1.4 Взаимосвязь деятельности и общения в социальной жизни человека

Деятельность и общение составляют две стороны социального бытия человека, его способа жизни. Поэтому, говоря о жизни конкретного индивида, нельзя ограничиваться лишь анализом того, что и как он делает, следует также обращать внимание на то, с кем и как он общается, то есть на сферу, формы и способы общения.

Реальность и необходимость общения определена совместной жизнедеятельностью людей. Корни общения находятся в самой их материальной жизнедеятельности. Чтобы жить, люди вынуждены взаимодействовать. Именно в общении и только через него может проявиться сущность человека.

Развитие человека, его социализация начинается с общения, «прежде всего и раньше всего в форме общения младенца с матерью – именно общения, то есть бескорыстного контакта, а не физиологической связи» (64, 193). Это первый вид деятельности ребенка, в которой он выступает в качестве субъекта общения.

М.И. Лисина, исследуя процесс формирования потребности и способности ребенка к общению, выделила:

- три категории мотивов его общения: деловые, познавательные, личностные;

- три категории средств общения: экспрессивно-мимические, преобразованные локомоции (движения) и предметные действия, речевые высказывания;

- четыре основные формы общения – непосредственно-эмоциональное общение со взрослым, деловое общение, выражающее стремление ребенка к практическому сотрудничеству со взрослыми в конкретных ситуациях, форма общения, связанная с преобладанием личностных мотивов, то есть потребностью в оценивании другого и самого себя.

При этом психолог отмечала, что процессы общения у ребенка суть не реакции, «стимулируемые» и «подкрепляемые» окружающими, а активные действия. Возникновение общения у ребенка является «переходом от реактивности к активности, от реакции – к актам деятельности» /64, 194/.

По-видимому, прав был В. Гумбольдт, когда указывал, что «усвоение детьми языка не есть приспособление слов, их складывание в памяти и оживление с помощью речи, но развитие языковой способности с возрастом и упражнением». Иными словами, ребенок не просто имитирует или копирует в своей речи речь взрослых и тем более не просто случайно генерирует языковые высказывания, получая от взрослых их положительное или отрицательное подкрепление. Развитие его речи есть прежде всего развитие способа общения.

Понимание этого исключительно важно, так как перед ребенком стоит определенная коммуникативная задача, степень сложности которой определяется потребностями обобщения и непосредственного речевого воздействия. Чтобы решить эту задачу, ребенок должен располагать некоторым набором исходных средств. В качестве таковых и выступают слова «взрослого» языка и правила их организации в большие единицы – синтагмы (см. глоссарий) и предложения /121, 312-313/.

Дальнейшее развитие ребенка зависит непосредственно от того, какое место он займет в системе человеческих отношений, в системе общения. Развитие ребенка непосредственно зависит от того, с кем он общается, каков круг и характер его общения.

Принципиальным в науке является вопрос о связи общения и деятельности. В ряде психологических концепций существует тенденция к противопоставлению общения и деятельности. Так, например, такой постановки проблемы придерживается Э. Дюркгейм. Он обращал внимание не на динамику общественных явлений, а на их статику. Общество выглядело у него не как динамическая система действующих индивидов, но как совокупность, находящихся в статике форм общения. Это дало основание А.Н. Леонтьеву заметить, что при таком подходе индивид предстает скорее «как общающееся, чем практически действующее общественное существо».

В противовес мнению Э. Дюркгейма в отечественной психологии принимается идея единства общения и деятельности. Такой подход вытекает из понимания общения как реальности человеческих отношений. Любые формы общения есть специфические формы совместной деятельности людей: люди не просто «общаются» в процессе выполнения ими различных общественных функций, но они всегда общаются в некоторой деятельности, даже в процессе «недеяния». Таким образом, общается всегда деятельный человек: его деятельность неизбежно пересекается с деятельностью других людей. Особенно это заметно в деятельности, связанной с системой субъект-субъектных отношений (например, деятельность врача, педагога, журналиста и т.д.). Но именно это пересечение деятельностей и создает определенное отношение этого деятельного человека не только к предмету своей деятельности, но и к другим людям, формирует общность индивидов, выполняющих совместную деятельность /148, 138/.

В подавляющем большинстве случаев межличностное общение почти всегда оказывается вплетенным в ту или иную деятельность и выступает как условие её выполнения. И это понятно, поскольку вне общения людей друг с другом немыслимы процессы труда, учения, игры. Например, осуществление деятельности журналиста, заключающейся в написании статьи, создании телевизионной программы невозможно без общения с людьми, без этого просто не будет ни передачи, ни газетного материала. В свою очередь, тот вид деятельности, который обслуживает общение, не может не влиять на содержание, форму и ход самого процесса общения между её исполнителями. Например, деятельность журналиста включает в себя различные жанры речевого общения с людьми. Это могут быть беседа, спор, письмо в редакцию, звонок в студию, и от правильного выбора жанровой формы во многом зависит само содержание общения и сам исход деятельности журналиста: будет ли материал или нет; если будет, то каким; какие задачи при этом будут решены или не решены и т.д.

Факт связи общения с деятельностью констатируется исследователями. Однако характер этой связи понимается ими по-разному. Например, Б.Г. Ананьев считал общение одним из трех видов человеческой деятельности, наряду с трудом и познанием /5/. А.Н. Леонтьев считал общение и труд двумя основными видами деятельности (92). М.С. Каган, занимаясь философской теорией деятельности, пришел к выводу, что общение лежит в её пределах, являясь одним из четырех её видов. Эту точку зрения поддерживал В.Н. Сагатовский. А.В. Мудрик утверждал, что «с точки зрения педагогики выделение свободного общения как особого вида деятельности может быть признано весьма целесообразно» /110/. А.А. Леонтьев также считал общение одним из видов деятельности, оговаривая при этом, что общение выступает «как самостоятельная деятельность» /121/.

Г.С. Батищев, анализируя человеческую деятельность, увидел в ней две взаимосвязанные стороны – активность и общение. Под последним он понимал «установление и обновляющееся становление глубинной универсальной общности между субъектом и всеми другими» /64, 79/.

Л.П. Буева и Е.Г. Злобина трактовали общение как духовный контакт, как персонификацию /28; 59/.

Л.М. Архангельский, В.Г. Афанасьев, Д. И. Дубровский, в принципе не возражая против деятельностного подхода к анализу общения, вместе с тем считали, что общение не является видом деятельности, а выступает «непременным атрибутом любой человеческой деятельности», будучи присущим познанию и труду /10; 53/. Б.Ф. Ломов утверждал, что общение нельзя определять как вид человеческой деятельности. Он считал, что оно есть нечто принципиально отличное от деятельности, ибо связывает субъект не с объектом, а с другим субъектом. Но при этом общение он считал «взаимодействием субъектов» /96, 127/, хотя оставалось непонятным, как взаимодействие людей может не быть их деятельностью.

Ощущая односторонность различных трактовок данной проблемы, Г.М. Андреева попыталась синтезировать общение и деятельность, предложив более широкое понимание их связи, когда общение рассматривается и как сторона совместной деятельности (поскольку сама деятельность не только труд, но и общение в процессе труда), и как её своеобразное образование. Такое широкое понимание связи общения и деятельности соответствует широкому же пониманию самого общения: как важнейшего условия присвоения индивидом достижений исторического развития человека, будь то на микроуровне, в непосредственном окружении, или на макроуровне, во всей системе социальных связей. Идея «вплетенности» общения в деятельность позволяет также детально рассмотреть вопрос о том, что именно в деятельности может «конструировать» общение. В самом общем виде ответ, по мнению Г.М. Андреевой, может быть сформирован так, что посредством общения деятельность организуется и обогащается /6, 80-81/.

Этот процесс можно проследить на организации и осуществлении деятельности журналиста. Возник замысел новой программы, осуществление которого возможно при участии большого количества людей. В процессе общения друг с другом происходит построение плана совместной деятельности с учетом целей, задач деятельности, уяснения специфики возможностей каждого. Такое включение многих людей в процесс общения позволяет осуществить «согласование» или «рассогласование» их деятельностей. Это согласование деятельностей отдельных участников (один готовит сценарий, другой занимается постановкой, третий ищет героев передачи и т.д.) возможно осуществить благодаря функции воздействия, в которой и проявляется связь общения с деятельностью.

По нашему мнению, общение является составной частью (видом) деятельности и выступает прежде всего в форме речевой деятельности. Внутри этой точки зрения можно выделить две разновидности: в одной из них общение понимается как коммуникативная деятельность или деятельность общения, выступающая самостоятельно на определенном этапе онтогенеза, например, у дошкольников и особенно в подростковом возрасте (Д.Б. Эльконин); в другой – общение в общем плане понимается как один из видов деятельности (имеется в виду прежде всего речевая деятельность), и относительно неё отыскиваются все элементы, свойственные деятельности вообще: действия, операции, мотивы и прочее (А.А. Леонтьев) (см. подробнее в 1.3).

Вряд ли существенно выяснять достоинства и недостатки каждой из этих точек зрения. Ни одна из них не отрицает главного – несомненной связи между деятельностью и общением.

Придерживаясь точки зрения, что общение является одним из видов деятельности, в частности, речевой, попробуем представить себе схему порождения речи. Это позволит нам увидеть деятельностный механизм речи и убедиться в связи деятельности и общения.

Целый ряд исследователей (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, В. Ингве, А.А. Леонтьев, Т.В. Рябова и др.) выдвигали разные схемы производства и порождения речевого высказывания. Основная цель построения подобных схем заключается в попытке проникнуть путем моделирования в интимный механизм творческой деятельности мозга по созданию речевого высказывания. Ещё Л.С. Выготский наметил и теоретически обосновал три основных уровня производства речевого высказывания, первый из которых определен им как мысль или синтаксис словесных значений, второй – как словесный синтаксис и грамматика слов, а третий – как физическая звучащая речь. Первые два уровня объединяются Л.С. Выготским в план внутренней речи, тогда как третий определяется как внешняя речь.

Однако речевая деятельность характеризуется не только фактором реализации, но и степенью автоматизма. Другими словами, предполагается, что речевое произнесение – результат действия сложного речевого механизма, состоящего из четырех основных компонентов: побуждения (стимула) – общего смыслового образа – внутренней пространственной схемы лексико-грамматического оформления – внешней временной реализации. Ещё одним звеном этой схемы выступает звено обратной афферентации, обратной связи или слухового контроля.

Рассмотрим каждый из названных компонентов схемы, которую в общем виде можно представить так (см. рисунок 2):