2. Предложение и высказывание

Самое первое и основополагающее различие заключается в том, что предложение представляет собой единицу языка (инвариант), а высказыва­ние — это единица речи, один из возможных вариантов предложения, обусловленный конкретными условиями коммуникации.

Предложение является объектом формального анализа, высказыванием объектом смыслового анализа. Формальный анализ предложения возмо­жен вне какого бы то ни было контекста — традиционный анализ по членам предложения. Однако это вовсе не означает, что отдельно взять предложение нельзя анализировать семантически: помимо внутренй семантики (состава синтаксических позиций) предложение характеризуется и внешней семантикой (типом абстрактной ситуации). Эта ссманти силу своей абстрактности, «языковости», независима от контекста, ком­муникативной ситуации — предложение вполне самодостаточно (закон­ченно) как формально, так и семантически. Наоборот, смысловой анализ /понимание) высказывания возможен только в связи с контекстом, коммукативной ситуацией. С этой точки зрения высказывание Темнеет так же I _яевозможно вне коммуникативной ситуации (контекста), как и высказыва-_вис Идет\ (о поезде, автобусе, преподавателе и т. п.).

Предложение характеризуется системой внутренних связей, которые [выражаются соответствующими грамматическими средствами, и нам не нужно выходить за рамки предложения, чтобы выяснить природу этих свя­зей. Высказывание помимо системы внутренних связей (если оно состоит из более чем одного слова) имеет внешние связи — с предыдущими выска­зываниями, «с прочими единицами контекста» [Слюсарева_ь 35]. В отдельно взятом предложении затруднительно, а иногда и невозможно выделить его смысловые компоненты — тему и рему. Их можно лишь предполагать, ис­ходя из общей семантики предложения, а также из того, что подлежащее по определению предназначается на роль будущей темы высказывания. Точное же, реальное определение темы и ремы представляет собой «функцию по меньшей мере двух предложений в тексте» [Dijk, 114] (вспомним наш при­мер — «повествование» о мальчике, который вошел в комнату). В любом высказывании — при наличии контекста и/или ситуации — выделение темы [■ремы (если представлены оба компонента) не вызывает затруднения. При устном общении это успешно делается говорящим.

Предложение нереферентно, точнее — потенциально референтно, ' поскольку в нем предварительно обозначена область референции: в пред­ложении всегда есть такой «крючок» (а иногда — и не один), с помощью второго его можно будет «прицепить» к ситуации. Высказывание всегда референтно, оно обязательно привязано к реальной, конкретной ситуации. Предикация в предложении может (и должна) быть выражена только предикативным сочетанием подлежащего и сказуемого, т. е. грамматиче­ской предикативностью. Без этого нет предложения. Предикация в вы-j вмазывании выражается другими средствами — порядком компонентов и соответствующей интонацией, т. е. коммуникативной предикативностью, т. е. в нем говорящему предлагается типизированная форма выра-ения предикации — грамматическая предикативность. При употреблении предложения, в высказывании, говорящий осуществляет акт предиката и выбирает необходимый способ выражения этого акта — коммуникативную предикативность, которая в отдельных случаях может совпадать грамматической. При этом следует помнить, что предложение не имеет г~°нации, последняя возникает именно в акте предикации, в высказывании. Коммуникативная предикативность наслаивается на грамматическую, «подтверждая», либо «отвергая» ее.

Грамматическая предикативность имеет форму предикативного От­ношения, т. е. сочетания подлежащего (существительного в форме имени-тельного падежа или же грамматического эквивалента существительного) со сказуемым — глаголом в личной форме. Таким образом, присутствие в предложении личной формы глагола необходимо. Для высказывания зд это вовсе не обязательно — оно вполне может быть безглагольным:

• Where to? — {Ты) куда?

• Class. — На занятия.

• Math? — Математика?

• No, Spanish. — Нет, испанский.

• In a hurry? — Спешишь?

• Rather. — Более или менее.

• Whatfor?—А что?

• Almost ten — (Уже) почти десять.

• Well, so long. Call me up — Ну, пока. Звони. [Markwardt, 147].

В предложении помимо грамматической предикативности «заложе­ны» и формальные предпосылки выражения соответствующей модально­сти (утверждение — отрицание, формы наклонения и т. п.), коммуникативной установки (повествование — побуждение — вопрос) и ряд других. В высказывании все решает интонация. При этом опять-таки возможно несоответствие интонации, «предлагаемой» говорящему модальной форме глагола и всего исходного предложения.

Предложение должно быть формально завершенным: оно обязательно должно содержать пропозиционный или номинативный минимум (Ару­тюнова; Белошапкова). Для высказывания такая завершенность необяза­тельна — оно может быть представлено отдельным словом, словосочета­нием, «неполным» и, наконец, полным предложением [Harris, 14].

Таким образом, «лежащая в основе структурной организации пред­ложения модально-предикативная конструкция на речевом уровне пре­образуется в речевое произведение (высказывание) в соответствии с ком­муникативным заданием» [Дегтярев, 222], и, наоборот, чтобы получить из конкретного высказывания соответствующее предложение, нужЖ> дополнить высказывание до двусоставного «полного», вводя в него той или иной компонент (те или иные компоненты), вполне однозначно определяемый контекстом и/или ситуацией [Арутюноваь 372]. Следует помнить, что такое «восстановление» структуры исходного предложенй» представляет собой искусственный прием и может производиться с одной лишь целью — показать, что формально неполное высказывание оказывается уместным именно в данном контексте (ситуации), из которого извлекаются «недостающие» компоненты. В реальной же речевой практике этого не происходит, поскольку если высказывание уместно, то ой понятно. Иными словами, за каждым высказыванием стоит (полное) Предложение: «Язык, как сквозь туман, проглядывает сквозь каждое предложение (т. е. высказывание. — Ю. Л.), он стоит за каждым закон­ченным продуктом речи» [Звегинцев₄, 143]. Ср., например: «Did they jyn? — Yes, I made them; „Они побежали?" — „Да, я их заставил". Второе предложение означает то же самое, что и made them run „Я заставил их бежать"; таким образом, как бы парадоксально это ни звучало, мы все-таки находим здесь винительный падеж с инфинитивом» [Есперсен, 161].

В связи со сказанным интересно отметить, что «характерной чертой арабов в области грамматики является то, что, в ней важное место отво­дится объяснению конструкций посредством подразумевающихся членов предложения. Согласно теории арабов, существует определенная первич­ная структура, в которой субъект выражен в именительном падеже, допол­нение — аккузативом, а сказуемое (в вербальном предложении) глаголом в изъявительном наклонении, но реальная языковая обстановка гораздо сложнее; выявляются различные варианты конструкции упомянутой структуры, которые следует объяснить» [Ахвледиани, 72]. В Западной Европе теория эллипсиса была создана грамматистом XVI в. Томасом Ли-накром, а позднее она была разработана в первой универсальной грамма­тике испанского лингвиста Франсиско Санчеса (1587), предвосхитившего, а возможно, и предопределившего, основные идеи грамматики Пор-Рояля [Малявина]. В этом же плане можно упомянуть и понятие катализа Л. Ельмслева. Итак, в тексте (речи) основной реальной единицей комму­никации является высказывание, а не предложение. Именно в высказыва­нии происходит слияние трех рассмотренных ранее структур, которые обычно разделяются в рамках предложения, — формальной, семантиче­ской и коммуникативной, всех трех синтаксисов: формального, семанти­ческого и коммуникативного [Шмелева, 25].