Глава XIV

Получив прощение и свободу идти куда хочет, Стень­ка Разин вернулся со своей разбойничьей стаей на Дон в лучшем положении и с большими силами, чем в то время, когда они прибыли больные и распухшие от го­лода, жажды и соленой воды. За казаками последовала часть русских, весьма преданных Стеньке, на что он од-

191

них склонил хорошим жалованьем, других деньгами и подарками. Когда он проходил по улицам Астрахани и видел следовавшую за ним большую толпу, то разбра­сывал дукаты и другие золотые монеты, и такая щед­рость или, вернее, хитрый обман, привлекала к нему многих необузданных и глупых людей. Некоторые из них были даже на службе у его величества. Когда весть о том дошла до господина наместника Прозоровского, он тотчас послал полковника Ведероса к Разину и велел ему передать и приказать немедля отослать в Астрахань слуг его величества; в случае же отказа он, Разин, сно­ва впадет в немилость у царя и ему от того придется тяжелее и труднее, чем в прошлый раз, и, может быть, ему придется расплатиться за старые грехи ради новых. Полковник Ведерос прибыл к нему и выполнил все, что было приказано; но Разин не хотел ничего слышать об этом приказе, нетерпеливо перебил его недостойными речами и еще немного и он разрубил бы саблей голову несчастного посланника. Однако гнев и ярость его выли­лись в кощунствах, проклятиях и неистовстве, и он гово­рил: «Как смеют приносить мне такие нечестные требо­вания? Должен я предать своих друзей и тех, кто последо­вал за мной из любви и преданности? Меня еще понужда­ют к тому немилостью? Добро же, передай твоему началь­нику Прозоровскому, что я не считаюсь ни с ним, ни с царем, что в скором времени явлюсь к ним предъявить свои требования, чтобы этот малодушный и трусливый человек, который теперь кичится и хвастается своей двойной властью, не смел так разговаривать и повеле­вать и делать мне предписания, как своему крепостному, когда я рожден свободным и у меня больше силы, чем у него. Пусть стыд выест ему глаза за то, что он меня встретил без малейших почестей, как ничтожного челове­ка» и т. д. и еще много других упреков. Стоявший перед ним полковник все время боялся, что его зарубят. С та­ким ответом вернулся Ведерос, из чего можно заклю­чить, что сей разбойник нарушил данное слово и вновь стал вооружаться, как это и случилось в скором време­ни, так что господин Прозоровский весьма дивился, не ведая, где он в столь короткое время собрал такую боль­шую силу, ибо у него оказался флот из 80 новых судов, на котором две пушки и множество войска. С ним он поплыл вниз по Волге, но не показывал тогда никакой

192 '

вражды, и князь Прозоровский также не находил нуж­ным напасть на него до прибытия большого флота, сна­ряженного его величеством. Флот наконец прибыл и со­стоял из 6 тыс. стрельцов на многочисленных стругах, нагруженных порохом, оружием, различным военным снаряжением и съестными припасами. Едва тот флот прибыл, Стенька ловко сумел под видом перебежчиков подослать своих самых хитрых и пронырливых советни­ков, которым и удалось представить дела Стеньки таки­ми приукрашенными и добрыми, что весь простой народ склонился к нему и перешел на его сторону. По такому наущению они напали на своих начальников, многим отрубили головы, других предали в руки разбойников вместе со всем флотом. Стенька, овладев без всякого боя такой большой силой, выдал каждому из них за два месяца жалование, пообещав впредь свободу гоабить и убивать по их желанию, и прибавил: «За дело, братцы! Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки и язычники. Я пришел дать всем вам свободу и избавление, вы будете моими братьями и детьми, и вам будет так хорошо, как и мне, будьте только мужественны и оставайтесь верны». Пос­ле этих слов каждый готов был идти за него на смерть и все крикнули в один голос: «Многая лета нашему батьке! Пусть он победит всех бояр, князей и все под­невольные страны!»

Это известие испугало господина Прозоровского, он опасался за Астрахань, ибо глупый народ начал роптать и высказывать похвалы разбойнику, и во всех городах той местности начались такие волнения, и каждый миг приходилось со страхом ждать ужасного кровопролития. «Восстань, восстань, народ! — кричали даже стрельцы.— К чему нам служить без жалованья и идти на смерть? Деньги и припасы истрачены. Мы не получаем платы за год, мы проданы и преданы». Они кричали еще о мно­гом, а начальство не смело их удерживать от этого ина­че, как добрым словом и великими обещаниями.

Стенька разделил войско, которое усилилось примк­нувшими русскими до 16 тыс. человек, и послал одну часть в Царицын, другую — в Чернояр. Сам он остался с флотом и держал себя королем. Они повиновались его малейшему знаку и были ему верны, как если бы он был самым великим монархом в мире. Когда он на-

13 Заказ 769 193

пивался допьяна, что с ним часто случалось, то по ма­лейшему поводу приказывал рубить головы в его при­сутствии и даже сам прикладывал к тому свои жажду­щие крови руки, и такое несчастье постигало большею частью начальников, ибо простой народ всячески под­мазывался к этому хитрому тирану, и они служили ему, чем могли, убивая одного начальника за другим. Когда ему только приходило на ум или когда на самом деле его офицеры обижали солдат и те заявляли об этом, ни­чего не могло спасти офицеров, и низших слушали, а высшие расплачивались. Благодаря этому сила его рос­ла день ото дня, и за пять дней его войско увеличилось от 16 тыс. до 27 тыс. человек подошедшими крестьяна­ми и крепостными, а также татарами и казаками, кото­рые стекались со всех сторон большими толпами и от­рядами к этому милостивому и щедрому полководцу, а также ради свободного разбоя. Всюду говорили об уби­тых дворянах, так что господа, одев дешевое платье, по­кидали жилища и бежали в Астрахань.

С т р е и с Я. Я. Три путешествия. 1935.

1670 г., сентября 29. — Расспросные речи

в приказе Малой России казака Н. Самбуленко

о начале похода С. Разина с Дона на Волгу,

о взятии им Царицына, Черного Яра

и Астрахани

179-го сентября в 29 день. В приказе Малыя Росии сее стороны Днепра гетмана Демьяна Игнатовича при­сланной казак Нестерко Санбуленко распрашиван, а в роспросе сказал.

Жил де он в малоросийских городех на сей стороне Днепра, в Лютенде, что в Гадицком полку, от Гадича 2 мили, в казацкой службе. И в прошлом де во 177-м году после Петрова дни от скудости своей пошол из двора своего работати з зятем своим с казаком с Миш­кою Трофименком в Харькове, а ис Харькова де на Змию шел и на иные городы. И пришел на Тор для ра­боты ж и жил на Тору недель с 15, а ис Тору с юртовы-ми казаки, что живут в Камышах, пришел в Краснян-ской зимовать, для того что де пройти было ему ко дво-194

ру своему не мочно, потому — в ту де пору учинилась у гетмана Демьяна Игнатовича с Петром Дорошенком ссора. И как де донские казаки з Донца Северского шли рекою Донцом х Черкасову городку на Дон, и он де, Нестерко, к ним, казаком, пристал добровольно и с ними в лотке рекою Доном пришел в казачей городок Кочетов. И тут де стояли казаки в пяти лотках, а сколь­ ко человек, того не ведомо. И ис Кочетова де те козаки пошли в лотках вверх рекою Доном до Паншина, ево де, Нестерка, взяли с собою ж, и пришли в Паншин в седьмой день. А в Паншине де стоит в стругах и в лот­ ках Стенька Разин с казаками, а при нем казаков дон­ ских с Рыбново, черкасы и руские люди, которые были на торговых стругах гребцы, всего в 80 стругах, а сколь­ ко числом, того он сказать не ведает; да конных казаков из розных городков по берегу с ними же с 1500 человек. И как де пришли они, Нестерко с казаками, ис Ко­ четова в Паншин, и на другой де день в Паншине у не­ го, Стеньки, с казаками был круг, а в кругу де он, Стенька, всем вслух говорил.— Атаманы да молодцы, куда мы пойдем отсюды, на море ли по Волге или к ино­ му царю служить? И в кругу старшина сказали ему, Стеньке, и всем казаком, что они иному царю служить не хотят, а пойдем де мы все на Волгу на бояр и вое­ вод. И Стенька де, взяв саблю наголо, говорил им всем, что он на великого государя итти и руки поднять не хо­ чет, лутче до ево тою саблею голову отсеките или в воду посадите. И казаки донские, которые тут же были в кругу, говорили ему.— Мы де готовы за дом пресвятыя богородицы и за великого государя умереть и головы свои положить и служить, а что де бояре не велят нам ходить на море и на Волгу, и от того мы стали наги и голодни. И ныне де пойдем на бояр и воевод на Волгу за то, что-де бояря и воеводы нас голодом морят. А как на море и на Волге наперед сего были, и они де, бояря и воеводы, нас имали и вешали и головы нам секли и в воду сажали. И Стенька де Разин им сказал, что добро, пойдем завтрее по Волге. И больши де того в кругу ре­ чей не было, и круг розшелся. И ис Паншина де он, Стенька, пошел с теми людми после Светлова Христова воскресения на четвертой неделе з Дону реки сухим пу­ тем на Царицын, а струги и лотки с собою волокли са­ ми и лошадьми. А на Царицын пришли они на другой 13* 195

день и те струги поставили на Волге реке, и по утру де рано на другой день пошли они стругами по Волге, а конные по берегу под город под Царицын. И около го­рода пешие казаки облегли и стояли до полудни. И из Царицына де 3 или 4 человека, поп и грацкие люди, вы­шли к ним за город и говорили с казаками, что им драт-ца с ними, казаками, не за что; и хто ково знает, из го­рода х казаком приносили пить и вино и пиво. А Стень­ки де Разина в то время не было: как де казаки Цари­цын облегли, а он де, Стенька, услыша, что от Царицы­на в 5 верстах против острова Шмили стоят татары на-гайские, этисанцы, и пошел на них с конными со всеми казаками, чтоб тех татар развоевать и стада, лошади и скотину, отогнать. И приехав де на тех татар, он, Стень­ка, и казаки с татары бились до полудни и на бою ево Стенькиных товарыщей, 6 человек казаков татаровя уби­ли их и их, Стеньку и казаков осадили на поле в ту по­ру, как они (с) стадом погнали. И назавтрее де пришли к нему на помочь стругами по Волге казаки, а сколько человек, того де ему не ведомо, и те казаки, пришед, ево Стеньку, с казаками из осады свободили и стада та­тарские, лошади и животину, отогнали под Царицын. И пришед часу в 8-м дни под Царицын, стал Стенька с казаками на Кобылице, что блиско к городу, и за яром. И из Царицына де вышли к нему, Стеньке, попы и по-садцкие люди с хлебом и говорили ему, что они с ним битца не хотят. А воевода де с стрельцами на Царицы­не в башне сидели 2 дни, и царицынские де жители ис пушек и из ружья по той башне, где был воевода, стре­ляли, чтоб он, воевода, ис Царицына к нему, Стеньке, вышел. И воевода де и стрельцы в казаков стреляли и убили 4-х человек казаков. И царицынские ж жители пришли в ту башню и воеводу взяли и к Стеньке Рази­ну отвели и отдали за городом. А что де Стенька ему, воеводе, учинил, того он не ведает и не знает, потому что де ево, Нестерка, в ту пору не было, был у лошадей на стану. И поставил де он, Стенька, у города сторожу и никово казаков своих в город не пускал. А стоял под городом до Петрова посту, для того — слышно де ему было, что с Москвы шло на него войско рекою Волгою в стругах, и того де войска он ожидал. И как пришли с Москвы в стругах войско блиско Царицына, и Стенька де Разин с конными по берегу, а в судах рекою Волгою,

196

от Царицына вверх с версту, пришли к ним встречею и бились (с) стругов ис пушек и конные из ружья только с полчаса. Передовой де московского войска струг, а на нем черное знамя, пришел под Царицын к городу, и в тот де струг з города стреляли ис пушек. И те задние и передней струги, запустя якоря, пристали вскоре к бе­регу на ту сторону, где Стенькины конные казаки, и болыди того бою не бывало. А Стенька де на бою был в стругах; и ныне де то войско, которое с Москвы под Царицын пришли, все у него, Стеньки. Да он жа де, Стенько, с стругов московских 3-х или 4-х человек по­садил в Волгу реку, а каких чинов те люди было, того он не ведает, потому — в ту де пору на поле стерег он лошадей и тех людей, ково в воду посадили, не видал. А иные начальные люди и ныне у него, Стеньки, у тех же людей им быть приказал. И в стругах де московских что было запасов и животов и всяких рухлядей, розду-ванили казаки. И зделав под Царицыным вновь струги, пошли на низ к Черному Яру по Волге, для того, что де весть к ним, Стеньке и х казаком, пришла о высылке людей, что пришли из Астарахани на Чорнояр астара-ханцы и татаровя в судах 1200 человек, а конных по бе­регу 800 человек. И пришли они, Стенька с казаками, ис-под Царицына на Чорной Яр в другой день, а кон­ные берегом на четвертой день. А астараханцы де стали к Черному Яру в судах, а конные на берегу на стороже. И Стенька де Разин послал в 8-ми стругах казаков на­перед себя мимо Черного Яру, а Стенька де с казаками стал в судах с полверсты от Чорного Яру в протоке. И астараханцы де из судов выстрелили трожды по Стенькиным судам и в суды не попали и никово не уби­ли. А Стенька де с казаками скоро взошли на берег, и черно(ярцы) и астараханцы тотчас все пришли к нему, Стеньке, в стан и ничем не бились, а татаровя де аста-раханские побежали в Астарахань. И черноярского де воеводу он, Стенька, велел убить, а начальных людей, которые были у астараханцов, в воду астараханцы ж посажали и говорили про них астараханцы, что им они обиды чинили. И жил он, Стенька, с казаками в Чорном Яру 4 дни для того, покамест конные ево Стенькины ка­заки пришли на Чорной Яр. А как де конные пришли, и тем людей велел Стенька с казаками и с черноярцы и са астараханцы в судах 10000 или больши, а под-

197

линно не ведает, пошли под Астарахань. И не дошед де до Астарахани, стали на Толоконных горах и стреляли ис пушек и изо всего ружья; а пушки де с ним были те, что взял на московских и на астараханских судах. И на-чевал, а с Толоконных гор пришел под Аст?рахань на другой день, и стали на песку от Астарахани с версту. И после обеда пошли тою же протокою по Волге налево за Астарахань, не блиско Астарахани; и казаки де чая­ли, что он, Стенька, пошол на море мимо Астарахани, и тому обрадовались. И как будут созади города Аста­рахани, и астараханцы де, которые к нему пристали на Чорном Яру, привели ево, Стеньку, с казаками в сады. И блиско садов ззади Астарахани стали, а в сады хо­дить он, Стенька, казаком заказал, чтоб не пустошили. И велел он, Стенька, казаком делать лесницы, на чом к городу приступать, и делали полтора дни. Да астара­ханцы ж де у него, Стеньки, ходили в Астарахань для проведыванья вестей: как в городе осторожно живут и его, Стеньки, берегутца ли. И те де лазутчики, приходя, ему, Стеньке, и всем казаком сказывали, что астара­ханцы здаватца иные хотят, иные не хотят, а боярин де и воеводы в Астарахани ходят по городу и ездят, ка­раулов досматривают по всякой день, чтоб караулы бы­ли крепки и осторожливо стерегли. И розведав про все, что в Астарахани делаетца, разобрал он, Стенька, у се­бя всех людей, что ни есть при нем, на восмь статей, а по скольку человек, того он не знает. И разобрав, с лес-ницами все казаки и астараханцы и черноярцы пошли в ночи до утра за 3 часа под Астарахань к городу на приступ. И как де лесницы к стенам со всех сторон при­ставили, и з города де з башен и на стенах ударили в казаков ис пушек и из ружья и на приступе-де казаков побили с 400 человек. А Стенька де Разин со всеми ка­заки, убоявся бою от города отбежали прочь и хорони­лись за дворы и за хоромы, которые дворы блиско го­рода стоят. И поЪте де приступу на город Астарахань учали знаменами и з зубцов за городовую стену пока­зывать знаки и теми ж знаменами махать и звать их, казаков, к себе на приступ. И боярин де и воевода князь Иван Семенович Прозоровский сел на лошадь и поехал к городовым воротам и на город, чтобы при­казать с города битца накрепко, и ево де, боярина, не­ведомо хто ис пищали ззади ранил. И он де, поворотясь„

198

и назад пришол в соборную церковь, а казаки де ево, боярина, еще нихто не видали. И Стенька де и казаки, ведая то, что в Астарахани астараханцы болыпи того бою не дадут и битца с ними не станут, по десницам на город взошли, а иным казаком астараханцы где на го­род взойти кликали и дорогу указывали. А на городу де были в ту пору салдаты и московские и астарахан-ские стрельцы. И как де на городовую стену он, Стень­ка, с казаками по лесницам взошли, и на городу астара-ханцов никово не рубили и не били. И сошед з городо­вой стены в город, городовые ворота отперли и лесницы из города взяли и с теми же лесницы пошли тотчас к другому городу, х кремлю, на приступ ж. И нижним городом шли к приступу, никаких людей не били, и лю­ди все, астараханские жители, в нижнем городе в то пору вошли и были во дворех своих, а нихто во дворы казаки не ходили и из дворов жители на улицы х каза­ком в ту пору не выходили. И пришед х кремлю городу, лесницы для приступа поставили и по лесницам на го­род пошли; и с роскату де и з городовой стены из двух пушек поодиножды стрелили; а из бойницы тезики из ружья стреляли, и убили тезики 4-х человек казаков; и кремль город взяли. А боярин де и воевода князь Иван Семенович Прозоровской был в соборной церкве, а мит­рополит где был, того он не ведает. И взяв де он, Стень­ка, другой город, пришел в соборную церковь, и из со­борной церкве боярин взяли, и положен был под раска­том. А после того немного спустя велел де ево, боярина, Стенька Разин казаком убить. И того ж дни, как взяли Астарахань, боярина с раскату бросили. А мертвого ево, боярина, где положили и другим воеводам он же, Стень­ка, что учинил, того он, Нестерко, не ведает, потому что де в то время было многолюдно, а в ыное время ево, Не-стерка, и не было. И что он, Стенька, будучи в Астара­хани, после взятья над кем делал и з боярином речи какие были ль, того он не слыхал, только де многих лю­дей побитых в городе видел, а хто убиты и за что, того он не ведает. И того ж де дня ясаулы и сотники ево, Стенькины, (з) знатными казаками остались в городе з десятка по человеку, кому з жеребья довелось быть, а достальных из города выслали на стан в курени. А взя­ли де Астарахань в Петров пост на 3-й недели со втор­ника на среду. А тезиков де было на городу со 100 че-

199

ловек, а от казаков сели было на городовой башне. И астараханцы де, видя то, что тезики из башни из ружья стреляют и казаков бьют, с раскату и снизу ис пушек в ту башню били и зубцы збили. И Стеньки де устрашась, из башни сами вышли в нижней городок х казаком, и к Стеньке де и х казаком они пришли с по­винным челобитьем, чтоб их побить не велели; и Стень­ка де тезиков бить не велел. А что де было иноземцев, немец и жидов, и тех порубили и побили. И ково де за­хочет он, Стенька, тово и велит убить. И как де выслали ясаулы казаков из городов, тогда астараханцов домы разорили и животы пограбили и изо обеих городов жи­воты за город на стан в курени для дувану вывозили. А из дувану де по розделу досталось астараханских жи­вотов ему, Нестерку, 2 киндяка, 3 кумача, 10 ансырей шелку, 3 сафьяна, 1 дороги, полотна аршин с 8, денег 20 алтын. А ево де братье, рядовым казаком, по тому ж; а ясаулом де и старшим и сотником з дувану досталось многое платье соболье и лисье, и суелы серебряные, и сукна, а поскольку на всякого человека кому что доста­лось, того он имянно сказать по ведает. А на дуване де были ясаулы да сотники; а Стенька Разин не был, ему де, Стеньке, принесли что ему понадобилось. А москов­ским де людей, что на стругах с Москвы к нему, Стень­ке, под Царицыным пристали, и черноярцом и астара-ханцом, которые под Астарахань с Черного Яру Стень­ку с казаками привезли, в дувану паи давали таковы ж, против рядовых казаков. А он де, Нестерко, свой пай, что ему з дувану досталось, все продал донскому ж ка­заку, а взял денег 6 рублев и на те деньги купил себе он, Нестерко, лошадь. И после де взятья жил Стенька в Астарахани с месяц и больши, в день в городе, а ночь ходил и начевал в стругах. А при нем де старшина, дон­ские казаки Лазарко, да Мишко, да Чертенок ясаулы, да Ивашко Лях, да с Рыбной сотни Ивашко Ковалев­ской с рыбинскими казаки. А с Рыбной де и из иных Черкаских городов казаков всех у него, Стеньки, с 500 человек, а подлинно не ведает. И жили де они, Стенька и казаки, в Астарахани с месяц. А из Астарахани он, Стенька, собрався с прежними донскими казаки, да он же взял с собою из Астарахани астараханцов и москов­ских стрельцов и салдат, и черноярцов, и царицынских казаков и гребцов и ярыжек с насадов всего больши 200

10000 человек, да конных берегом 800 человек. А в Астарахани де он, Стенька, оставил з 2000 человек, с куреня и з десятку по человеку, з жеребья кому доста­лось в Астарахани жить, а с ними де оставил атамана донского казака Ваську Уса. А для чего в Астарахани людей оставил, того он не слыхал и не ведает. А что де кочевые татаровя были под Астарахань, и те все татаро-вя пошли к Терку. И от Астарахани де Стенька Разин вверх Волгою шол судами; и на Черной Яр пришли за день до Успенского посту, а заговев, пошли с Черного Яру на Царицын и пришли в Царицын в четвертой день. И в Царицыне он, Стенька, со всеми казаками остались, а он, Нестерко, с товарищи своими з запорож­скими казаками, 18 человек, с Царицына пошли на Преображениев день господень за пушками, которые послал он, Стенька, 18 пушек больших и малых, на Дон в Черкаской городок с казаками, а казаков 1000 чело­век. И велел на Дону нижней делать Черкаской горо­док, потому что де прежней городок Черкаской выгорел. И те пушки на Дон переволокли, и казаки шли с Цари­цына тем же (путем), которым струги з Дону перево­локли на Волгу. И они де, Нестерка, шли с казаками за пушкам на Дон рекою до Паншина, а ис Паншина пошли в черкаские городы в домы свои. А как он, Не­стерко, был на Царицыне и на Черном Яру и в Астара­хани, никакие думы у них, Стеньки Разина и у казаков, что им делать и куда хотели итти, не слыхал и не ве­дает, и в круг в тех городех казаки для приговору не сходились. Только де в войске слышно было, что вор Стенька говорил зимовать итти на Дон.

Крестьянская война под предводительст­вом Степана Разина. Сб. документов, т. 1. М., 1954, № 184, с. 253—257.

Объяснение терминов, непонятных слов и выражений

1) 179-го сентября в 29 день—1670 (года) 29 сен­тября; 2) в приказе Малыя Росии — Малороссийский приказ, или приказ Малой России, ведал делами Украи­ны; 3) сее стороны Днепра — этой (левобережной) сто­роны Днепра; 4) гетмана Демьяна Игнатовича — Мно­гогрешного; 5) Гадич —Гадяч; 6) во 177-м году —в 1669 году; 7) после Петрова дни — после 29 июня;

201

8) в Харькове — в Харьков; 9) на Змию — на Змиев;

10) к Черкасову городку — к Черкасскому городку;

11) неведомо — не известно; 12) черкасы — украинцы; 13) круг — общее собрание всех казаков; 14) в воду по­садите— утопите; 15) имали — брали; 16) добро — хоро­шо; 17) завтрее — завтра; 18) после Светлова Христова воскресения — после Пасхи; 19) облегли — окружили; 20) этисанцы — эдисанцы, эдисанские татары; 21) раз-воевать — победить в войне, в бою; 22) свободили — осво­бодили; 23) животину — скотину; 24) сторожу — охрану; 25) до Петрова посту — до июня; 26) пришли встречею — пришли на встречу; 27) посадил в Волгу — утопил в Вол­ге; 28) животов — пожитков, имущества; 29) роздувани-ли — разделили; 30) на Чорнояр — на Черный Яр; 31) трожды — трижды; 32) чинили — учиняли; 33) са астараханцы — с астраханцами; 34) не ведает — не знает; 35) изо всего ружья — из всего оружия; 36) чая­ли— ожидали; 37) не пустошили — не опустошали; 38) приступать — идти на приступ; 39) для проведыва-нья вестей — для разведки; 40) лазутчики — разведчи­ки; 41) сказывали — говорили; 42) досматривают — ос­матривают, проверяют; 43) осторожливо — осторожно; 44) разобрал — разделил; 45) статей — частей; 46) пи­щаль— огнестрельное оружие XVII в.; 47) кликали — звали; 48) поодиножды — по одному разу; 49) с раска­ту— с раската, плоской насыпи или помоста у крепост­ного вала или стены для установки пушек; 50) тезики — восточные, преимущественно среднеазиатские, купцы; по первоначальному значению — таджики; 51) досталь-ных — остальных; 52) киндяк — восточная бумажная материя, окрашенная в один цвет; 53) кумач — бумаж­ная ткань красного, а иногда синего цвета; 54) ансырь — старинная восточная мера веса, равнявшаяся 1—1 Vj фунта, или 400—500 граммам; 55) сафьян — тонкая и мягкая кожа, выделываемая из козьих или овечьих шкур; 56) дорога — восточная шелковая ткань; 57) алтын — 3 копейки; 58) суела — сулея, сосуд с длинным и узким горлом; 59) черкаских — украинских; 60) ярыжки — здесь наемные чернорабочие на судах; 61) с насадов — с больших речных судов с насадами, нарощенными бор­тами; 62) до Успенского посту — до августа; 63) на Пре-ображениев день — 6 августа; 64) для приговору — для приговора, для решения. 202