2. Внешняя политика конца XVII века. Азовские походы.

Еще в Архангельске в разговорах с Лефортом Петр обсуждает вопрос о море, его крайней необходимости для России.

В январе 1695 г. всем служилым людям объявили указ: «… собираться для похода на Крым под начальством боярина Б. П. Шереметева. Его войско двинулось по Днепру к низовьям. Будущий фельдмаршал захватил четыре турецких крепости на Днепре, две из них разрушил, в двух других оставил русские гарнизоны.

Основные события развернулись восточнее, на Дону. Для похода к Азову выделили 31 тысячу человек, отборные русские полки. Войска Головина и Лефорта плыли по Москве-реке и Оке, Волге и Дону. Достигли Азова 29 июня. Появилось и войско Гордона, шедшее сухим путем. Оно сильно запоздало — нужно было строить мосты через реки, преодолевать скрытое сопротивление стрельцов.

Осада Азова длилась три месяца и лавров русскому оружию не принесла. У стен турецкой крепости командовали три начальника, единый командующий в русской армии отсутствовал. Все они — Головин, Гордон и Лефорт — враждовали между собой. Войска действовали разновременно. Русского флота при осаде Азова не было, и турки без помех подвозили морем подкрепления и продовольствие. В действиях русской артиллерии не хватало мощи и силы. Организовали два штурма — в августе и сентябре, но успеха не добились. Осаждавшие понесли большие потери. Петр отдал в начале октября приказ об отступлении.

Петр не опускает руки от первой неудачи, поражения. Он энергично принимает немедленные меры: все сухопутные войска поручает командующему, генералиссимусу А. С. Шеину; флот, который нужно было еще построить,— адмиралу Лефорту.

Указ о строительстве флота был издан в январе 1696 г. Петр устраивает верфи в Воронеже и окрестных местах. Выбор не был случайным. На берегах Дона и Вороны уже издавна сооружали плоскодонные речные суда — струги. Строили здесь и морские суда во время Чигиринских и Крымских походов. Вокруг Воронежа росли хорошие корабельные сосны. Они пошли в ход. Зимой Петр направился в Воронеж, несколько месяцев наблюдал за постройкой судов, сам не раз брал в руки топор. Сюда согнали 26 тысяч плотников.

Трудная работа, спешка, зимняя стужа, пожары мешали постройке. Но, несмотря ни на что, дело двигалось — к началу апреля начали спускать на воду суда. А изготовили их немало: 23 галеры, 2 корабля, 4 брандера и 1300 стругов. Сюда же, к Воронежу, стянули войска — до 40 тысяч солдат и стрельцов.

Днем и ночью 12 тысяч человек возводили земляной вал с тем, чтобы поднять его выше крепостных стен. Осажденные попытались помешать осуществлению этого плана Гордона, но их отбили.

Город окружили со всех сторон. На реке действовала русская флотилия — сначала казаки на небольших судах уничтожили турецкие корабли, разгружавшиеся у стен крепости, потом русская эскадра вышла в море, где на рейде располагались тяжелые турецкие корабли с пехотой, запасами продовольствия, снаряжением, и не позволила войти им в устье Дона, пройти к осажденной крепости.

Турецкий гарнизон, видя безнадежность положения, капитулировал. Азов стал опорным пунктом России на южных рубежах, базой для армии Петра.

Великое посольство.

6 декабря 1696 года был объявлен указ об отправлении в Ев­ропу «великого посольства» во главе с тремя послами — Ф. Лефор­том, Ф. Головиным и П. Возницыным. Сопровождать их должна была невиданная по тем временам делегация, в составе которой под именем Петра Михайлова ехал и сам царь. Впервые в рус­ской истории православный государь собирался покинуть пределы своего отечества и отправиться в чужие края в гости к от­ступникам от истинной христианской веры, впервые он соби­рался сам вести переговоры с иноземными коронованными осо­бами. Это было уже не просто отступление от обычаев предков, но прямой вызов русской старине с ее идеологией самоизоляции и ксенофобии. Что же касается самого Петра, то помимо естествен­ного любопытства главная цель поездки была для него в учебе — учебе у иностранцев тому, в чем они обогнали русских.

Во главе Великого посольства Петр поставил генерал-адмирала Ф. Я. Лефорта как человека светского и обходительного, знатока европейских обычаев, генерала и комиссара Ф. А. Головина, руководителя Посольского приказа, тонкого и опытного дипломата, человека рассудительного и общительного, наконец — думного дьяка П. Б. Возницына, тоже одного из руководителей внешнеполитического ведомства, очень основательного и непроницаемого человека старой, бюрократической закалки. Всего в «Великое посольство» входило более 250 персон; среди них — “валантиров”(волонтеров), и том числе и урядник Преображенского полка Петр Михайлов — царь Петр Алексеевич, решивший ехать инкогнито. Как и другие волонтеры, он должен был учиться на Западе корабельному делу, морской науке. Фактически, с начала и до конца он возглавлял посольство, направлял во всем его работу.

Историки не едины в определении изначальных целей посольства. Большин­ство полагают, что они соответствовали изложенным в официаль­ной инструкции послам и состояли в укреплении и по возможно­сти расширении антитурецкого союза. К иному выводу пришел недавно историк В.Е. Возгрин, полагающий, что «наряду с офици­альной целью» посольство «имело иную, реальную и более важную для Петра задачу, а именно дипломатическую подготовку войны со Швецией за выход к Балтике». С этой точкой зрения категорически не согласен Н.И. Павленко и менее категорично Е.В. Анисимов. Последний считает, что «великое посольство» «было пред­принято с целью глубокой дипломатической разведки», оно «долж­но было выявить реальный баланс сил в Европе, чтобы учесть его при разработке будущей политики России»(КАМ., С.69)

Путь «великого посольства» лежал сперва в принадлежавшую тогда Швеции Ригу, затем в столицу Курляндии (в то время поль­ский лен) Митаву, а оттуда в Кенигсберг (Бранденбургское кур­фюршество). В Риге прием, оказанный царю, был холодным, что, как считают некоторые историки, сыграло свою роль в решении начать войну со Швецией, зато в Митаве и Кенигсберге прием был отменный. Курляндский герцог и бранденбургский курфюрст приветствовали русского царя роскошными обедами, фейервер­ками и охотой. Царь немного подучился артиллерийскому делу под руководством главного инженера прусских крепостей, об­нялся при встрече с курфюрстом Фридрихом II, добился заклю­чения с ним союзного договора и отправился далее, в Голландию, Англию и Австрию. Посольство ознакомилось с европейской промышленностью, в частности кораблестроением, музеями, театрами, обсерваториями и лабораториями. Было нанято более 800 мастеров разных специальностей для работы в России.

По приезде в Голландию Петр сперва работал на Саардамской верфи, а затем перебрался в Амстердам, где специально для него директорами Ост-Индской компании был заложен новый корабль, с тем чтобы царь мог проследить весь процесс его со­здания. В течение нескольких месяцев Петр трудился как простой плотник, отрываясь от работы лишь для участия в какой-нибудь официальной церемонии, встречи с английским королем и штат-галтером Голландии Вильгельмом Оранским или голландскими учеными, один из которых впервые показал царю микроскоп. Одновременно члены посольства вели официальные перегово­ры с правительством Голландии о союзе против турок, а приватно закупали оружие и нанимали мастеров для работы на металлур­гических и оружейных заводах России, а также знатоков морс­кого дела. И то и другое было непросто: уговорить голландцев на союз не удалось, но зато купили 15 тысяч ружей и наняли для службы во флоте несколько сот моряков.

Проведя в Голландии четыре с половиной месяца, в январе 1698 года Петр I прибыл в Лондон. Здесь его также ожидали все­возможные знакомства и экскурсии. Царь побывал в Оксфорд­ском университете, в Гринвичской обсерватории, в Английском королевском обществе, на королевском Монетном дворе. Он, по крайней мере дважды, виделся с королем Вильгельмом III, по-видимому, познакомился с Исааком Ньютоном, встречался с ар­хиепископом Солсберийским Бернетом и уговорил математика Эндрю Фергансона переехать в Россию.

Многое для Петра оказалось весьма интересным, неожиданным. Так, он ознакомился с английской парламентской системой. 2 апреля 1698 г. он приехал в здание парламента, но присутствовать на его заседании отказался — через слуховое окно под крышей слушал прения на совместном заседании палаты лордов и палаты общин. Царя как будто привлекало то обстоятельство, что члены парламента свободно высказывают свое мнение в присутствии короля: “Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду; вот чему надо учиться у англичан”. Он и у себя дома, в своей “кумпании”, завел такие порядки: ее члены говорили царю то, что думали, подчас довольно смело. Ф. Ю. Ромодановский, например, в письме в Лондон упрекал его в путанице по какому-то делу и довольно весело говорил в связи с этим о “запое” царя и его присных, в чем, кстати говоря, был близок к истине. Да и позднее, организуя Сенат и коллегии, Петр проводит в их работе принципы общего, открытого обсуждения всех вопросов и дел, принятия решений.

Но все это, конечно, было весьма далеко от парламентаризма и демократии. Всю жизнь Петр как правитель оставался абсолютным монархом, деспотом, нередко жестоким и беспощадным. Будучи, по словам Ключевского, “добрым по природе как человек, Петр был груб как царь”.

Оказавшись в Европе, Петр с головой окунулся в мировую по­литику и не мог, наверное, не подивиться сложности и запутан­ности взаимоотношений между отдельными странами. В Риге шведский комендант принял его за шпиона, в беседах с герцогом Курляндским впервые возникла тема балтийской политики Рос­сии, а курфюрст Бранденбургский добивался союза с Петром как помощником в борьбе за независимость от Польши, и царь, не же­лая портить с Польшей отношения и опасаясь, что в этом случае инициативу в этой стране перехватит союзница Турции Франция, вынужден был лавировать. В Голландии неопытность Петра при­вела к полному краху миссии посольства, а перед самым отъездом в Вену выяснилось, что Англия и Голландия были посредниками в ведшихся тайно переговорах Австрии с Турцией. При этом вни­мание всей Европы было приковано к далекой от России Испа­нии, престарелый король которой Карл II не имел наследников. На испанский престол могли претендовать как австрийские Габс­бурги, так и французские Бурбоны: готовилась война за богатое «испанское наследство». В этих условиях задача борьбы с Турци­ей отходила для европейских держав на второй план. По всей ви­димости, к концу миссии «великого посольства» невозможность прочной антитурецкой лиги стала для Петра очевидна и, с другой стороны, определилась возможность сколотить антишведский блок. Союзницами России в этом новом блоке могли стать Дания, давно враждовавшая со Швецией из-за герцогства Шлезвиг, и Польша, новый король которой Август II был обязан Петру коро­ной. И тут необходимо заметить, пишет историк А.Б.Каменский, что вопрос о польском короле был решен Петром решительно и с опорой на силу: для избрания на престол российского ставленника в страну были введены рус­ские войска. Тем самым, по сути, был определен стиль русско-польских отношений на все XVIII столетие. 31 августа 1698 года по пути в Москву Петр встретился с Августом, они понравились друг другу, подружились и в секретных переговорах с глазу на глаз заложили основы антишведского Северного союза.

История «великого посольства» указывает на важнейшую прин­ципиальную разницу во внешней политике России и ведущих евро­пейских стран того времени. Последние уже хорошо усвоили пра­вила игры и рассчитывали свои действия на несколько ходов вперед. Русская дипломатия лишь еще училась этому искусству и пока действовала во многом наугад, по старинке и руководству­ясь в основном сиюминутными соображениями. Но учились рус­ские быстро, и активное вовлечение страны в европейские отно­шения именно в петровское время привело к возникновению имперской внешнеполитической доктрины, успешно претворен­ной преемниками Петра в жизнь. Вместе с тем абсолютное боль­шинство историков полагают, что основной целью внешней по­литики Петра была борьба за выход России к морю, что в свою очередь диктовалось чисто экономическими выгодами, стремле­нием наладить крупномасштабную транзитную торговлю от бе­регов Балтики до Центральной Азии. Тем самым как бы подчер­кивается, что стратегическая цель была определена изначально, а изнурительные войны, которые вел Петр, были России жизненно необходимы, благополучное экономическое развитие страны без них невозможно, а следовательно, и внешнеполитическая экспан­сия оправданна(7, С.69-71).