2.3 Виды, разновидности и формы общения

В научной литературе делались попытки выделения тех или иных форм общения. Например, П.М. Якобсон выделяет «деловое», «воздейственное», «эмоциональное» общение /183, 10-12/. В.В. Богословский – «непосредственное и опосредованное» общение, «кратковременное и длительное», «законченное и незаконченное» /116, 115-116/.

В.Н. Сагатовский выделил четыре типа общения (его основные уровни), исходя из осуществления социокультурных функций общения:

1. Уровень манипулирования. Один субъект рассматривает другого как средство или помеху по отношению к проекту своей деятельности, как объект особого рода («говорящее орудие»).

2. Уровень «рефлексивной игры». Один субъект в проекте своей деятельности учитывает «контрпроект» другого субъекта, но не признает за ним самооценности и стремится к «выигрышу», к реализации своего проекта и к блокированию чужого.

3. Уровень правового общения. Субъекты признают право на существование проектов деятельности друг друга, пытаются согласовать их и вырабатывают обязательные для взаимодействующих сторон нормы такого согласования. Вместо «выигрыша» и власти они стремятся теперь к справедливости, но детерминация этого стремления может оставаться внешней.

4. Уровень нравственного общения. Это высший уровень субъектно-субъектных отношений, на котором субъекты внутренне принимают общий проект взаимной деятельности как результат добровольного согласования проектов деятельности друг друга /64, 200-201/.

В этой теории проектирования типологии, по мнению М.С. Кагана, вычленяются не типы самого общения, а «динамический спектр форм перехода от управления человека человеком к их общению…И лишь четвертый, названный «высшим уровнем» субъектно-субъектных отношений, и является общением как таковым» /64, 201/.

Поэтому задача типологического анализа общения осталась и у В.Н. Сагатовского не до конца решенной.

М.С. Каган подошел к решению этой проблемы с точки зрения определения общения как межсубъектного взаимодействия, многообразие форм которого должно определяться всеми возможными типами связи всех модификаций субъекта. Намечая пути её решения, он исходил из полимодальности субъекта, в роли которого может выступать как целостная личность (см. подробнее в 1), так и часть личности, социальная группа, определенный социум, человечество в целом. Исходя из этого М.С. Каган выделяет четыре разновидности общения.

1. Общение реального субъекта с реальным партнером (например, журналист и интервьюируемый; ведущий теле-, радиопередачи и его гости, беседующие друг с другом и т.д.). Данный вид общения может выступать на трех уровнях – материально-практическом, практически-духовном и духовно-информационном (теоретическом).

Поскольку на каждом из этих трех уровней освоения человеком мира предметная деятельность неразрывно связана с общением действующих субъектов, М.С. Каган рассматривает его в трех специфических формах.

Практическое общение, при котором каждый участник совместного практического действия ориентирует свое поведение на поведение партнера (или партнеров), добиваясь согласованности общих действий при свободном, инициативном и своеобразном поведении каждого. Общение переплетается здесь с отношениями управления - исполнения (например, при подготовке телевизионной передачи требуется согласованное действие режиссера, художника, постановщика, ведущего и т.д., без этого программа не увидит свет, но при этом важным является подход каждого к работе (индивидуальный подход), при котором видно своеобразие каждого, участвующего в деле).

Духовное общение – это общение реальных личностей, осуществляемое в многообразных конкретных ситуациях. Наиболее «чистое» его проявление – дружеский контакт, выражающий эмоционально-интеллектуальную связь личностей как суверенных субъектов, каждый из которых видит в другом полноправного, уникального и вместе с тем близкого, дополняющего его и потому необходимого ему субъекта. Установление контакта с таким партнером оказывается внутренней потребностью, высокой ценностью, формой утверждения социальности человеческого бытия. Видеть в каждом человеке друга – задача журналиста. Журналист может соглашаться или не соглашаться с позицией партнера по общению, но он обязан принять и понять её, ибо эта позиция человека и показывает его уникальность, своеобразие (например, в статье «Кто слезам не верит» Елены Скворцовой-Ардабацкой (см. хрестоматию) очень хорошо показан пример духовной связи журналиста с Владимиром Меньшовым в процессе беседы, и хотя с позицией героя не всегда можно согласиться и принять её, но журналист умело строит диалог с режиссером, проявляя при этом большую доброжелательность и такт).

Практически-духовное общение – это специфическая форма межличностного общения, при котором его участники исполняют определенные роли, которые заранее заданы, запрограммированы (например, в программе «Процесс» ведущие А. Гордон и В. Соловьев исполняют определенную роль: «за» и «против»; вся их аргументация строится исключительно на отстаивании своей позиции вне зависимости от того, правильна она или нет; у ведущего роль задана, и ему нужно её выполнять до конца, не считаясь с аргументацией партнера, так как роль определена жанром данной программы). В силу этого общение можно рассматривать в известной мере как представительское. Под этим понимается такое взаимодействие индивидов, в котором они выступают не как свободные суверенные личности, но как представители тех или иных социальных групп и институтов. Так сегодня, например, в газетах появляется большое количество публикаций, авторы которых выполняют заказ определенных социальных групп, в частности, предвыборных блоков. Примером тому могут служить следующие публикации: «Как глава области хотел сойти за маленького человека» В. Владимирова («Южный Урал» от 23 октября 1999 г.), «Не грешны, батюшка Валерий Николаевич» В. Никитина («Южный Урал» от 27 октября 1999г.), «Айболит губернского масштаба» С. Ефимова («Слово Правды» от 25-31 октября 1999 г.), «Униженный и оскорбленный правдой?» А. Жилина («Южный Урал» от 19 октября 1999г.) и др.

2. Общение реального субъекта с субъективированным объектом, или иллюзорным партнером. Данный вид общения включает в себя взаимоотношения людей с животными (например, в программах о животных: «В мире животных» Николая Дроздова (ОРТ), «Диалоги о животных» (РТР), «В мире зверья» (ТНТ) и др.- рассказывается не только о самих животных, об их мире, но и показывается непосредственно общение человека с представителями животного мира). Такого рода отношения могут быть двоякими: в одних случаях мы видим в животных простой объект нашей преобразовательной или познавательной деятельности; в других случаях мы относимся к животному как к самому себе, приписываем ему зачастую свойства человека. При этом животное в программах телевидения часто становится партнером человека в процессе общения. Именно о таком случае рассказывал Н. Дроздов в одной из своих телепередач, в которой речь шла о гиене, к общению с которой он шел довольно долго (см. подробнее в 3.3).

В роли субъективированного объекта могут выступать подчас и такие явления, как: растения, горы, облака, вещи, окружающие человека. Это особенно хорошо заметно в передачах о природе, о музыке, архитектуре (например, программы «Русский музей. История одного шедевра» (ОРТ), «Великие дворцы мира», «Театр одного художника» (Культура), «Клуб путешественников) (ОРТ) и др.). В этих передачах у человека благодаря правильной журналистской подачи материала возникает ощущение того, что воспринимаемое им явление культуры, природы обладает «душой» и «свободой», то есть основными чертами субъекта, что оно поэтому способно ответить «любовью» на любовь, что оно владеет «языком», на котором с ним можно общаться, тогда этот предмет (картина, здание, явление природы и т.д.) становится иллюзорным партнером общения. Ощущение такого партнерства возникает и при чтении газетных и журнальных материалов, посвященных природе, музыке, живописи (например, материал Василия Пескова «Бескрылые летуны» (см. хрестоматию). Это «очеловечивание» есть не что иное, как наделение предметной среды ценностными значениями, в результате чего она, по словам К. Маркса, «по-человечески относится к человеку».

3. Общение реального субъекта с воображаемым партнером (квазисубъектом). В данной ситуации партнер является мнимым, живущим лишь в воображении. Общение личности с воображаемым партнером может осуществляться в различных формах. Первая форма такого общения – самообщение «Я – Я», основанное на способности сознания личности к раздвоению и к диалогическому взаимодействию образовавшихся «половинок». В самообщении происходит своего рода диспут между двумя равноактивными «Я», которое расслоилось на «Я» и «Ты», то есть на двух субъектов. В результате такого внутреннего диалога появляется возможность двух исходов общения, как и в реальном диалоге: нормальный, при котором возникает более высокая мера общности двух «половинок» личности, то есть информация в данной системе возрастает, и патологический, когда эти «половинки не сумели найти общий язык» и обособляются друг от друга и ощущают взаимную несовместимость, невозможность находиться под «крышей» одного сознания (см. подробнее в 3.2).

Журналисту, обдумывающему свой материал, так или иначе приходится использовать внутренний диалог – борьбу двух «Я». Написать так или иначе? Для журналиста это вопрос непраздный. Какую позицию, точку зрения он поддержит в своем материале, на чьей стороне окажется? Это, конечно, же вопрос совести. Но ответ на него зачастую рождается в больших муках и противоречиях и с самим собой, и с читателем, и с заказчиком материала.

Наряду со «вторым Я» субъекта его партнером может быть и образ другого человека, воссоздаваемый в памяти или созидаемый силой его воображения. Такое общение позволяет расширить сравнительно ограниченные возможности самообщения и вступать в диалог со «значимыми другими» в их отсутствие. Например, пишущий журналист, работая над материалом, должен четко представлять себе для какого зрителя, читателя, слушателя этот материал готовится. Он как бы заранее вступает с человеком в мысленный диалог, пытаясь при этом выяснить, кому интересен будет именно этот материал и чем интересен, предугадывает вопросы, недовольство либо удовольствие потенциальных зрителя, слушателя, читателя.

Следует сказать о ещё одном аспекте этой проблемы: сегодня очень часто на страницах печати появляется материал, в котором ведется незримый «диалог» журналиста (например, представляющего определенную социальную группу людей) с конкретным человеком. В предверии выборов это было особенно хорошо заметно. Примером этому могут служить следующие публицистические материалы: «Униженный и оскорбленный правдой?» А. Жилина («Южный Урал» от 19 октября 1999 года); «Кто хочет отключить сердце города» А. Жилина («Южный Урал» от 5 ноября 1999 года) и др. Между автором и героем публикации возникает спор. Прямого контакта между ними нет, но посредством прессы контакт как бы устанавливается, правда, чаще всего при этом он бывает негативным. Такое общение имеет место и на телевидении. Примером этому может служить программа Сергея Доренко, которая начинается с общения с людьми, которых мы знаем, но которых нет рядом с ведущим. Такое общение в итоге выливается в реальное общение с человеком, но через некоторое время. И в таком подходе содержится один из важных приемов общения, которым пользуются журналисты для привлечения внимания публики.

4. Общение воображаемых партнеров – художественных персонажей. Это общение, несомненно, относится к искусству и подразумевает общение человека с художественными образами, общение с их создателями. Такое общение, по мнению М.С. Кагана, «является единственным выработанным историей культуры способом моделирования самого общения» /64, 245/. В наиболее частой форме это делает сценическое искусство, так как пьеса есть, по сути, изображение процесса человеческого общения. Искусство не только бесконечно углубляет понимание реального человеческого общения, оно беспредельно расширяет его сферу, тем самым искусство становится могущественным средством воспитания человека, так как оно является прямой функцией духовного общения людей /64, 199-249/.

Роль журналиста в процессе донесения до зрителя материала очень велика. А если речь идет об искусстве, то велика вдвойне, ибо зачастую восприятие человеком материала идет непосредственно через журналиста. И здесь нужна высокая компетентность и профессионализм. Донести до любого человека тайну картины, музыкального произведения, художественного слова задача не из легких. Поэтому часто на такие программы приглашаются ведущие специалисты из той или другой области человеческих знаний. Использование в передаче, статье опыта специалистов не только обогащает предлагаемый материал, но делает его более объективным, вызывающим интерес к самостоятельному поиску дополнительного материала. Это особенно важно, так как любая статья, программа – это толчок к самопознанию (см. глоссарий), к саморазвитию (см. глоссарий).

Для журналиста важным является знание того, что общение обычно осуществляется в двух формах: устной и письменной, каждая из которых обладает своей спецификой (см. подробнее в 4.3).

1. Устная форма характеризуется:

а) богатством интонационного оформления;

б) большой дозой паралингвистической информации (мимика, жесты);

в) определенным темпом (иначе будет утеряна временная связь с ситуацией);

г) высокой степенью автоматизированности, на чем и основан темп;

д) контактностью с собеседником (если это не выступление по радио);

е) специфическим набором речевых средств и своей структурой (то, что для письменной формы – отступление, здесь может быть нормой);

ж) линейностью во времени, так как нельзя вернуться к какому-либо отрезку речи;

Учет специфики устной формы речи чрезвычайно важен для журналиста.

2. Для письменной формы общения характерны несколько иные черты. Вот основные из них:

а) специфический набор речевых средств (в письменной речи часто используется то, что в устной не имеет места)

б) большая, чем в устной форме, структурная сложность;

в) большая сознательность в оформлении, так как у пишущего есть возможность спланировать, проговорить про себя, оценить адекватность речевых средств и т.п., у читающего – подумать;

г) полнота и развернутость, поскольку отсутствует постоянная обратная связь с собеседником, а также непосредственная соотнесенность с наличной ситуацией;

д) иной способ интонационного оформления, актуального членения, например, порядок слов.

Вполне очевидно, что письменная речь – это не «особым образом фиксированная устная речь» (Б.В. Беляев), а форма речевой деятельности, которая отличается и в психологическом, и в лингвистическом планах, и с точки зрения теории коммуникации /124, 150/.

Проанализировав ряд видов и разновидностей, форм общения, можно сделать вывод о том, что журналисту необходимо их знание, ибо каждый из них специфичен, обладает своими особенностями, без которых общение журналиста будет скучным, малоинтересным и единообразным. А такое общение привлечь внимание зрителя, читателя, слушателя к журналисту, к его материалу не сможет.