фру фру фру,

уйи уйи уйи.

ийу ийу ийу.

Поэт забавляется

бесконечно.

Мешать ему бессердечно.

Тем паче не надо злиться,

дайте ему порезвиться,

бедняжке,

ведь он и не помышляет

о большой поблажке…

Куку руру,

руру куку,

куккуккуруку!

Что значит сие безобразие?

Эти строфы… гм… экзотические?

Вольности, вольности,

вольности поэтические.

Они моя слабость…

Пер. Евг. Солоновича

Неудивительно, что Альдо Палаццески стал автором своеобразного манифеста «Антиболь», где писал об очищающей силе смеха. Маринетти изменил название на «Противоболь». С футуристами поэта связывали пять лет.

Что касается основоположник и теоретик футуризма в европейской литературе и искусстве, Филиппо Маринетти, то в его стихотворениях наиболее явно отразилось стремление к самоутверждению. В частности, это нашло отражение в одном из наиболее известных нам стихотворений.

Филиппо Маринетти АВИАТОР-ФУТУРИСТ ОБРАЩАЕТСЯ К ОТЦУ СВОЕМУ, ВУЛКАНУ Я лечу к тебе, Вулкан. Мне смешон твой зловещий, утробный, яростный хохот чревовещателя. Пойми – ты надо мной не властен! Я знаю – ты хотел бы завладеть мною, ухватить меня своими щупальцами, опутать сетями горячей лавы, словно какого-нибудь честолюбивого мечтателя из тех юнцов, что карабкаются по твоим склонам навстречу ужасной тоске неоглядного заката, пока ты сворачиваешь себе челюсть, колыхаясь от смеха в чудовищном землетрясении! Я не боюсь символов и предзнаменований, меня не страшат бездонные пространства и твои угрозы, хоть ты и можешь похоронить целые города под грудами меди и золота, испепелить их, задушить запекшейся кровью! Я – футурист, могучий и непобедимый, вознесенный ввысь сердцем неистовым и неутомимым. Я – почетный гость за столом Авроры, я насыщаюсь зрелищем многоцветных ее плодов, я переношусь через полдни – дымящиеся пирамиды бомб, я преследую закаты – бегущие армии, захлебывающиеся в крови, я волоку за собой тоскливые, рыдающие сумерки. Этна! Кто сумеет лучше, смелее, чем я, плясать в вышине и беспечно покачиваться над твоей разверстой пастью, свирепо рычащей внизу, далеко-далеко у меня под ногами? Вот я спускаюсь, чтобы погрузиться в чудовищные клубы красноватого дыма, в волны твоего удушливого, серного дыханья. Я слышу глухой грохот, гулкие раскаты в твоей необъятной утробе, я слышу, как проваливаются с громом в бездну подземные столицы. Но что мне эта бессильная ярость земли? Напрасно угольно-черное ее дыханье стремится вытолкнуть меня, подбросить под облака! Руки мои твердо лежат на рычагах. Я парю в самом средоточии, в мрачном твоем зеве, между твоих гигантских губ, вздымающихся как высокие горы. Я спускаюсь всё ниже, ниже, вокруг меня сдвигаются всё тесней твои чудовищные распухшие десна... О этот причудливый лес! Что за странные, расплывчатые растения из мягкого, изменчивого дыма! И ты жуешь их, будто огромные голубые усы... О Вулкан! Сбрось со своего лица эту маску из фосфорических бородавок! Зашевели мощными мышцами твоего огромного рта и прорычи, прореви, возвести мне мою судьбу, скажи – в чем назначенье и долг племени моего?

Пер. Э. Ананиашвили

Литература

Филиппо Томмазо Маринетти. Первый манифест футуризма //Называть вещи своими именами: Программные выступления западноевропейской литературы ХХ века. – М., 1986

Альдо Палаццески [Стихи] //Западноевропейская поэзия ХХ века. – М., 1977 (Серия «БВЛ»)

Азизян И. А. Итальянский футуризм и русский авангард // Искусствознание. 1999, №1

Ямпольская, А. Итальянский футуризм. //ИЛ, 2008, №10

Задание 3:

Сюрреализм