1606—1607 Гг. — Отрывок из Карамзинского (или Столярова) хронографа о крестьянской войне под предводительством и. И. Болотникова

Того же 114-го году при державе государя царя и ве­ликого князя Василья Ивановича всеа Русии в Украи-ных, в Польских и в Северских городех учинилася пре­лесть и смута, бутто вор Гришка Розстрига, который был на Москве царем, ушел в Литву. И по городам от царя Василья отложились и целовали крест царю Дмитрию Ивановичю всеа Русии, а государь царевичь в вечном блаженстве опочивал в Углече. И в тех в Украиных, в 136

Польских и в Северских городех тамошние люди по вра-жию наваженью бояр, и воевод, и всяких людей поби­вали розными смертьми; бросали с башен, а иных за наги вешали, и к городовым стенам роспинали, и мно­гими разноличными смертьми казнили и .прожиточных людей грабили, а ково побивали и грабили и тех назы­вали изменники, а оне будто стоят за царя Дмитрея. И по городам побили до смерти боярина князя Петра Ивановича Буйносова, боярина князя Василья Кардапу-ковича Черкаскозо, воеводу Ефима Вахромеевича Бу­турлина, князя Василья Тростенсково, Петра Вердерев-ского, Семена Мальцева, в Путимле убили Микиту Ва­сильева сына Измайлова. Да в Путимь привезены в 115-м году в осени к вору Петрушке Никита Васильев сын Измайлов от Николы Зарайскова, да с Резани Про-кофей Лепунов прислал в Путимль князя Гаврила князь Семенова сына Каркадинова, и те в Путимле убиты ж. И во многих городех воевод и всяких знатных людей по­бивали, а сами воровали будто стояли за царя Дмитрея и за племянника его Петрушку, а тово вора, ково на­зывали царевичем Дмитреем, нигде в те поры и не объ­явился. А Петрушка родом муромца посадцкова челове­ка сапожника сын, и был в Свияжских стрелцах в при­казе у головы стрелецкова у Григорья Елагина и был у нево в денщиках, а назвали его на Терке воры казаки царевичем царя Федора Ивановича сыном. И того жь году царь Василей Ивановичь всеа Русии, не терпя их воровства и измены, на Польские и на Украины городы посылал бояр своих и воевод по полком: в Большом полку князь Юрьи Никигичь Трубецкой да боярин Ми-хайла Александровичь Нагой, в Передовом полку боя­рин князь Борис Михайловичь Лыков, да князь Яков Петровичь Борятинской, в Сторожевом полку окольни-чей князь Григорей Петровичь Ромодановской.

115-го году в осень Украиных, и Польских, и Север­ских городов дворяне, и дети боярские, и всякие служи­лые люди, и посадцкие люди, и крестьяне собралися со всяким боем и пошли под Московское государство, а будто стоят за царя Димитрея и хотя даступить и Мос­ковское государство разорить, а началники у них воров были воеводы: у резаньцов воеводы Григорей Федоров сын Сунбулов, да Прокофей Петров сын Ляпунов; а с тулены и с коширяны, и с веневичи Истома Пашков, а

137

на Веневе был сотник; а с колужены, и с олексенцы, и с ыными городами Ивашко Болотников, князя Ондрея Телятевского холоп, и иные в-оры были начальники. И пришли под Москву в Коломенское и в ыные места, в Заборское стали блиско Москвы. И государь царь и великий князь Василей Ивановичь всеа Русии, прося у бога милости и у пречистыя богородицы помощи, про­тив тех воров послал с Москвы бояр своих князя Ми­хаила Васильевича Скопина-Шуйскова и иных бояр, а с ними стольников, и стряпчих, и дворян, и жильцов, и дьяков, и подьячих, и всяких служилых людей. Да в то же время к Москве из Смоленска пришли смолняне дво­ряне, и дети боярские, и смоленские стрельцы, а прис­лал их на очищение Московскому государству боярин Михаиле Борисовичь Шеин, а воевода у них у всех был у смолян Григорей Михайлов сын Полтев, да с ним были головы сотенные и стрелецкие. И милостию божи-ею и государя царя и великого князя Василья Иванови­ча всеа Руси сщастьем бояре князь Михайло Василье-вичь Скопин-Шуйской и иные бояре и воеводы воров­ских людей разогнали и побили. Ис-под Москвы воры побежали, а казаки и в осаде в Заборье сидели, и те государю добили челом и здалися и крест целовали, что ему государю служить. А с резанцы Григорей Сунбулов и Прокофей Ляпунов приехали к Москве ко царю Ва-силью и вину свою принесли, а Истома Пашков при­ехал же. И царь Василей резанцев и Истому Пашкова всех пажаловал вину им отдал, а Прокофья Ляпунова пожаловал в думные дворяне. И с того побегу воры Ивашко Болотников с отаманы и с казаки и со всякими воры прибежал в Колугу и Колугу засел, а с ним село в Колуге всяких людей огненаго бою болши десяти ты-сечь, а иные всякие воры с розгрому же ис-под Москвы прибежали на Тулу и сели в Туле, многие ж люди с вогненым боем.

Того же 115-го году по зимнему по первому пути царь Василей Ивановичь всеа Русии послал с Москвы бояр своих и воевод под Колугу, а с ними послал наряд большей и огненные пушки: в Большом полку боярин князь Федор Ивановичь Мстиславской до боярин князь Иван Ивановичь Шуйской, в Прибылом полку боярин князь Михаила Васильевич Скопин-Шуйской да боярин Иван Никитичь Романов, в Передовом полку боярин

138

князь Иван Васильевичь Голицын, в Сторожевом полку боярин Василей Петровичь Морозов да Яков Василье­вичь Зюзин, а з бояры и воеводы были стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и городовые дворяне, и дети боярские, стояли под Колугою блиско и Колугу осадили накрепко, и из наряду из большева и из вогненных пушек в город и в острог стреляли безпре-станно и многих людей побивали. А из Колуги воры казаки на вылоски выходили беспрестанно и бои были беспрестанные и царя Васильевых ратных людей на вылосках побивали и ранили, и в осаде в Калуге был голод великой, ели лошади. И тово ж году весною с Тулы от вора от Петрушки пришел князь Ондрей Теля-тевский со многими ратными людьми выручать Колуги. И бояре и воеводы князь Федор Ивановичь Мстислав-ской, и князь Иван Ивановичь, и князь Михаила Ва­сильевичь Шуйские с товарищи послали против князя Ондрея на встречю воевод на три полки: в Большом полку князя Бориса Петровича Татева, в Передовом полку князя Юрья Петровича Ушатова, да Семена Олферьева, а князь Юрья прислан ис-под Олексина от боярина и воеводы князя Ивана Михайловича Воро-тынскова, а князь Юрьи Ушатой Воротынскому был то-варыщ, в Сторожевом полку был воевода князь Ондрей Тюменской, да князь Михайло Борятинской. И с воров­скими людьми со князем Ондреем Телятевским сошли-ся в селе на Пчельне, и был с воровскими людьми бой, и воровские люди царя Васильявых людей побили, и на том бою убили боярина князя Бориса Петровича Тате­ва да князя Ондрея Тюменскова, и многих ратных лю­дей побили. И ратные люди прибежали под Колугою к боярам в полки и не помешкав под Колугою пошли к Москве для тово, что стали беззапасны. А которые рат­ные люди стояли под Колугою, а в походе не были, и оне, смотря на тех же людей, ис-под Колуги пошли, а бояр покинули. А ис Колуги вор Ивашка Болотников со всеми ворами вышел на боярские станы вылоскою, а бояре и воеводы с дастальными людьми отошли отхо­дом в Серпухов и наряд с собою отвезли в Серпухов же; а иной наряд остался под Колугою.

Того же 115-го году от царя Василья посланы воево-ДЫ Григорей Григорьевичь Пушкин-Сулемша да Сергей Григорьев сын Ододуров, а с ними ратные люди воло-

139

димерцы, суздольцы, муромцы, а велено им итти на Орзамас и на Олатарь, что те городы и с уездами были в ызмене, от царя Василья отложилися. И Орзамас и Олатарь с уезды привели к царю Василью, а на Олата-ре воеводу Ждана Степановича Сабурова алаторские воры в воду посадили, а товарыща ево казанца Офо-насья Степанова сына Норманскова били и в тюрьму сажали, а животы их пограбили. А Нижней Новгород стоял за царя Василья, от воров от русских людей был в осаде. А стояли под Нижним русские люди, и бортни­ки, и мордва, а с ними был за воеводы место Иван Бо­рисов сын Доможиров, нижегородец, да с ним выбраны два мордвина: Варгадин да Москов. И как они увиде­ли, что царя Василья московские люди идут на Орза-маские и на Олатырские места, ис-под Нижнева воры разбежались.

Того ж году с Алатыря Григорью Пушкину да Сер­гею Ададурову со всеми ратными людьми велено итти под Серебреные Пруды, а в Серебреных Прудах сидели воровские люди, а под Серебреными Прудами стояли воеводы князь Ондрей Васильевичь Хилков да Богдан Матьвеев сын Глебов, а с ними ратные люди коширяне, и туленя, и ярославцы, и углеченя, и Низовских горо­дов. И Григорей Пушкин и Сергей Ододуров под Пру­ды пришли и под Прудами стояли вместе со князем Ондреем Васильевичем Хилковым. И к Прудам к остро­гу ратные люди приступали с щитами день да полуно­чи, и ис Прудов воровские люди многих ратных людей переранили, а иных побили. И воровские люди, видя свою погибель, что им не отсидетца, здалися и в острог пустили царя Васильевых людей и крест целовали царю Василью. И назавтрее здачи пришли многие во­ровские люди с Украины на выручку Серебреным Пру­дам, а с теми воровскими людьми были воеводы князь Иван Масальской да иноземец литвин Иван Сторовской. И царя Васильевым воеводам князю Ондрею и Гри-горыо с товарыщи и всем ратным людей с воровскими людьми был бой от Серебреных Прудов версты за че­тыре. И воровских многих людей побили, и языки мно­гие поймали, и воровских воевод князя Ивана Масаль-скова и Ивана Сторовскова взяли. И к царю Василью Ивановичю всеа Русии воеводы князь Ондрей Василье­вич Хилков с тово дела с сеунчем коширенина Ивана 140

Олександрова сына Колтовского Момота, а Григорей Григорьевичь Пушкин послал с сеунчом князь Ивана княж Семенова сына Путятина, арзамасца, а с языки от Григорья Пушкина и от Сергея Ододурова послан Мисюрь Головин сын Соловцов, нижегородец.

Того же 115-го году в великой пост ис-под Прудов воеводы с ратными людьми ходили под Дедилов, а в Дедилове были воровские люди. И воровские люди царя Васильевых людей разогнали и на побеге убили воеводу Сергея Ододурова, а ратные многие люди потонули в реке в Шату. И с того розгрому воеводы и ратные лю­ди прибежали на Коширу, а все стояли беззапасны. И на Коширу с Москвы прислан боярин князь Ондрей Васильевичь Голицын, а князю Ондрею Васильевичу Хилкову ведено быти к Москве. А з боярином со кня­зем Ондреем Васильевичем Голицыным были воеводы Григорей Пушкин да письменной голова Богдан Матьве-ев сын Глебов.

Того же году царь и великий князь Василей Ивано-вичь всеа Русии пошел с Москвы весною в Серпухов, а и с Серпухова итти ему государю под Тулу, а в Туле был вор Петрушка, назывался царевичем царя Федора Ивановича всеа Русии сыном. А с ним, государем, были бояре, и окольничие, и стольники, и стряпчие, и дворя­не московские, и жильцы, и головы стрелецкие с при­казы, а в Серпухове его, государя, дожидалися бояре, которые были под Колугою, князь Федор Ивановичь Мстиславской, да князь Иван Иванович Шуйской с то-варыщи, а наряд ис-под Колуги в Серпухове ж стоял. А на Москве государь оставил брата своего князя Дмитрия Ивановича Шуйскова, и Москва приказана была ему, да с ним на Москве по приказам приказные люди и дьяки и в Помесном приказе и в иных во всех приказах дела делалися, а Розряд весь был с царем Васильем. И с Тулы воры от Петрушки князь Ондрей Телятевский со многими воровскими людьми шел на Коширу, а с ним воров было Козаков Донских, и Тер­ских, и Волских, и Ейцких, и украиных людей путимцов и елчан с товарыщи с тритцеть тысячь. И с Коширы против их вышли государев боярин князь Ондрей Ва­сильевич Голицын, а товарыщ ему был Григорей Гри­горьевичь Пушкин Сулемша да Богдан Матвеевич Гле­бов, да з боярином же с Резани воеводы Федор Булга-

141

ков, да Прокофей Ляпунов с резанцы, а присланы ис Переславля Резанскова от боярина от князя Бориса Михайловича Лыкова. И боярин князь Ондрей Василь-евичь Голицын стоял в Коширском уезде на речке Без-путе, ждал тех воров. И к боярину князю Ондрею Ва-сильевичю из Переславля Резанскова пришол на по­мочь с ратными людьми с резанцы боярин князь Борис Михайловичь Лыков. И в девятую пятьницу по велице дни с тульскыми воры сошлися в Коширском же уезде на речке на Восме, и об речке сотнем с воры был бой с утра с первова часу до пятова, и воров казаков пеших с вогненым боем перешли за речку, в боярак тысеча семьсот человек, а подле боярака стояли с резанцы Федор Булгаков да Прокофей Ляпун. И воровские ка­заки из боярака из ружья стреляли по резанцом, и лю­дей ранили, и самих и лошадей побивали. И прося у бога милости, резанцы, покиня тех воров назад, скочи-ли всем полком к речке к Восме, и сотнями, которые с' воры билися, напустили единомышленно за речку за Восму на воров, и воры не устояли, побежали, а бояр­ские полки, видя что воры побежали, полками напусти­ли ж и воров в погоне безчисленно побили и живых пой­мали, а гоняли за ними тритцеть верст. И воры казаки в бояраке сидели два дни, и бояре и воеводы к ним по­сылали многижды, чтоб они царю Василью Ивановичю всеа Русии добили челом, и вину свою принесли, и зда-лися, из боярака вышли, а царь Василей Ивановичь их пожалует, вины им отдаст; и те злодеи воры упрямили-ся, что им помереть, а не здатца. И бояря и воеводы на третей день, в воскресенья, велели всем полком и всеми ратными людьми к тем вором приступать, конным и пешим. И те воры билися на смерть, стреляли из ружья до тех мест, что у них зелья не стала. И тех воров в бояраке многих побили, а достальных всех в языках взяли и тех на завтрее всех казнили за их злодейское кровопролитие, что побили государевых людей; только оставили семь человек живых по челобитью дворян и детей боярских нижегородцов да арзамасцов, что оне тем дворяном учинили добро: как они шли казаки с Терка с вором с Петрушкою Волгою к вору к Розтриге и воротились с вором Волгою назад, и тех дворян встре­тили на Волге, и вор их хотел побить, и оне их не дали побить. И бояря ж и воеводы князь Ондрей Василье-142

вичь Голицын да князь Борис Михайловичь Лыков с товарищи с своими полки пошли под Тулу, а из Серпу­хова царь Василей Ивановичь всеа Русии, послал под Тулу бояр своих и воевод на три полки: в Большом пол­ку боярин князь Михайло Васильевичь Скопин-Шуйской да боярин Иван Никитичь Романов, в Передовом полку боярин князь Иван Васильевичь Голицын, в Стороже­вом полку боярин Василей Петровичь Морозов да Яков Васильевичь Зюзин. И сошлися бояре и воеводы с Ко-щирским полком за тритцеть верст до Тулы, и пошли под Тулу, и пришли на речку Воронью в десятую пят­ницу по велице дни. И тульские многие воры конные и пешие, московских людей встретили за семь верст от Тулы на речке Вороней и был с ними бой. Пешие во­ровские люди стояли подле речки в крепостях, а речка топка и грязна и по речке крепости, леса. И об речке воровские люди многое время билися и милостию бо-жиею московские люди воровских людей от речки отби­ли и за речку Воронью во многих местех сотни передо­вые (лю) ди перешли, и бояре и воеводы со всеми пол­ки перешли ж, и воровских людей учали топтать до го­рода до Тулы, и многих побили и живых поймали, а пе­хоту многую ж побили и поймали. И воровские люди прибежали в город, а московские люди гнали их до го­родовых ворот, а человек з десять московских людей и в город въехали, и в городе их побили. А бояре и вое­воды со всеми полки стали под Тулою и Тулу осадили. А по Коширской дороге, на Черленой горе стал Кошир-ской полк боярин князь Ондрей Васильевичь Голицын с товарыщи, на речке на Тулке, а по Кропивинской до­роге и по иным местом стали бояре и воеводы: Боль­шой, и Передовой, и Сторожевой полки, а наряд боль­шой поставили за турами от Кропивенских ворот, да наряд же поставили с Коширские дороги блиско Упы реки, и у того наряду были головы Григорей Кологри-вов, да с луцкими стрельцы голова Григорей Леонтьев сын Волуев, да подле Коширскова ж полку по речке Тулке стояли Козанскова царства ис Казанских городов и пригородков мурзы, и татровя, и чуваша, и черемиса многие люди, и Рамановские и Арзамаские князи и мур­зы, и служивые татаровя, а воевода с татары был князь Петр Араслановичь Урусов, а головы татарские были: У Казанских Матвей Юрьев сын Пушешников, у Свия-

143

жеских Григорей Никитин сын Елагин, свияженин, с Чебаксарскими Тимофей Исаев сын Есипов, Свияжени-нов, у Кузмодемьянских татар Яков Иванов сын Муне-хин, муромец, и Яков занемог, и на ево места ведено быти Смирному Семенову сыну Мотовилову арзамасцу, а у Арзамаских мурз и у татар в Каширском полку го­лова Василья татаром и черемисе велено Украиные и Северских городов уездов всяких людей воевать и в по­лон имать, и живот их грабить за их измену и за воров­ство, что они воровали, против Московскова государьст-ва стояли и царя Васильевых людей побивали.

И того же лета царь Василий ис Серпухова пошел з бояры, и с окольничими, и стольники, и стряпчими, и з жильцы, и со всякими ратными людьми, и с ним, го­сударем, наряд, пушки большие и огненные, и пришел под город Олексин, а Олексин был в воровстве и ызме-не, а сидел в Олексине воевода Лаврентий Александров сын Кологривов, олексинец же, с олексинскими со вся­кими служилыми и с посадцкими и с уездными людьми. И олексинцы царю Василью добили челом и вину свою принесли и крест ему целовали и в город царя Василье­вых людей пустили. И царь Василий Ивановичь всеа Русии пришел со всеми ратными людми под Тулу и стал от Тулы три версты. А в Туле в те поры был вор Петрушка, назывался царя Федора Ивановича сын, да с ним князь Ондрей Телятевской да Ивашка Болотни­ков, холоп Телятевскова, -да Самоила Хахановской и иные многие дети боярские и Украиных городов инозем­цы и многие казаки, и всяких воров сидела с вогненым боем з дватцеть тысечь. И с Тулы вылозки были на все стороны на всякой день по трожды и по четыр же, а все выходили пешие люди с вогненым боем и многих мос­ковских людей ранили и побивали. А из наряду большо-ва с обеих сторон в Тулу стреляли и побивали многих людей. И в государеве Розряде дьяком подал челобит­ную муромец, сын боярской Иван Сумин сын Кровков, что он Тулу потопит водою, реку Упу запрудит, и вода де будет в остроге и в городе, и дворы потопит, и лю-дем будет нужа великая, и сидеть им в осаде не уметь. И царь Василей Ивановичь велел ему Тулу топить, и сын боярской Иван Кровков плотину делал, секли лес, и кла­ли солому, и землю в мешках рогозинных, и вели плоти­ну по обе стороны реки Упы, а делали плотину всеми 144

ратными с окладов. И плотину зделали и реку Упу загатили, вода стала большая, и в острог и в город вошла, и многие места во дворех потопила, и людем от воды учала быть нужа большая, а хлеб и соль у них в осаде был дорог да и не стала. И с Тулы к царю Ва-силью в полки учели выходить всякие люди человек по сту, и по двести, и по триста на день, а поддостоль мно­гие люди от голоду и от воды стали выходить.

И во 116-м году перед Покровом святыя богородицы дни за три и за два учали к царю Василью Ивановичю всеа Русии тульские осадные люди присылать бити че­лом и вину свою приносить, чтоб их пожаловал, вину им отдал, и оне вора Петрушку, Ивашка Болотникова и их воров и изменьников отдадут, и в город бы Тулу прислал своих государевых воевод и ратных людей. И на самой праздник Покров пречистыя тульские си­дельцы царю Василью Ивановичю всеа Русии добили челом и в город государевых ратных людей пустили. А в Тулу послан от царя Василья боярин Иван Федо-ровичь Крюк-Колычев. И с Тулы в полки прислали к царю Василью вора Петрушку, что назывался цареви­чем, да князь Ондрея Телятевскова, да вора Ивашка Болотникова. А тульских сидельцов привели ко крест­ному целованию за царя Василья.

Вора Петрушку велел повесить под Даниловым мо­настырем по Серпуховской дороге, а Ивашка велел со­слать в Каргополь и посадить в во (ду).

И царь Василей Ивановичь всеа Русии поноровя не многое время, ис-под Тулы пошел к Москве с своими государевыми бояры, и с окольничими, и со всем своим царским синклитом, и со всеми московскими людми, а городы Замосковные ближные и дальные, и Заречные, •н резанцов велел всех отпустить по домам.

Смирнов И. И. Краткий очерк исто­рии восстания Болотникова. М., 1953, с. 138— 150.

Обьяснение терминов, непонятных слов и выражений, встречающихся в Карамзинском хронографе

1) 114-го году—1606 г.; 2) прелесть — прельще­ние; 3) опочивал — уснул, здесь — умер; 4) наваже-нью — наваждению; 5) прожиточных — зажиточных;

10 Заказ 769 145

6) в Путимле — в Путивле; 7) в 115-м году в осень —в 1606-м году осенью; новый год по старому летосчис­лению начинался с 1 сентября; 8) в приказе у головы стрелецкова — стрелецкое войско тогда делилось на приказы, позднее — на полки, во главе приказов стояли головы, позднее — полковники; 9) наряд большей_ большой наряд, артиллерия; 10) на вылоски — на вы­лазки; 11) стали беззапасны — не имели запасов (для питания); 12) на Олатарь — на Алатырь; 13) в воду по­садили — утопили; 14) животы — пожитки, имущество (движимое); 15) языки — пленные, взятые для расспро­са о войске противника; 16) с сеунчем — с сообщением о победе; 17) Разряд — Разрядный приказ, ведавший служилыми людьми; 18) елчан — ельчан, из Ельца;

19) по велице дни — после великого дня, после Пасхи;

20) до тех мест, что — до тех пор, пока; 21) занемог — заболел; 22) по трожды и по четыр же — по трижды и по четырежды; 23) нужа — нужда; 24) в мешках рого-зинных — в рогожных мешках; 25) загатили — запруди­ли; 26) учала — начала; 27) во 116-м году перед Покро­вом— в 1607-м году перед праздником Покрова (1 ок­тября).

«Казанское сказание» о восстании И. Болотникова

Грех же. ради наших всего православного христьян-ства воста ин враг, именуя себя царевичем, Петрушка, прииде из Астрахани з доньскими и с волскими казака­ми в Путимль и нача пагубныя беды сотворяти, именуя себя внуком великого государя царя и великого князя Федора Ивановича. Людие же в той в Северской стране в украиных городех и на Резани осуетишася помыс­лы и забыша судеб божиих. Еще не исполнишася серд­ца их пролития кровей неповинных, чающе его тако быти. И поведоша из градов державных вельмож, бояр и воевод, и стратигов и тысящников и воем начальных к нему в Путимль, «скаху богатых и доброродных. Он же окаянный Петрушка не знаше бога и повеле избива-ти их пред собою на подромех числом — на день по се-мидесят человек. И паки начальных и доброродных вои­нов имения их в разграбление повеле расхищать и жены и тщеря их блудом повеле оскверняти. Зла убо сия беда и скорбь взыде на христианьский род гнев божий и про-146

лияшася многая крови праведных, овых мечем сконче- _вая, овых возводя и меташа с высоты с градных стен на землю и розбивашеся телеса их, иных же розстрилява- юше и за ноги повешающе и распинаше. Тако и многи­ ми различными муками погибляюще, не возмогу убо не токмо изрещи, но ни вспомянути таковыя злокрутныя скорби, нашедшия на ны грех ради наших. Он убо прежереченныи вор Гришка Богданов сын Отрепьев прият первее иночески аггельскии образ и бысть в Чю- дове монастыре в дьяконех, потом же взя его патриарх Иев к себе потребы ради книжнего писания. Он же, ока­ янный видев свет и избежа во тму в Польшу и многа зла сотвори вере христове. Сей же проклятый наследник его Петрушка безделен и ничто же в нем разума, но якп свиния в тинени валяяся. Но тии же приидоша с ним из Астрахани зверообразни гултаи поощряшася на зло­ вредный своя мысли. И бысть скорбь, плачь кровопро­ литие горши первыя беды и нахождения. Первая убо бысть бранем строением сшедшимся овии преодолеша и паки разыдошася по местом. Сия же горкая скорбь, не бысть такова николи же от начала века ни в градех, ни в весех, нигде никто не уклонишася, ни в дебрях, ни в горах. Грех ради наших вся явна бысть, вся обнаженна, исторгающе яко класы от нив, убивающе и бесчисленно изливая праведную кровь к телесем убо многих виде, яко многа дни лежа ничто же вреди их от теплоты и ни зверь, ни птица, ни лаина не прикоснуся Той же окаян­ ный Петрушка посла пред собою из Путимля под Моск­ ву Ивашка Исаева сына Болотникова и возмутишася во странах тех и во градех людие, глаголя:, «идем вси и примем Москву и потребим живущих в ней и обла­ даем ею и разделим домы вельможь и сильных и бла городныя жены их и тщери приимем в жены себе». И изыдоша множества народу с ним и не осташася во странах тех, ни во градех, ни в селех никто же, но ток­ мо женский пол осташа. И приидоша под Москву мно­ гочисленно в убо яко 187000 и оступиша по странам, стояща в Коломеньском и в Заборье и во многих ме- стех В то убо время прииде к царю на помощь из Смо­ ленска Иван Колычов, а с ним приидоша смоленския вой. Изыдоша же из града Москвы велможи и воини, и бысть брань велика и сеча зла. И божнею милостию московския воини преодолеша и много побиша, бе убо 10* 147

плененых 21 000, побиенных же множае, яко 1000. И та-ко разсыпася злое их умышление и совещание. Потом же прииде той проклятый Петрушка на Тулу, с ним же и слепни вожи его, водящие и сами ослепоша. Ро_в изры, ископаша яму и впадошася в ню окаяннии. Князь же Ондрей Телятевской, князь Григорей Шаховской седяше в Колуге посаде, не престая творя пагубный свой грех и кровопролитие. Под градом же Колугою стояще велможи и московстии князь Федор Мстислав-ской и со многими вельможами и множеством вой твер­до держа град. Поставиша овны и дела великия стено-битныя над градом поставляя и огненныя великия пи­щали и разбивающе град и дворы зажигающе. Наведо-ша же на град и гору древяну и мало избы град от взятия. .Потом же приидоша на помочь сидящим в Ко­луге и хотя пройти множество град зверообразных вой числом 26000. Изыдоша же во стретение им от москов­ских вельмож боярин Иван Никитичь Романов с воинь-ством и стрете их за пять поприщ от града на речьке завомои на Вырке. Они же, окаянный узреша москов­ские полки и возъяришася и оградишася санми, j5e бо зима настоящи, и связаша кони и сани друг~за друга, дабы нихто от них не избег, мняще себя пройти во град и тако сплетошася вси. Московские же полки наскочи-ша на них яко крилати и бысть сеча в и, избиша всех, последний же видевше свою коыечьную погибель зажго-ша многия полки зелья и сами ту изгореша, яко 3000.

Как на Пчелне побили русских людей московских

Той же окаянный Петрушка с помрачеными прелес-ники, своими слугами, умыслив и посла с Тулы множе­ство вой, немилостивых кровопролиятелей и повеле им итти под Колугу на московских вельмож. Слышавшие же сия московстии вельможи, князь Федор Иванович с товарищи, и посоветовав с ними посылает в стретение идущим с Тулы от себя князя Бориса Петровича Татева со многим воиньством, им же сошедшимся на Пчельне с тульскими ворами и бысть сеча межь ими вельми зла и с обою стран падоша безчислено мертвых, яко и вели­кому полю покрытися мертвыми телесы единоверными. Не бысть бо тогда на той брани ни единаго иновернаго, но все едина Русь межь собою побишася. Ту же и воем 148

_начальнаго князя Бориса Петровича убили за истинную православную веру, мученически пострада. Вырученныя же ему пособники паки под Колугу к военачальником своим возвратишася с жалостию и горестию великою. Военачальник же московский князь Федор Ивановичь, и вси бояря, видя толико падение вой своих от воров оставиша град Колугу и вся стенобитныя своя соста­вы под градом повергоша, а сами к Москве прибегоша, тульские же воры приведоша со Пчелныи плененых живых в Тулу множество много московских вой. Той же окаянный Петрушка повеле их на всяк день числом человек по десети и больши посекати, а иных повеле зверем живых на снедение давати, и тако окаянный с скверными своими слугами по вся дни без милости про­ливая крови, яко воды.

...Слышавшие же то царь и великий князь Василей, яко злосмрадной той Петрушка и слепии вожи его на Туле не престающе сеча проливающе крови неповинных. Царь же благ совет глаголет святейшему патриарху Ер-могену мольбу сотворити богу и пречистой богородицы и шестие свое царь глаголет: «много убо с плачем пре-терпе мое человеколюбие, ожидая их обращения, они же ни мало возвратишася, но больши радуются и проли­вают крови и насилуют». В лета 7115 году царь и вели­кий князь Василей моляся богу и пречистой богородицы и великим чюдотворцем Петру и Алексею и Ионе и це-лова святыя мощи, приходит же к святейшему патриар­ху Ермогену, прося благословения. И глаголет царь патриарху молити бога о укреплении воиньства его и о пособии еже на врагов. И тако прия благословение иде в Серпухов и пришед ту мало постоя и абие приидоша к нему вестники с Тулы и глаголют: услышаша убо ока-янии иже на Туле, яко царь оставя Москву пришол в Серпухов, и совещаша и послаша князя Андрея Теля-тевсково и с ними множество злонравных вой, бе числом их 38 000, и повелевают им инем путем итти, ошед убо Царев полк да возмут царьствующии град Москву, и разделиша себе и домы вельмож коиждо себе. И гос­подь бог вседержитель, видя суровство их и ярость, разоряетца гордыня их и совет их ни во что же постав­ляется. Царь же Василей услышал то и нача молебен пети со слезами и глаголет: «суди, господи, людей сим и возбрани борющимся со мною же, изоостриша оружие

149

свое на церковь святую твою и на град державы твоея господи, не дай же в расхищение место святое твое». И посылает вольмож своих во стретение им князя Ондрея Голицына да князя Бориса Михайловича Лыкова с воиньством. В то же время идущи с Резани и царю Ва-силью на помощь Прокопей Лепунов с резанскими вой еще ж ему не дошедшу царева полку, царь же повелевает ему с вельможами итти во стретение вором. И тако снидошася с ними на брань царевы вельможи близ Ко-ширы на Осме реке и бысть сеча велика и божиею ми-лостию победита врагов много, побита конников 16000, пеших же 3000 и 600. И прислаша велможи к ца­рю с радостию, царь же убо с радостию скорбяше и глагола: все убо народ крестьянский погибоша всуе не весту иныя земли никоей же, но токмо русские люди крестьянския веры. И повеле тем велможам царь итти к Туле. От себя же царь и великий князь Василей Ива-новичь посылает к Туле вельможу своего чиноначальна-го воем строяща брань стратига и великого ратоборца князя Михаила Васильевича Шуйского и с ним повеле­вает вельможам всем быти. Преплавшу же великую реку Оку вскоре и приде к Туле. Изыдоша же скверно-ядцы, erne убо неповинная кровь кипяще во устех их, и бысть брань велика за пять поприщь от града в первый день и во вторый, в третий же день преодолеша врагов своих, наведе на них бог дождь и не возмогоша стати, знамение на них бысть. И таково бывающе до стен градных и во град внидоша побивающе, мало от них остася и едва успеша затворить град Туле. Князь же Михаиле Васильевич ста под градом и твердо стрежаху того окаяннаго Петрушку, дабы не избег, он же окаян­ный и вводящий его в погибель князь Григорей Шахов­ской зле умысля испустиша из града ночью Засекиных князей и наполниша их смертоноснаго яда повелевает в Северским Стародубе сказати. И посла с ними некоего наустав вора изобрав ис казаков, яко жив и той преже-реченный Гришка Отрепьев иже именова себя цареви­чем Дмитреем, сей убо и ни мало не приличен прежне­му, токмо молод. И тое страны людие обольстишася и бысть последняя их лесть горши первыя, тою убо лестию достигше и Москву разорити. По тому вскоре царь Ва­силей прииде к Туле со множеством вой и возведе воду на град Тулу некоторою хитростию и потопиша град и 150

все еже в нем. Седящим же во граде видя свою конеч­ную погибель от воды и огдаша царю Василью град Тулу и воров Петрушку и князя Телятевсково и Шехов-сково, Ивашка Болотникова и многих воров, царь же принял Тулу и поиде к Москве.

Исторический архив, кн. VI с. 115—130.

Объяснение терминов, непонятных слов и выражений, встречающихся в «Казанском сказании»

1) Воста ин враг — восстал иной враг; 2) с волски-ми — с волжскими; 3)'в Путимль — в Путивль; 4) стра-тигов — полководцев, военачальников; 5) воем — вой­скам; 6) на подромех — на ипподромах, на площадях; 7) паки — опять; 8) тщеря — дочерей; 9) с градных стен — с городских стен; 10) телеса — тела; 11) изре-щи — высказать, сказать; 12) прежереченный — прежде названный; 13) в тинени — в тине; 14) гултаи — гуль-тяи, бездельники; 15) горши — хуже; 16) нахожде­ния— нашествия; 17) брань — война, битва; 18) в ве-сех — в селах; 19) класы — колосья; 20) от нив — с по­лей; 21) токмо — только; 22) оступиша по странам — обошли, окружили по сторонам; 23) множае — больше; 24) яко — как; 25) вожи — предводители; 26) в ню — в нее; 27) не престая — не переставая; 28) овны — «бара­ны», стенобитные орудия; 29) пищали — огнестрельное оружие; 30) мало избы — едва избыл, едва избавился; 31) во стретение — на встречу; 32) стрете — встретил; 33) завомои — называемой; 34) узреша — увидели; 35) не избег — не убежал; 36) конечьную погибель — окончательную гибель; 37) зелья — пороха; 38) изгоре-ша — сгорели; 39) вельми — весьма; 40) не бысть — не было; 41) воем начальнаго — начальника войск, воена­чальника; 42) пособники — помощники; 43) поверго-ша — бросили; 44) на снедение — на съедение; 45) Ер-могену — Гермогену; 46) в лета 7115 году — в 1607 г.; 47) абие — тотчас; 48) возбрани — воспрепятствуй; 49) снидошася — сошлись; 50) всуе — напрасно; 51) преплавшу — переплывши; 52) стрежаху — стерег­ли; 53) лестию — прельщением, обманом; 54) еже — что.

151

Отрывки из «Краткого известия о Московии

в начале XVII в.» Исаака Массы о голоде и о восстании И. И. Болотникова

В то время (1601 г.) по воле божией, во всей москов­ской земле наступила такая дороговизна и голод, что подобного еще не приходилось описывать ни одному историку. _Даже голодные времена, описанные Альбер­том, аббатом Штаденским и многими другими, нельзя сравнить с этим, так велик был голод и нужда во всей Московии. Так что даже матери ели своих детей; все крестьяне и поселяне, у которых были коровы, лошади, овцы и куры, съели их, невзирая на пост, собирали в лесах различные коренья, грибы и многие другие и ели их с большой жадностью; ели также мякину, кошек и собак; и от такой пищи животы у них становились тол­стые, как у коров, и постигала их жалкая смерть; зи­мою случались с ними странные обмороки, и они в бес­памятстве падали на землю. И на всех дорогах лежали люди, помершие от голода, и тела их пожирали волки и лисицы, также собаки и другие животные.

В самой Москве было не лучше: привозить хлеб на рынок надо было тайком, чтобы его не отняли силой; и были наряжены люди с телегами и санями, которые каждодневно собирали множество мертвых и свозили их в ямы, вырытые за городом в поле, и сваливали их туда, как мусор, подобно тому, как здесь в деревнях опрокидывают в навозные ямы телеги с соломой и на­возом, и когда эти ямы наполнялись, их покрывали зем­лей и рыли новые; и те, что подбирали мертвых на ули­цах и дорогах, брали, что достоверно, много и таких, у коих душа еще не разлучилась с телом, хотя они и лежали бездыханными; их хватали за руки или за ноги, втаскивали на телегу, где они, брошенные друг на дру­га, лежали, как мотовила в корзине, так что поистине иные, взятые в беспамятстве и брошенные среди мерт­вых, скоро погибали; и никто не смел подать кому-ни­будь на улице милостыню, ибо собиравшаяся толпа могла задавить того до смерти. И сам я охотно бы дал поесть молодому человеку, который сидел против наше­го дома и с большой жадностью ел сено в течение четы­рех дней, от чего надорвался и умер, но я, опасаясь, что

152

заметят и нападут на меня, не посмел. Утром за горо­дом можно было видеть мертвых, одного возле кучи навоза, другого наполовину съеденного и так далее, от­чего волосы становились дыбом у того, кто это видел...

...Московиты, у которых был достаточный запас хле­ба, пренебрегали этим бедствием и ставили его ни во что.

Иные, имея запасы года на три или на четыре, же­лали продления голода, чтобы выручить больше денег, не помышляя о том, что их тоже может постичь голод...

...Люди становились чем дальше, тем хуже, вдава­лись в разбой и грабили все более, ожесточились и впа­ли в такое коснение, какого еще никогда не было на све­те; и такая дороговизна хлеба продолжалась четыре года, почти до 1605 года.

Меж тем в некоторых местностях распространилось моровое поветрие, а затем началась удивительная меж­доусобная война, самая удивительная из всех войн от начала света...

...В этом месяце сентябре (1603 г.) крепостные холо­пы, принадлежавшие различным московским боярам и господам, частию возмутились, соединились вместе и начали грабить путешественников, от них дороги в Польшу и Ливонию сделались весьма опасными, и они укрывались в пустынях и лесах близ дорог; против них царь послал отважного молодого человека Ивана Федо­ровича Басманова, и с ним примерно сотню лучших стрельцов, чтобы захватить тех воров, но те воры скоро проведали о том и подстерегли его (Басманова со стрельцами) на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли почти всех бывших с ним, и царя весьма опечалило, что так случилось с таким доблестным витя­зем, и он повелел проявить рачение и тех разбойников изловить, и изловив, повесить всех на деревьях на тех же самых дорогах...

...Все эти помянутые выше обвинительные статьи разослали по всей стране и по всей стране также объя­вили об избрании в цари Василия Ивановича Шуйского (1606 г.) и все города приняли (это известие) с радо­стью, за исключением только тех, откуда пришел Ди­митрий, и они возмутились и убили гонцов, и во главе их стояли Путивль и Елец; и так началась в Московии Новая война, междоусобная...

153

...Выше мы говорили, что все города были довольны тем, что случилось в Москве, кроме тех, что были распо­ложены по соседству с Польшей и Татарией, в земле Северской и волости Комарицкой, именно: Путивль, Елец, Тула, Кромы, Рыльск и многие другие рядом с ними, и (жители их) умертвили гонцов, а также сожг­ли присланные из Москвы письма царя и его самого ругательски поносили, как бесчестного предателя, и хо­тели мстить ему до последней капли крови, и хотели узнать, почему, не спросив у них совета, убили венчан­ного царя безо всякой к тому причины. И они вслед за собой возмутили еще много других городов, также все Поволжье, а также и Астрахань со всеми прилежащими к ней областями, и все поклялись между собою отм­етить за него и призвали к себе предводителя с Волги Петра Федоровича, который выдавал себя за незакон­ного сына царя Федора Ивановича, как мы уже говорили при изложении обвинений против Димитрия. И (у них) было запасено амуниции и припасов на три года, также много пушек, ибо, как мы говорили выше, Димитрий, намереваясь напасть на Татарию, отправил в Елец мно­го припасов и амуниции на триста тысяч человек и даже более; все это они заполучили в свои руки и были го­товы к войне...

...Войско, отправленное против этих коварных мя­тежников царем Василием Ивановичем под начальст­вом двух братьев его, молодого Скопина и многих дру­гих, не имело большого успеха, но бунтовщики повсю­ду с отвагою побивали в сражениях (царское войско), так что и половины не уцелело. Невзирая на эти пора­жения, (в Москве) не переставали набирать ратников, привлекая одних ласкою, других силою, и снова собрали войско в сто восемьдесят тысяч человек под начальст­вом поименованных воевод.

Также князь Иван Михайлович Воротынский был послан с особым войском взять Елец, стоявший во гла­ве возмутившихся, но был побит в прах, и все его вой­ско расстроено, и он сам едва успел убежать в Москву.

Другие (воеводы) также часто давали сражения, но мятежники всегда одерживали победу, и они были ис­кусные воители и отважные воины, свободные и вольные и занимая страну, изобилующую плодами, так как это — плодородная страна и за два этих (последних) года

154

опять сильно разбогатела, так что они могли иметь больший успех, нежели их противники с севера, и они как воины всегда побеждали.

..Меж тем мятежники были искусными воителями и побивали посылаемые против «их войска точно так же, как во время вступления Димитрия в пределы Моско-вии, и счастье всегда сопутствовало им. Да и они во­шли во все города во всей Северской земле и перема­нили на свою сторону всех (жителей), также перебе­жали к ним многие из московских ратников...

Также находился в войске мятежников некий чело­век, коего звали Иван Исаезич Болотников; он был в Москве крепостным человеком боярина Андрея Теля-тевского, но бежал от своего господина, сперва отпра­вился в степь к казакам, а также служил в Венгрии и Турции, и пришел с казаками числом до десяти тысяч на помощь к этим мятежникам, и он был детина рослый и дюжий, родом из Московии, удалец, отважен и храбр на войне, и (мятежники) выбрали его главным атама­ном или предводителем своего войска. Меж тем Петр Федорович оставался в городе Туле, осажденном моско­витами; и этот Болотников пошел со всем своим вой­ском на Серпухов, лежащий в восемнадцати милях от Москвы, и сразу занял его, а также Коломну, город на реке Москве неподалеку от Оки, и стал станом против московского войска в двенадцати милях от Москвы...

...Меж тем московское войско вновь было разбито, и Болотников одержал верх и послал со всей поспеш­ностью отряд в десять тысяч человек прямо на Москву, намереваясь последовать за -ним со всем войском, и этот (передовой) отряд скоро подошел к Москве на рас­стоянии одной мили от нее, стал у речки Даниловки и занял селение Загорье, которое тотчас укрепили шан­цами, и у них было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда одни на другие, и плотно набили се­ном и соломою, и несколько раз полили водою, так что все смерзлось, как камень. И у них был также скот, бы­ки и лошади, довольно на несколько дней, и (они) стали ожидать Болотникова с главным войском.

Меж тем московское войско засело в обозе перед самыми городскими воротами, и воеводами были цар­ские братья; и они часто учиняли большие нападения ^со множеством пушек на помянутые шанцы (мятежни-

155

ксв), но без всякого успеха. Также помянутое селение было oбcfpeлянo множеством бомб, но там их тотчас тушили мокрыми кожами, и так как неприятели держа­ли на примете Красное Село, лежащее неподалеку от них, большое и богатое селение, подобное (целому) го­роду, откуда они могли угрожать почти всей Москве, то московиты, страшась этого, выставили у речки Яузы, через которую они (мятежники) должны были перейти, сильное войско под начальством молодого боярина Ско-пина, чтобы воспрепятствовать переправе, а сами со всеми своими силами, числом в двести тысяч ратников, в течение двух дней осаждали их, но не смогли одер- . жать победы и сами понесли большие потери.

Меж тем Болотников прислал им на подмогу трид­цать тысяч человек под начальством воеводы Истомы Пашкова, и этот Пашков прибыл туда на третий день и, делая вид, что он намерен напасть на московитов, обошел сзади своих товарищей и сидевших в осаде; но Пашков, (сговорившись) почти со всеми своими глав­ными начальниками и капитанами, тайно заключил наперед с царем условие перейти к нему и все свое вой­ско передать московитам.

Московиты, зная об этом, с большим войском напа­ли на осажденных, а также послали отряд против Паш­кова, который сперва передался с пятью стами человек, и его войско от (такой) неожиданности пришло в рас­стройство, и московиты захватили множество пленных; и осажденные, увидев это, также обратились в бегство, и половина их была захвачена, ибо лес, через который они принуждены были бежать, был занят московитами; и там произошла неимоверная сеча, также и в плен за­хватили до шести тысяч, так что в Москве все темницы были полны, и сверх того многие жители московские должны были стеречь по два или по три пленника, и множество их было посажено в подвалы под большими палатами и приказами, так что было жалко смотреть на них, и были то по большей части казаки, прирожден­ные московиты, и чужеземцев (среди них) не было во­все или было мало.

Эти люди недолго пробыли в заточении, но каждую ночь в Москве их водили сотнями, как агнцев на закла­ние, ставили в ряд и убивали дубиною по голове, слов­но быков, и (тела) спускали под лед в реку Яузу, творя 156

так каждую ночь, также во время этого поражения был захвачен в плен один из главных атаманов, по прозва­нию Аничкин, который разъезжал повсюду с письмами от Димитрия и возбуждал народ к восстанию, и этого (Аничкина) живым посадили на кол, и он должен был так умереть, и покуда он, будучи посажен на кол, еще был жив, прислал к нему царь дворянина Истому Безоб-разова, который стал его (Аничкина) просить, чтобы он, так как ему предстоит умереть, сказал перед всем на­родом, кто снова выдает себя за Димитрия. На что он (Аничкин) прямодушно ответил, что это никто другой, как брат царя, которого также зовут Димитрий, и он то и учинил эту измену, хотя и был на стороне москови­тов; он сказал это не для чего иного, как для того, что­бы возбудить в Москве новое волнение в народе; и хотя царь со всеми боярами клялся перед всем народом, что то неправда и он знает брата и его помыслы, но огонь остался под пеплом...

Болотников нимало не сомневался, что отправленные им войска займут Москву, и когда бы не помешала из­мена Пашкова, то это могло случиться по причине ве­ликого смущения и непостоянства народа в Москве. И когда он (Болотников) узнал от беглецов о пораже­нии, то бежал со своим войском в город Калугу, распо­ложенный на реке Оке, и он нашел (это место) удоб­ным для того, чтобы провести там зиму, и тотчас за­пасся всем необходимым; и это был город многолюд­ный, и в нем всегда шла большая торговля солью с зем­лей Северской, Комарицкой волостью и другими сосед­ними местами, откуда привозили (в Калугу) мед, воск, лен, кожи и другие подобные товары, так что она хоро­шо была снабжена (всякими припасами); и перед тем московиты побили много (его) войска, и он (Болотни­ков) бежал с оставшимися в Калугу и здесь укрепился.

Петр Федорович, выдававший себя за незаконного сына царя Федора, как мы говорили выше, еще сидел в Туле, осажденной московитами, и верх брала то та, то другая сторона, но Петр, хотя и находился в крайней нужде, держался с большой храбростью.

Когда Болотников укрепился в Калуге, туда подсту­пило все московское войско, еще более многочисленное, чем то, что стояло под Кромами, как мы поведали, рас­сказывая о вступлении Димитрия в Московию, ибо Бо-

157

лотников сидел в Калуге, как Корела в Кронах, и (осажденные) каждодневными вылазками причиняли московитам большой вред; да и почти не проходило дня, чтобы не полегло сорок или пятьдесят московитов, тогда как осажденные теряли одного; в (московском) войске только и делали, что стреляли без нужды, рас­путничали, пили и гуляли, чего не лишали себя и (оса­жденные) в Калуге, и так без пользы прошла зима; и царь мог думать о том (все), что ему было угодно.

Московиты согнали -крестьян из окрестностей, и они были принуждены каждый день рубить деревья в окре­стных лесах, колоть дрова и возить их в лагерь на са­нях, которых было несколько сот, так что сложили це­лые горы дров вокруг Калуги, намереваясь придвигать примет с каждым днем все ближе и ближе к Калуге, чтобы при благоприятном случае зажечь его, когда ве­тер будет дуть на Калугу, и таким образом погубить осажденных. Но осажденные, узнав об их умысле и на­мерении от перебежчиков, стали подводить подкопы под примет, причем от взрывов погибали частью и люди. Также было у них наготове много горючего, и когда ве­тер дул в сторону (московского) войска, то они сами поджигали примет и головни летели в лагерь (москови­тов), а тем временем (осажденные) делали вылазки и наносили большой вред (московскому) войску; одним словом, они (осажденные) всегда оставались победи­телями, почти так же, как и в Кромах...

...Также от (московского) войска получали письма, в которых "было написано, что неприятель с большим проворством и отвагою день ото дня умножает свои вой­ска и запасы, так что (московиты) со всеми своими си­лами ничего не могут предпринять, чтобы тому воспре­пятствовать; поэтому из Москвы отправили сверх цар­ских братьев и сверх всех, (что начальствовали вой­ском), еще Федора Ивановича Мстиславского вместе с молодым боярином Скопиньш и многими молодыми боя­рами и дворянами, а также с большим войском, повелев им повсюду, куда они ни придут, истреблять врагов, и, подступив к Калуге, они должны были соединиться с теми, что стояли лагерем, и они ни в чем не успели боль­ше других...

...В начале января (1607 г.) московские воеводы при­шли между собой в большое несогласие, однако ж дейст-158

вовали с большим лукавством и держали это втайне от войска, хотя в Калуге все стало известно на другой же день и там смеялись над ними.

Между тем в Москву привезли часть пленных из го­рода Венева, где московиты также потерпели пораже­ние; и вместе с ними пришло известие, что двое знат­ных московских бояр, Мосальский и Телятевский, пере­шли на сторону мятежников и идут на помощь к Ди­митрию с тридцатью тысячами воинов, среди коих были поляки, казаки и русские...

...И Мосальский отправился с отрядом войска на Ту­лу, выручать Петра Федоровича, которого в Москве на­зывали Петрушкою, но он был разбит московитами, за­хвачен в плен и привезен в Москву, где и умер от ран; остальных же пленных утопили.

Московские войска, стоявшие под Калугою, кричали с горы, находящейся у реки Оки, (осажденным), что коль скоро Мосальский со всем своим войском разбит, то лучше вовремя одуматься и просить пощады, но Бо­лотников смеялся над этим и в тот же день велел пове­сить на виду московского войска нескольких своих слуг, среди коих был и его повар, замысливший измену; сверх того Болотников вместе со своими (приверженцами) поклялся, что они стоят за истинного Димитрия.

(Известие) о битве под Тулою и поражении Мосаль-ского произвело в Москве великие перемены и (вызва­ло) радость, так что народ уже не верил в Димитрия; и на Тулу послали Воротынского с некоторым войском, чтобы еще больше стеснить (неприятеля) и захватить в плен Петра...

...(Мятежникам) на татарской или рязанской сторо­не принадлежали следующие города: Рязань, Карачев, Ливны, Орел, Венев, Михайлов, Болохов, Ряжск, Сереб­ряные пруды, Новосиль; на северской стороне: Путивль, глава и зачинщик всех мятежных городов, в нем (мя­тежники) также держали совет, потом Чернигов, Брянск, Елец, Козельск, Рыльск, Почеп, Сосница, Рославль, Мо-настырище, Новгород-Северский и многие другие; также были у них: Коломна, Кашира, Алексин, Епифань, Пе-ремышль, Льгов, Дедилов, также Калуга и Тула, где осаждали Петра, сверх того они завладели всей Волгой и опустошали все местности (по ее течению), где только ни проходили. Одним словом, у них была большая си-

159

ла, и они владели прекрасными землями, и кроме того, еще многие города колебались и склонялись то к одной, то к другой стороне, так что царь по усердной просьбе московских бояр решил самолично выступить в поход с началом лета...

...Меж тем Петр Федорович со всеми своими силами выступил из Тулы и обратил в бегство все московское войско, стоявшее под Тулой, так что предводители его, Воротынский, Симеон Романович и Истома Пашков, бе­жали вместе с прочими, и Петр меж тем занял еще не­которые укрепленные места неподалеку и поспешил воз­вратиться в Тулу, где снова утвердился...

...Также отряд, посланный от Калуги по реке Оке с намерением напасть на некоторые города, (занятые мя­тежниками), потерпел во всем неудачу и везде был раз­бит, и войско, стоявшее под Калугой, весьма роптало, и (тогда) те, что сидели в Калуге, со всеми силами на­пали на московское войско и побили его в прах и об­ратили в бегство и подожгли лагерь со всех концов. И это произошло от измены и несогласия среди (мос­ковских) воевод и бегство было такое же, как за два года до того под Кромами, ибо воеводы едва успели вы­бежать из своих палаток, как уже калужане овладели всеми пушками; беглецы, проходившие через Москву, не умели ответить, чего ради обратились они в бегство, но дерзко говорили: «Выступите в поход вместе с царем и попытайте сами», но Мстиславский не посмел возвра­титься в Москву, а оставался с частью войска у неболь­шой речки в шести милях от Москвы, и стало известно, откуда произошла эта измена, именно от московского боярина, князя Бориса Татева и запорожских казаков, которые, проведав о том, что московиты два раза потер­пели поражение, подумали, что истинный Димитрий, должно быть, жив, и заколебались, дав знать о своей измене Болотникову, чтобы им обещали милость, что им и было обещано, и они были причиной бегства своего войска и сами перешли на сторону неприятеля...

...Вскоре Мстиславский двинулся со своим войском на городок Боровск, находящийся неподалеку оттуда, и взял его и все истребил в нем мечом. Точно так же Во­ротынский поступил в Серпухове, но царский брат Иван Иванович Шуйский тихо и тайно въехал в Москву, так что никто о том не узнал.

160

Поистине, когда бы у мятежников было под рукой войско и они двинули бы его на Москву, то овладели бы ею без сопротивления. Но так как они действовали мед­ленно, то в Москве снова собрались с духом и укрепи­лись, отлично зная, как с ними поступят и что они все с женами и детьми будут умерщвлены, или это им на­говорили, так как они все поклялись защищать Москву и своего царя до последней капли крови; и снова сна­рядили в поход большое войско, и царь отправился вме­сте с ним.

И главным воеводою был избран Иван Федорович Колычов-Крюк, которого народ весьма уважал, и он выступил в поход из Москвы в мае месяце.

Этот Колычов-Крюк, выступив в поход, остановился на некоторое время под Серпуховым, где с ним соеди­нились все (отряды )из окрестностей, также каждоднев­но подходили (к нему) новые отряды, так что опять собралось большое войско...

...Тем временем воеводы стояли со всем войском под Серпуховым, в восемнадцати милях от Москвы; также один отряд находился в Боровске, неподалеку от Моск­вы, и так (они), ожидая прибытия царя из Москвы, по­лагали, что это всего больше устрашит врагов.

Царь, помолившись во многих церквах в Москве, сел на лошадь перед Успенским собором, взял свой кол­чан и лук и выехал со всем двором в полдень 21 мая, оставив в Москве вместо себя брата своего Димитрия.

Как только царь выступил из Москвы, к нему стали стекаться со всех сторон ратники, ибо они, слыша, что царь одерживает победы, страшилися попасть под ве­ликую опалу, когда не явятся (к войску); также и мо­настыри были обложены повинностями, каждый сооб­разно своим силам, и каждый (монастырь) должен был выставить ратников сообразно своему достоянию. И так снова составилось большое войско, а земля мало-пома­лу оскудевала и лишалась самых лучших людей...

...Меж тем московиты приобрели многое, ибо с (по­мощью) измены они взяли Тулу и захватили Петра Фе­доровича, который выдавал себя за незаконного сына Федора Ивановича, прежнего царя Московии; и этого Петра повесили в Москве; также завоевали много ма­леньких городов, по большей части с помощью измены; и чтобы воспрепятствовать дальнейшим успехам моско-

11 Заказ 769 161

битов, (мятежники) отправили против них отважного витязя Болотникова с войском. В то время как (мятеж­ники) совещались с поляками и казаками, они (моско­виты) схватили также и отважного витязя Болотникова и умертвили его; одни говорили, что он сам себя выдал, другие говорят, что его предали; одним словом, погибли два отважных воина и предводителя восстания.

Масса И. Краткое известие о Моско вии в начале XVII в. М., 1937, с. 59—173.

Английское донесение о восстании Болотникова

Состояние Русского государства по смерти последнего претендента Димитрия

Нынешний государь Василий Иванович, достигнув власти по праву наследования и соответственно утверж­денный по избранию его боярством, дворянством и об­щинами Москвы, вкоре после смерти Димитрия и тор­жества своей коронации начал смещать и назначать воевод и начальников во всех областях и городах своих владений и в числе других послал воеводу в важный "го­род, называемый Путивль, и отправил немедленно вслед за ним дворянина привести к присяге население этого города на верность ему. Этот дворянин, встретившись с одним особенным фаворитом прежнего государя по име­ни Молчанов (который, бежав туда, отклонил многих дворян и солдат тех мест от признания нынешнего го­сударя), был соблазнен им таким образом и перешел на их сторону в знак протеста против того великого угне­тения, которое терпели от Москвы окраины и отдален­ные места России, что выразилось прежде всего в убий­стве их царевича, а затем в избрании нового царя без уведомления их о причинах низложения первого и без запроса о их согласии на избрание последнего. Вслед­ствие этого они воспользовались случаем, чтобы отка­заться от верноподданнической присяги, и решили по­требовать у московских (властей) отчета о прежних деяниях. И они поступили так еще более потому, что Димитрий за особые услуги освободил эту область от всех налогов и податей в течение 10 лет, что было цели­ком потеряно с его смертью. Новый воевода, противо­действовавший этому заговору, был убит, а для полу­чения лучшей поддержки своих начинаний они пустили

162

слух, что Димитрий еще жив и просил их восстановить его на царство. Этот слух среди недовольного и мятеж­ ного люда имел такой поразительный успех, что боль­ шинство городов в этой части страны отказались от своей присяги нынешнему государю и принесли новую присягу предполагаемому в живых Димитрию, что за­ ставило (нынешнего) государя собрать силы и выста­ вить войско. Узнав об этом, мятежники привлекли на свою сторону всех недовольных в этой части страны, и в скором времени их силы возросли настолько, что они выступили в поход в количестве 60 000 человек, и яви­ лись под Москвой на расстоянии трех английских миль. Наличность такой армии, вместе со слухами, что Димит­ рий жив, привели население страны в такое смятение, что оно недоумевало, что ему делать, ожидая разграб­ ления и разрушения Москвы, большая половина которой была осаждена, другая же часть города, — я не знаю, в силу какого ослепления, — была оставлена открытой, так что могла получать подкрепление войском и припа­ сами, пока слишком поздно они не спохватились, чтобы замкнуть блокаду, но были дважды отброшены с боль­ шими потерями. Несмотря на это, они продолжали оса­ ду и писали письма к рабам в город, чтобы те взялись за оружие против своих господ и завладели их имения­ ми и добром. Страх перед этими людьми был почти так же велик, как перед врагом извне, и даже больше, вви­ ду того, что простой народ, недавно развращенный раз­ боями и грабежом поляков, был очень непостоянен и готов к мятежу при всяком слухе, надеясь вместе с мя­ тежниками участвовать в разграблении города. Бояре же и лучшие горожане были в не меньшем беспокойстве, чем остальные, под влиянием рассказов, слышанных от захваченных в плен мятежников. Ввиду этого одного из них посадили на кол, а он, умирая, постоянно твердил, что прежний государь Димитрий жив и находится в Пу- тивле. Наконец, мятежники написали в город письма, требуя по имени разных бояр и лучших горожан, чтобы их выдали как главных виновников в убийстве преж­ него государя. Эти бояре и лучшие горожане, видя, в каком крайнем положении они находились, употребили все свое влияние и средства, чтобы поддержать и помочь государю, убедили его, что не было другого средства освободить себя от этой опасности, как дать сражение, И* [63

о чем и было принято решение. К этому времени разго­релись разногласия между двумя главными начальника­ми лагеря мятежников, одним из которых был старый разбойник с Волги по имени Болотников, а другого зва­ли Пашков; разногласия эти так разрослись, что этот Пашков оставил свою партию и перешел и подчинился государю с 500 своих сторонников. От него государь уз­нал о положении в лагере мятежников и что слух о том, что Димитрий жив, был ложной выдумкой. Враг нахо­дился в смятении от ухода одного из своих главных вождей и от внутренних раздоров; государь выступил против них и в конце концов обратил их в бегство. Бо­лотников бежал с теми из своих людей, которые спас­лись, в город по имени Калуга в 100 милях или более от Москвы, где он укрепился и в течение трех месяцев выдерживал осаду, будучи поддерживаем плодородней­шей частью страны, лежащей между рек — Доном и Днепром.

Исход борьбы неопределенен.

Смирнов И. И. Восстание Болотнико­ва. 1606—1607. М., 1951. Приложение 4, с. 542-554.

«Послание дворянина к дворянину»

Благих подателю и премудрому наказателю, нашего убожества милосерде взыскателю и скуд«аго моего жи­тельства присносущу питателю, государю моему имярек и отцу имярек, жаданный видети очес твоих светло на собя, якож преж бе не сытый зримаго и многоприятнаго милосердия твоего Фуников Иванец, якож прежней ра-бец, греха же моего ради яко странный старец, вожде­лен до сладости малаго сего писанейца до твоего вели­чества и благородия не простирает бо ся сицево писа-нейцо за оскудение разума моего и за злу фортону сер-ца моего, точию рех ти: буди, государь, храним десни­цею вышняго параклита, а по милости, государь, своей аще изволишь о нашем убожестве слышати, и я мило-стию творца и зиждителя всяческих апреля по 23 день по-видимому в живых а бедно убо и скорбно дни пре­бываю, а милосердия твоего государя своего, всегда не забываю. А мне, государь, тульские воры выломали на ¹ пытках руки и нарядили, что крюки, да вкинули в тюрь-164

му; и лавка, государь, была уска и взяла меня великая тоска, а послана рогожа и спать не погоже; седел 19 недель, а вон из тюрмы глядел. А мужики, что ляхи, дважды приводили к плахе, за старые шашни хотели скинуть з башни, а на пытках пытают, а правды не зна­ют: правду де скажи, а ничего не солжи. А яз им бо­жился и с ног свалился и на бок ложился: не много у меня ржи, нет во мне лжи, истинно глаголю, воистинну не лжу. И они того не знают болши того пытают, и учи­нили надо мною путем, мазали кожу двожды кожу кну­том. Да моим, государь, грехом недуг не прилюбил, ба­ня дурна да и мовник глуп высоко взмахнул тяжело хлыснул, ослез добре велик и по ся места болит: при­кажи, государь, чем лечить, а мне, государь, наипаче за тебя бога молить, что бог тебя крепит: дай господи и впредь так творить. Да видех, государь, твоего госу­даря моего имярек, рукописание, прослезихся и крепо­сти разума твоего удивихся, а милосердия твоего у кня­зя Ивана рыбою насладихся и богу моему аа тебя, го­сударя моего, помолихся; да от сна вставая и спать ло­жась, ей, ей, всегда тож сотворяю. А тем, государь, твое жалованье платить, что за тебя бога молить, да и всяк то говорит: добро де он так творит. Да писал бы, госу­дарь, не мало да за великой смутой разума не стало, приклоних бо главу свою до земля рех ти: здравствуй, государь мой, о Христе. Аминь. Да не мало, государь, лет, а разума нет, и не переписать своих бед; розван что баран, разорен до конца, а сед, что овца. Не оставили ни волосца животца, и деревню сожгли до кола, рожь ратные пожали, а сами збежали. А ныне воистинну жи­вем в погребище и кладем огнище, а на ногах воистин­ну остались одне голенища и отбились голенища. Зри­тель, государь, сердцам бог: не оставили шерстинки, ни лошадки, ни коровки, а в земле не сеяно ни горстки; всего у меня было живота корова и та нездорова; видит бог, сломило рог. Да, бог сердца весть, нечего есть. Ве­лел бог пожить и не о чем тужить. А я тебе, госуда­рю моему, преступя страх, из глубины возвах, имя гос­подне призвах, много челом бью.

А о скорбех постигших нас не вем, что изрещи. Зре­ние нас устрашает, но, мню, и стихия нам зболезн^ет. Не единех бо нас постигоша злая, но и всю страну на­шу. Земля, юже видел еси благу и населенну, узриша

165

ея опустену... пролияша бо ся крови подобно дождеви, и вместо пшеница возрастоша нам терния. Узриши цер­ковь божию сетующу и дряхлующу и яко вдову совле-чену: красота бо ея отъята бысть иноплеменными, паче ж нашими воставшими на нас, богу тако изволшу. И уз-риши грады разорены и пожжены, вдовы и старии се-тующа и гладом таеми, середняя ж и невесты, возхи-щени и обоимани руками чюжих, и младенцы раздроб­ляемы, и самый той царствующий град, яко шипок кра­сен зимою, противными нашими померзаем. Превосходит бо плач наш паче Вифлеомскаго плача: тамо бо токмо едини младенцы убиваеми бываху и се число прииде, зде же старии и совершении умом и боголепными образом и юннии леты и образом и всяк возраст не пощаден бысть. Превосходит воистину и Херсонскаго Устиниянова убиения: тамо бо токмо един град стра-даше, зде ж не мала часть вселенныя в запустение по­ложись.

Не прогневайся, что не все беды,и разорения пишу: не бо ум мой постигнути или писанию предати возмо­жет, да и тебе скорбь на скорбь не наложу. Твоя ж и моя вся взята быша без останка.

СмирновИ И. Восстание Болотнико­ва. 1606—1607. М., 1951. Приложение 4, с. 541-543.

Объяснение терминов, непонятных слов и выражений, встречающихся в «Послании дворянина к дворянину»

1) Присносущу — всегда существующему; 2) очес — глаз; 3) якож — как; 4) зримого — видимого; 5) рабец — раб; 6) сицево — таково, это; 7) фортону — фортуну, счастье, судьбу; 8) точию — только; 9) десницею — пра­вою рукою; 10) параклита — духа; 11) аще — если; 12) зиждителя — создателя; 13) ляхи — поляки; 14) к плахе — к месту казни через отсечение головы; 15) не солжи — не солги; 16) яз — я; 17) мовник — мойщик (в бане); 18) ослез — слезшая, содранная кожа; 19) наипа­че — наиболее; 20) творить — делать; 21) сотворяю—де­лаю; 22) рех ти — сказал тебе; 23) животца — пожитков, имущества (движимого); 24) зритель — свидетель; 25) весть — ведает, знает; 26) не вем, что изрещи — не знаю, что сказать; 27) мню — думаю; 28) зболезнует — соболезнует, сочувствует; 29) юже — которую; 30) еси —

166

ты; 31) узриши — увидишь, 32) сетующа — сетующих; жалующихся; 33) паче — больше; 34) токмо — только; 35) зде — здесь; 36) без останка — без остатка.