1 Соловьев b.C. Собр. Соч. СПб., 1913. Т. 9. С. 97.

Определенно под влиянием идей Федорова Соловьев утверждает нерасторжимую связь поколений как опору нравственности. Основой нравственного прогресса, поведения человека, его воспитания и всей педагогики является, по его мнению, "нерасторжимая связь поколений, поддерживающих друг друга в прогрессивном исполнении одного общего дела - приготовления к явному Царству божию и к воскресению всех" [2]. Эта идея - воскресения всех - делает для Соловьева реальной взаимную ответственность и нравственную солидарность всех перед всеми, живых перед мертвыми и мертвых перед живыми. И если у людей, живущих сегодня, не будет обязанности перед предками, то откуда возьмется такая обязанность по отношению к ним у их потомков. И хотя мыслитель связывает свою концепцию нравственности с религией, заботит его прежде всего первая, а не вторая. Поэтому-то, в отличие от религиозных догматов, он выводит понятие Бога из понятия добра, а не наоборот, понятие добра из понятия Бога.

Нравственность, по Соловьеву, имеет различные проявления. Низшим ее предметом является право. Это минимум нравственности. Высшее ее проявление, которое и составляет собственный предмет философии, является любовь. Это - максимум нравственности. Философия нравственности, таким образом, вполне естественно, переходит в философию любви. Одна из ярких работ, посвященных этой теме, - "Смысл любви". В ней он пишет: "Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности через жертву эгоизма" [3]. Эгоизм есть отрицание любви и отрицание индивидуальности. Напротив, любовь есть ее подлинное самопожертвование. Хотя сама любовь может быть разных видов - от низшей ("адской" и животной) любви до божественной. Смысл и значение человека и человечества состоит в том, чтобы стать на путь высшей, божественной любви, которая и есть истинная, безусловная любовь и имеет абсолютное значение для человеческой индивидуальности. Человек, ставший на путь такой любви, вступил на путь "Богочеловека".

1 Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 124.

2 Там же. С. 498.

3 Там же. С. 505.

По сравнению с высшей любовью все остальное является второстепенным. Искусство, наука, политика, хотя и дают, по Соловьеву, удовлетворение временным историческим потребностям человечества, но вовсе не выражают самодовлеющего содержания человеческой индивидуальности. Поэтому только любовь нуждается в бессмертии индивидуальности и только истинная любовь "наполняет абсолютным содержанием налгу жизнь". Соединение себя с Богом, обладающим бесконечным и всеобъемлющим значением - это шаг к единству себя и другого и вместе с тем со всеми другими и со всем миром. Другими словами, соединение себя с Богом - это путь к всеединству. Так как Бог вечен и неразделен, существует во всем и всегда, то, следовательно, через божественную любовь и осуществляется прежде всего утверждение отдельной индивидуальности, единого в целостности, т.е. достигается всеединство. На этой основе у Соловьева осуществляется переход к: третьей стадии развития его философии - философии всеединства. Таким образом, философия нравственности переходит у него в философию любви, как высшее проявление нравственности; а философия любви - в философию всеединства, ибо в приобщении к нему и состоит высший смысл любви.

Божественный трансцендентный мир, по Соловьеву, - это и есть самый что ни на есть действительный мир, этот мир и есть сама истина, совпадающая с Богом, это, наконец, "идеальное единство, к которому стремится наш мир и которое составляет цель космического и исторического процесса" [1]. Этому истинному бытию противостоит вещественное бытие, которое, как и у Платона, представляет собой "только отблеск, только тени от незримого очами". Задача мирового процесса и состоит в том, чтобы сделать вещественное бытие сообразным истинному, божественному бытию и всеединству идеи. Это необходимо потому, что вещественный мир сам по себе раздроблен на отдельные части и моменты и его единство заключается не в нем самом, а в идее. "Единство вещественного мира, - пишет Соловьев, - не есть вещественное единство" [2].

1 Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. Т. 2. С. 533.

2 Там же. С. 542.

Мистическое понимание всеединства основано у мыслителя на мистическом понимании самой любви. При этом всеединство у него не только мистифицировалось, но и романтизировалось и представлялось в лице "вечной", или "божественной женственности" - Софии. Она есть и "божественное самораскрытие", и "божественный логос", и "идеальное человечество". Кроме того, она составляет активное начало мира и истории, живое духовное существо, и "весь мировой и исторический процесс есть процесс ее реализации и воплощения в великом многообразии форм и степеней" [1]. В конце концов небесным предметом нашей любви оказывается "только один, всегда и для всех один и тот же - вечная Женственность Божия" [2]. Но поскольку лишь через любовь мы познаем истину человеческой жизни, то София, или "божия женственность", и есть истина.

1 Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. Т. 2. С. 534.

2 Там же. С. 535.

Идея всеединства Соловьева является основанием для нравственного поведения человека, который включен в единый и универсальный порядок, охватывающий космический, исторический и индивидуальный процессы. Существует, по Соловьеву, "абсолютный всеобъемлющий план", которому подчинено развитие и движение всего в мире, и только наше неведение оставляет нам иллюзорную свободу действий. На самом же деле все заранее уже предопределено "от века", т.е. Соловьев здесь высказывает идею провиденциализма. Но она связывается у него не с отрицанием активности индивида, а напротив, с требованием его "моральной активности" в историческом процессе и развитием индивидуальности. Каждый человек должен постоянно стремиться к самоутверждению и раскрытию своей индивидуальности, к единству морали и нравственности, должного и сущего. Вполне сознательно он выступал против "экономического материализма" и "отвлеченного морализма", боролся за Богочеловеческий путь развития индивидуальности, отрицающий индивидуализм и утверждающий солидарность, братские связи и любовь. Утверждение им чувства национального патриотизма сочеталось с уважением к другим нациям и неприятием национализма.

Следует отметить, что Соловьев внес значительный вклад в объяснение и развитие такого понятия и феномена национального самосознания, как "русская идея". Он приходит к выводу, что русская идея и исторический долг России заключаются в осуществлении (по аналогии с божественной) социальной троицы - органического единства церкви, государства и обшества. Христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить "власть государства" авторитету "Вселенской церкви" и отвести подобающее место "общественной свободе" [1]. Думается, что в данном образе "русской идеи" Соловьев хорошо интегрировал то содержание, которое было выработано в рамках этой концепции на протяжении всей истории России, а именно: идея "Святой Руси" (концепция "Москва - третий Рим"), идея "Великой Руси" (связанная с реформами Петра Великого) и идея "Свободной Руси" (начало которой положили декабристы и которую воспел А.С. Пушкин).

Большое значение в развитии русской философии имел период, который часто называют духовным ренессансом начала XX в. В это время наблюдается бурный рост философских обществ, кружков, издательств. Происходит сближение философии с русской культурой и прежде всего с литературой. Из многочисленных представителей этого периода отметим прежде всего В. Розанова, Д. Мережковского, С. Булгакова, Н. Бердяева, С. Франка, И. Ильина, П. Флоренского, Л. Шестова, В. Эрна, Вяч. Иванова, С. Трубецкого, А. Лосева и др. Поскольку объем учебного пособия ограничен, рассмотрим лишь взгляды Н.А. Бердяева, как наиболее типичного философа этого периода.

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) - один из виднейших представителей русской религиозной философии. По его собственному признанию, он является философом "экзистенциального типа". "Философия, - пишет он, - есть наука о духе. Однако наука о духе есть прежде всего наука о человеческом существовании. Именно в человеческом существовании раскрывается смысл бытия" [2]. Суть экзистенциальной философии Бердяева - "познание смысла бытия через субъекта", т.е. человека. Поэтому естественно, что в центре его творчества находится проблема человека, философская антропология.

1 Солавъев B.C. Русская идея // Русская идея. М., 1992 С. 204.

2 Бердяев И. А. Мое философское миросозерцание // Н. Бердяев о русской философии: В 2 ч. Свердловск, 1991. Ч. 1. С. 19.

Исходным пунктом его философии является примат свободы над бытием. Свобода не может быть детерминирована бытием, она не определяется даже Богом, а имеет самодовлеющий характер. В одном ряду с ней находятся такие понятия, как творчество, личность, дух, Бог. Поставить проблему человека - это значит поставить указанные проблемы. По своему основанию его философия дуалистична и включает противоположные начала: дух и природа, свобода и детерминация, субъект и объект, личность и общество. Царство Бога и царство Кесаря. На этом дуализме и строится вся философская антропология Бердяева.

Бытие проявляется и открывается в человеке и через человека. Он есть микрокосмос и микротеос, сотворенный по образу и подобию Бога, а потому он является существом беспредельным, свободным и творческим. Но в то же самое время он является существом природным и ограниченным. Человек, таким образом, есть пересечение двух миров - высшего и низшего. Одна сторона его связана со свободой, творчеством, личностью. Богом. Другая - с необходимостью, природой, материей. На этой основе Бердяев различает понятия "личность" и "индивид": "Личность следует отличать от индивида, - пишет он. - Личность есть категория духовно-религиозная, индивид же есть категория натуралистически-биологическая. Индивид есть часть природы и общества" [1]. Человеку изначально присуща свобода, которая не детерминирована "ни снизу, ни сверху". Со стороны этой свободы, которая объясняет возможность творчества в мире, человек и выступает как личность.

Двойственная природа человека выражается также в том, что "он есть бесконечность в конечной форме, синтез бесконечного и конечного" [2]. Бесконечность связана с божественной стороной в человеке, конечность - с его природной стороной. При этом сам Бог понимается им не как природная сила, а как смысл и истина мира, дух и свобода. Поэтому человек сам по себе, без Бога не является существом самодостаточным. Если нет Бога, то нет и смысла и высшей правды и цели. Если же человек есть Бог, то это самое безнадежное и ничтожное.

Таким образом, Бердяев выступает против такого гуманизма, который превращается в отрицание Бога и самообожествление человека, ибо в этом случае распадается сам образ человека, а гуманизм переходит в свою противоположность, как это имеет место, например, у Ницше. Если на место Бога заступает человек, то люди могут стать на путь "человекопоклонства". С другой стороны, утверждение Бога вне Богочеловека "есть форма идолопоклонства".

1 Бердяев Н.А. Мое философское миросозерцание // Н. Бердяев о русской философии: В 2 ч. Ч. 1. С. 21.

2 Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 239.

Если нет Бога, то нет победы над смертью, все лишено смысла и абсурдно. Двойственная природа человека рождает, по Бердяеву, вечное противоречие и весь трагизм человеческого существования: как существо духовное, человек свободен, а как существо природное, общественное и государственное - он подчинен необходимости и не может вырваться за ее рамки. Трагическая борьба и противоречие между свободой и необходимостью, "царством Духа" и "царством Кесаря" неразрешимы в этом мире. Решение этой проблемы связано с преодолением дуализма человека, которое возможно лишь эсхатологически, т.е. может быть достигнуто только в "царстве Божьем".

Внутренний источник "трагизма жизни" опять-таки связан со свободой человека. Свобода - это его сущность, связанная с его духом, это его "внутренняя творческая энергия". Она не только важнее справедливости, но и самой жизни: "Для свободы можно и должно жертвовать жизнью, для жизни не должно жертвовать свободой" [1]. Именно в ней главный источник трагизма жизни, ибо основанная не на природе, а на духе, она постоянно отягощена и ограничена природой человека. Речь, таким образом, идет о неразрешимом в этом дуалистическом мире противоречии жизни человека - между бесконечным и конечным в нем, между духом и природой, между творчеством и смертью. И в этой неразрешимости, по Бердяеву, весь смысл трагичности человеческого существования.