37. Участие татар на различных фронтах

На фронте и в тыловых гарнизонах создавались мусульманские солдатские комитеты и бюро. Они выражали интересы и чаяния военнослужащих-мусульман. В мусульманском военном комитете Казанского гарнизона большим влиянием пользовался Якуб Чанышев (1892—1987), впоследствии активный участник Гражданской и Великой Отечественной войн, генерал-лейтенант (с 1944 года) Советских Вооруженных Сил. Такой же комитет в Екатеринбурге возглавлял большевик Сахибгарей Саид-Галиев (1894—1939), впоследствии видный государственный деятель РСФСР. На фронте в армейских мусульманских комитетах работали М. Алиев, К. Якубов, А. Тагиров, Н. Байтеряков и другие.

После Февраля в армии распространилось движение за создание национальных формирований. Оно находилось в русле утверждения демократических принципов, в частности права каждого народа на свободное самоопределение. В то же время большевики выступали против превращения национальных полков в постоянную, обособленную от общероссийского войска армию. В гарнизонахКазани, Уфы, Симбирска, Оренбурга,Пензы, Саратова, Астрахани в запасных полках были выделены мусульманские роты, состоявшие в основном из татар и башкир.

Либерально-буржуазные круги татарского общества также попытались воспользоваться новыми, более благоприятными политическими условиями. Сразу после свержения самодержавия членами мусульманской фракции Четвертой Думы и ее бюро было образовано Временное Центральное бюро российских мусульман во главе с Ахмет-беком Цаликовым, стоявшим на близких, к меньшеыневистским позициях. Помимо него в этот орган вошли известные деятели С. Алкин, А.-З. Валиди, М. Бигиев, С. Максудов, Ш. Мухаммедъяров и другие. Идейного и политического единства между ними не было.

Когда бывший депутат Второй и Третьей Государственных Дум С. Максудов, выступая на съезде кадетской партии в конце марта 1917 года, заявил о поддержке российскими мусульманами партии кадетов, остальные члены Временного Центрального бюро выступили в эсеровской газете с протестом, в котором утверждали, что «многомиллионная мусульманская демократия никогда не видела в партии кадетов выразительницы своих политических интересов, в настоящее время даже самые умеренные слои мусульманского населения не склонны становиться под знамя кадетов».

Отсюда становится ясно, что в татарском национальном движении весной—летом 1917 года шел сложный процесс идейного и политического самоопределения, поиска ответа на вопросы: куда идти? с кем идти? под каким знаменем?

Важную роль в этом играла периодическая печать. После Февраля в разных городах России стали выходить новые татарские газеты, в основном левого, революционно-демократического и социалистического направления. Об этом говорят даже назва­ния газет: «Кызыл байрак» («Красное знамя»; Казань, редактор— Мулланур Вахитов), «Ирек» («Свобода»; Уфа, издатель — Ф. Сайфи-Казанлы, редактор — Г. Ибрагимов), «Алга» («Вперед»; Уфа, редактор А. Хабиби), «Солдат ялкыны» («Солдатское пламя»; Астрахань), «Хор миллят» («Свободная нация»; Троицк, редактор — А. Рахманкулый). Общее число татарских периодических изданий в 1917 году достигло рекордной цифры — 50.

Еще одной характерной чертой революции являлся расцвет митинговой демократии. На многочисленных митингах, собрани­ях, конференциях и съездах обсуждались главные вопросы тогдашней российской жизни: о форме правления и государствен­ном устройстве, о войне, о земле, рабочий вопрос и другие. Временное Центральное бюро российских мусульман в середине марта 1917 года приняло решение о созыве в Москве Всероссийского мусульманского съезда. Открытие съезда намечалось на 1 мая.

В ходе подготовки к съезду в основных районах проживания мусульман — Туркестане (Ташкент), Закавказье (Баку), Крыму (Симферополь), Поволжье (Казань) и Приуралье (Уфа) были проведены региональные конференции. 22—27 апреля в Казани состоялся съезд мусульманок, представлявших многие районы страны.

В работе I Всероссийского мусульманского съезда участвовало около 900 делегатов, из них 112 женщин. На съезде, продолжавшемся 11 дней подряд, с 1 по 11 мая 1917 года, обсуждался широкий круг вопросов, работали 9 комиссий, было произнесено много речей, одобрены резолюции. Впервые в истории посредством демократических выборов были избраны главы и члены Духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири. Новым муфтием стал Галимджан Баруди. Было решено также

образовать Всероссийский Мусульманский Совет (ВМС) из 30 человек. От татар и башкир в состав его вошли 10 человек, в том числе известные общественные деятели С. Максуди, Г. Исхаки, М. Бигиев, Ф. Каримов и другие.

Решения съезда были выдержаны в демократическом духе. Однако они не имели ни юридической, ни практической силы. Дело в том, что мусульманское общество в целом и татарское в частности были расколоты в социальном и политическом отношениях. По мере углубления революции эта расколотость не только не уменьшалась, а неуклонно увеличивалась. Становилось ясно, что решение этнокультурных проблем в определяющей степени зависит от того, какой будет политическая власть в общегосударственном масштабе.

На фронте и в тыловых гарнизонах создавались мусульманские солдатские комитеты и бюро. Они выражали интересы и чаяния военнослужащих-мусульман. В мусульманском военном комитете Казанского гарнизона большим влиянием пользовался Якуб Чанышев (1892—1987), впоследствии активный участник Гражданской и Великой Отечественной войн, генерал-лейтенант (с 1944 года) Советских Вооруженных Сил. Такой же комитет в Екатеринбурге возглавлял большевик Сахибгарей Саид-Галиев (1894—1939), впоследствии видный государственный деятель РСФСР. На фронте в армейских мусульманских комитетах работали М. Алиев, К. Якубов, А. Тагиров, Н. Байтеряков и другие.

После Февраля в армии распространилось движение за создание национальных формирований. Оно находилось в русле утверждения демократических принципов, в частности права каждого народа на свободное самоопределение. В то же время большевики выступали против превращения национальных полков в постоянную, обособленную от общероссийского войска армию. В гарнизонахКазани, Уфы, Симбирска, Оренбурга,Пензы, Саратова, Астрахани в запасных полках были выделены мусульманские роты, состоявшие в основном из татар и башкир.

Либерально-буржуазные круги татарского общества также попытались воспользоваться новыми, более благоприятными политическими условиями. Сразу после свержения самодержавия членами мусульманской фракции Четвертой Думы и ее бюро было образовано Временное Центральное бюро российских мусульман во главе с Ахмет-беком Цаликовым, стоявшим на близких, к меньшеыневистским позициях. Помимо него в этот орган вошли известные деятели С. Алкин, А.-З. Валиди, М. Бигиев, С. Максудов, Ш. Мухаммедъяров и другие. Идейного и политического единства между ними не было.

Когда бывший депутат Второй и Третьей Государственных Дум С. Максудов, выступая на съезде кадетской партии в конце марта 1917 года, заявил о поддержке российскими мусульманами партии кадетов, остальные члены Временного Центрального бюро выступили в эсеровской газете с протестом, в котором утверждали, что «многомиллионная мусульманская демократия никогда не видела в партии кадетов выразительницы своих политических интересов, в настоящее время даже самые умеренные слои мусульманского населения не склонны становиться под знамя кадетов».

Отсюда становится ясно, что в татарском национальном движении весной—летом 1917 года шел сложный процесс идейного и политического самоопределения, поиска ответа на вопросы: куда идти? с кем идти? под каким знаменем?

Важную роль в этом играла периодическая печать. После Февраля в разных городах России стали выходить новые татарские газеты, в основном левого, революционно-демократического и социалистического направления. Об этом говорят даже назва­ния газет: «Кызыл байрак» («Красное знамя»; Казань, редактор— Мулланур Вахитов), «Ирек» («Свобода»; Уфа, издатель — Ф. Сайфи-Казанлы, редактор — Г. Ибрагимов), «Алга» («Вперед»; Уфа, редактор А. Хабиби), «Солдат ялкыны» («Солдатское пламя»; Астрахань), «Хор миллят» («Свободная нация»; Троицк, редактор — А. Рахманкулый). Общее число татарских периодических изданий в 1917 году достигло рекордной цифры — 50.

Еще одной характерной чертой революции являлся расцвет митинговой демократии. На многочисленных митингах, собрани­ях, конференциях и съездах обсуждались главные вопросы тогдашней российской жизни: о форме правления и государствен­ном устройстве, о войне, о земле, рабочий вопрос и другие. Временное Центральное бюро российских мусульман в середине марта 1917 года приняло решение о созыве в Москве Всероссийского мусульманского съезда. Открытие съезда намечалось на 1 мая.

В ходе подготовки к съезду в основных районах проживания мусульман — Туркестане (Ташкент), Закавказье (Баку), Крыму (Симферополь), Поволжье (Казань) и Приуралье (Уфа) были проведены региональные конференции. 22—27 апреля в Казани состоялся съезд мусульманок, представлявших многие районы страны.

В работе I Всероссийского мусульманского съезда участвовало около 900 делегатов, из них 112 женщин. На съезде, продолжавшемся 11 дней подряд, с 1 по 11 мая 1917 года, обсуждался широкий круг вопросов, работали 9 комиссий, было произнесено много речей, одобрены резолюции. Впервые в истории посредством демократических выборов были избраны главы и члены Духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири. Новым муфтием стал Галимджан Баруди. Было решено также образовать Всероссийский Мусульманский Совет (ВМС) из 30 человек. От татар и башкир в состав его вошли 10 человек, в том числе известные общественные деятели С. Максуди, Г. Исхаки, М. Бигиев, Ф. Каримов и другие.

Решения съезда были выдержаны в демократическом духе. Однако они не имели ни юридической, ни практической силы. Дело в том, что мусульманское общество в целом и татарское в частности были расколоты в социальном и политическом отношениях. По мере углубления революции эта расколотость не только не уменьшалась, а неуклонно увеличивалась. Становилось ясно, что решение этнокультурных проблем в определяющей степени зависит от того, какой будет политическая власть в общегосударственном масштабе.