Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Политические взгляды и деятельность о. Фон Бисмарка во время революции 1848-1849 гг.

Доклад студентки

III курса кафедры исв

Сиротенко А. Д.

Научный руководитель

к. и. н., доц. Пименова Л. А.

Москва, 2011

Оглавление

Введение 3

Источники 12

Историография 16

Глава 1. Реакция Бисмарка на мартовские события. «Прусское» и «национальное» во взглядах Бисмарка 20

Глава 2. От марта до ноября: личность Бисмарка в контексте революции 27

§ 1. 20 марта, Шёнгаузен. Бисмарк и крестьяне 27

§ 2. 20 марта, Потсдам. Бисмарк и армия 28

§ 3. 20-21 марта, Потсдам и Берлин. Бисмарк и король. Заговор. Бисмарк и революционеры 30

§ 4. 25 марта, Потсдам. Бисмарк и король, эпизод второй 35

§ 5. Начало апреля, Потсдам. Заговор, эпизод второй 36

§ 6. Начало июня, Сан-Суси. Бисмарк и король, эпизод третий: примирение 37

§ 7. 9-10 ноября, Берлин. Бисмарк и занятие прусскими войсками Берлина 39

Заключение 42

Библиография 46

Введение

Was ist des Deutschen Vaterland?

So nenne endlich mir das Land!

So weit die deutsche Zunge klingt

und Gott im Himmel Lieder singt:

Das soll es sein! Das soll es sein!

E. M. Arndt „Des deutschen Vaterland“¹

Es stürm’ und krach’, es blitze wild darein Ich bin ein Preuße, will ein Preuße sein!

J. B. Thiersch „Preußenlied“²

Сюжеты, связанные с Бисмарком, исследованы вдоль и поперёк. Даже ранний период его деятельности, до назначения министром-президентом и министром иностранных дел в сентябре 1862 г., изучен чрезвычайно полно и обстоятельно. Источники по этому периоду – воспоминания Бисмарка, речи, письма, документы – подвергнуты тщательному и скрупулезному анализу целой плеядой известных германистов. Работа по проторенному пути, безусловно, легче, но оригинальность и ценность исследования от этого, несомненно, страдает. Мы, опираясь на «Мысли и воспоминания» Бисмарка, одну из его политических речей и «Хрестоматию по новой истории», честно попытаемся при работе над темой быть максимально самостоятельными, но на научную новизну вряд ли приходится рассчитывать.

Причины бешеной популярности Бисмарка среди германистов довольно очевидны. Объединитель Германии, создатель и первый канцлер Второго германского Рейха (Германской империи), граф, князь, министр-президент и министр иностранных дел, военный министр, кавалер ордена Чёрного орла, Золотого руна, Железного креста 1-го класса, рыцарь Верховного ордена Христа,³ Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнгаузен (1.05.1815-30.07.1898) не мог не стать кумиром германском нации уже при жизни и не мог не возбуждать в немецком обществе колоссального интереса и впоследствии. Неудивительно, что о своём «национальном герое» немцы пишут так много увесистых томов.

В этом контексте чрезвычайно важно то, что с 1840-х гг. национальная идея в Германии превратилась в практически массовый феномен,⁴ и вплоть до сегодняшнего времени исторический персонаж оценивается, зачастую, исключительно исходя из национального критерия. Германия уже полтора столетия поёт «Das Lied der Deutschen» («Deutschland, Deutschland über alles...»), «Der deutsche Rhein» («Sie sollen ihn nicht haben, / Den freien deutschen Rhein...») «Des deutschen Vaterland», «Die Wacht am Rhein» и вовсе не собирается с этими песнями расставаться. Национальное чувство постоянно получает подпитку, и образ Бисмарка по-настоящему дорог всем немцам.

В то же время, этот образ в высшей степени политизирован и идеологизирован. Историк Карина Урбах в 1998 г. отметила: «Его жизнь изучалась, по крайней мере, шестью поколениями, и можно определенно сказать, что почти каждое поколение немцев сталкивалось с новым образом Бисмарка. Ни один другой немецкий политический деятель так не использовался, [ни одним другим политическим деятелем так не] злоупотребляли ради политических целей».⁵ До 1918 г. в немецкой историографии доминировало апологетическое направление, восторженное отношение к основателю Второго Рейха было нормой. Поражение Германии в Первой мировой войне и установление Веймарской республики не изменили это преобладающее течение, а лишь по-иному расставили акценты. Позор Версальского мира наполнил горечью сердца немцев, и в Германской империи Бисмарка стали видеть «золотую эпоху», «потерянный рай», мечту и ориентир всех немцев в их теперь безрадостном и унизительном положении. Перед нацистами, пришедшими к власти в 1933 г., остро стоял вопрос легитимации своей власти. Естественно, они объявили Третий Рейх продолжением Второго (через него – и Первого), а Гитлера – чуть ли не наследником Бисмарка, Вильгельма I, Фридриха II, прусских королей и императоров Священной Римской империи – вплоть до Фридриха Барбароссы и первых Оттонов.⁶ На некоторое время нацистским идеологам удалось убедить даже своих ярых противников в естественности и закономерности образования национал-социалистического государства, однако если сами нацисты оценивали его однозначно положительно, то многие англо-американские историки, например, Ронан Батлер,⁷ видя чудовищность идеологии и политики нового режима, переносили это на всю немецкую историю, и в результате получалось, что немцы по своей природе неспособны ни на что, кроме создания тоталитарной диктатуры, державшейся на страхе, насилии, терроре, антисемитизме и безумных расовых планах. Бисмарк же этими учеными рассматривался как создатель авторитарного государства, предтечи нацистского. Такой взгляд на немецкую историю и, в частности, на роль Бисмарка в ней, преобладал среди англо-американских исследователей до конца Второй мировой войны; да и позднее, вплоть до нашего времени, он пользуется некоторой популярностью в определенных кругах. Даже отдельные послевоенные немецкие историки, вроде Фридриха Мейнеке,⁸ подавленные ужасом и катастрофами последнего десятилетия, были склонны обвинять собственный народ в изначальном пристрастии к милитаризму, экспансионизму, рабскому подчинению диктаторской власти, чуть ли не с пелен взлелеянному расизму и стремлению к превосходству над другими народами.

Другой точки зрения, согласно которой не было и не могло быть никакой связи между нацистским государством и Германской империей Бисмарка, а нацистская диктатура появилась в конкретно-исторических обстоятельствах (последствия Версальского мира, безыдейный и бессмысленный период Веймарской республики), в 1933-1945 гг. придерживались лишь отдельные интеллигенты-энтузиасты, участники Сопротивления, скажем, Герхард Риттер.⁹ На Западе в целом этот взгляд получил распространение только после войны.

Советская историческая школа позаимствовала с Запада идею о преемственности Германской империи и Третьего Рейха, однако подход советских историков не отмечен ни тем отчаянием, безысходностью и трагизмом, как у немецких ученых, принимающих эту точку зрения, ни презрением и цинизмом англо-американских исследователей. Знаменательно, что большая часть работ советских историков о Бисмарке, а также издание трехтомника его «Мыслей и воспоминаний» приходится на время нацистской диктатуры в Германии и Вторую мировую войну. Сам же Бисмарк в советской историографии представлялся как «махровый реакционер», взгляды которого «были взглядами отсталого феодального юнкерства, полного предрассудков, чуждого всяким прогрессивным влияниям».¹⁰ Прогрессивным же движением неизменно считалось революционно-демократическое, участниками которого были классики марксизма, являвшегося догмой для советских ученых, Карл Маркс и Фридрих Энгельс.

О характерных особенностях постсоветского «бисмарковедения» говорить ещё рано. В целом, отечественные германисты освободились от откровенно пропагандистской, изобретенной нацистами для легитимации своего режима идеи соответствия национал-социализма немецкой политической традиции, однако до обобщающих монографий об основателе Германской империи дело пока не доходит. В России в последние 20 лет скорее переводят работы западных коллег, переиздают «Мысли и воспоминания», а заодно и популярный роман В. Пикуля «Битва железных канцлеров», чем создают нечто своё.

От историографических направлений мы теперь перейдем к биографии Отто фон Бисмарка. Она, безусловно, в общих чертах известна широкому кругу отечественной интеллигенции, но, как мы предполагаем, в основном это касается позднего, а не раннего этапа деятельности Бисмарка. Лишь в 1862 г. Бисмарк, став главой правительства и министром иностранных дел Пруссии, выходит на широкую политическую арену, а до 1848 г. он практически не известен. Поэтому мы всё-таки сочли необходимым предварить нашу работу кратким изложением основных вех его жизненного пути, по крайней мере, до интересующей нас революции 1848-1849 гг.

Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнгаузен родился 1 апреля 1815 года в родовом владении Бисмарков – замке Шёнхаузен в Бранденбурге, к востоку от Эльбы. Род Бисмарков был чрезвычайно древним и влиятельным, он прослеживается по источникам с последней трети XIII века.¹¹ Бисмарки были юнкерами, потомками рыцарей-завоевателей некогда славянских земель Бранденбурга и Померании. Отцом Бисмарка был ротмистр в отставке, юнкер Фердинанд фон Бисмарк, матерью – Вильгельмина из чиновничьей семьи Менкенов.

Детство мальчик провел в родовом поместье Книпхоф в Померании. Учился он сначала в частной школе Пламана в Берлине (1822-1827), потом – в гимназии имени Фридриха-Вильгельма в Берлине (1827-1830) и, наконец, в гимназии «У Серого монастыря» (1830-1832). На мировоззрение юного Бисмарка оказали влияние сразу несколько идеологических установок: монархизм и традиционный прусский патриотизм его отца, умеренный либерализм его матери, и национально-республиканские настроения учебных заведений, которые он посещал. В результате, к 17-ти годам в голове юного Бисмарка царил полный сумбур:

«В качестве естественного продукта нашей государственной системы образования я к Пасхе 1832 г. окончил школу пантеистом. Если я и не был республиканцем, то все же был тогда убежден, что республика есть самая разумная форма государственного устройства. Из подготовительной гимнастической школы Пламана... я вынес наряду с этим

немецко-национальные впечатления. Но эти впечатления оставались в стадии теоретического созерцания и были не настолько сильны, чтобы вытравить во мне врожденные прусско-монархические чувства...Тем не менее немецкое национальное чувство было во мне так сильно, что в первое время моего пребывания в университете я примкнул к студенческой корпорации, которая провозглашала своей целью заботу о развитии этого чувства».¹²

Довольно быстро, однако, Бисмарк избавился от наивно-восторженного либерализма в немецком национальном духе, свойственного ранней юности, и укрепился на консервативно-монархических позициях.

Далее следовало бы сказать об изучении Отто фон Бисмарком права в Гёттингенском и Берлинском университетах, но нашего героя сложно назвать прилежным студентом; что касается лекций, он их вообще не посещал. Вместо этого, признаётся Бисмарк в письме к Генриху фон Путткамеру, «stürzte ich mich in das Leben hinein, geriet, bald verführt, bald Verführer, in schlechte Gesellschaften jeder Art, und hielt, auch in den bewusstesten Augenblicken, alle Sünden für erlaubt».¹³ «Буря диких страстей», в которой «потонул голос совести» Бисмарка,¹⁴ поглощала его энергию в течение трёх студенческих лет, однако 27 дуэлей за первый год обучения и множество буйных выходок после не помешали ему сдать, в конце концов, экзамены, защитить диссертацию по политэкономии и получить чин референта в 1835 г.

Получив, тем самым, возможность начать карьеру, 20-летний Бисмарк поехал в недавно приобретенные Пруссией Рейнские земли заниматься действительной инкорпорацией их в состав Пруссии (1836-1838). Служба, однако, была необременительной, и у Бисмарка оставалось много времени на наслаждение жизнью. Повздорив с коллегами и начальством и впав в немилость, Бисмарк, уехав из Ахена, решил последовать примеру лучших представителей своего рода и поступить на военную службу, но и там не добился успеха. В итоге он уехал в родную Померанию и стал заниматься управлением своими поместьями (1839-1845).¹⁵ Хозяйствовал будущий «железный канцлер» довольно успешно, завоевав несомненное уважение своих соседей, однако буйный нрав Бисмарка периодически давал о себе знать.¹⁶ Неудивительно, что все попытки «бешеного Бисмарка», как его прозвали соседи, посвататься к дочерям местных юнкеров долгое время встречали отказ. Лишь в 1847 г. нашему герою удалось жениться ни Иоганне фон Путткамер.¹⁷

В 1847 г. начинается и политическая деятельность Бисмарка: его выбирают депутатом (от ультраконсерваторов) Объединенного прусского ландтага в Берлине,¹⁸ который был созван королём для того, чтобы получить одобрение и деньги на строительство железной дороги из Берлина в Восточную Пруссию. Ландтаг, однако, большей частью состоял из либералов, которые были согласны дать деньги только в обмен на конституцию и гражданские свободы. В итоге король распустил ландтаг, а Бисмарк с Иоганной отправились на медовый месяц в Венецию.

Здесь мы вплотную подходим к теме нашего доклада. Деятельность Отто фон Бисмарка и его взгляды в 1848-1849 гг. будут объектом исследования в основной части нашей работы. Целью нашей работы будет изложение и анализ деятельности Бисмарка в 1848-1849 гг. и реконструкция его политических взглядов в этот период. Под «деятельностью» нами в данном случае понимается совокупность конкретных общественно-политических акций Бисмарка, явившихся ответом на вспыхнувшую революцию. Понятие «политические взгляды», как нам представляется, достаточно определенно и не нуждается в расшифровке. Для достижения поставленной цели нам предстоит решить несколько конкретных задач, т.е., определить

1. в чём состояла реакция Бисмарка на мартовские события в Берлине, и как он относился к вопросу национального объединения Германии

2. как совмещались во взглядах Бисмарка «прусское» и « национальное германское» начала

3. как Бисмарк относился к королю Пруссии; наблюдалось ли изменение отношения

4. какую роль играли понятия «сила» и «насилие» во взглядах Бисмарка

5. как Бисмарк, в связи с вспыхнувшей революцией, относился к крестьянам, горожанам, армии и её верхушке

Надо отметить, что из-за специфики нашего основного источника, «Мыслей и воспоминаний» Бисмарка, где все революционные события занимают одну главу, а размышления о немецкой нации, консерватизме и либерализме разбросаны по всей книге, мы должны констатировать, что все вышеупомянутые задачи неразрывно связаны друг с другом.