Работа в. И. Ленина " Государство и революция "

1. О сущности демократии. В поcтоянных рассуждениях о гос-ве делается та ошибка , а именно забывают , что уничтожение гос-ва есть уничтожение так же и демократии , что отмирание гос-ва есть отмирание демократии . Демократия не тождественна с подчинением меньшинства большинству . Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству гос-ва ,т. е. организация для систематического насилия одного класса над другим , одной части населения над другой . Но стремясь к социализму будет исчезать надобность в насилии над людьми вообще . 2. О соотношении демократии и диктатуры . Оппортунизм не доведёт признания классовой б-бы как раз до самого главного периода перехода от капитализма к коммунизму , до периода свержения буржуазии и полного её уничтожения . Этот период является периодом ожесточённой классовой б-бы , следовательно и гос-ва этого периода неизбежно должны быть гос-вами по-новому демократическими и диктаторскими . Формы буржуазн. гос-ва очень разнообразны , но их суть одна : все эти гос-ва являются так или иначе , но в последнем счёте обязательно диктатурой буржуазии .  Переход от капитализма к социализму , конечно , не может не дать громадного обилия и разнообразия политических форм , но сущность при этом будет неизбежно одна - диктатура пролетариата . 3. Отношение рабочего класса к формам государства . “Свободное народное гос-во” было программным требованием немецкого с.-д. 70-х годов .Мы за демократическую республику , как наилучшую для пролетариата форму гос-ва при капитализме , но мы не в праве забывать , что наёмное рабство есть удел народа , и в самой демократической буржуазной республике . Всякое гос-во есть “особая сила для подавления” угнетаемого класса . Поэтому всякое гос-во несвободно и ненародно .  В критике парламентаризма Маркс писал , что всеобщее избирательное право должно служить народу , организованному в коммуну , чтобы подыскивать рабочих , надсмотрщиков , бухгалтеров , как индивидуальное избирательное право служит для этой цели всякому другому работодателю . А Ленин говорил , что выход из парламентаризма , конечно же не в уничтожении представительных учреждений а в превращении представительных учреждений в “работающие” . Коммуна должна была быть не парламентским учреждением ,а работающим в одно и то же время законодательным и исполнительным . 4. Соотношение пролетарской и буржуазной демократии. Коммуна смогла в несколько недель начать строить новую пролетарскую гос-ю политику , проводя указанные меры к большому демократизму и искоренению бюрократизма .  Возможность такого разрушения обеспечена тем , что социализм сократит рабочий день , поставит большинство населения в условие , позволяющее всем без изъятия выполнить гос. ф-ии . , а это приведёт к полному отмиранию всякого гос-ва . А мы будем бороться за разрушение всей старой гос . машины , так , чтобы сам пролетариат был правительством . Весь сознательный пролетариат будет с нами в борьбе за разрушение буржуазного парламентаризма , за демократическую республику коммуны или республику советов рабочих и солдатских депутатов , за революционную диктатуру пролетариата . 5. О судьбе демократии. У Энгельса речь идёт о “засыпании” и “отмирании” демократии . Буржуазное гос-во может “уничтожить” только революция . Гос-во вообще , т. е. самая полная демократия . Развитие демократии до конца , изыскание форм такого развития , испытание их практикой , всё это - одна из составных частей б-бы за социальную революцию. 6. Борьба против бюрократизма. Чиновники и постоянная армия - это паразит на теле буржуазного общества. Господствующий оппортунизм считает взгляд на гос-во , как на паразитирующий организм . Громадное число крестьян унижено правительством и жаждет свержения его . Осуществить это может только пролетариат и осуществляет это , делая вместе с тем шаг к социалистическому переустройству . К. Маркс “ К критике политической экономии. ” Я рассматриваю систему буржуазной политической экономии в следующем порядке : капит. земельная собственность , наёмный труд , гос-во , внеш. торг. , мировой рынок .  Первая работа - критический разбор гегелевской философии права , последовательно привели к тому , что правовые отношения так же прочны , как и форма гос-ва . Общий результат может быть кратко сформулирован так : в общественном производстве своей жизни люди отступают от определений , необходимые от их воли , не зависящие отношения - производственные отношения. Совокупность этих отношений составляет экономич. сист. общества , реальный базис , в котором обозначаются политическая и экономическая надстройка , и которому составляет определение формы общественного сознания . Не сознание людей определяет их бытие , а наоборот , их общественное бытие определяет их сознание . Человечество ставит себе только такие задачи , которые оно может разрешить ,т.к. при ближайшем рассмотрении всегда оказывается , что сама задача возникает лишь тогда , когда мат. условия имеются на лицо . В недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем мат. условия для разрешения этого ... Потому буржуазной общ. формой завершае5тся предыстория общества . В. И. Ленин “Социализм и религия”. В современном обществе всё построено на эксплуатации громадных масс рабочего класса . Экономическое унижение неизбежно порождает виды политического унижения . Религия есть один из видов духовного гнёта . Бессилие униженных также порождает лучшую загробную жизнь . Религия должна быть объявлена частным делом .  Полное отделение церкви от государства - вот то требование , которое предъявляет социалистический пролетариат современному гос-ву и церкви . Русская революция должна осуществить это требование , как необходимую составную часть политической свободы . Единство этой действительно революционной борьбы униженного класса за создания рая на земле важнее для нас , чем единство пролетариев о рае на небе . Революционный пролетариат добьётся того , чтобы религия стала действительно частным делом для гос-ва . В. И. Ленин “Об отношении рабочей партии и религии”. Интерес ко всему , что связано с религией охватил мировые круги “общества” . Религия - это опиум для народа , - это изречение Маркса есть поучительный камень всего мировоззрения марксизма в вопросе о религии . Марксизм есть материализм . В кач-ве такового он враждебен религии . Борьбу с религией нельзя организовать абсолютно идеологической проповедью .  В совершенных кап. странах это корни главным образом социальные . Атеистическая пропаганда с.-д. д. б. её основной задачей развитию классовой б-бы эксплуатируемых классов против эксплуататоров .  Пролетариат есть вождь нашей буржуазно- дем. революции . Его партия должна быть единым вождём в б-бе со всяким средневековьем . Заявить с трибуны , что религия есть опиум народа , Франция поступила правильно и создала таким образом прецедент , который должен послужить основой для всех выступлений по вопросу о религии . Следовало ли идти дальше ? Развивал ещё подробнее атеистические выводы . Мы думаем , что нет . Это могло бы преувеличением б-бы с религией со стороны политической партии пролетариата . Это могло бы привести к стиранию грани между буржуазной и социалистической б-бой с религией . Письма В. И. Ленина А. М. Горькому . Философией заниматься в горячке революции приходилось мало . В тюрьме , в начале 1906 г. Богданов написал ещё одну вещь ,- кажется 3-й выпуск “Эмпириомонизма” . Летом 1906 г. он мне презентовал её я засел внимательно за неё. Прочитав , озлился и взбесился необычайно : для меня ещё яснее стало то. Что он идёт архиневерным путём , не марксистским . Я написал ему тогда “объяснение в любви” , письмецо по философии в размере трёх тетрадок . Выяснил я там ему там , конечно , что я рядовой марксист в философии , но чуть но что именно его ясные полумерные , превосходно написанные работы убеждают меня окончательно в его неправоте по существу и правоте Плеханова . Сии тетрадочки показал я нескольким друзьям ( Луначарскому в том числе ) и подумывал было напечатать под заглавием “Заметки рядового марксиста о философии” , но не собрался . Теперь я жалею о том , что тогда тотчас не напечатал . Написал на днях в Питер с просьбой разыскать и прислать мне тетрадки . Теперь вышли “очерки по философии марксизма” . Я прочёл статьи , кроме суворовской ( её читаю ) , и с каждой статьёй прямо бесновался от негодования . Нет , это не марксизм ! И лезут наши эмпириокритики , эмпириомонисты и эмпириосимволисты в болото . Уверять читателя , что “вера” в реальность внешнего мира есть “мистика” ( Базаров ) , спутывать самым безобразным образом материализм и кантианство ( Базаров и Богданов ) , проповедовать разновидность агностицизма и идеализма ,- учить рабочих “религиозному атеизму” и “обожанию” высших человеческих потенций ( Луначарский ) ,- объявить мистикой энгелесовское учение о диалектике ( Берман ) , - черпать из вонючего источника каких-то французских “позитивистов” - агностиков или метафизиков , чёрт их подерёт , с “символической теорией познания” ( Юшкевич ) ! Нет , это уж через чур ! Конечно мы , рядовые марксисты , люди в философии не начитанные ,- но зачем уж так нас обижать , что подобную вещь нам преподносить как философию марксизма ! Я себя дам скорее четвертовать , чем соглашусь участвовать в органе или в коллегии , подобные вещи преподающей . 25 февраля 1908 г. -------------- “ Получил сегодня ваше письмо и спешу ответить . Ехать мне бесполезно и вредно : разговаривать с людьми , пустившимися проповедовать соединение научного социализма с религией я не могу и не буду . Время тетрадок прошло . Спросить нельзя , трепать нервы глупо . Надо отделить от партийных дел философию : к тому обязывает решение БЦ . Я уже писал в печать самое что ни на есть формальное объявление войны . Конечно , не в худшем смысле говорю о дипломатии , а в хорошем . “Хорошая дипломатия” с вашей стороны , дорогой А. М. , должна была бы состоять в отделении наших общих ( т. е. меня считая в том числе ) дел от философии . Беседа о других делах , кроме философии , не выгорит теперь : неестественно выйдет . Впрочем , если действительно эти другие дела , не философские , а “Пролетарий” например , требует беседы именно теперь , именно сейчас , и именно у вас . Я мог бы приехать ( не знаю , найду ли дни ) , но повторяю , только на условии ,что о философии и о решении я не говорю .” 16 апреля 1908 г. “Анти- Дюринг” . Отдел первой философии гл. 9. Мораль и правовечные истины. Если мы не сдвинулись с места уже в вопросе об истине и заблуждении , то ещё хуже дело обстоит с добром и злом . Эта противоположность вращается исключительно в области относящейся к истории человечества , а здесь окончательные истины в последней инстанции рассыпаны как раз наиболее редко. Представления о добре и зле менялись часть от народа к народу . Какая мораль проповедуется нам сейчас? Прежде всего христианство феодальное , унаследованное от прежних времен , оно опять-таки распадается на католическое и протестантское . Все люди черпают свои нравственные воззрения из экономических отношений , в которых совершается производство и обмен . Все три теории морали имеют одну историческую основу .  Всякая теория морали является продуктом данного экономического положения общества . Мораль , стоящая выше классовых противоположностей , действительно человеческая мораль , станет возможной тогда , когда противоположность классов будет преодолена и забыта в жизненной практике .  Теория насилия . Отдел второй , политэкономия , гл. 2. Не всякий раб приносит пользу . Чтобы быть в состоянии извлечь из него пользу , нужно располагать вещами двоякого рода : во-первых , орудиями и предметами труда и , во-вторых , средствами для скудного содержания раба . Следовательно , чтобы равенство стало возможным , ... , уже достигнута известная ступень развития производства и известная ступень в неравенстве распределения . А для того , чтобы рабский труд стал господствующим , требуется гораздо более значительное повышение пр-ва , торговли , и накопления богатств . В первобытных общинах рабство либо вообще не существовало , либо играло весьма подчинённую роль . “Анти-Дюринг” . Отдел 3 , гл. 5 . Государство , семья , воспитание . Религия воспрещается . Но ведь религия является фантастическим отражением в головах людей внешних сил , которые господствуют над ними в их повседневной жизни , отражением , где земные формы принимают формы неземных . В начале объектами этого отражения явл. силы природы , но вскоре вступают и общественные силы - силы , которые противостоят человеку в качестве столь же чуждых , столь же необъяснимых , и , подобно последним , господствуют над ними с той же кажущейся естественной необходимостью . На дальнейшей ступени развития вся совокупность природных общественных атрибутов , множество богов переносится на одного бога , который в свою очередь , является отражением абстрактного человека . Возникает монотеизм . В этой форме религия может продолжать своё существование , как непосредственная , т. е. эмоциональная форма отношений людей к господствующим над ними чуждым силам , природным и общественным до тех пор , пока люди фактически не окажутся во власти этих сил . До сих пор ещё в ходу поговорка : человек предполагает , а бог располагает .  Чтобы подчинить общественные силы господству общества , необходимо действие . И когда это действие будет совершено , когда общество , взяв во владения всю совокупность средств пр-ва , и планомерно управляя ими , освободит этим путём себя и своих членов от того рабства , в котором нынче их держат , но противостоящие им в качестве непреодолимой чуждой силы , средства пр-ва , тогда следовательно человек будет не только предполагать , но и располагать , исчезнет последняя чуждая сила , которая до сих пор ещё выражается в религии , а вместе с тем исчезнет и само религиозное отражение по той простой причине , что тогда уже нечего будет отражать . Ф. Энгельс “Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии”. Фейербах был отпрыском гегелевской философии . При разложении гегелевской философии образовалось ещё одно направление . Это направление главным образом связано с именем Маркса . Разрыв с философией Гегеля произошёл и здесь путём возврата к материалистической точке зрения . Люди этого направления решили принимать действительный мир таким , какой он есть на самом деле .  Гегель не был просто отброшен в сторону . Революционная его сторона философии была восстановлена и одновременно освобождена от тех идеалистических оболочек , которые у Гегеля затрудняли её последовательное поведение.  Старый метод исследования и мышления Гегель называет “метафизическим” . Предмет надо было исследовать прежде , чем можно стало изучать процессы совершающиеся в природе . Оно двинулось гигантскими шагами вперед , благодаря трём великим открытиям : а) открытию клетки . б) открытию закона сохранения энергии . в) открытию Дарвином своей эволюционной теории . Благодаря этим открытиям мы можем увидеть связь между отдельными областями природы .  Но история развития общества в одном пункте существенно отличается от развития природы . В истории общества действуют люди , одарённые сознанием . Каков бы ни был ход истории , люди делают его так: преследуют свои цели . Возникают классы . Как они возникают ? Доказано , что каждая политическая б-ба есть б-ба классов . Гос-во политич. стран является подчинённым , а гражданское общество - решающим элементом . Гос-во и гос. право определяется экономическими отношениями и теми же отношениями определяется и гражданское право . В лице гос-ва выступает первая идеологическая сила над человеком . Но став самостоятельной силой , по отношению к обществу , гос-во порождает новую идеологию . Религия , возникнув , сохраняет запас представлений от прежних времен . За философией , изгнанной из природы и из истории , остаётся ещё царство частной мысли , поскольку она : учение о законе самого процесса , диалектика . После революции 1848 г. , образованная Германия дала отставку теории и перешла на практическую почву . И только в среде рабочего класса продолжает жить интерес к теории . Немецкое рабочее движение является наследником немецкой классической философии . В. И. Ленин “Великий почин”. Печать сообщает много примеров героизма красноармейцев . Героизм трудящихся масс , сознательно приносящих смерть делу победы социализма .  Не меньшего внимания заслуживает героизм рабочих в тылу . Это начало переворота , более трудного , более существенного - это победа над собственной распущенностью , мелкобуржуазным эгоизмом . Диктатура пролетариата не есть только насилие над эксплуататорами . Это источник силы и залог неизбежной победы коммунизма . Диктатура пролетариата - философское выражение на более простом языке означает вот что именно : городские заводские и фабричные рабочие в состоянии руководить массой трудящихся в борьбе за свержение капиталистов , за полное уничтожение классов .Чтобы победить , чтобы создать и упрочить социализм , пролетариат должен решить одну задачу : во-первых , увеличить своим беззаветным героизмом революционной б-бы против капитала всю массу трудящихся , организовать её , руководить ею для свержения буржуазии . Во-вторых , повести за собой всю массу трудящихся и эксплуатируемых , а так же все мелкобуржуазные слои на путь новой общественной связи , новой организации труда .

24. Критика Соловьевым западной философии

Критика западной философской традиции во всех крупных сочинениях Соловьёва основана на одном и том же рассуждении, исходным пунктом которого является мысль о том, что целью истиннойфилософии, порывающей с традициями чисто теоретического философствования, господствовавшего

[18]

в европейской истории на протяжении последних веков, должно быть определение конечного смысла человеческой жизни и человеческой деятельности. Решить эту задачу философия сможет только после того, как установит истину о существующей реальности: «чтобы должным образом осуществить благо, необходимо знать истину; для того, чтобы делать, что должно, надо знать, что есть» [1]. В этом элементарном рассуждении заключен незыблемый и совершенно бесспорный, по мнению Соловьёва, критерий истины. «Мы разумеем под истиной вообще то, — пишет он, — что есть, и, следовательно, истинным знанием называем знание того, что есть» [2].

Из этого очевидного тезиса вытекает естественный вопрос: каким образом мы можем констатировать, что нечто есть, что вообще означают слова «нечто есть». Ведь любое нечто «есть» каким-то способом, раз мы о нем говорим. Обладает какой-то реальностью любой вымысел, любая фантазия, любая ложь. Но как тогда возможно различение истины и лжи, как вообще возможно ввести понятие лжи или понятие того, что не есть? Именно вокруг этого вопроса концентрируются искания европейской философии. Критически разбирая многочисленные попытки решить указанную проблему, Соловьёв приходит к выводу, что все они сводятся к двум вариантам, которые воплощены в эмпиризмеи рационализме (идеализме). И в том и в другом случае речь идет о том, чтобы найти надежный критерий различения того, что подлинно есть.

В эмпиризме в качестве такого критерия выбираются ощущения, чувственный опыт: существует то, что постоянно воспроизводится в виде чувственных данных в нашем опыте. Однако принятие данного тезиса далеко не устраняет всех трудностей. Любая галлюцинация или оптическая иллюзия обладает столь же ясной и непосредственной чувственной наличностью, как и восприятие реальных предметов. Детально рассматривая подходы, с помощью которых эмпиризм пытается различить «истинные» и «ложные» чувственные восприятия, Соловьёв приходит к выводу, что окончательной и наиболее последовательной формой эмпиризма является позитивизм, постулирующий полную относительностьразличия восприятий реальных предметов и иллюзий. Последовательный эмпиризм вынужден признать, что все чувственные данные есть только то, что они есть, — только чувственные данные, наличные в сознании и не существующие «в себе», независимо от сознания. Но и само сознание в этом случае должно рассматриваться как предмет чувственного восприятия, как объект внешнего чувства, а все мыслительные способности человека должны пониматься как функции мозга, которые как физические явления вновь редуцируются к совокупности ощущений. У нас не остается ничего, кроме совокупности ощущений и отношений между ними.

На первый взгляд этот результат носит чисто отрицательный характер, так как он означает, что нам вообще не дано прикоснуться к искомому подлинному бытию. Однако, согласно Соловьёву, здесь заключена и очень важная положительная идея. Отвергая наивное гипостазирование восприятий в

[19]

форме «субстанции» или «материи», последовательный позитивизм доказывает, что знание, основанное только на чувственном опыте, является всецело относительным и ограничивается констатацией непосредственных восприятий в их данности здесь и теперь. Но поскольку мы в нашем познании никогда не довольствуемся таким относительным знанием и предполагаем, что возможны и другие, более основательные его формы, связанные с абсолютными объектами, естественный вывод, вытекающий из этой концепции (который сами позитивисты, конечно, не делают), заключается в том, что такое более основательное знание может быть получено из другого источника — в непосредственном внутреннем опыте человека, носящем нечувственный, а точнее, сверхчувственныйхарактер.

Рассматривая развитие рационалистического идеализма от Декарта до Гегеля Соловьёв заключает, что критерием истины не может быть и форма разумности, мыслимости, определяемая понятием. Чистое мышление, точно так же, как и чистое ощущение, есть только отношение и поэтому не может давать абсолютного знания без того, чтобы не предполагать нечто абсолютное, к чему и относится мышление.

Главный итог критического рассмотрения Соловьёвым двух основных направлений европейской философии — это признание в качестве единственного возможного источника истины, т.е. того, что подлинно есть, особого «внутреннего опыта», носящего интуитивно-мистический характер и не зависящего непосредственно ни от действия чувств, ни от действия разума; у человека есть особая способность, с помощью которой он раскрывает для себя истинную реальность — основу всего чувственно воспринимаемого и мыслимого бытия. При этом Соловьёв подчеркивает, что в том же самом акте, в котором происходит соединение сознания с истинной реальностью, человек постигает свою подлинную сущность и опознает себя как нечто резко отличающееся от того, что он есть как данное эмпирическое существо — ведь привычное для нас понимание себя как ограниченных существ, обладающих физическими телами и наделенных многообразными (в том числе «внутренними») характеристиками, само задано внешним, чувственным опытом.

В отличие от обычного чувственного опыта внутренний сверхчувственный «опыт», о котором говорит Соловьёв, не является опосредованным, он представляет нам не нечто отделенное от нашего сознания и нашего внутреннего состояния, а само внутреннее состояние в его бесконечной конкретности. Поскольку внутренний опыт есть форма познания, в нем, вообще говоря, происходит различение познающего и познаваемого, однако это есть саморазличение нашего сознания, которое снимается в самом сознании. Именно поэтому внутренний опыт дает ситуацию, в которой возможно познание истинно сущего — это ситуация совпадения познаваемого и познающего, т.е. установление познаваемого в его истине как существующего. При этом, конечно же, утверждение Соловьёва отличается от похожего на

[20]

него утверждения Декарта. Ведь Декарт в своем известном тезисе утверждает существованиемышления, т.е. всеобщей субстанции, преломлением и эмпирическим проявлением которой выступает отдельная эмпирическая личность. У него истинно сущее оказывается абстракцией, выделенной из всего богатства внутреннего опыта личности. Отделяя эту абстракцию (мышление вообще, мышление как субстанцию) от целостности внутреннего опыта, Декарт разрушает то единство познаваемого и познающего, которое дано в этом опыте, и получает на самом деле не истинно сущее, а только пустую форму для его возможного познания. Точно так же необходимо отвергнуть возможные параллели между идеей Соловьёва и главным принципом философии Канта. Кантовский трансцендентальный субъект, как и декартовская мыслящая субстанция, есть только абстракция от всей конкретной полноты и богатства истинной реальности, которую каждый человек способен обнаружить в себе самом через особый сверхчувственный акт.

Критическая работа, проделанная Соловьёвым уже в первой его крупной работе «Кризис западной философии (против позитивистов)», привела его к выдвижению по-настоящему нового принципа. Тот решающий сдвиг в понимании проблемы безусловного знания, который совершает Соловьёв, заключается в признании нерушимой, основополагающей цельности и конкретности внутреннего опыта. Любая попытка отделить в этом опыте главное, фундаментальное от неглавного, второстепенного приводит к его полному разрушению, к распаду на абстрактные элементы, в каждом из которых уже нет истинного содержания, т.е. уже не присутствует истинно сущее. Только схватывание непосредственной конкретной целостности всего бесконечного содержания внутреннего опыта — еговсеединства — представляет собой тот уникальный пример акта познания, когда познающее полностью совпадает с познаваемым, и, значит, познание, вне всяких сомнений, обладает истиной [3].

По-настоящему конкретное и цельное начало («конкретный» и, значит, действительный, а не мнимый философский Абсолют) невозможно найти и описать, основываясь только на одной из способностей или сторон человеческого сознания, будь то разум, чувство или воля. Через каждую из них мы сможем увидеть в Абсолюте только одну его сторону, ту которая открывается соответствующей способности. Конкретное начало должно быть одновременно открыто всем способностям человека и должно выступать как единый образ всех этих способностей. Кроме того, это начало должно быть доступно нашему познанию в форме тождества познаваемого и познающего, отсюда с необходимостью следует, что познание этого конкретного начала не может быть ничем иным как интуитивным постижением своей собственной цельной личности, — постижением своей личности не в отдельных и частных проявлениях, а во всем ее бесконечном богатстве и бесконечной полноте, во всей ее иррационально-жизненной конкретности. Каждая эмпирическая личность есть неповторимое явление Абсолюта, и именно

[21]

поэтому в мистическом акте проникновения в потенциально бесконечную глубину своего внутреннего мира каждый человек открывает абсолютное начало мира как тождественное своей личности.

Зафиксированный в таком виде, итог критики Соловьёвым западной философии представляет собой по-настоящему новаторский принцип, непосредственно развивающий в более ясной рациональной форме идеи Достоевского. Если бы Соловьёв последовательно использовал этот принцип в качестве основы своей философии, он действительно радикально порвал бы с той традицией западноевропейской философии, в которой в качестве Абсолюта постоянно полагались отвлеченные и абстрактные начала, являющиеся, по сути, ни чем иным, как обобщениями отдельных сторон и свойств человеческой личности. В этом случае Соловьёв в рамках строгой философской системы повторил бы мировоззренческий переворот, совершенный Достоевским. В своей метафизической концепции Достоевский произвел радикальный пересмотр традиционных представлений о взаимосвязи конкретной, эмпирической личности со всеобщими, сверхэмпирическими и сверхиндивидуальными «слоями» реальности. Именно эмпирическая личность во всей ее конкретности, цельности и временной динамике становится у него основой бытия, истинно сущим, тем единственным звеном, через которое оказывалось возможным понять всю полноту истины. Вторичность человека, его зависимость от «среды», от мира превращалась в иллюзию, в обманчивую видимость, скрывающую подлинные отношения личности и мира.

Однако сила философской традиции оказалась сильнее, чем критический настрой мысли Соловьёва. В позитивной части своей системы он все равно подпал под обаяние «отвлеченного» мышления и, в результате, вложил свои новые, по-настоящему оригинальные интуиции в прокрустово ложе традиционных схем философского рационализма. Он словно бы испугался окончательного признания бесконечно богатого, конкретного и цельного мира, открываемого во «внутреннем опыте» эмпирической личности, за абсолютную основу всех форм бытия и познания (сам термин «внутренний опыт», конечно, не вполне адекватно передает смысл того интуитивного акта, который имеется здесь в виду). Поэтому уже «Кризисе западной философии», проявляя непоследовательность, он объявляет, что указанный «мир» (человеческая личность) является только выражением, «манифестацией» некоей внешней для него цельной и всеединой духовной реальности.

В последующих работах эта непоследовательность только усиливается. Перемещая центр тяжести с интуиции конкретного и всеединого бытия личности на рациональный анализ акта интуитивного постижения сверхчеловеческого Абсолюта-всеединства, Соловьёв еще больше уклоняется от того пути, на котором можно было бы построить мировоззрение, действительно радикально порывающее с традицией «отвлеченных начал». Будь он более последовательным, перед ним предстала бы совершенно новая и никем

[22]

до него не осмысленная задача разработки понятийного аппарата, способного выразить смысл интуиции цельного внутреннего мира личности, и описания всей реальности через понятия, исходно применимые только к миру личности, — та самая задача, которую в дальнейшем поставила и решила экзистенциальная философия, в том числе усилиями ее русских представителей: Л. Шестова, Н. Бердяева, С. Франка и Л. Карсавина.

Наметив этот путь, Соловьёв оказался неспособным пройти по нему до конца. Он все же остался приверженцем традиционного способа философствования, и, несмотря на отдельные нововведения, его система вполне укладывается в ту линию развития европейского «рационализированного» мистицизма, которая на Западе нашла себе гениальное завершение в философии позднего Шеллинга. Не случайно многие ключевые принципы соловьевской системы почти дословно заимствованы из системы его немецкого предшественника. Соловьёв не любил признаваться в существенном влиянии на него философии Шеллинга по вполне понятной причине; он безусловно понимал: это ставит его систему в тот же самый философский ряд, порвать с которым он так настойчиво пытался.

Только в самых последних статьях, позже объединенных издателями под заглавием «Теоретическая философия», Соловьёв внезапно возвращается к самой плодотворной идее своих ранних работ. Вновь рассматривая проблему исходного начала метафизики (науки об истинно существующем), он называет его «становящимся разумом истины» [4] и описывает как всю бесконечную полноту содержания человеческого сознания, освобожденного от всех тех условий и ограничений, которые превращают его в эмпирическое сознание отдельной личности. Критикуя идею субстанциальности души, идущую от Декарта, Соловьёв утверждает, что по-настоящему исходным, тем, что не подлежит сомнению в нашем познании, является «самодостоверность наличного сознания», самодостоверность потока наличных фактов; причем по отношению к этому потоку бессмыслен вопрос о том, чье это сознание. Только надэтим уровнем «наличного сознания» надстраиваются структуры логического мышления, и появляется возможность говорить об истине; на этом вторичном уровне, в свою очередь, появляется возможность говорить о субъекте познания, о «я» (уже в смысле абстрактного, «отвлеченного» начала). Этот интересный подход к анализу сознания (предвосхищающий современную феноменологию) остался у Соловьёва неразработанным и даже не вполне ясным. Однако совершенно очевидно, что в нем нашли себе непосредственное продолжение и идея «внутреннего опыта» и связанное с ней убеждение Соловьёва в том, что истинный Абсолют надо искать не «вне», а «в» человеке, в непосредственности его «внутреннего» бытия.

В работах, написанных после книги «Кризис западной философии», Соловьёв уже не применял для описания акта мистического постижения Абсолюта-всеединства термин «внутренний опыт». Однако само представление

[23]

об мистическом акте соединения сознания с Абсолютом как основе личного бытия человека и всех форм его деятельности становится центральным принципом его системы. В этом аспекте он является прямым продолжателем линии Хомякова, который впервые попытался обосновать гносеологию с помощью мистической онтологии. Соловьёв обобщает этот принцип, и у него мистическая онтология обосновывает уже абсолютно все сферы жизни и культуры, в том числе философское и естественнонаучное знание. Именно в этом смысле он называл свою «истинную философию»мистицизмом, принципиально отличая его от традиционного мистицизма, противопоставляющего себя науке и рациональной философии и враждебно настроенного по отношению к ним.

25. Спор западников и славянофилов