Психология личности террориста и идеология.

Мотивация.

Анализ субъективных мотивов, которыми руководствовались люди, участвовавшие в террористическом акте, позволяет выделить следующие основные группы таких мотивов (перечислены в порядке убывания частоты).

Во-первых, это меркантильные мотивы - именно они оказываются на первом месте. Опасная работа стоит денег и может быть способом добычи средств для существования или для продолжения террористической деятельности.

Во-вторых, идеологические мотивы. Это более устойчивые мотивы, основанные на совпадении собственных ценностей человека, его идейных позиций с идеологическими ценностями группы или организации. Террор становится для человека не просто средством реализации идеи, а "заданием", "поручением", "миссией" со стороны данной общности.

В-третьих, мотивы преобразования мира. Это мотивы, связанные с пониманием несовершенства и несправедливости существующего мира и настойчивым стремлением улучшить его.

В-четвертых, мотив своей власти над людьми. Это один из наиболее древних, самых глубинных мотивов, и в какой-то степени он всегда имеет место.

В-пятых, мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Для некоторых, особенно для обеспеченных и образованных, террор бывает интересен просто как необычная сфера занятий.

В-шестых, "товарищеские" мотивы эмоциональной привязанности - от мотива мести за вред, нанесенный товарищам по борьбе, единоверцам, соплеменникам, родственникам до мотивов участия в терроре "по традиции" - потому, что им занимался кто-то из друзей, родственников, соплеменников или единоверцев.

В-седьмых, мотив самореализации. Это - парадоксальный мотив. С одной стороны, самореализация - удел сильных духом людей, ее полная самоотдача. Однако, с другой стороны, самореализация в теракте - признание ограниченности возможностей и констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир.

Патологический компонент.

Первый вопрос, обычно возникающий у людей в отношении террористов: а не сумасшедшие ли они? Ответить на этот вопрос непросто. Психические нормальность и ненормальность - достаточно условные понятия. Не вполне адекватный человек - еще не значит маньяк.

Поведение террориста обычно представляет собой яркую и вполне очевидную разновидность антисоциального поведения. По общей оценке, такое поведение является аномальным и включает в себя патологический компонент. Общепризнанно, что террорист - личность не то чтобы не вполне нормальная, но акцентуированная. Это означает, что террорист в целом нормальный человек, однако определенные черты личности у него акцентуированы, то есть выражены необычно сильно. Патологический компонент в психике террориста варьируется - от акцентуации характера до тяжелой психопатии. В первом случае акцентуированные черты часто компенсированы, могут проявляться лишь в определенные периоды времени и в определенных ситуациях. Поэтому при обследовании после задержания эти черты могут быть и не замечены.

Типичный современный террорист полагает, что общество "навязывает" ему нормативные цели и нормативные средства их достижения, но не обеспечивает доступа ни к целям, ни к средствам, и поэтому оно виновато. Отсюда следует, что возможно существование нескольких типов террористов. Первый тип - человек, вынужденный прибегать к насилию для достижения целей, которыми его заразило общество, но не дало возможностей их достижения. Это террористы, требующие выкупа за похищенных. Второй тип - человек, готовый к насилию для того, чтобы изменить сами цели, неверные с его точки зрения. Это революционер, насильственно реализующий свой вариант переустройства общества. Третий тип - человек, готовый к насилию для уничтожения неприемлемых для него и целей, и средств их достижения. Это вариант террористов, которые ненавидят сам западный мир с его ценностями (культурой и богатством) и средствами их достижения (работой), и стремятся к его уничтожению.

Ущербность.

В развитии личности террористов есть общий фактор. Это дефицит чего-нибудь психологически важного, корни которого иногда прослеживаются с самого раннего детства. У многих террористов в детстве были убиты или репрессированы родственники. С одной стороны, из-за этого возникало стремление к мести. С другой, менее явной стороны, возникала атмосфера эмоционального дефицита, в которой рос будущий террорист.

Ущербность порождается и социально-экономическими факторами: например, низким уровнем жизни людей, дефицитом образования и информации. Они порождают деструктивное, разрушительное отношение к иным культурам, убеждениям и верованиям. Допустим, растет мальчик в бедной многодетной семье, проживающей в районе, где властвует "Хизболла". С раннего возраста он воспитывается на религиозных проповедях. Ему внушается, что "Хизболла" борется за правое богоугодное дело, что все иноверцы - его личные враги, противники его семьи, всех близких и друзей, всех мусульман. Другой жизни он не видит, других идей не знает. Устроиться на работу без образования и профессиональных навыков невозможно, а старший брат и соседи чем-то заняты, имеют средства, пользуются уважением - особенно когда держат в руках автомат.

Логика и мышление.

Движение "ХАМАС" учит своих террористов: "Не надо много размышлять - ведь тебя ведет Аллах, и путь твой - путь истинной веры". Реальный лидер палестинской интифады, ответственный секретарь движения ФАТХ Абу Халед провозгласил: "Неверные понимают только один язык - это язык "Калашникова". Фразы такого рода заменяют многим не только логику, но и собственное мышление. Террорист верит в идею, которой служит, верит в саму идею служения, верит, наконец, в свою высочайшую миссию. И здесь ему не нужны рациональные доказательства и сложные формально-логические конструкции. Об искаженной логике террористов свидетельствует то, что они не могут работать в режиме диалога. Террористы способны либо выслушивать того, кого они считают для себя авторитетным, либо произносить собственные монологи.

Понятно, что логика в той или иной степени - это всегда отражение мышления. У террористов оно, как правило, противоречиво. С одной стороны, оно бывает излишне конкретным - особенно для террористов, захваченных меркантильной мотивацией. С другой стороны, оно бывает и чересчур абстрактным - прежде всего у "идейных" террористов. Однако в обоих этих случаях, о чем бы террорист ни думал, он все связывает со своей основной деятельностью. Это может происходить совершенно конкретно - террорист рассматривает любой предмет с точки зрения его пригодности для террористического акта: как орудие нападения или, напротив, предмет обороны. Террорист думает о любом человеке в связи с тем же самым террористическим актом - либо как о своем стороннике, либо как о потенциальной жертве, либо как о противнике. Но это же самое может проявляться и совершенно абстрактно: террорист всегда готов рассуждать о тех идеях, ради которых и во имя которых он действует.

Действия террористов часто носят символический характер. Разрушение небоскребов ВТЦ было разрушением символов мирового господства США. Убивая царя, российские народовольцы символически убивали монархический строй. Убивая министров, эсеровские террористы символически расправлялись с политической системой.