Миф и античный тип мышления

Античный миф и его развитие. Основа миропонимания древнего человека – миф. В мифах содержатся не только представления о появлении богов, их «социальной иерархии», их функциях и отношении к миру и людям, но и сама картина мира – так, как она видится мифологически мыслящему человеку. Картина мира включает в себя представления о времени, о пространстве и воссоздается определенным типом мышления, определенными мыслительными процессами, специфическими (свойственными) каждой культуре в отдельности.

Античные мифы свидетельствуют: греки и римляне полагали, что время имеет циклический характер, идет по «кругу»; пространство мира – не бесконечно, а ограниченно, предельно; сам же мир мыслился состоящим из неких «кусочков» (элементов) первоматерии, например, атомов или апейронов. В мире нет пустоты; атомы плотно прилегают друг к другу, мир сплошь как бы телесен, вещественен, плотен, как телесны (т.е. состоят из плоти и крови) олимпийские боги.

Миф не только предопределяет мироощущение древнего человека, картину мира в древности, но и через мифологическое мироощущение (ментальность), через мифологические представления о времени и пространстве влияет на формы и содержание всех сфер античной культуры.

Общеизвестно, что архитектура античности носит в первую очередь храмовый характер; в пластике главными персонажами являются боги; трагедия разрабатывает исключительно мифологические сюжеты; и даже древние философы-материалисты первопричиной всего сущего полагают божественное начало.

Еще Ф.Шеллинг говорил, что миф – это необходимое условие и первичный материал мыслительной и художественно-эмоциональной жизни древнего человека. Посредством мифа греки и римляне познавали, структурировали и делали для себя понятным тот природно-социальный «космос», частью которого они себя ощущали. И религия, и наука, и мораль, и искусство греков «вышли» из мифологии, они обусловлены и опосредованы мифологизмом.

Миф, в котором живут, символизирует особую ментальность. В ней центральные мироощутительные категории (такие, как время, пространство, тип и форма мышления) получают специфическое наполнение. «Вневременное» состояние древнего человека, живущего в мифе, весьма оригинально определено О.Шпенглером (немецким философом начала XX в.) как состояние человека, пребывающего в «культуре без памяти». «Культура без памяти» - «культура без прошлого» - культурный мир не текущий, а пребывающий «…все это ассоциации одного порядка, говорящие о «точечном», вневременном мироощущении античного человека, воспринимающего мир в покое или движении по кругу».

Мифологизирующая античность – это детство человечества; именно поэтому греки и римляне мыслили себя частью вечного Космоса, не выделяя себя из природы и не противопоставляя себя ей. Подобно детям, они одушевляли окружающий мир, растения, предметы и формировали свое миропонимание (в том числе и понимание времени), отталкиваясь от образно-космологического восприятия процессов, в этом окружающем мире протекающих. Один из самых очевидных и легко усваиваемых мотивов в жизни природы – тема вечного круговорота: день сменяется ночью, за ночью вновь возвращается день; движется по кругу солнце, являя миру поочередно восход, закат и вновь восход; природа неустанно переходит от цветения к смерти и от смерти к рождению, замыкая это в некий вечный круг.

Этот мотив круговращения обуславливает «вневременное», «точечное» мировосприятие античного человека, у которого, говоря словами О.Шпенглера, «знание хронологии и наблюдение звезд не перешло во внутреннее ощущение текучести времени». Именно поэтому, полагает О.Шпенглер, можно говорить об «античном равнодушии ко времени»; именно поэтому столь несущественной принадлежностью обихода были тогда гномон и клепсидра (соответственно – солнечные и водяные часы). О «вневременности» античного сознания свидетельствуют и такие черты «культуры без памяти», как обычай погребального сожжения, крайне редкое обращение скульпторов к теме детства и один и тот же устойчиво повторяющийся (от Гомера до Сенеки) круг художественных образов.

Античные философы полагали, что движение по кругу имеет циклический характер. В пределах каждого цикла, продолжающегося, по убеждению Гераклита и стоиков, тысячи лет, мир, возникший из огня, исчерпывал все возможности, заложенные в нем, и огнем же поглощался, после чего следовало новое рождение мира, в точности повторяющего предшествующий.

Подобную же мысль мы можем встретить у греческого философа V века до н.э. Эмпедокла, говорившего о «благоустроенном» и «единораздельном» Космосе, постепенно распадающемся и гибнущем в «общем мировом пожаре», в результате чего воцаряется Хаос; затем вновь возобновляется это бесконечное движение по кругу от Хаоса к Космосу и от Космоса к Хаосу.

Следует отметить, что римское восприятие времени в эпоху процветания древнеримской государственности отличалось от греческого; об этом свидетельствуют римская вера в прогресс и неприятие греческой теории циклов или регресса от золотого века к железному. Однако последние столетия существования Рима свидетельствуют не только о смещении акцентов, но и кардинальном пересмотре проблемы «текучести» времени. Римский император Марк Аврелий в философских размышлениях «К самому себе» пишет следующее: «Разумная душа облетает весь мир и… сознает, что наши потомки не увидят ничего нового, как и наши предки не видели ничего сверх того, что видели мы… человек сорока лет в силу общего единообразия… уже видел все прошедшее и все имеющее быть». Отражением этой позднеримской концепции времени, варьирующей греческую «точечность» и циклизм, явились, с одной стороны, идеи вечности империи, с другой – многочисленные проповеди конца мира.

Тема круговращения неотделима от самых первых понятий, при помощи которых древний человек пытался выразить свое представление об интервалах времени. Например, год – это время от лета до лета, а также время, за которое Солнце делает оборот вокруг Земли (именно так это представлялось до открытия Н.Коперника); деление года на месяцы связано с циклом смены лунных фаз; представление о неделе восходит к семи планетам, которые, как полагали древние, вращаются вокруг Земли (астрономам тогда были известны Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн; Луна и Солнце также причислялись тогда к планетам).

Таким образом, представление о годовых, месячно-лунных, недельных циклах – это попытка древнего человека создать иерархию временных «кругов». «Круги» эти различны: мы видим и тысячелетние гераклитовские циклы, и годовые круговращения, и лунные фазы, позволившие древним разделить год на месяцы. Не случайно первый месяц года по юлианскому календарю – «январь» - назван именем двуликого Януса, божества «завершения» и «начала». Конец и начало, символизируемые Янусом, сходятся в некоей точке «круга» времени.

Миф о Кроносе – олицетворенном Хроносе – Времени, рождающем и поглощающем своих детей – ярчайшее мифологическое свидетельство древней циклической концепции времени (отдельного его «круга»). Не менее яркими мифологическими подтверждениями циклизма являются мифы о родовом проклятии и наказании тех, кто посмел в чем-либо состязаться с богами (бесконечный «откат» и возвращение хрустальных вод озера, в котором стоит мучимый вечной жаждой Тантал; камень Сизифа, поднимаемый им на вершину горы и низвергающийся оттуда вновь и вновь; мучения Прометея, печень которого, исцеляющуюся за ночь, вновь и вновь раздирает прилетающий днем орел и т.д.)

Представления о пространстве, свойственное античному миропониманию, может быть реконструировано на основе знакомства с греко-римской мифологией и философией. Известно, что античные боги пребывали в едином, общем с людьми, Космосе. В природно-человеческом мире было определено вполне конкретное место, которое боги избрали для своего обитания. Это гора Олимп в Греции, вернее, горный массив на границе Македонии и Фессалии. Близость, обозримость, ограниченность и единство мира людей и богов подчеркивается в целом ряде мифологических сюжетов, персонажи которых с необычайной легкостью «мигрируют» между Олимпом и Землей. С Олимпа был дважды сброшен на Землю хромоножка-Гефест; Геракл после своих двенадцати подвигов, наоборот, вознесся на Олимп; Зевс, верховный бог, покидает свое царственное жилище, без конца улаживая (а то и расстраивая) дела земных людей и навещая своих бесконечных возлюбленных – смертных женщин. Столь же достижим и пространственно близок людям подземный мир – Аид, царство мертвых, где находятся тени умерших. Общеизвестен миф об Орфее и Эвридике, свидетельствующий о возможности спуститься в Ад и затем вновь вернуться на Землю; менее популярен, но столь же прекрасен миф об Адмете и жене его Алкесте, согласившейся умереть, чтобы продлить жизнь своего мужа, и возвращенной в мир людей Гераклом.

Философской квинтэссенцией античных представлений о пространстве следует считать, видимо, космологию Аристотеля. Согласно учению Аристотеля, мир пространственно отграничен, ибо этого требует идея божественного перводвигателя. В аристотелевском отграниченном пространстве вокруг неподвижной шаровидной земли вращаются по своим сферам Луна, Солнце и планеты. Далее находятся звезды, за ними - божественный перводвигатель;

вместе они замыкают наш мир.

Таким образом, и в мифологии, и в философии господствует идея конечности, обозримости пространства. Необычайно образно эту особенность античного миропонимания выразил О. Шпенглер, предложивший следующую формулу восприятия пространства античным человеком: «Что далеко, то невидимо, того нет». Раскрытию этой формулы служит еще один фрагмент из работы О. Шпенглера: «Подобно тому, как на греческом языке нет слова для обозначения пространства, - мы часто будем прибегать к мощным символам подобных явлений языка, - равным образом у греков отсутствовало наше чувство ландшафта, чувство горизонтов, видов, дали, облаков...». Подобная концепция пространства чрезвычайно близка античному восприятию времени; их роднит своеобразная отграниченность, статика, то есть то, что мы уже определяли как «точечное» мироощущение античной культуры.

Как мыслился древними мир, в котором они пребывали, - мир, где были обозначены пространственные пределы, где время текло по «кругу», вселяя надежду на вечный возврат к истокам, началу жизни в возрождающемся, гармоничном отграниченном Космосе? Подобное архаическое истолкование времени и пространства обуславливалось особым «детским», архаическим способом мышления, свидетельствовавшем о «телесном», «пластическом», предметно-субстанциональном способе постижения и отражения мира в античности.

Античный мир, с его антропоморфными богами, с его музыкально- звучащими сферами, по которым движутся планеты, с божественным Олимпом, возвышающимся на границе Фессалии и Македонии, со страшными Симплегадами, поджидающими свои жертвы у пролива Дарданелл, - реален, предметен, вещественен. Столь же вещественен, «телесен», наивно-реалистичен тип мышления античного человека, оперирующего понятиями- «образами», понятиями-«телами», посредством которых структурируется не только реальный, но и божественно-мифологический мир.