Внешнеполитические ориентации Павла I. Итальянский и Швейцарский походы а.В. Суворова.

Причины создания 2-й антифранцузской коалиции

Первая антифранцузская коалиция 1792—1797 гг. по­терпела поражение. Французская республика устано­вила господство в Северной и Центральной Италии. Австрия по Кампоформийскому миру уступила территорию Бельгии и левого берега реки Рейн. Мир стал краткой передышкой, так как не разрешил основные противоречия враждующих стран.

Французская буржуазия стремилась к утверждению на Ионических ост­ровах, к господству на Ближнем Востоке, в Египте. Французская дипломатия стремилась вовлечь в войну против России Османскую империю, обещая ей Крым и Грузию. На территории Франции формировался из польских эми­грантов легион генерала Домбровского.

Великобритания в конкурентной борьбе с французской буржуазией стреми­лась помешать установлению французского господства в Европе и желала укрепить позиции в районе Средиземного моря.

Австрия рассчитывала с помощью союзников вернуть утраченные тер­ритории и даже расширить их.

Политика Франции по установлению господства в Европе и созданию коло­ниальной империи на Балканах и Ближнем Востоке затрагивала интересы России и Османской империи. Павел Петрович считал необходимым ограничить агрессию Франции в Европе и восстановить Французскую монархию. На Средиземном море Павел желал создать военно-морскую базу. В январе 1797 г. он подписал конвенцию с духовно-рыцарским орденом святого Иоанна Иерусалимского о покровительстве России. Ордену с XVI в. принадлежал остров Мальта. С ноября 1798 г. Павел принял сан великого магистра Мальтийского ордена.

В связи с вторжением французской армии Наполеона на территорию Египта Османская империя обратилась с просьбой о помощи к Англии и России.

Основу второй коалиции составили два договора. Русско-английский союзно-оборонительный договор 1795 г. и союзный договор с Османской империей 1798 г. о противодействии Франции. Россия направляла в помощь Турции военную эскадру и обязывалась при вторжении французов на собственную территорию Турции направить армию. Россия получила право свободного прохода кораблей через проливы. Впервые был закреплен статус России и Турции как черноморских держав, имеющих особые права на защиту Черного моря от агрессии других стран.

Правительства Австрии и Англии просили Павла Петровича ускорить посылку русских войск и поставить во главе их А. В. Суворова, «коего мужеств: и подвиги служили бы ручательством в успехе великого дела». В феврале 1799 г. в Австрию прибыл корпус А. Г. Розенберга (20 тыс.). Образовалась коалиция: Англия, Австрия, Россия, Турция, Неаполитанское королевство. Каждый ее участник преследовал свои цели, но на первом этапе, когда существовала общая цель — изгнание французов с захваченных территорий участники объединяли усилия.

Итальянский поход Суворова — боевые действия русско-австрийской армии во главе с А. В. Суворовым против французских войск в северной Италии в апреле—августе 1799 года. Поход явился частью войны Второй коалиции.

Французы в Италии имели Итальянскую армию (Северная Италия, 58 тыс. чел., командующий — генерал Б. Шерер) и Неаполитанскую армию (Центральная и Южная Италия, 34 тыс. чел, командующий — генерал Ж. Макдональд), а также в Швейцарии Гельветическую армию (30 тыс. человек, командующий А. Массена). Союзники имели 86-тысячную австрийскую армию под командованием фельдмаршала М. Меласа и 22-тысячный русский корпус под командованием генерала А. Г. Розенберга (в Северной Италии), русскую эскадру адмирала Ф. Ф. Ушакова (в Средиземном море). Ещё один русский корпус Ребиндера численностью 11 тысяч человек прибыл в июне 1799 г.

Сражение на реке Адда. Художник Спиавонетти

По просьбе Австрии и Англии командующий объединённым русско-австрийским войском был назначен Суворов, который прибыл в Вену 14 (25) марта. 3 (14) апреля Суворов прибыл в Верону, где был восторженно встречен местными жителями, а 4 (15) апреля отбыл в Валеджио. Там до 7 (18) апреля Суворов ожидал подхода отрядом корпуса Розенберга и одновременно обучал австрийские войска своей тактике, переведя на немецкий язык свою «Науку побеждать».

7 апреля с прибытием в Валеджио дивизии Повало-Швейковского армия Суворова выступила в поход, проходя в день по 28 вёрст. 10 (21) апреля была взята крепость Брешия. 14 апреля Суворов подошёл к реке Адда, где 15—17 апреля состоялось сражение, в котором французы (командующий — генерал Моро) были разбиты, потеряв 2,5 тыс. убитыми и ранеными, 5 тысяч пленными и 27 орудий (союзники — около 2 тыс. убитыми и раненными). После победы Суворов двинулся к Милану, куда и вступил без боя 18 (29) апреля.

Через 2 дня, 20 апреля (1 мая) суворовские войска двинулись к реке По, чтобы помешать соединению войск отступавшего Моро и генерала Макдональда и 26 апреля (7 мая) стояли по обеим сторонам реки, вклинившись между ними. 15 (26) мая союзники взяли Турин, французские войска отступили на юг, оставив севернее реки По только несколько осаждённых крепостей и цитаделей (Мантуя, Кони и др.).

Французское командование решило перехватить инициативу и напасть на Суворова войсками Макдональда (36 тыс. человек) с востока и Моро (14 тыс. человек) из района Генуи. Поставив в Алессандрии заслон против Моро, Суворов 4 (15) июня двинулся навстречу армии Макдональда. Две армии встретились на реке Треббия, где 6—8 (17—19) июня произошло сражение, в котором французы были разбиты и отступили к Генуе.

Битва при Треббии. Художник А. Коцебу

Туда же отошло и войско Моро. В конце июля объединённые французские войска (командующий — генерал В. К. Жубер) вновь начали наступление из Генуи. Их целью была Алессандрия, где были сконцентрированы основные силы союзных войск. Тем временем 17 (28) июля была взята крепость Мантуя, что позволило усилить союзную группировку освободившимися войсками.

Союзная и французская армия встретились 4 (15) августа около города Нови, где произошла битва, в которой Суворов одержал победу. Остатки французских войск снова отступили к Генуе. Суворов предложил добить французов под Генуей, а затем двинуться на Марсель, отрезав Францию от Средиземного моря. Однако, опасаясь резкого усиления влияния России в регионе, вызванного военными успехами Суворова и Ушакова,

адмирал Ф.Ф. Ушаков

австрийцы не приняли суворовский план и 16 (27) августа направили Суворова в Швейцарию на соединение с корпусом Римского-Корсакова с целью дальнейшего наступления оттуда на французов, оставив под Генуей только блокирующий корпус генерала Отта. Начался Швейцарский поход.

Швейцарский поход (переход) А.В.Суворова из Северной Италии через Альпы в Швейцарию явился составной частью русско-французской войны (1798-1800) и продолжением Итальянского похода (1799).

31 августа войско Суворова (21 тыс. чел.) завершило свои действия в Италии взятием крепости Тортона, а затем выступило в Швейцарию, откуда союзное австрийское командование отвело большую часть своих войск. Путь его лежал в район Цюрихского озера. Там находилась главная французская армия в Швейцарии под командованием генерала Массены (38 тыс. чел.). Она располагалась напротив корпуса Римского-Корсакова. Суворов спланировал свой маршрут так, чтобы нанести удар во фланг и тыл Массенб. Русский полководец предполагал использовать традиционный для него прием быстроты и натиска. Он стремился поскорее преодолеть свой путь, чтобы неожиданно "напасть на противника с самой чувствительной стороны". Поэтому Суворов выбрал кратчайший, хотя и наиболее тяжелый путь через перевал Сен-Готард. 4 сентября суворовская армия прибыла в Таверне, откуда начинался ее путь в Альпы. Но здесь не оказалось ни вьючных мулов, ни продовольствия, которое заранее обещало подготовить австрийское интендантство. В результате русским войскам пришлось задержаться здесь на целых пять дней и выступить в поход лишь 10 сентября. "Поспешность нашего похода оказалась бесплодною, - писал Суворов, - решительные выгоды быстроты и внезапности потеряны для предстоящих важных действий". Эта задержка стала роковой для корпуса Римского-Корсакова.

     Цюрихское сражение (1799). 14 сентября 1799 г. в районе швейцарского города Цюриха прибывший туда русский корпус под командованием генерала Римского-Корсакова (24 тыс. чел.) был атакован сильной французской армией под командованием прославленного генерала Массенб (38 тыс. чел.). Перед этим основные австрийские части во главе с эрцгерцогом Карлом покинули Северную Швейцарию и отправились в Бельгию. В результате корпус Корсакова был фактически отдан на растерзание превосходящим силам французов. В жестоком двухдневном сражении 14-15 сентября он был разбит по частям. Потеряв 15 тыс. чел. (более половины состава), Корсаков отступил на север, к Винтертуру. Урон французской стороны составил 7 тыс. чел. После этой победы французы получили свободу действий в Швейцарии, что поставило армию Суворова в крайне затруднительное положение. Цюрихское сражение стало одним из самых тяжелых поражений русской армии в XVIII столетии.

     Сражение за перевал Сен-готард (1799). Первой крупной победой Суворова в Альпах стало взятие его войсками 13 сентября перевала Сен-Готард. Практически неприступные позиции на перевале защищал французский отряд генерала Лекурба (8,5 тыс. чел.). Перед боем Суворов послал в обход Сен-Готарда отряд генерала Розенберга (6 тыс. чел.) для захода французам в тыл. Основные же силы русских тремя колоннами атаковали сен-готардские позиции с фронта и с обоих флангов. Французы отбили две атаки, но во время третьей отряд генерала Багратиона сумел вскарабкаться на горные вершины и обойти позиции обороняющихся. Лекурбу пришлось покинуть перевал. В то же время отряд Розенберга замешкался в горах и не успел вовремя перерезать французам путь к отступлению. Им удалось беспрепятственно отойти в район Чертова моста и занять там новую оборонительную позицию.

     Бой за Урзенский туннель и Чертов мост (1799). 14 сентября войска Суворова соединились с отрядом Розенберга. Перед ними располагался Урзернский горный тоннель (60 м длины и 3 м ширины). В темном скальном проходе находилось орудие, стрелявшее картечью. Попытка ворваться в туннель с ходу была пресечена огнем. Тогда отряд под командованием полковника Трубникова поднялся в гору для обхода французов справа, а егеря с майором Тревогиным стали спускаться вниз к реке Рейсе. Первыми вышли в тыл французам солдаты Трубникова. Они стремительно атаковали орудийный расчет, уничтожили его, а пушку сбросили в реку. Путь в туннель был свободен. He сумев задержать русских в туннеле, французы отступили за реку Рейсе, взорвав за собой Чертов моет. Он находился над рекой на высоте 22-23 м и имел длину 20 м. Заняв оборону на противоположном берегу Рейсе, французы надеялись сдержать на этой отвесной горной позиции натиск русской армии. Но суворовские солдаты разобрали стоящий рядом сарай и под огнем французов стали мостить досками разрушенный пролет. По инициативе князя Мещерского они перевязали дощатый настил офицерскими шарфами и ремнями, а затем ринулись в атаку через мост. Тем временем егеря майора Тревогина уже спустились к Рейсе, перешли по пояс в ледяной воде бурный горный поток, а затем начали карабкаться по кручам на вершину противоположного берега. В тыл французам вышел и отряд полковника Трубникова. Появление русских отрядов на флангах и в тылу, а также атака с фронта вынудили французов начать общий отход с неприступных позиций. 15 сентября суворовские войска с боем взяли деревню Альтдорф, где к ними присоединился австрийский отряд Ауфенберга. За три дня Суворов прошел с боями по незнакомой, высокогорной местности более 60 км. Достигнув Альдорфа, Суворов столкнулся с очередной, по его словам, "изменой и двуличием" своих союзников. Оказалось, что дороги на Швиц вдоль Люцернского озера, к которому подошла русская армия, не существует, а для передвижения по воде нет никаких перевозочных средств. Суворову пришлось идти к Швицу вновь через горы. По пути через Росштокский хребет (около 2,5 тыс. м над уровнем моря) солдаты были вынуждены карабкаться по козьей тропе, на которой порой не умещалась и подошва сапога. Этот путь в 16 км до Муттенской долины суворовская армия, выстроившись "гуськом", преодолела за два дня.

     Битва в Муттенской долине (1799). Достигнув Муттенской долины, Суворов получил трагическое известие о разгроме Римского-Корсакова. Теперь войско Суворова оказалось окруженным превосходящими силами французов. Выиграв сражение у Цюриха, Массенб двинулся навстречу Суворову. В сложившейся ситуации русский полководец принял решение изменить свой маршрут. Вместо Швица, занятого Массенб, было решено пробиваться на восток к Гларису. 19 сентября суворовский авангард под командованием князя Багратиона отбросил от Глариса французскую бригаду генерала Молитора и открыл путь всей армии. В тот же день суворовский арьергард во главе с генералом Розенбергом (7 тыс. чел.), прикрывавший отход основных частей, вступил в неравный бой в Муттенской долине с авангардом французской армии под командованием генерала Массенб (15 тыс. чел.). Русские не только отбили все атаки, но и отбросили французов назад к Швицу. Наутро Массена возобновил натиск. Ожесточенное сражение продолжалось несколько часов и закончилось разгромом французов, которые вновь отступили к Швицу. В этих боях в плен чуть не попал и сам Массена, которого гренадер Махотин пытался стащить с лошади. У русского воина остался в руках оторванный генеральский эполет. "Неприятель, - доносил Розенберг, - более 8 верст до самого Швица гнан был". В этих боях французы потеряли 5 тыс. чел. (в т.ч. 1,2 тыс. пленными).

     Переход от Глариса до Иланца (1799). Выполнив поставленную задачу, Розенберг в ночь на 21 сентября выступил к Гларису и через два дня, преодолев снежные заносы, соединился с Суворовым. Австрийский отряд Ауфенберга еще 21 сентября самовольно покинул суворовскую армию и ушел к Иланцу. Русский полководец не мог двигаться дальше на восток, где его ждали новые бои с крупными силами французов. Он решил избрать обходной, но очень тяжелый путь на юг, к Иланцу через перевал Паникс. Это был последний маневр великого полководца, который спас армию. Для отражения натиска французов в арьергарде был оставлен двухтысячный отряд под командованием генерала Багратиона. Наиболее трудным был переход в снежную бурю через горный хребет Рингенкопф. Проводники покинули армию, и русские воины двигались почти ощупью по узким, заметенным поземкой тропам. Дорога через Паникс проходила большей частью по краю отвесной обледенелой кручи. Артиллерию пришлось оставить у подножья перевала. Пушки заклепали и завалили камнями. Наконец, суворовская армия преодолела перевал, а затем переправилась через Рейн. 26 сентября она достигла Иланца, выйдя из зоны

действия французских войск.

     Великий русский полководец прошел через Альпы непобежденным, сохранив в строю после беспримерного в истории перехода около 80% личного состава и выведя при этом 1400 пленных. "Альпийские горы за нами - Бог пред нами: Ура! Орлы русские облетели орлов римских!", - заявил он войскам после окончания похода. За Итальянский и Швейцарский походы Суворов получил титул князя Италийского и чин генералиссимуса. Переход через Альпы, который сопровождался почти непрерывными боями и стычками, длился 17 дней. Люди, никогда не бывавшие в горах, без всякого специального снаряжения сумели в сжатый срок преодолеть около 200 км высокогорного пути и выиграть тяжелые бои, в том числе и с превосходящими силами противника. Швейцарский поход продемонстрировал не только гений Суворова, но и поразительную жизнестойкость русских солдат, которые не дали себя уничтожить, достойно вышли из практически безвыходной ситуации.

http://www.bg-znanie.ru/article.php?nid=18701

     Павел I и русское общество. Современники и историки об императоре Павле I.

     Многие при дворе не скрывали трагических обстоятельств смерти отца Павла, тем самым еще сильнее обостряя отношения между матерью и сыном. Французский посол при Зимнем дворце Сольмс отмечал, что Екатерина была для сына скорее мачехой ежели матерью, она не доверяла ему и всегда подозревала в том, что он может восстать против нее. Писатель Август Коцебу подтверждает этот факт, обратив наше внимание на то, что наследник престола при Екатерине не имел никакого значения, «он видел себя ниже господствовавших фаворитов», и отсюда в нем родилась «справедливая ненависть ко всему окружающему его мать; отсюда образовалась черта характера: постоянное опасение, что ему не оказывают должного внимания». Впрочем, о накаленных отношениях между матерью и сыном в императорской семье конца XVIII века говорят почти все современники.

Между тем, Павел I – интеллектуал. Князь Голицын говорит о весьма остром и пылком уме Павла, обладающего прекрасной памятью. О хорошей памяти будущего императора говорили и его учителя. Вообще Павел был одаренным человеком; А.С. Порошин, учитель математики, писал, что по остроте своего математического мышления Павел мог бы быть «нашим Российским Паскалем». Д.Х. Ливен, фрейлина и дочь лучшей подруги императрицы Марии Федоровны, сообщает, что Павел «французский язык и литературу знал в совершенстве» ее слова подтверждает барон Грим, потрясенный «изящным пониманием всех тонкостей» французского языка и культуры. Тот же самый современник говорил, что «ничто полезное и поучительное не было оставлено без осмотра и подробного и тщательного изучения» Павлом во время его путешествия в Париж. Путешествуя по Западной Европе, наследник престола создал прекрасное впечатление о своем воспитании и образовании. Брат Иосифа II, австрийского императора, Великий Герцог Леопольд во время пребывания Павла во Флоренции пишет в своем письме к австрийскому императору:

«Граф Северный [Павел I], кроме большого ума, дарований и рассудительности, обладает талантом верно постигать идеи и предметы и быстро обнимать все их стороны и обстоятельства».

Еще в 1773 году прусский посол писал Фридриху II: «Молодой Князь прекрасно воспитан». Французский Барон Грим в своем письме Екатерине повторил эту мысль: «Находят, что Граф Северный воспитан лучше, чем наши принцы».

Действительно, воспитание Павла I было прекрасным. Подробно об этом говорит княгиня Ливен, рассуждая о прекрасных манерах императора. Там же она говорит о том, что император был довольно веселым человеком, но при этом «его шутки никогда не носили дурного характера». О том, что Павел был «очень весел и много шутил», писали так же Кутузов и Саблуков (офицер конной гвардии).

Саблуков Н.А. часто говорит о высокой нравственности императора. Из его слов мы знаем, что Павел был глубоко верующим и богобоязненным человеком и ненавидел распутство. К высокой нравственности следует так же добавить и то, что у императора было сильно развито чувство справедливости. Анна де Пальмье, у отца которого Павел, будучи Великим Князем, занимал «немалозначительные суммы», вспоминает о нем как о справедливейшем монархе, человеке, для которого честь и искренность играли огромную роль в его правлении. Много было написано анекдотов о Павле I, тем не менее, подтверждающие эти утверждения. Но об этом свидетельствуют не только анекдоты. Август Коцебу сообщает: «Вельможи не смели обращаться с ним [народом] с обычною надменностью; они знали, что всякому возможно было писать прямо государю и что государь читал каждое письмо».

Адам Чарторыйский говорил, что Павел в «глубине души искал правды и справедливости и нередко в своих гневных порывах карал справедливо и верно». Он упоминает о том, что в его кратковременное царствование русские чиновники допускали менее злоупотреблений.

Княгиня Ливен в своих записках пишет, что император «свою вину и несправедливость исправлял с большой искренностью». То же самое сообщает нам Коцебу, подчеркнув еще раз, что «собственную несправедливость Павел сознавал охотно. Его гордость тогда смирялась». Подтверждает эти слова П.П. Лопухин рассказом об офицере, у которого император заметил какую- то неисправность в форме и ударил его за это тростью. На другой день император позвал к себе этого офицера, извинился перед ним и дал щедрое вознаграждение.

Совсем иначе говорит об императоре граф Бенигсен. Он рассказывает историю о том, как Павел обрушился гневом на несчастного раненого офицера и приказал арестовать его, истекающим кровью, находившегося на грани смерти. Здесь же он говорит, что народ устал терпеть «ряд несправедливостей и сумасбродств». К Бенигсену присоединяется П.А Пален, но тут же начинает сам себе противоречить, упомянув то, что Павел был «романтического характера, он имел претензии на великодушие». На мой взгляд, эти люди лукавят, и достоверность их слов посмею подвергнуть сомнению, т.к. известно, что Бенигсен и Пален были участниками заговора.

Барон Гейкинг отмечает неискренность рассказа Палена о его «услуге, оказанной государству и всему человечеству» [убийство императора].

Сам барон считал императора человеком добрым и сердечным. О доброте души Павла I говорят и другие современники. Княгиня Ливен пишет, что даже со своими «ужасными склонностями» у императора были «ум и сердце в сущности открытые и добрые».

До сих пор мы перечисляли только положительные стороны характера Павла I. Дарья Христофоровна, как бы хорошо она не отзывалась об императоре, все же дала повод усомниться в идеальности его характера. О каких ужасных склонностях она говорила? В своей записке она отмечает, что Павел был «подозрителен, резок и страшен до чудачества». «Пустейшие случаи вырастали в его глазах в огромные заговоры, он гнал людей в отставку и ссылал по произволу, – свидетельствует Д.Х. Ливен. – Достаточно было императору где-нибудь на улице заприметить жилет [жилет у императора вызывал ассоциации с французской революцией], и тотчас же его злосчастный обладатель попадал на гауптвахту. Случалось туда попадать и дамам, если они при встречах с Павлом не выскакивали достаточно стремительно из экипажа, или не делали достаточно глубокого реверанса… Благодаря этому, улицы Петербурга совершенно пустели в час обычной прогулки государя».

О подозрительности императора говорят почти все современники. Но некоторые из них ссылаются по большей части на сумасшествие Павла.

Например, граф Бенигсен, отмечая суеверность Павла, опирается именно на эту черту характера в своих доводах о безумии императора.

М.А. Фонвизин, племянник писателя Фонвизина Д.И., в какой-то мере поддерживает заговор, подчеркивая при этом «прискорбие и негодование» заговорщиков, с которым они смотрели на «безумное самовластие Павла».

Что касается графа Ланжерона, то этот человек откровенно и без всяких намеков говорит, что преступление заговорщиков нужно для избавления «от безумия или от тирании, когда они опираются на деспотизм».

Замечу, что княгиня Ливен об этом факте говорит следующее: «Утверждалось не раз, будто Павел с детства обнаруживал явные признаки умственной аберрации, но доказать, чтобы он действительно страдал таким недугом, трудно».

Итак, Павел вспыльчив, ревнив к власти, подозрителен и эмоционален. Легко ли такому человеку управлять государством? Легко ли государству и его народу, когда власть находится в руках человека, управляемого его эмоциями, а не определенными логическими законами?

Традиционная точка зрения

В детстве Павел был живым и очень впечатлительным мальчиком, но был полностью лишен материнского вни­мания и ласки. Воспитание и образо­вание юноши, впрочем, не очень спо­собного, велось довольно сумбурно. Отор­ванный от матери, Павел находился под влиянием воспитателя Н. И. Па­нина, который способствовал развитию у наследника симпатий к Пруссии, что было подкреплено личным знакомст­вом с Фридрихом II, и заронил в душу воспитанника сомнения в правильности политической линии, что способствова­ло отдалению сына от матери ². Павел жаждал деятельности, но был этого лишен. Постоянное недовольство своим угнетенным положением, боязнь лишиться престола, частые унижения, пренебрежение фаворитов озлобляли будущего императора. «...Нервная раз­дражительность приводила его к бо­лезненным припадкам гнева» ⁴.

Император Павел человек капризный, деспотический, переменчивый в реше­ниях и привязанностях, легко поддавав­шийся необузданному гневу и столь же легко менявший гнев на милость, сен­тиментальность у него соседствовала с жестокостью ⁷: «Человек неуравновешен­ный, слабовольный, неврастеничный, отнюдь не слабоумный, неплохо об­разованный, противоречивый» ⁸.

Современники и историки отмечали, что император страдал психическим рас­стройством и со вступлением на пре­стол оно «стало постепенно увеличи­ваться», «почти потерял рассудок», «ду­шевно больной человек, деспот и само­дур» ¹⁰. «Павел начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; считая нас не подданными, а рабами...» ¹².

В основе политики Павла лежало же­лание противопоставить себя матери. «Основной мотив нового царствова­ния — возмездие за 1762 год». «Ни­чего не было забыто...» Павел корен­ным образом переделывал «созданное Екатериной». В короткое время прав­ления Павла все пришло «в уничто­жение того, что сделано было пред­шественницей; даже те полезные но­вовведения, которые были сделаны Ека­териной, уничтожены были с царст­вованием Павла».

Историки отмечали отсутствие у Павла продуманной системы реформ. Император «был полон благих наме­рений, но осуществлял их без надле­жащей системы и устойчивости; его законодательная деятельность чаще все­го зависела от настроения духа и по­тому не всегда строго обдумана» ¹⁶.

На престол вступил человек озлоб­ленный, с настроением «нравственной лихорадки», «Мысль, что власть до­сталась слишком поздно, когда уже не успеешь уничтожить всего зла, на­деланного предшествующим царство­ванием, заставляла Павла торопиться во всем, недостаточно обдумывая пред­принимаемые шаги» ¹⁸.

Непоследовательность, отсутствие стабильности и преемственности в по­литике, фактические деспотический характер правления, разрыв торговых и дипломатических отношений с Анг­лией оказались нетерпимыми для рус­ского общества.

Новые подходы

Учился Павел легко, проявляя ос­троту ума и неплохие способности, от­личался чрезвычайно развитым вооб­ражением, отсутствием усидчивости и по­стоянства. У него был логический ум, воспитанный на литературных образцах древности и современности ¹. Обладал чувством юмора, часто подсмеивался над собой, бывал справедливым и бес­пристрастным. Одной из главных черт характера являлась мальчишеская любо­знательность, юношеский романтизм, средневековое представление о чести и до­стоинстве. Павла отличали «рыцарская доблесть и прямодушная честность» ³. Удаленный от правительственных дел и от старших сыновей (Александра и Константина) Павел уединился в по­даренной ему Гатчине, где занимался любимым делом, муштруя гатчинские батальоны. Он был в душе человеком доброжелательным, готовым прощать обиды и повиниться в своих ошиб­ках¹⁵.

Долгое ожидание власти, ненависть к фаворитам императрицы способст­вовали медленной эволюции личности Павла, негативные качества которого становились все более заметными ⁶.

Павел — это человек, бывший «в душе благородным рыцарем», павший жертвой непонимания и оболганный потомством ⁹.

«Все, что делал "сумасшедший" Па­вел, делал бы и нормальный человек его умственного развития и склонно­стей, поставленный в подобное поло­жение; и даже эти склонности были не уклонением от нормы, а лишь преуве­личением тех привычек и обычаев, ко­торые сложились на почве потемкинско-зубовского режима» и. Обвинение Павла в безумии использовалось со­временниками для убедительного обо­снования убийства императора.

Павел имел «своеобразную програм­му» практической деятельности в ка­честве императора в виде «Наказа» от 4 января 1787 г., которая была на­правлена на стабилизацию империи и укрепление абсолютизма, хотя полно­стью и не была реализована 13. За дол­гое время у наследника сложился об­раз идеального государства, основан­ного на максимальной централиза­ции, военной дисциплине и порядке.

Император стремился «предписать всем всё, что они должны делать и пытался это осуществить, получив власть в руки»

Политика Павла была направлена на укрепление помещичьего хозяйства, расширение дворянских привилегий в экономической сфере, подавлении классовой борьбы крестьянства».

«Система Павла с ее особым консер­ватизмом, предельной централизаци­ей власти и определенно сформули­рованной "народностью" была реали­зована на другом историческом уров­не: в системе Николая I, так называ­емой идеологии официальной народ­ности».

Идеалы Павла («непросвещенный аб­солютизм», по выражению Н. Я. Эйдельмана) и методы их осуществле­ния вступили в противоречие с идеа­лами гвардейского офицерства и бли­жайшего семейного окружения, что привело к гибели императора.

Примечание

1. История России 1Х-ХХ веков. СПб., 1996, с. 207; Песков А. М. Павел I. М., 1999, с. 73.

2. История России. С начала XVIII до конца XIX века. М., 1997, с. 266.

3. Россия и мир. Учебная книга но истории. Ч. 1, М., 1994, с. 226;

4. Полевой Н. А. Столетие России с 1745 по 1845 года или историческая картина достопамятных событий в России за сто лет. СПб., 1845, с. 197.

5. Платонов С. Ф. Учебник русской истории. СПб, 1993, с. 306—307.

6. Песков А. М. Указ, соч., с. 84.

7. Сорокин Ю. А. Павел I. Личность и судьба. Омск, 1996, с. 43.

8. История России с древнейших времен до 1861 года. М., 1998, с. 368.

9. История внешней политики России в XVIII веке. М., 1998, с. 140.

10. Политическая история России — СССР — Российской федерации. М., 1996., т. 1, с. 168.

11. Шильдер Н. К. Император Павел Первый. Историко-биографический очерк. СПб., 1901, с. 463.

12. Покровский М. Н. Избранные произведения. М., 1965, кн. 2, с. 168.

13. Карамзин Н. М. Записки о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991, с. 44.

14. Сорокин Ю. А. Указ, соч., с. 39—40.

15. Шильдер Н. К. Указ, соч., с. 286;

16. Шмурло Е. Ф. История России (1Х-ХХ вв.). М., 1997, с. 525;

17. Сорокин Ю. А. Указ, соч., с. 162.

18. Эйдельман Н. Я. Грань веков. Страницы политической истории России XVIII в. М., 1988, с. 581.