§ 4. Дух, или сверхсознание

Душа есть часть человеческого сознания, но та часть, благодаря которой существуют и все остальные составляющие, душа — это корень человека, из которого живут он и его сознание. Не только душа, но и сознание в целом — загадочный и чудесный феномен. Всякий человек, говорил Ницше, ценен постольку, поскольку он есть путь к сверхчело­веку, т.е. к идеалу человечности, к художнику, философу и святому. Но можно добавить, что каждое сознание значимо постольку, поскольку оно есть возможность большого сознания, большого разума. А человек чаше всего живет или вообще не приходя в сознание или малым созна­нием, малым разумом, почти как супершимпанзе. Малый разум разви­вает специфические качества человека: хитрость, умение приспосо­биться к жизни, умение добиться относительного комфорта и достатка, не мучаясь над проблемами бытия и смысла жизни, не страдая от несо­вершенства мира и общества, не отыскивая новых путей для своего самовыражения.

Конечно, никто не может осудить человека за то, что он живет малым разумом, потому что перспектива жить большим разумом обыч­но пугает. Большой разум — это мудрость, которая часто представляет­ся малому разуму как безумие. Апостол Павел говорил: «Будьте безум­ными, чтобы быть мудрыми». Это значит, что в «безумии», в отречении от малого разума у человека появляется возможность разума большого.

С помощью большого разума мы не просто воспринимаем мир как совокупность вещей и законов — для этого достаточно и малого ра­зума. Здесь мир по-настоящему открывается нам как бездонная, бес­конечная, завораживающая тайна. Большим разумом мы познаем мир изнутри, мы сливаемся с тем, что в нем есть потаенного и невырази­мого, мы — больше не любопытные наблюдатели, старающиеся хит­ростью вырвать у мира какие-то его тайны и употребить их себе на пользу, мы сами и суть мир, это он сам познает себя через нас. Такое видение мира есть у детей, поэтов, есть у любого мудрого человека — известного ученого или простого обывателя. Величайший, самый про­ницательный и сведущий ученый, считал Франк, человек, которому ведомы в мире содержания и связи, остающиеся тайной для других, должен, — поскольку он сохранил в себе способность вообще видеть саму реальность, как она есть, — глядеть на мир тем же изумленным, восхищенным, полным благоговения взором, которым глядит на него маленький ребенок.

Такая мудрость является безумием в глазах обладателя малого ра­зума. И действительно надо быть безумным, чтобы увидеть, подобно Демокриту, что мир состоит из атомов и пустоты, быть безумцем, как Пифагор, чтобы услышать музыку сфер, или увидеть искривляющуюся Вселенную, как Эйнштейн.

Все, что «безумцы» говорили и писали, нельзя было вывести из| опытных данных, нужно было действительно иметь большой разум, жить большим сознанием, быть чистым и незамутненным зеркалом Вселенной, разговаривать с ней и прислушиваться к ее невразумитель­ному голосу, которым она доверяла людям свои секреты. Так, знамени­тый астроном Кеплер, помимо научных изысканий, занимался состав­лением гороскопов для важных особ и считал это основным своим занятием: он полагал, что знает особые внутренние тайны движения звезд, чувствует их подспудное влияние на себя и только в силу этого вообще может быть астрономом. Ньютон из этих же соображений писал алхимические трактаты, искал философский камень и уделял этому не меньше внимания, чем исследованиям по теоретической фи­зике.

Видение мира большим сознанием — не только более важно, чем утилитарно-практическое отношение к нему, оно вообще делает воз­можным любое отношение, любую науку, любые практические дейст­вия. Вид звездного неба с загадочно-прихотливым узором светящихся и мигающих на нем точек, с таинственным молчанием темных и непроницаемых небесных бездн, с объемлющим меня благоговением и чув­ством моего одиночества перед этим небом и моего сродства с ним — все это, взятое вместе как нераздельное единство, есть в большей мере реальность, считал Франк, чем астрономическая «действительность», преподносящаяся в астрономической теории.

Человек может быть лишь причастен большому разуму, «большому сознанию». В последнее время некоторые используют понятие «сфера сознания», всерьез полагая, что вокруг Земли существует сфера созна­ния, куда мы иногда пробиваемся. Любая интуиция, озарение, внезапная догадка — это «пробой» (подобно электрическому разряду) в эту сферу. Здесь большое сознание понимается буквально. Появляются, даже рассуждения о некоем галактическом коде сознания, о сознании как «космическом шифре». Вполне возможно, что во всех этих гипотезах и догадках есть большая доля истины.

Возможно также, что сознание, большое сознание не кончается со смертью человека и не начинается с его рождением — оно иотенциально существует всегда, а человек актуально овладевает и обладает им, пока живет. Так, американский врач-реаниматор Моуди в своей книге «Жизнь после смерти» описывает показания примерно ста больных, переживших состояние клинической смерти, т.е. умерших и возвращенных к жизни через несколько минут. Их показания удивительно совпадают и говорят о том, что сознание продолжает функционировать после смерти: сначала человек видит себя со стороны, видит, как над ним склонились врачи; затем его засасывает в какую-то темную трубу или тоннель и он несется по нему с большой скоростью; постепенно страх проходит и наступает чувство счастливого освобождения; потом человек идет через болото, или туман, или реку и видит на той стороне своих умерших ранее родственников (к ним, правда, никто не доходил) и т.п. Возможно, это не настоящая смерть — мозг еще живет, и никто не возвращался с того света через полчаса или через час, чтобы рассказать, что на самом деле происходит после смерти. Но тем не менее все эти свидетельства расширяют наше представление о сознании.

Совсем недавно появилось понятие «пренатальная память» — па­мять даже не до рождения, а до оплодотворения: в очень глубоких снах человек иногда видит себя яйцом, покачивающимся в теплом растворе. Так что природа и сущность человеческого тела и сознания все еще представляют собой великую тайну, и человечество ждут впереди уди­вительные открытия.

Человек как телесно-душевное существо несет в себе все прошлое, всю человеческую и предчеловеческую историю. Отъединенность че­ловека, его кажущаяся внешняя уникальность и непохожесть не долж­ны, считал Ницше, вводить в заблуждение. В действительности миро­вая жизнь продолжает бесшумно протекать в нас и сквозь нас. То, что индивид ощущает себя отдельным — это есть наиболее могучий стимул в его движении к самым далеким целям. «Мы — нечто большее, чем индивид: мы сверх того вся цепь, вместе с задачами всех этапов буду­щего этой цепи».