3. Предложения с причастным (деепричастным) оборотом

Отличие «простого» причастного (деепричастного) оборота от АПО заключается лишь в том, что в последнем зависимая глагольная форма имеет собственное подлежащее, которое употребляется в форме одного из зависимых (косвенных) падежей. При наличии же одного, общего для обоих компонентов конструкции подлежащего АПО превращается в обычный причастный (деепричастный) оборот. Таким образом, в аспекте формы предложение с причастным (деепричастным) оборотом расчленя­ется на два компонента — главный и зависимый. Первый формально эк­вивалентен ПрП, а второй передан причастием (деепричастием), которое может сопровождаться зависящими от него словами.

Деепричастие представляет собой приглагольный компонент, близкий по функции к наречию, хотя по своей семантике деепричастие теснее свя­зано с глаголом, нежели с наречием [Виноградов!, 387; Мещаниновз, ЗНг Назначение деепричастия — выражать действие, но не основное, а сопут* ствующее основному, побочное [Виноградов!, 387-388; Мещаниновз, 320\ В этом отношении деепричастие может выступать как оформитель О дельного компонента СПП, как сказуемое придаточного предложения [Мещаниновз, 322-323]. Ср., например: (1) Закончив работу, он сел отдохнуть; (1а) После того как он закончил работу, он сел отдохнуть.

Причастные обороты отличаются от деепричастных лишь семантикой своего главного элемента — причастия. Причастие всегда выражает при­знак предмета, и поэтому причастный оборот эквивалентен определитель­ному придаточному предложению:

3. Человек, шедший мне навстречу, улыбнулся;

4. (2а) Человек, который шел мне навстречу, улыбнулся.

Во многих западноевропейских языках причастие и деепричастие не различаются или имеют омонимичные формы, которые выступают в раз­ных позициях — приименной и приглагольной:

3. Coming up to my house, I noticed a strange man = When I was coming up to my house, I noticed a strange man;

4. I noticed a strange man coming up to my house = / noticed a strange man who was coming up to my house.

Следовательно, предложение с причастным (деепричастным) обо­ротом представляет собой конструкцию, эквивалентную СПП, прида­точное предложение которого имеет зависимую предикативность. Все рассмотренные конструкции с полным основанием можно интерпрети­ровать как результаты преобразований (трансформаций) обычных (экс­плицитных) сложных предложений: по данным психолингвистических исследований исходными единицами, наиболее легко и рано усваивае­мыми, являются сложные предложения, в которых «элементы, потен­циально могущие быть опущенными, представлены в полной форме» [Слобин, 187]. То же самое, вероятно, можно сказать и о разнообраз­ных случаях употребления союзов в рамках простого предложения [Прияткинаь]. Уже отмечалось, что основным показателем граммати­ческой предикативности СП как целого служит союз. В связи с этим каждый сохранившийся в составе ПрП союз (со связанными с ним сло­вами) следует рассматривать как некоторый «остаток» того или иного придаточного предложения. Об этом свидетельствуют исследования, Проводимые на материале современного русского языка [Прияткинаг; [Сиротинина].

Таким образом, все проанализированные конструкции и обороты Представляют собой эквиваленты СП, в котором может отсутствовать зависимая предикативность, но сохраняться общая грамматическая предикативность в виде союза, который и характеризует конструкцию как вариант СП. В этом плане наиболее удачным определением СП представляется приведенное ранее, где СП понимается как сочетание РРедикативных единиц или их контекстуальных эквивалентов [Бело-рчапкова 1967, 23].

СИНТАКСИЧЕСКАЯ СИСТЕМА

Когда речь идет о лексическом составе языка, о морфологии или фо­нологии, то слово система представляется вполне естественным. Когда же это слово используется применительно к синтаксису, это может вызвать некоторое удивление, поскольку синтаксис имеет дело прежде всего со связыванием простых исходных единиц, и говорить следует, надо пола­гать, о способах связи. Но в результате связывания простых получаются единицы более сложные, которые и можно каким-то образом соотносить друг с другом, выявлять их системные отношения.

Единство этой системы, ее основу образует противопоставление трех типов связей — предикативной, сочинительной и подчинительной. Системный характер синтаксиса проявляется в том, что между синтак­сическими единицами разных уровней можно установить определенное соответствие, изоморфизм. Проблема изоморфизма компонентов слово­сочетания и ПрП, с одной стороны, и словосочетания и СП — с другой, рассмотрена Е. Куриловичсм. В свою очередь, противопоставление сло­восочетания предложению, с одной стороны, и простого предложения — сложному — с другой, основывается, соответственно, на отсутст­вии/наличии предикативной связи.

Таким образом, сочинительная, подчинительная и предикативная свя­зи находятся в определенном соотношении друг с другом. В этом плане синтаксическую систему языка можно представить как совокупность или взаимодействие двух составляющих: системы единиц и системы связей. Двойное противопоставление единиц — во-первых, предикативных и не­предикативных (слово — предложение), во-вторых, простых и сложных (слово — словосочетание, простое предложение — сложное предложе­ние), последние из которых в зависимости от характера связи подразделя­ются на сочинительные и подчинительные, — может быть представлено следующим образом:

По наличию предикатив­ной связи	По составу
	Простые	Сложные
		Сочиненные	Подчиненные^^
Непредика­тивные	Слово	Сочинительное словосочетание	Подчинительное словосочетание^^
Предикатив­ные	Простое предложение	Сложносочиненное предложение	Сложноподчиненное предложение^^

ЧАСТЬ ПЯТАЯ