Erlikh_S_E_DEKABRISTY_V_ISTORIChESKOJ_PAMYaTI

Глава 11. Декабристы и современность

Часть IV. Православно-монархический контр-миф декабристов

Глава 12. Основное направление контрмифического удара — языческая природа мифа интеллигенции

Глава 13. Дискредитация истории декабристов Глава 14. Дискредитация мифологических производных основного ми-

фа декабристов Глава 15. Ревизия исторической памяти Заключение Библиография

2

ВВЕДЕНИЕ

1. Актуальность исследования

На протяжении уже почти двух веков декабристы являются объектом пристрастного внимания. Память о них выходит за пределы исторической науки. В четырех преемственных библиографических указателях «Движение декабристов» научные и научно-популярные публикации составляют не более четвертой части от впечатляющего перечня в 15095 библиографических единиц1. Декабристам посвящено множество художественных произведений. Они выступают в качестве одного из наиболее часто используемых «исторических» примеров публицистики. «События и люди 14 декабря»2 являются одним из важнейших разделов исторической памяти.

Их непреходящее значение связано с тем, что образ декабристов — знатных людей, пожертвовавших своим благосостоянием, свободой, жизнью ради блага задавленного нуждой и невежеством народа, — представляет секулярный аналог христианского самопожертвования во искупление грехов всего человечества3. Для успешного существования любое общество нуждается в подобных нравственных ориентирах. Жертвенное меньшинство формирует общий созидательный настрой, который не позволяет восторжествовать природному эгоизму. Пример героев-мучеников 14 декабря стал прообразом этики той части образованных русских людей, которая с середины XIX в. именуется интеллигенцией. В их числе были не только политические революционеры, но и множество врачей, учителей, представителей «свободных профессий», побуждаемых в своей практической деятельности по-разному понимаемым «долгом перед народом». Этика русской интеллигенции была,

1Эрлих С.Е. История мифа («Декабристская легенда» Герцена). СПб.: Алетейя, 2006. С. 13.

2Название книги Я.А. Гордина (М.: Советская Россия, 1985. 288 с.).

3Эрлих С.Е. История мифа («Декабристская легенда» Герцена). СПб.: Алетейя, 2006. С. 83–90.

3

пусть и в ослабленной форме, воспринята интеллигенцией советской. Не случайно декабристы оставались любимыми героями «прослойки» советского общества, занятой умственным трудом. В связи с этим можно полагать, что место, занимаемое декабристами в современной исторической памяти, является важным показателем, как морального климата нашего общества, так и определяемого этим климатом направления общественного развития.

Актуальность темы исследования обусловлена важностью определения места декабристов в исторической памяти России, необходимостью изучения процесса формирования и трансляции общественных представлений о них в начале XXI века, в ходе которого происходит не только сохранение и осмысление прошлого, но и его деформация и утрата. В диссертации продемонстрирована роль не столько научного исторического знания, сколько СМИ, газетной публицистики, кинематографа, фольклора, живого разговорного языка и других средств оформления ценностного отношения к истории

2. Объект и предмет исследования

Объектом исследования являются образы декабристов в историческом сознании российского общества 2000–2014 годов. Предмет исследования — процесс обновления и деформации представлений о декабристах (предпосылки их движения, его история и значение), актуальные для общественного сознания этого периода.

3. Цель и задачи исследования.

Основной целью является исследование изменений в общественных представлениях о декабристах, бытующих в основных идейных сегментах общественного сознания: либеральном, коммунистическом («советском»), православно-монархическом. В соответствии с этой целью были поставлены следующие задачи:

— Проследить процесс и динамику формирования различных моделей исторической памяти в отношении декабризма.

4

—Охарактеризовать инструменты, посредством которых публицисты противоборствующих политических лагерей преобразуют реальность истории декабристов в образы исторической памяти.

—Выяснить, каким образом идеологии, влиятельные в современном российском обществе, воплощаются в публицистических образах декабристов.

—Проследить воздействие общих мировоззренческих установок на отбор и интерпретацию частных фактов истории декабристов.

—Проанализировать влияние идеологических различий на несходное описание одних и тех же событий истории тайных обществ.

—Определить, в какой мере в либеральном сегменте исторической памяти сохранилась преемственность с популярными у советской интеллигенции «оппозиционными» герценовскими образами «героев-мучеников 14 декабря».

—Проанализировать новые, по сравнению с советским периодом, тенденции представлений о декабристах в сознании либеральной интеллигенции, связанные с идейными переменами постсоветского периода.

—Выяснить, в какой мере советская официозная концепция декабристов - «первого поколения», дворянских предшественников пролетарской революции, продолжается в коммунистическом сегменте исторической памяти.

—Изучить новации пропагандистов КПРФ, с помощью которых они приспосабливают ленинскую парадигму «трех поколений» к особенностям современного состояния исторической памяти.

—Описать стратегическое направление и тактические приемы атаки православных монархистов на либеральный и коммунистический сегменты декабристского раздела исторической памяти.

—Оценить перспективы усилий православных монархистов на вычеркивание декабристов из числа героев исторической памяти русского народа.

—Описать тематическую структуру декабристского фрагмента исторической памяти, включающую, кроме основного сюжета (деятельность тай-

5

ных обществ, вооруженные выступления в Санкт-Петербурге и на Украине), сюжеты дополнительные: «друзья Пушкина», «героические жены», «просветители Сибири».

4. Хронологические рамки исследования

Хронологические рамки исследования — 2000–2014 — обусловлены тем, что в этот период историческая память приобрела исключительное значение фундамента мировоззрения. В результате идейной «перестройки» 1985–1991, произошел крах религиозной по сути веры в коммунизм. Попытки создать новую «национальную идею» Российской Федерации в 1990-е годы не увенчались успехом. В этой ситуации историческая политика из вспомогательного идеологического инструмента превратилась в главную «духовную скрепу»: «Поскольку идеология будущего просматривалась неочевидно, то начинает работать самая распространенная в культуре модель “золотого века”. Прошлое, история наделяется набором неких предельно позитивных характеристик и… переносится в будущее в качестве идеального проекта, по которому следует равнять настоящее. Так история становится идеологией. Понятно, что это довольно специфическая история — линейная, упрощенная до предела»4.

Знаком первостепенного мировоззренческого значения исторической памяти явились принятые 25 декабря 2000 конституционные законы о государственной символике. Символами Российской Федерации стали: герб времен Московского царства, флаг эпохи Российской империи, гимн периода

СССР. Эта символическая «связь времен», подтвердившая значимость исторической памяти для общественной мысли, была удостоверена и другими актами исторической политики. Одним из наиболее важных свидетельств выступает грандиозный размах, с которым в XXI в. отмечается день Победы 9

4 Бляхер Л. История как идеология // Гефтер. 2014. 26 декабря. URL: http://gefter.ru/archive/13917.

6

мая. К этому же ряду относится учреждение (в 2005) нового «исторического» праздника — Дня народного единства 4 ноября.

Хронологические рамки диссертационного исследования дают возможность проанализировать значительное число источников различных жанров: публицистику, популярные исторические статьи, эссе по истории литературы, рецензии, художественные произведения, научные публикации. Объемная источниковая база позволяет осуществить детальную реконструкцию механизма исторической памяти в одном из ее важнейших разделов. В отдельных случаях, когда этого требовал характер исследуемых проблем, автор выходил за указанные хронологические рамки и привлекал источники более раннего времени.

5. Методологическая основа исследования.

Предлагаемая работа задумана в русле подходов исторической памяти. Это направление исследований приобретает все большее значение5. В исторической науке под памятью понимается специфический фрагмент сознания

— представления индивидов и групп о собственном прошлом, на основе которых формируется коллективная идентичность6. Спецификой memory studies является отсутствие единственного «верного учения»7. Выбор теоретических подходов здесь в значительной мере обусловлен задачами исследования и характером источников. Автор использует положения концепций памяти, сформулированные историками — П. Нора (историческая память как основа коллективной идентичности)8, Ф. Артогом (режим историчности, обусловивший приоритетное место исторической памяти в современной об-

5Ростовцев Е.А., Сосницкий Д.А. Направления исследований исторической памяти

вРоссии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2: История. 2014. № 2. С. 107.

6Assman A. Cultural Memory and Western Civilization. Arts of Memory. N.-Y.: Cambridge University Press, 2013. P. 3.

7Assman A. Cultural Memory and Western Civilization. Arts of Memory. N.-Y.: Cambridge University Press, 2013. P. 7.

7

щественной мысли)9, А. Ассман (разделение исторической памяти на политическую память «верхов» и социальную память «низов» 10, решающая роль литературы и искусства в формировании коллективной памяти11) и др.

По мнению автора, изучение проблем памяти немыслимо без учета ее мифологического измерения. Различные теории мифа широко применяются при изучении исторической памяти12. В данном исследовании используются теоретические подходы к проблеме мифа, разработанные М. Элиаде (миф как священный образец практической деятельности)13, Вяч. Вс. Ивановым, В.Н. Топоровым («основной» героический миф)14, Ю.М. Лотманом, Б.А. Успенским (двойственная — мифологическая и рациональная — природа сознания)15, В.Я. Проппом (устойчивая структура «волшебной сказки»)16, В. Буркертом (биологические предпосылки ходов «волшебной сказки»)17 и др.

8Нора П. Как писать историю Франции? // Франция — память. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 66–94; Нора П. Эра коммемораций // Франция — память. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 95–151.

9Hartog F. Régimes d’historicité. Présentisme et expériences du temps. P.: Seuil, 2003.

262 p.

10Ассман А. Длинная тень памяти: Мемориальная культура и историческая политика. М.: Новое литературное обозрение, 2014. 328 с.

11Assman A. Cultural Memory and Western Civilization. Arts of Memory. N.-Y.: Cambridge University Press, 2013. P. X-XI.

12Леонтьева О.Б. Многоликость исторической памяти (рецензия на сборник научных статей «Историческая память и диалог культур») // Вестник Самарского муниципального института управления: теоретический и научно-методический журнал. Самара: Изд-

во «САГМУ», 2013. №2 (25). С. 139–140.

13Элиаде М. Трактат по истории религий. СПб.: Алетейя, 1999. Т. 1. 394 с.; Элиаде М. Трактат по истории религий. СПб.: Алетейя, 1999. Т. 2. 416 с.; Eliade M. Comentarii la Legenda Meşterului Manole. Bucureşti: Humanitas, 2004. 138 p.

14Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей: (Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов). М.: Наука, 1974. 342 с.

15Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Миф — имя — культура // Труды по знаковым системам. VI. Ученые записки Тартусского государственного университета. Тарту, 1973.

Вып. 308. С. 282–303.

16Пропп В. Морфология сказки. Л.: Academia, 1928. 152 с.

17Burkert W. Creation of the Sacred: Tracks of Biology in Early Religions. Cambridge; Massachusetts, London: Harvard University Press, 1996. XIV + 255 p.

8

6.Степень изученности темы

Всоветское время проблема памяти о декабристах рассматривалась преимущественно с точки зрения ленинской «теории отражения», переосмысленной применительно к художественной литературе и фольклору. Декабристские сюжеты произведений А.С. Пушкина, Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого и других, преимущественно дореволюционных писателей, многократно становились предметом исследования литературоведов. Меньше внимания, в силу скудости источников, уделялось декабристским мотивам в фольклоре18. Не раз рассматривались высказывания В.И. Ленина о декабристах19. Исследовались взгляды и других «прогрессивных» общественных и политических деятелей20. В большинстве этих работ преобладал подход во многом противоположный современным концепциям исторической памяти, которые сосредоточены на изучении коллективных «само собой разумеющихся» представлений о прошлом. Советские ученые придерживались «персональной» модели: «Великий человек N о декабристах». Внимание обращалось, прежде всего, на индивидуальные особенности авторских представлений. Соотнесение со взглядами предшественников, современников и потомков не являлось обязательной задачей исследований. Такой «изолирующий» подход ограни-

18См. разделы библиографических указателей: «Декабристы в отражении художественной литературы» (Движение декабристов. Библиография. 1928–1959. М.: Издательство всесоюзной книжной палаты, 1960. С. 345–366); «Декабристы в отражении фольклора и художественной литературы» (Движение декабристов. Указатель литературы. 1960– 1976. М.: Наука, 1983. С. 211–230); «Декабристы в фольклоре и художественной литературе» (Движение декабристов. Указатель литературы. 1977–1992. М.: Государственная публичная историческая библиотека, 1994. С. 208–233).

19См. разделы библиографических указателей: «В.И. Ленин о декабристах» (Движение декабристов. Библиография. 1928–1959. М.: Издательство всесоюзной книжной палаты, 1960. С. 11–13); «В.И. Ленин о декабристах» (Движение декабристов. Указатель литературы. 1960–1976. М.: Наука, 1983. С. 14–16); «Ленин В.И.» (Движение декабристов. Указатель литературы. 1977–1992. М.: Государственная публичная историческая библио-

тека, 1994. С. 203).

20См. например: Оксман Ю.Г. Белинский и политические традиции декабристов // Декабристы в Москве. М.: Моск. рабочий, 1963. С. 185–219; Порох И.В. Герцен о революционных традициях декабристов // Из истории общественного движения и общественной мысли в России. Саратов, 1968. Вып. 2. С. 22–88; Рудницкая Е.Л. Движение декабристов в исторической концепции Н. П. Огарева // История и историки: Историографический еже-

9

чивает возможности по использованию достижений советской историографии при реконструкциях исторической памяти.

Одним из немногих исключений является книга С.Я. Гессена «Декабристы перед судом истории» (1926), где всесторонне представлены взгляды на 14 декабря на протяжении столетия. Исследователь привлекает официальные документы, труды историков изучаемого периода, мемуары, публицистику, художественную литературу. Отмечаются приливы и отливы общественного интереса к декабристам. Обращается внимание на разницу оценок их деятельности в зависимости от идейных пристрастий авторов21.

Комплексный подход при выборе источников, осуществленный Гессеном, был принят во внимание при создании источниковой базы данного исследования.

В монографии Л.Г. Фризмана «Декабристы и русская литература» (1988) отражение декабристской темы рассматривается примерно на том же временном отрезке, что и в книге Гессена. Фризман ограничивает рассмотрение произведениями художественной литературы. Он не только обобщает накопленный советской филологией опыт «индивидуализирующих» исследований декабристских сюжетов в творчестве классиков русской литературы. Широко привлекаются произведения писателей «второго ряда». При таком подходе «авторские особенности» взглядов на 14 декабря уступают место динамике коллективных представлений о декабристах в период 1825–1917 годов. Исследование, предпринятое Фризманом, доказывает, что художественная литература является чутким «барометром» общественного сознания22.

Опыт известного литературоведа был учтен при разработке структуры данного диссертационного исследования. В нем неоднократно анализируются многочисленные произведения современных поэтов и прозаиков. Наибо-

годник. 1975. М.: Наука, 1978.С. 154–172; Ланда С.С. Г.В. Плеханов в работе над историей движения декабристов // Исторические записки. М.: Наука, 1975. Т. 96. С. 288–314.

21Гессен С.Я. Декабристы перед судом истории (1825–1925). М.; Л.: Издательство Петроград, 1926. 296 с.

22Фризман Л.Г. Декабристы и русская литература. М.: Художественная литература, 1988. 304 с.

10