Крестьянская колонизация Кубани

Созданная в 1860 г. Кубанская область могла бы вместить на своей территории несколько европейских стран, но по своему экономическому развитию она отставала не только от Европы, но и от многих губерний Европейской России.

Отмена крепостного права и окончание военных действий в Закубанье, а также ряд законов (особенно закон от 29 апреля 1868 г., разрешавший лицам невойскового сословия селиться и приобретать недвижимую собственность на казачьих землях) открыли широкие возможности для заселения Кубани выходцами из других губерний России. На смену дореформенной, главным образом военно-казачьей, колонизации края, в определенной степени регламентировавшейся правительством, пришел несравненно более мощный, объективно закономерный, но стихийно протекавший процесс крестьянского заселения и экономического освоения Кубани. О масштабах его можно судить по следующим данным: в 1861 г. пришлых крестьян на Кубани было 5,2 тыс. человек, что составляло 1,3 % всего населения области, через 20 лет их число возросло до 236,8 тыс. , или до 30 % населения. К 1890 г. число иногородних поселенцев, как их стали называть на Кубани, почти удвоилось.

Существенно изменился и сословный состав. Казаки перестали составлять большинство населения. В 1890 г. в Кубанской области проживало 1336,1 тыс. человек, в том числе представителей казачества - 642,2 тыс. (48,3 %), лиц невойскового сословия - 689,9 тыс. (51,7 %), в том числе горцев 104 тыс. (7,8 %), крестьян-старожилов и колонистов - 129,6 тыс. (9,7 %), иногородних 456,3 (34,2 %). К 1900 г. число иногородних на Кубани, по данным начальника области, достигло 800,9 тыс. человек. По абсолютному числу неместных уроженцев Кубанская область в 1897 г. занимала третье место1 среди 89 губерний страны. Черноморский округ, где неместные уроженцы составляли 74 % населения, занимал второе место2. Однако Черноморская губерния была самой маленькой в Российской империи, основная часть ее территории была непригодна для земледелия, и поэтому ее возможности для приема переселенцев были весьма ограниченными. Не случайно даже в конце XIX в. она имела самую низкую плотность населения на Северном Кавказе - 9 человек на одну квадратную версту, в то время как в Кубанской области этот показатель был в 2,5 раза выше.

В официальных документах иногородних разделяли на имевших оседлость и не имевших таковой. Первые владели усадебными участками и платили весьма обременительную посаженную плату, вторые, как правило, были без своей крыши над головой, т. е. являлись квартирантами. Иногородние, во многом зависевшие от станичных и аульных правлений, составляли самую бесправную часть кубанского населения. Но нехватка рабочих рук, относительно высокие заработки и плодороднейшие земли делали новые районы притягательными для крестьян России. Гонимые нуждой, они шли на Кубань с надеждами на лучшую долю. Их чаяния ярко выразил устами одного из своих героев А.П. Чехов. В рассказе "Барыня" молодой крестьянин Степан восклицает: "Бежать подальше... на Кубань, например... А как хороша Кубань! Если верить письмам дяди Петра, то какое чудное приволье на кубанских степях! И жизнь там шире, и лето длинней, и народ удалее... На первых порах Степан и Мария в работниках будут жить, а потом и свою земельку заведут". Однако многим из тех, кто добрался до Кубани, так и не удалось завести ни своей земли, ни своей хатенки. К 1900 г. на Кубани было почти 270 тыс. подобных поселенцев.

По данным переписи 1897 г., из 135 тыс. наемных рабочих, трудившихся во всех отраслях производства Кубани, 100,9 тыс. (74,6 %) являлись неместными уроженцами. Большинство из них (более 84 тыс.) были заняты в ведущей отрасли экономики - сельском хозяйстве.

В колонизационном потоке, устремившемся на Кубань в пореформенный период, было немало людей предприимчивых, деловых, с торговой и производственной хваткой, внесших свой вклад в развитие экономики края. Народная колонизация Кубани стала важным фактором ее капитализации, способствовала включению края в общероссийскую народно-хозяйственную систему.