4.2. Эволюция неоклассической школы в первой трети XX века

Неоклассическая школа сформировалась к концу XIX столетия трудами преимущественно представителей англо-американского маржинализма. В первой трети XX столетия, сохраняя сложившиеся методологические традиции (примат функционального анализа над каузальным, крайнюю формализацию экономических ситуаций в угоду требований математического аппарата их описания, метод частного равновесия и априорное признании «закона рынков» Сэя), наследники Маршалла и Д. Б. Кларка разработали ряд новых направлений теоретических исследований капиталистической экономики. Речь идет о теории потребительского поведения, новациях в трактовке капитала, модификации количественной теории денег, разработке теории монополистической и несовершенной конкуренции, создании моделей линейных и агрегатных производственных функций, формировании теории благосостояния.

Методологической предпосылкой и базовой «составляющей» теории потребительского поведения стала новая (ординалистская) трактовка полезности. Прежняя (кардиналистская) концепция полезности, наиболее четко представленная Австрийской школой и завуалировано присутствующая в объяснении цены Маршаллом, предполагала возможность установления индивидом абсолютной величины субъективной полезности благ и ее соответствующего выражение в цене. Однако поиски имманентной меры субъективной полезности успехом не увенчались, что поставило под сомнение рациональное значение теории предельной полезности. Впервые разграничение кардиналистского (количественного) и ординалистского (порядкового) подходов в теории полезности ввел Фрэнсис Эджоурт (1881). В свою очередь, в конце XIX века Вильфредо Парето пришел к выводу о том, что для оптимизации потребительского эффекта индивиду не требуется определять абсолютную величину предельной полезности различных благ. Для этого достаточно выразить свои предпочтения и соответственно распределить приобретаемые блага. В этом суть ординалистского подхода в теории субъективной полезности. Парето предложил модель оптимизации потребительского поведения, в которой индивид максимизирует свой потребительский эффект исходя из свойственной ему системы потребительских предпочтений и внешне заданных для него уровней цен и величины его дохода.

В развитом виде теория потребительского поведения была представлена англичанином Джоном Хиксом (1904-1989). Значительная часть его работы «Стоимость и капитал»(1939) посвящена этому вопросу. Хикс применил разработанные Фрэнсисом Эджоуртом кривые потребительского безразличия, которым он придал (в отличие от Эджоурта) ординалистскую интерпретацию. Следует обратить внимание на «математический уклон» Хикса в толковании экономического содержания кривой безразличия: ее экономическое содержание объясняется ее математическими свойствами, тогда как в действительности дело обстоит наоборот. Математические свойства этой кривой (отрицательный угол наклона, вогнутость и т.д.) всего лишь выражают и иллюстрируют заранее заданное Хиксом экономическое содержание', гипотическое предположение о наличии альтернативных наборов благ, имеющих одинаковую субъективную полезность.

Эджоурт вогнутость кривой потребительского безразличия к началу координат объяснял убыванием предельной полезности замещающего блага и возрастанием предельной полезности замещаемого блага. По мнению же Хикса, человек не в состоянии определить абсолютную величину предельной полезности блага, поэтому вогнутость кривой безразличия для Хикса детерминируется убыванием предельной нормы замещения (МК8) одного блага другим (при перемещении по кривой безразличия «сверху вниз»). Если речь идет о выборе набора из двух благ (У и X} и благо У замещается благом X, то в математическом смысле М RS=

Предельная норма замещения для Хикса определяется , собственно говоря, функцию кривой шению, преодолевается неоправданный ской теории полезности, цены и Оптимальный потребительский выбор находится в точке касания (О) линии \Б) с наиболее удаленной от начала ивной по суммарной полезности наборов и для «кошелька» покупателя кривой т.

С точки зрения преференциального анализа - это задача на определение первой производной функции потребительского безразличия. Однако безупречность модели Хикса не устраняет ряд присущих ей политико-экономических недостатков. В ней, по сути, не кардиналистский подход к полезности (поскольку убывание имеет экономически вразумительное объяснение лишь через предельной полезности блага У и уменьшение предельной полезности блага X, т.е. через кардиналистскую тракт вк полезности). Хикс претендует па преодоление субъективизма в объяснении цены, поскольку трактовка спроса (представленного ю-к потребительский выбор совокупности покупателей) позволяет (ставить равновесные цены товаров вне ссылок на величину их объективной полезности. На самом деле же он создает ситуацию логического круга, поскольку потребительский выбор мачсет совершаться только на основе уже известных цен, детерминирующих линию бюджетного ограничения. Весьма примечательна что в учебных курсах Экономикс ординалистская модель потребительского поведения рассматривается как частная «теорема». Это не случайно, поскольку в ней цены рассматриваются как внешне данное ограничение, не подлежащее особому уяснению. И если бы победа орниналнстской концепции полезности над кардиналистской была бы абсолютной, то это означало исчезновение из Экономикс теоретического определения явления цены как таковой.

Дж. Хикс является первооткрывателем эффектов замещения и дохода, детерминирующих закон спроса (обратную зависимость между изменением цены и изменением величины спроса).

Новации в трактовке капитала и прибыли в неоклассической школе связаны с именами американских экономистов Ирвинга Фишера (1867-1947), Фрэнка Найти (1885-1978) и англичанина Джона Хикса. И. Фишер п своей работе «Теория процента» (1930) дополнил традиционную статическую трактовку капитала как запаса представлением о капитале как потоке дохода (процента). Новым (для маржинализма) было утверждение об определяющей роли дохода (процента) для существования капитала. Традиционно же доход (процент) рассматривал -я как следствие («функция») существования капитала («запаса»). Однако если вспомнить абстрактную формулу капитала Маркса (капитал есть стоимость, приносящая прибавочную стоимость), то масштабы новаторства И. Фишера выглядят несколько преувеличенными. Он предложил определять текущую стоимость капитала (I) как сумму дисконтированных доходов будущих периодов инвестирования:

где I - текущая стоимость капитала как будущего «потока» доходов; п — число периодов получения доходов; г— ставка ссудного процента;

vi — доход соответствующего периода.

Этот подход, действительно, преодолевает статичность традиционного для неоклассической школы определения капитала. Однако он содержит в себе возможность полного абстрагирования от производства при его характеристике Кроме того, возникает опасность рассмотрения любого регулярного дохода (в том числе и трансфертов) как результата «деятельност! « капитала и соответственно завышения размеров обществен¹ ого капитала. В практической же сфере расчетов эффективности инвестиционных проектов формула дисконтированных доходов имеет практическое значение, ведь текущая стоимость капитала ест: не что иное, как та сумма, которую необходимо разместит: в банке (под соответствующую ставку процента), чтобы получить в виде ссудного процента сумму, равную предполагаемой сумме будущих доходов. Сравнивая ее величину с суммой предполагаемых инвестиций, инвестор принимает решение относительно способа вложения своих средств.

Фрэнк Найт в работе «Риск, неопределенность и прибыль» (1921) обосновал положение о наличии прибыли в условиях частного рыночного равновесия. Дело в том, что в традиционной маршаллианской трактовке прибыль имеет место лишь в условиях краткосрочного превышения спроса над предложением, а в долгосрочном периоде она исчезает. Найт разграничил ситуацию обычного коммерческого риска и ситуацию рыночной неопределенности и предположил, что именно ситуация неопределенности создает прибыль для предпринимателя в условиях частного равновесия. С точки зрения Найта, прибыль нужно рассматривать как самостоятельный и постоянно существующий в экономике вид дохода от предпринимательской деятельности.

В уже упомянутой работе «Стоимость и капитал» Джон Хикс представил интегрированную экономико-математическую теорию капитала, включающую в себя ключевые положения экономистов неоклассической школы и в объективном смысле представляющую собой экономико-математическую модель оптимизации рыночного положения фирмы.

В трактовке природы и роли денег неоклассическая школа была представлена механической и психологической версиями количественной концепции денежного обращения. Первый подход связан с именем уже упоминавшегося И. Фишера. В работе «Покупательная сила денег» (1911) он предложил трансакцонное (от -товарная сделка) денежной уравнение обмена, связывающее, с одной стороны, массу денег (М), помноженную на среднюю скорость их обращения (У), а с другой - сумму товарных сделок (произведение массы реализуемых товаров (0) на средневзвешенный уровень цен (Р)). В формализованном виде уравнение имеет вид:

Массу денег в экономике Фишер рассматривал как внешний (экзогенный), определяемый государством, фактор. Исходя из предположения о постоянстве скорости оборота денег и объема реализуемых товаров в среднесрочном периоде, он пришел к выводу, что общий уровень цен задается исключительно размером денежной массы или денежной политикой государства. Однако последующая эмпирическая проверка этой гипотезы обнаружила скорее корреляцию динамики общего уровня цен от фазы экономического цикла, нежели его прямую зависимость от массы денег.

Заметим, что как таковое уравнение Фишера не определяет трактовку природы денег (количественную или товарную). Скорее, дело обстоит наоборот: концептуальная позиция того или иного автора определяет интерпретацию денежного уравнения. Так, для Фишера, придерживавшегося количественной теории, оно трансформируется в положение: денежная масса детерминирует общий уровень цен или Р = М • У/О. Напротив, для Маркса, исходившего из товарной природы денег, уравнение обмена приобрело бы вид: М = Р • О/У, где детерминантой количества денег в обращении выступает стоимость товарной массы, идеально выраженная в ценах. Кроме того, уравнение Фишера лишь повторяет приведенную в первом томе «Капитала» простую формулу установления количества денег, необходимых для обращения товаров (КД = Ц/О, или КД • О = Ц, где Ц - средневзвешенная сумма цен товаров, подлежащих реализации; О - средняя скорость оборота денег).

Основы психологической версии количественной концепции денег были заложены К. Менгером, Ф .Визером и французским экономистом Альбертом Афталионом (1874-1956). Законченный вид она приобретает в работах представителей Кэмбриджской школы. Признавая зависимость общего уровня цен от денежной массы, Альфред Маршалл и Артур Пигу делали акцент на психологическую мотивацию субъектов рынка, определяющую их желание или нежелание иметь ликвидную форму своего дохода. Результирующее выражение этот подход получил в виде кэмбриджского денежного уравнения, или уравнения Маршалла: М = 1сР-У, где А - степень ликвидности ВНП, которая определяется психологической склонностью людей; Р - средневзвешенный уровень цен; У- ВНП в физическом измерении.

Признание ограничения свободной конкуренции на реальных товарных рынках в неоклассической школе произошло с известным опозданием как по отношению к развившимся монополистическим тенденциям, так и к их марксистской интерпретации. Оно связано, главным образом, с исследованиями американца Эдварда Чемберлипа (1899-1967) и англичанки Джоан Робинсон (1903-1983). В 1933 г. Чемберлин публикует работу «Монополистическая конкуренция. Реориентация теории стоимости», а Робинсон - «Экономическая теория несовершенной конкуренции». Опираясь на идеи А. Курно, А. Маршалла, итальянца Пьеро Сраффы, они дали специфическое объяснение целой гаммы структур отраслевых рынков.

Чемберлин допускал возможность монополистической власти (контроля над ценой) через ограничение числа продавцов (ситуации дуополии и олигополии). Однако основным состоянием рынков для него стала монополистическая конкуренция. Это рынок, соединяющий признаки рынков чистой конкуренции и чистой монополии. «Синтез» альтернативных рыночных структур происходит благодаря наличию в распоряжении фирмы дифференцированного продукта. Последним становится продукт, выделенный среди аналогов в глазах покупателей, убежденных в его особых свойствах и готовых покупать исключительно этот продукт. Дифференциация продукта становится средством. превращающим далее небольшую фирму в «монополиста» на узком сегменте отраслевого рынка. При этом наличие продуктов-субститутов исключает ситуацию чистой монополии, а дифференциация продукта позволяет фирме стать монополистом в той мере, в какой покупатели привязаны к ее продукции. При монополистической конкуренции равенство предельного дохода (МК) и предельных издержек (МС) наступает раньше чем на чисто конкурентном рынке. Поэтому цены (^устанавливаются на более высоком уровне, чем в условиях чистой конкуренции (Р^, а величина спроса ((}„) оказывается меньше величины спроса при чистой конкуренции

Монополистическая конкуренция приводит к определенному недоиспользованию ресурсов (например, к безработице), но это, по мнению Чемберлина, вполне компенсируется для общества наличием многообразия новых свойств продуктов. С особой неприязнью он относится к профсоюзам, рассматривая их как худшую форму устранения внутриотраслевой конкуренции, приводящую к росту издержек предпринимателей и безработице.

Джоан Робинсон также выделяет дифференциацию продукта как основание для несовершенной конкуренции. Вместе с тем, по ее мнению, несовершенная конкуренция вырастает из действия эффекта отдачи от масштаба производства и концентрации предложения среди немногих крупнейших фирм отрасли. Наряду с рынками несовершенной конкуренции продавцов она выделяет рынок одного покупателя и многих продавцов - мопопсопию. Монопсония, по мнению Д. Робинсон, характеризует преимущественно локальные рынки «труда». Именно монопсония приводит к эксплуатации труда работодателями, поскольку складывающаяся в этих условиях устойчивая «цена труда» оказывается меньше его предельного продукта. Поэтому для Робинсон наличие профсоюзов выступает необходимым условием полной оплаты «труда». Она также открывает практику ценовой дискриминации покупателей со стороны продавцов в условиях рынков несовершенной конкуренции.

В 20-30-е годы XX века получила активную разработку теория производственной функции. На микроуровне речь идет о математической модели оптимизации использования ограниченных ресурсов представительной (типичной) фирмой отрасли. Фирма, имея некоторый набор вариантов сочетания ресурсов («труда» = заработной платы и «капитала»), должна выбрать вариант, при котором достигается максимальный выпуск продукта при заданном объеме затрат ресурсов или минимальные затраты ресурсов на заданный объем выпуска продукта. Модели микроэкономической производственной функции использовались для исследования динамики средних издержек в отдельных отраслях производства с целью выяснения степени их предрасположенности к монополизации.

В конце 20-х годов усилиями двух американцев (экономиста Пола Дугласа и математика Чарльза Кобба) была создана первая макроэкономическая (агрегатная) нелинейная производственная функция, в которой устанавливалась зависимость между национальным объемом производства (Р) и затратами труда (п) и капитала (К) в национальном масштабе. Формула функции Кобба -Дугласа имеет вид:

Р =

где с - коэффициент эффекта связанного с наличием иных факторов, а Ъ - коэффициент вмененного продукта труда (по своему значению он меньше единицы и определяется путем математической обработки эмпирических данных).

С именем преемника Маршалла на посту заведующего кафедрой политэкономии Кембриджского университета Артура Пигу (1877-1959) связано углубление представлений о природе общественного благосостояния («Экономическая теория благосостояния» (1932)) и, вместе с тем, существенный отход от ряда ортодоксальных неоклассических постулатов.

Основой национального благосостояния, по его мнению, выступает «национальный дивиденд» (национальный доход). Само же благосостояние определяется суммой удовлетворенности, которую доставляет каждому человеку достающаяся ему доля «национального дивиденда». В этом смысле общая сумма благосостояния в обществе зависит не только от величины «национального дивиденда», но и от характера его распределения. Поскольку субъективное удовлетворение от предельной единицы дохода обратно его размеру, то более равномерное распределение «национального дивиденда» обеспечивало бы большую «массу» национального благосостояния, нежели менее равномерное. Заметим, Маршалл тоже считал не вполне справедливым существовавшее распределение «национального дивиденда». Однако Пигу идет дальше своего учителя. Он говорит о необходимости государственного вмешательства в распределение «национального дивиденда» с целью сглаживания «крайностей» и соответственно, повышения национального благосостояния.

Пигу предполагает вмешательство государства и в регулирование равновесия на отраслевых рынках, нарушенного их монополизацией (в свою очередь, обусловленной действием эффекта отдачи от масштаба производства). Однако самый значимый фактор, делающий необходимым государственное регулирование отдельных отраслей, связан с «внешними эффектами» деятельности фирм. Пигу показал также, что помимо «внешних эффектов» (например, загрязнения среды) в экономике существуют «общественные товары» (например, освещение на городских улицах, общее образование, оборона и т.п.), удовлетворение потребности в которых невозможно через конкурентный механизм и «игру» частных интересов.

Таким образом, мысль о внутреннем «несовершенстве» рыночного механизма в решении проблем частного и общего равновесия, в повышении экономической и социальной эффективности производства под давлением реалий XX века постепенно становилась достоянием и наиболее формализованной (а потому и наиболее консервативной) ветви официальной политической экономии -неоклассической школы.