1.1. Понятие символа. Символические формы культуры.

Мы знаем, что человек выражает свои мысли и чувства с помощью знаков. Но культура выражается не просто в знаках, а в символах. Понятие символа занимает особое место в культурологии. Символ есть знак, но совершенно особого рода. Если простой знак — это, так сказать, дверь в предметный мир значений (образов и понятий), то символ есть дверь в непредметный мир смыслов. Через символы нашему сознанию открывается святая святых культуры — смыс­лы, живущие в бессознательных глубинах души и связывающие людей в едином по типу переживании мира и самих себя. При этом подлинный символ не просто «обозначает» смысл, но несет в себе всю полноту его действенной силы. Например, икона не просто обо­значает Бога — для верующего она выражает Божественное при­сутствие, и обладает той же «чудодейственной» силой, какой обла­дает выраженный ею смысл, т. е. вера самого человека. Или другой пример: в традиционной воинской культуре знамя не просто обо­значает тот или иной полк, оно несет в себе саму честь, и утратить знамя — значит потерять честь. В таком ключе развивалось пони­мание символа от Гегеля до Юнга и Шпенглера.

Культура выражает себя через мир символических форм, которые передаются от человека к человеку, от поколения к поко­лению. Но сами по себе символические формы — это внешняя сто­рона культуры. Символы становятся выражением культуры не са­ми по себе, а лишь через творческую активность человека. Если же человек отворачивается от этих символов, то символический мир превращается в мертвую предметную оболочку. Поэтому нельзя определять понятие культуры только через символы, нельзя явно или неявно отождествлять культуру и символический мир.

1.2. Человек как творец и творение культуры

Культура есть реализация человеческого творчества и свободы, отсюда — многообразие культур и форм культурного развития. Од­нако сложившаяся культура легко обретает подобие самостоятель­ной жизни: она закреплена в символических формах, которые до­стаются каждому поколению в готовом уже виде и выступают как общезначимые образцы. Складывается надындивидуальная логи­ка культуры, не зависящая от прихоти отдельного человека и опре­деляющая мысли и чувства большой группы людей. Поэтому спра­ведливо будет сказать, что и культура творит человека. Однако эта формула будет верна постольку, поскольку мы помним, что куль­тура сама есть продукт человеческого творчества: именно человек через культуру открывает и изменяет мир и самого себя (см.: Свасъян К. А. Человек как творение и творец культуры // Вопр. философии. — 1987. № 6). Человек есть творец, и лишь в силу это­го обстоятельства — творение культуры.

Здесь есть не только научная, но и этическая проблема: что самоценно — человек или культура? Иногда говорят о самоценнос­ти культуры, но это справедливо лишь в том смысле, что вне куль­туры человек не может осуществить себя в качестве человека, реа­лизовать свой духовный потенциал. Но в конечном счете ценность культуры есть производное от самоценности человек.

Через культуру человек может приобщиться к творческим достижениям множества гениев, делая их трамплином для нового творчества. Но это приобщение осуществляется лишь тогда, когда человек начинает не просто созерцать культурные символы, а оживлять культурные смыслы в собственной душе и собственном творчестве. Культура и ее смыслы живут не сами по себе, а лишь через творческую активность вдохновленного ими человека. Если же человек отворачивается от культурных смыслов, то они умира­ют, и от культуры остается символическое тело, из которого ушла душа (см.: Шпенглер О. Закат Европы. Т.1.— М., 1993. С. 329).

Безусловно, в обыденной жизни трудно заметить зависи­мость культуры от человека, скорее налицо обратная зависимость. Культура является основанием человеческого творчества, но она же и удерживает его в своих смысловых рамках, в плену своих сим­волических образцов. Но в переломные моменты, в эпохи великих культурных переворотов вдруг обнаруживается, что старые смыс­лы уже перестают удовлетворять человека, что они стесняют раз­вившийся человеческий дух. И тогда человеческий дух вырывается из плена старых смыслов для того, чтобы построить новое основание для творчества. Такой переход к новым смысловым основаниям есть дело гения; талант же решает лишь те проблемы, которые не требу­ют выхода за пределы имеющегося культурного фундамента. Та­лантливый человек часто приходит к самым неожиданным откры­тиям, ибо он развивает общие основания глубже и дальше, чем это способны сделать большинство людей. Но шагнуть за пределы — это удел лишь гения. «В гениальности — всегда безмерность. (...) Ге­ниальность от «мира иного», — писал Бердяев (Бердяев Н. А. Фило­софия свободы. Смысл творчества. — М., 1989. С. 395).

Новые смысловые основы создаются индивидуальным твор­чеством, они рождаются в глубинах человеческой субъективности. Однако, чтобы отсюда родилась новая культура, надо, чтобы эти смыслы были закреплены в символических формах и были призна­ны другими людьми в качестве образца, стали смысловыми доми­нантами. Этот процесс носит социальный характер и, как правило, протекает болезненно и драматично. Смысл, рожденный гением, испытывается в опыте других людей, иногда «редактируется», что­бы его легче было принять в качестве символа веры, научного прин­ципа или нового художественного стиля. А поскольку признание новых смысловых оснований происходит в острых столкновениях с приверженцами старой традиции, то счастливая судьба нового смысла вовсе не означает счастливой судьбы для его творца.