2 Богоискательство и богостроительство в литературе серебряного века (Горький, Мережковский, Розанов и др.).

Поворот к религии, к духовным основам жизни был своего рода реакцией на экспансию материализма и позитивизма в философии, атеизма в религиозной жизни, натурализма в эстетике, социально-гражданского пафоса в поэзии. Но это только внешняя сторона явления. Была еще глубинная подпочва, «сокровенна» и «неуловима», как писал А. Белый, но все же мистически ощущаема его современниками и сподвижниками. «Русская литература и поэзия начала века носили профетический характер, - писал Н. А. Бердяев. - Поэты-символисты, со свойственной им чуткостью, чувствовали, что Россия летит в бездну, что старая Россия кончается и должна возникнуть новая Россия, еще неизвестная... Ждали восхода солнца Грядущего дня. Это было ожидание не только совершенно новой коллективной символической культуры, но также и ожидание грядущей революции(Бердяев Н. А. Русская идея. СПб., 1992. С. 237).

Нота трагического предощущения больше всех была свойственна, пожалуй. А. Блоку, его стихи напоминают провозвестие ясновидящего:

Я вижу над Русью далече Широкий и тихий пожар.

Поэт усматривал в надвигающейся грозе мистическую связь дольнего с горним,-проходящую через человеческие души, нуждающиеся в искуплении от греха. Не соглашаясь с мнением, будто «нас захватила революция», Блок высказал иное суждение: «Революция совершалась не только в это»*, но и в иных мирах; она и была одним из проявлений... тех событий, свидетелями которых мы были в наших собственных душах. Как сорвалось что-то в нас, так сорвалось оно и в России» Религиозно-мистические мотивы все слышнее звучали в творчестве и поэтов, и художников, и композиторов, и философов. «Религиозные философы проникались апокалиптическими настроениями. Пророчества о близящемся конце мира, может быть, реально означали не приближение конца мира, а приближение конца старой, императорской России

Предощущение грозы было свойственно не только религиозному сознанию. «Буря! Скоро грянет буря!» - предвещал М. Горький. Немудрено, что даже в лагере далекой от идеализма революционно ориентированной интеллигенции начались брожения религиозного свойства, выразившиеся в так называемом богостроительстве. Другая часть философов пошла по пути «искательства» Бога. В начале века в среде «эстетствующих» идеалистов возникло умственное движение, получившее название «богоискательство», или «новое религиозное сознание». Его проблематика оживленно обсуждалась на Религиозно-философских собраниях, на которых философы, деятели литературы, искусства встречались с представителями церкви, православного духовенства. Выступали с докладами Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Розанов, В. Эрн, 85

Петербургские собрания проходили с ноября 1901 г по март 1903 г., пока их не закрыл обер-прокурор Сино да Победоносцов, усмотревший в произносимых тaм речах явно еретический уклон. И на самом деле это был не догматический поворот к религии, а поворот творческий. Речь шла именно о новом религиозном сознании Если духовенство и возлагало на эти собрания задач миссионерскую, то философы и «эстеты» видели эту задачу несколько по-иному. Они исходили из того, что для православной церкви пришла пора обновления. Церковь в России, считали они, не выполняет свою важнейшую задачу благотворного влияния на общество. С( времен Петра 1 (и даже раньше) она находится в услужении у государства. Настало время осуществить «переход от религиозной мысли к религиозной жизни», сделать христианство влиятельной силой в обществе.

Постановка этого вопроса Вл. Соловьевым вызвал; довольно резкую реакцию. Речь идет о реферате «01 упадке средневекового миросозерцания», Главное сводилось к тому, что христианств1 (прежде всего восточное) самоустранилось от деятельного участия в совершенствовании общественной жизни вследствие чего истинное дело прогресса совершали не христиане, а неверующие. Ошибка христианства в том что оно пошло по пути идеализации аскезы, монастыре ко-келейного уединения, а значит - ухода от жизни Заботясь лишь о загробном спасении индивидуальны: душ на небе, забывали о делах человеческих на земле его мнению, господствует и поныне. Это и является внутренней причиной разрыва христианства с делами общественными. Смысл христианства в том, говорил Соловьев, чтобы по истинам веры преобразовывать жизнь человечества, оправдывать веру делами.

Мир и человечество должны совершенствоваться не одним божественным промыслом, но совместным деланием добра Богом и человеком.

Мережковский проповедовал мысль о «священной плоти» и призывал служителей церкви осуществлять соединение «двух бездн» - небесной и земной, православно-церковной и мирской.

Бердяев развивал, по существу, мысль Соловьева о «неподлиннос-ти» христианской культуры и проповедовал идею «Третьего завета». Божественно-софийное начало, согласно этой идее, нисходит на землю в конечном счете через ипостась Святого Духа, в действительном соединении с которым и возможно творчество подлинно христианской культуры. Пока что человечеству явлено два завета: Ветхий - завет Отца и Новый - завет Сына. Мы стоим на пороге Третьего зав«та - завета Духа. Первый завет- завет закона, второй - искупления, третий необходимо должен стать «заветом творчества». Цель человека в мире - обогатить и дополнить Божье творение.

Богостроительство — этико-философское течение в русском марксизме, развивавшееся левыми литераторами в первом десятилетии XX века с целью интеграции идей марксизма и религии и основанное на предполагаемом сходстве социалистического и христианского мировоззрения.

Его приверженцы не «искали» Бога как некую существующую надмировую сущность, а стремились «построить» его из мощи коллектива. Впоследствии богостроительство рассматривалось как одна из первых трактовок марксистской философии в религиозном русле. Богостроительство в среде русских социал-демократов представляли Анатолий Васильевич Луначарский и Владимир Александрович Базаров (Руднев); к движению также примыкали Максим Горький и Александр Александрович Богданов.

богостроители в обосновании своих убеждений указывали на вольтеровскую интерпретацию религии как необходимого социального регулятора, на «новое христианство» Анри Сен-Симона. Интерпретируя религию в качестве созидательной деятельности человечества, данное течение поставило своей задачей создание новой, пролетарской, религии. Значительная часть богостроителей признавала существование Бога и отдельные посулаты христианской религии, однако доминирующей в движении явилась идея обожествления прогресса, коллектива или общества в целом, необходимая для приведения в соответствие идеал и реальность.

Богостроительство в основе любой идеологии видело соответственное мироощущение, которое в определённой степени содержит религию, объединяя с её помощью общество в едином эмоциональном порыве, особом состоянии экзальтации по отношению к «святыне», подразумевая под последней Бога или его субститут.

Выпущенный в 1908 А. В. Луначарским, А. А. Богдановым, В. А. Базаровым и Максимом Горьким сборник «Очерки философии коллективизма» вызвал неприятие у В. И. Ленина, осуждавшего стремление «реанимировать или сочинить религию».

В августе-декабре 1909 богостроители при поддержке Максима Горького содержали на острове Капри фракционную школу (Каприйская школа) для рабочих, названную Лениным «литераторским центром богостроительства». Негативные В. И. нашли свое отражение в осуждении богостроительства как «… течения, порывающего с основами марксизма…»

Билет 20

1. Эстетика и история акмеизма. Положение статьи Гумилёва «Наследие символизма и акмеизм». Соотношение практики символизма и акмеизма с точки зрения Эйхенбаума и Жирмунского. Роль статьи М.Кузьмина «О прекрасной ясности». Положение статьи Блока «Без божества, без вдохновения».

Литерат-ное течение акмеизма возникло в России в начале 1910-х годов. Группа молодых поэтов, оппозиционно настроенных по отношению к символистам, стремилась преодолеть утопизм символической теории. Лидером этой группировки стал Сергей Городецкий, к нему присоединились Николай Гумилёв, Александр Толстой. Литературные занятия проводили Вячеслав Иванов, Иннокентий Анненский, Максимилиан Волошин. Поэты, обучающиеся стихосложению, стали называть себя «Поэтическая академия». В октябре 1911 года «Поэтическая академия» преобразовалась в «Цех поэтов» по образцу средневековых названий ремесленных объединений. Руководители «цеха» стали поэты следующего поколения – Николай Гумилёв и Сергей Городецкий. Был поставлен и решён вопрос о создании нового поэтического течения – акмеизма (от греч. – высшая степень чего-либо, цветущая сила). Акмеистами стали Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Михаил Кузмин и др.

Первой ласточкой акмеизма, его эстетической основой стала статья М. Кузмина «О прекрасной ясности». Статья диктовала принципы «прекрасной ясности»: логичность замысла, стройность композиции; «кларизм» по существу стал призывом к реабилитации эстетики разума и гармонии, противостоял глобализму символистов.

Наиболее авторитетными учителями для акмеистов стали поэты, сыгравшие когда-то заметную роль в символизме, - М. Кузмин, И. Анненский, А. Блок.

При имени Гумилёва мы ныне вспоминаем о том, что он был основателем акмеизма. А он был прежде всего редчайшим примером слитности стихов и жизни. Все его годы воплощались в его стихах. Жизнь его – жизнь романтического русского поэта – воспроизводится по его творениям.

Он был строг и неумолим к молодым поэтам и к себе, он первым объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно учиться, как учатся музыке и живописи. Он был мужественен и упрям, он был мечтателен и отважен Он писал стихи, насыщенные терпкой прелестью, обвеянные ароматом высоких гор, жарких пустынь, дальних морей. Странствующий рыцарь, аристократический порядок, он был влюблён во все времена, страны и эпохи.

Им были написаны книги стихов: «Путь конквистадора», «Романтические цветы», «Жемчуга», «Чужое небо», «Колчан», «Костёр», «Шатёр», пьесы в стихах; книга китайских стихов «Фарфоровый павильон»,

Сыны серебряного века не обходятся без Михаила Кузмина – поэта, изысканного стилизатора, близкого по своей манере к «Миру искусств». Только он мог сказать, что у него «не музыка, а музычка, но в ней есть яд». Он объединял слова и музыку, поклонялся XVIII веку и безумно любил его, хотя тогда хорошим тоном считалось принадлежать модернизму. Прозаик и литературный критик, переводчик и композитор, он писал музыку к спектаклю по пьесе Александра Блока «Балаганчик». Старший из всех акмеистов, теоретик акмеизма, о нём писала Ирина Одоевцева: «Кузмин – король эстетов, законодатель мод и тона»… А. М. Волошин о нём говорил: «Когда видишь Кузмина в первый раз, то хочется спросить его: «Скажите откровенно, сколько вам лет?», но не решишься, боясь получить ответ: «Две тысячи…» Несомненно, что он умер в Александрии молодым и красивым юношей… Но почему же он возник теперь, здесь, между нами, в трагической России, с лучом эллинской радости в своих звонких песнях и ласково смотрит на нас своими жуткими, огромными глазами, уставшими от тысячелетий?»

Начав когда-то с людьми «Мира искусств», Кузмин пошёл дальше их, оказался тоньше и восприимчивее к веяниям жизни. Кузмин подхватил носившиеся в воздухе идеи экспрессионизма и порождённого им самим сюрреализма и развил их с неподражаемой оригинальностью. Поэзия Кузмина не похожа на то, что создавали его современники. Совсем отдельная, опережающая развитие литературных течений эпохи и вместе с тем не отделимая от неё, она могущественно повлияла на современную поэзию.

Наука о литературе до сих пор ещё не дала точного определения поэзии Михаила Кузмина.

Эйхенбаум-символизм и акмеизм-футуризм.   рассматривал акмеизм как новую ступень развития символистской поэтики, отказывая ему в самостоятельности

1916-Жирмунский статья «Преодолевшие символизм», первый разумался над явлением акмеизма: символизм как продолжение романтизма, акмеизм-классические линии. Акмеизм – течение , возникшее в ответ на кризис символизма как его "преодоление" и как альтернатива совр. ему футуризму .

Николай Гумилёв «Наследие символизма и акмеизма»

• Упадок символизма

• Французский символизм, родоначальник всего символизма, как школы, выдвинул на передний план чисто литературные задачи, свободный стих

• Германские корни символизма(изменчивость,слиянность, отсутствие иронии, суровость)

• акмеисты стремятся разбивать оковы метра пропуском слогов, более, чем когда либо, вольной перестановкой ударений

• ирония у акмеистов пришла на место безнадежной немецкой серьезности, которую так возлелеяли наши символисты.

• Германский символизм в лице своих родоначальников Ницше и Ибсена выдвигал вопрос о роли человека в мироздании, индивидуума в обществе и разрешал его, находя какую-нибудь объективную цель или догмат, которым должно было служить- символизм не чувствует самоценности каждого явления

• Все-явления среди явлений-мировой ритм

• . Здесь Бог становится Богом Живым, потому что человек почувствовал себя. достойным такого Бога.

• ощущение собственного незнания (не пугает акмеистов)

• помнить о непознаваемом, но не оскорблять своей мысли о нем более или менее вероятными догадками — вот принцип акмеизма

• их «кумиры»- Шекспир, Рабле, Виллон и Теофиль Готье

• Шекспир показал нам внутренний мир человека; Рабле — тело и его радости, мудрую физиологичность; Виллон поведал нам о жизни, нимало не сомневающейся в самой себе, хотя знающей все, — и Бога, и порок, и смерть, и бессмертие; Теофиль Готье для этой жизни нашел в искусстве достойные одежды безупречных форм. Соединить в себе эти четыре момента — вот мечта акмеистов.

М.Кузьмина «О прекрасной ясности». В статье «О прекрасной ясности», напе-чатанной в 1910 г. в журнале «Аполлон», поэт критиковал «туманности» символизма и провозглашал главным признаком худо-жественности сопротивляющуюся хаосу ло-гичную и четкую ясность -- «кларизм» (термин символиста В. Иванова от франц. сlarte-- ясность, свет), призывая: «...если вы совестливый художник, молитесь, чтобы ваш хаос просветился и устроился или покуда сдерживайте его ясной формой».

Блок «Без божества, без вдохновенья» - отметил в статье слабости акмеизма: они хотят быть знатными иностранцами, цеховыми и гильдейскими, говорить с каждым и о каждом из них серьезно можно будет лишь тогда, когда они оставят свои «цехи», отрекутся от формализма, проклянут все «эйдолологии» и станут самими собой.