1.4 Вещи движимые и недвижимые.

I. Признаком, на котором основано это различие, является способность вещей к перемещению с сохранением их физической сущности - salva rei substantia, т. е. без изменения их формы, их экономического назначения и без вреда или значительного уменьшения их ценности. Вещи, неспособные к такому перемещению, суть недвижимые (res immobiles). Они составляют самое прочное основание людского благосостояния. Во главе их следует указать землю - solum и res soli т. е. solo cohеrentes вещи, связанные прочно с землею или по самой природе (например, деревья) или же искусственно (здания). В источниках римского права встречаются различные названия для обозначения частей земной поверхности и того, что с нею связано.

Недвижимое имение, т. е. участок земли с находящимся на ней строением, будет ли это земля пахотная или же нет, называется—fundus. Таким образом fundus это общее название для обозначения недвижимого имения, хотя первоначально это слово обозначало землю без строений. Большие, обширные земельные имения называются campi или latifundia.

Слово praedium употребляется также для обозначения участка земли с находящимися на нем зданиями. Слово praedium применяется к имению независимо от его размера, a слово locus означает обыкновенно не целое земельное имение, a часть известного земельного участка. «Locus est non fundus, sed portio aliqua fundi, fundus autem integrum aliquid est; et plerumque sine villa «locum» accipimus» говорит Ульпиан в fr. 66 pr. Dig. h. t. и далее прибавляет: «Non magnitudo locum a fundo separat, sed nostra affectio», т. e. не величина служит здесь отличительным признаком, a ваше личное отношение, усмотрение. Часть fundi мы можем выделить и обсуждать, как fundus и наоборот fundus можем соединить с другими участками в одно целое и обсуждать его как lacus, как часть этого целого. Есть впрочем, и еще одно существенное различие между этими понятиями - fundus—это участок, имеющий известные границы, locus же означает участок, относительно которого не известно, каков его предел и границы.

Участок земли, служащий экономическим целям без дома и вне города называется ager. В техническом смысле ager иногда обозначает участок земли, принадлежащий в собственность, в отличие от possessio—участка, находящегося только во владении. Пустопорожнее место в городе называется area. Городские строения называются aеdes, a сельские villae (см. fr. 211. D. h. t.), причем оба названия обнимают и землю, под ними находящуюся и к ним принадлежащую.

Для обозначения всех вещей, возвышающихся над земною поверхностью, но тесно с землею связанных, употребляется слово superficies. Отношение этих вещей к земле, с которой они связаны, выражается в правиле: «superficies solo cedit». В римском быту и в римском праве имело значение деление недвижимых имений по их экономическому назначению на praedia urbana и praedia rustica, т. е. на городские и сельские недвижимости. К первым, городским, относятся жилые постройки, aеdes et villae, недвижимости, служащие для отправления ремесел, для целей удобства и роскоши (сады, конюшни, магазины, склады и т. д.) все равно будут ли эти имения находиться в черте города или за городом. Сельские же недвижимости служат для целей сельского хозяйства, извлечения плодов из земли.

II. Все прочие вещи, способные к перемене своего места, суть движимые - res mobiles. Между ними отличаются те, которые передвигаться могут по своей воле и своими силами - res se moventes, каковы животные и рабы и остальные вещи движимые—rеs mobiles в собственном смысле.

Самое свойство подвижности или неподвижности не есть безусловное. Не говоря уже о том, что самый наш земной шар движется и неподвижных вещей нет, мы и по юридическим определениям можем одну и ту же вещь рассматривать то как движимую то как недвижимую. Например, дверь для комнаты, пока она существует отдельно от дома, будет движимая вещь, a присоединенная к дому она делается принадлежностью последнего и становится недвижимой. Наоборот, хотя solum и res soli суть вещи недвижимые, но части земли, металлы и минералы, находящиеся в ее недрах, растения, на ней произрастающие, с момента отделения их от земли становятся вещами движимыми.

Отделенные от земли предметы, добытые на ее поверхности или в ее недрах, носят в источниках техническое обозначение - ruta et caesa. «Если при договоре купли продажи исключаются из проданного ruta et caesa, то под ruta должно разуметь вещи, которые вырыты из земли, как песок, мел и т. п.; caesa же суть такие вещи, как срубленные деревья, угли и им подобные». Ср. fr. 241. D. 51. 16.

Деление вещей на движимые и недвижимые должно бы относиться лишь к вещам телесным, но юриспруденция распространяет его на объекты имущественного права вообще, т. е. на права, входящие в состав имущества, причисляя все вещные права на недвижимости к недвижимому, a остальные права к движимому имуществу.

Вопрос о таком делении прав возникает тогда, когда по закону или по воле самого субъекта права приходится делить все имущество последнего на движимое и недвижимое.

Практическое значение деления вещей на движимые и недвижимые сказывается в отдельных постановлениях положительного права, например, в институтах давности, в наследовании, опеке, сервитутах и в других случаях.

1.5 Res unitae и res compositae.

Все вещи делят еще по их составу на простые и сложные—res unitae и res compositae. Вещи, составные части которых связаны между собою непосредственно физически или находятся в установленной самою природой органической связи, так что между этими частями нет никаких границ—будут вещи простые—res unitae. Таковы: homo, lapis, tignum et similia—fr. 30 pr. D. 41. 3.

Res compositae, напротив, те, части которых находятся в искусственной, механической, a не природной связи. Связь здесь устанавливается деятельностью человека. По внешнему виду это одна вещь, но в сущности она состоит из нескольких, самостоятельное бытие имеющих вещей. Пока существует искусственная связь между этими отдельными частями, res composita обсуждается так же, как если бы связь между ее частями была связь органическая; с разрушением же этой связи, части ее становятся самостоятельными объектами права. От этого вида составных вещей надо отличать так называемые universitates rerum distantium. Под этим названием разумеют совокупность предметов, не находящихся между собою ни в органической, ни в механической связи, но связанных в одно целое с экономической точки зрения и подчиненных одному собирательному имени, a потому и в праве рассматриваемых нередко, как один предмет, например, стадо, библиотека и т. п. Такая совокупность вещей рассматривается, как единое целое. Целое здесь не постигается внешними чувствами, a существует лишь в отвлечении, ибо связь между составляющими целое вещами есть лишь внутренняя, идеальная, основанная на общем назначении вещей; тем не менее на основании этой внутренней связи вещи, входящие в состав такой совокупности, обсуждаются, в имущественном обороте, как одна вещь, которая и служит объектом права собственности, закладного права и т. д.

Понятие о таком идеальном целом, представляя расширение понятия вещи, применимо не только к совокупностям телесных вещей, но и к совокупностям имущественных прав. Объективное право нередко обнимает многие имущественные отношения и права одним названием и обсуждает их как одно целое, как одну вещь, которая может быть предметом юридических отношений. Так, наследство – haereditas - есть совокупность всех юридических отношений, оставшихся после умершего. Оно состоит из разного рода вещей и имущественных прав и обязательств, но обсуждается в праве, как одна вещь. Dos - приданое также есть совокупность всех имуществ, его составляющих. Peculium - есть также совокупность всех юридических отношений, возникающих по имуществу, выделенному отцом сыну в самостоятельное управление и пользование. Совокупности этого последнего рода называются universitates juris в отличие от предыдущих, которые называют universitates facti seu hominis. С этим последним различием некоторые юристы связывали правило, что будто бы вещь замещает ее цену и цена вещи самую вещь. Но это правило не применимо однако к dos и к реculium и имеет ограниченное применение к haereditas, a с другой стороны, оно иногда применимо и к universitates facti и к universitates rerum distantium; например, если магазин находится в залоге, то вещи, выходящие из него, освобождаются от залога, a деньги, вырученные от продажи, подвергаются залогу.

1.6 Res dividuae et individuae.

Естественно физически возможно разделить всякую вещь. Но в гражданском быту вещи оцениваются по тому употреблению, которое можно из них сделать, по стоимости, которую они имеют; следовательно, естественная делимость вещи не может служить основанием для признания ее и в праве делимой. Признана она таковой будет лишь в том случае, если будет способна без изменения своей сущности и без заметного уменьшения стоимости делиться на части, аналогичные по своему качеству с самой разделяемой вещью и отличающиеся от нее лишь количественно, так что из вещи, следовательно, образуется несколько самостоятельных объектов права —partes pro diviso. Все другие вещи будут юридически неделимы.

Недвижимости, как части непрерывной поверхности земного шара, принадлежат вообще к вещам делимым, ибо всегда можно разделить участок земли, проведя на нем границы. Можно разделить и дом, поставив в нем среднюю стену. Движимые вещи, наоборот, обыкновенно неделимы, так как по отношению к ним имеет господствующее значение их форма, вследствие чего разделение движимой вещи всего чаще изменяет ее сущность, делает ее непригодной для цели, которой она ранее служила, и уменьшает ее ценность. Разумеется, те движимые вещи, для которых форма безразлична, единственную ценную сторону которых составляет материал, будут делимы, как, например, слиток металла, масло, мука и т. п. Вопрос о делимости вещи может возникнуть совершенно в ином смысле тогда, когда одна вещь делится между несколькими лицами не на материальные части, a на идеальные доли, пропорционально объему права каждого из участников раздела. Так как здесь нет физического деления вещи, то возникает y этих лиц общность в обладании одною вещью, делимой только умственно, на интеллектуальные доли—partes pro indiviso. В этом случае делится не сама вещь, a право на нее, и если говорят здесь, что вещь разделена, то лишь по привычке отожествляют право с его объектом. Интеллектуально делимы могут быть все вещи без различия даже тогда, когда раздел их запрещен законом или частным соглашением. Признак делимости или неделимости может быть применен и к вещам бестелесным, из которых некоторые неделимы, но o них говорить здесь не место.

1.7 Res consumptibiles et non consumptibiles

Все вещи служат удовлетворению наших потребностей, но свойства некоторых из них при этом таковы, что пользование ими состоит в их употреблении, что при выполнении своего назначения они разрушаются и уничтожаются. Римляне называли этого рода вещи описательно: res, quae usu tolluntur, consumuntur aut minuntur. Теперь их называют res consumptibiles—вещами потребляемыми. Римское право указывает в числе вещей потребляемых: вино, хлеб, масло, всякие съестные припасы; вещества улетучивающиеся и вообще все вещи, потребление которых состоит в их уничтожении; сюда же относятся вещи, которые при употреблении хотя и не уничтожаются, но значительно портятся. К потребляемым же вещам относится монета не потому, что она портится, стирается, a потому что назначена для расхода, и употребление ее невозможно без потери владения ею. См. § 2 Inst. 1. II t. 4.

Физические свойства других вещей, напротив, таковы, что при употреблении их, при удовлетворении ими тех потребностей, для которых они предназначены, они не уничтожаются и экономическая ценность их не уменьшается. Это будут вещи quae usu non tolluntur или res non consumptibiles—непотребляемые.

Понятие о потребляемости вещи или непотребляемости ее, разумеется, есть понятие относительное. Вещей в полном смысле не изменяющихся от употребления или вовсе нет или во всяком случае немного. По большей части вещи рано или поздно изнашиваются, стираются, портятся от употребления. Продолжительность существования есть во всяком случае признак относительный, a следовательно между потребляемыми и непотребляемыми вещами нельзя найти резкой естественной границы. Вследствие этого и в праве одна и та же вещь может обсуждаться, то как потребляемая, то как непотребляемая. Так платье, например, в § 2. Inst. II 4. относится к вещам потребляемым, a в fr. 5. Dig, где речь идет о платье, как предмете ссуды, оно относится к вещам непотребляемым.

1.8 Res fungibiles et non fungibiles

Значение и ценность некоторых вещей в имущественном обороте заключается в их индивидуальных свойствах, в особых качествах, свойственных именно данной вещи, так что в юридических отношениях по этого рода вещам важно, чтобы была такая-то именно определенная вещь, a не другая хотя бы подходящая к ней по достоинству; здесь нужен species, certum corpus. Наоборот, значение иных вещей определяется не по индивидуальным их признакам, a по родовым; в отношении к ним corpus может быть неопределен, быть incertum; определяется только genus - род вещи, a не species, так как отдельные species этого рода так сходны между собою, что в обороте все имеют одинаковое значение, и получить одну из них вместо другой вполне безразлично. В сделках по этим вещам важно определить их род, качество и количество. Эти вещи, определяемые по роду их, т. е. по их качеству и количеству, римляне называли res, quae pondеre numеro et mensura consistunt, т. e. вещи, определяемые весом, счетом и мерою.

В XVI веке немецкий юрист Цазиус впервые назвал их res fungibiles—вещи заменимые, противополагая им вещи, определяемые индивидуально, как res non fungibiles. Термины эти скоро стали общеупотребительными. Это деление вещей на заменимые и незаменимые имеет немаловажное значение в праве. При сделках по заменимым вещам даже по закону для участников обязательно принимать замену одних вещей другими, лишь бы было то же качество и количество—tantundem ejusdem qualitatis est idem. Вещи non fungibiles, наоборот, таковы, что одна не может быть заменена другой.

Юридическое значение этого деления вещей сказывается еще в том, что предметом известных сделок могут быть только заменимые, a других незаменимые вещи. Так предметом займа могут быть лишь заменимые вещи, a предметам ссуды, наоборот, незаменимые. Только требования по заменимым вещам могут осложняться присоединением процентов. Далее, к заменимым вещам применяется правило: genus perire non censetur, т. е. род не считается никогда погибшим. Кто обязался поэтому доставить известное количество заменимых вещей, тот не может освободиться от обязанности исполнения, если заготовленные, им вещи случайно погибли раньше, чем он их доставил: он должен был доставить все равно вещи того же рода, качества и количества. Тогда как случайная погибель вещи, индивидуально определяемой или незаменимой, освобождает лицо, обязавшееся ее доставить, от исполнения, принятого им на себя обязательства.

Но понятно, что и это деление вещей, подобно делению их на потребляемые и непотребляемые, имеет относительное значение. Деньги, например, заменимая вещь; но, будучи отданы на сохранение, они становятся незаменимыми. Наоборот, обыкновенно обсуждаемая, как незаменимая вещь, лошадь, может обсуждаться, как заменимая при подряде, например, известного количества лошадей под обоз и т. п.

Особый вид заменимых вещей составляют деньги, как признанное всеми под государственным авторитетом средство мены и платежа. Так как они имеют определенное достоинство, качество, измеряемое ими самими, то они являются средством для сведения всякого имущества просто к количеству. Продавая или покупая вещь, и определяю также количество денег, a качество их уже подразумевается. Деньги, отчеканенные под государственным авторитетом, называются монетой. Цена монеты определяется обыкновенно государственной властью и указывается на ней - это так называемая номинальная цена, от которой отличается металлическая цена монеты и курсовая ее цена, причем разница, между последней и номинальной называется лажем.

1.9 Res principales и accessoriae

Деление вещей на res principales и accessiones предполагает сосуществование нескольких вещей, находящихся в известной связи, в известных отношениях между собою. Одна из них имеет самостоятельное значение, является самостоятельным объектом права, a другие такого значения не имеют; находясь в известной зависимости от первой. Первая вещь будет называться главной, a остальные побочными, придаточными (Nebensachen, accessiones) в обширном смысле. Между этими придаточными вещами следует различать приращения — accessiones в тесном смысле, принадлежности— pertinentia, плоды — fructus и издержки — impensae или ехpensae. Общая всем им зависимость от главной вещи выражается в правиле: accessorium cedit principali — приращение или принадлежность разделяет судьбу главной вещи. Под словом accessio римляне разумеют все то, что находится в подчиненном, зависимом, стало быть, несамостоятельном положении по отношению к чему-либо другому. Так, соглашения о

неустойке, залоге или поручительстве, обеспечивающие главный долг, называются—accessiones по отношению к этому долгу. В применении к вещам под accessiones в обширном смысле разумеется все то, что связано с данной вещью и с собственностью на нее, что относится к ней, т. е. все телесные вещи, с нею связанные, и имущественные права, связанные с главным правом. В этом обширном смысле выражение accessio иногда употребляется как синоним выражения — causa rei, omnis causa rei, или res cum omni causa. Последнее выражение, т. e. omnis causa rei обозначает все то, что юридически принадлежит, может быть причислено к объекту права, восстановление которого отыскивается судебным порядком, т. е. не только отыскиваемая вещь, но и весь связанный с нею интерес, все, что вместе с нею должно быть восстановлено.

В тесном смысле под accessio - приращением, следует разуметь те побочные вещи, подчинение которых главной вещи идет так далеко, что побочная вещь совсем теряет самостоятельное существование, являясь составной частью главной вещи, например, здание, воздвигнутое на участке земли, посев, деревья, и т. д. Такие accessiones в юридическом смысле не представляются уже вещами, a обсуждаются как части вещи. Pertinentia. Если же побочная вещь не является частью главной, остается вещью самой по себе, но по назначению своему предназначена постоянно служить главной вещи, в целях сохранения последней, удобства пользования ею или употребления ее и т. п., то тогда такая побочная вещь называется принадлежностью — pertinentia. Pertinentia могут быть механически присоединены к главной, связаны с ней, например, шесты и колья в винограднике, но могут и не быть соединены, например, ключи от замков, двойные рамы в окнах, когда они выставлены. Неприсоединение одной вещи к другой, a назначение одной служить постоянно другой составляет признак принадлежности, причем необходимо еще, чтобы назначение было уже приведено в осуществление. Поэтому материалы, приготовленные для починки строения не будут принадлежностью строения.

Юридическое положение одной вещи, как принадлежности другой, обнаруживается в том, что первая разделяет всегда судьбу главной вещи, обсуждается как бы часть, главной вещи. Всякое распоряжение субъекта главной вещью распространяется и на принадлежность, если ясно не выражено противного. Например, я продаю дом, значит я продаю и те украшения, которые по плану дома должны быть на его фасаде, и ключи к дверям и двойные рамы. Это разумеется само собою, и если я хочу что-либо из этого оставить за собой, то я должен на этот счет договориться с покупщиком. Отсюда видно, как важно практически или менее точное определение того, какие вещи являются принадлежности.

Принадлежностями недвижимых вещей могут быть как недвижимые, так и движимые вещи: сад, фонтан, водопровод при доме, ставни, которыми на ночь закрываются окна дома, навоз, запасенный в имении для удобрения поля (1. 17. § 2. D. de act. empti), склады соломы, зерна, назначенные не в продажу. Но инвентарь, т. е. скот и земледельческие орудия, не относится, по римскому воззрению, к принадлежностям.

Так как для понятия принадлежности необходимо назначение ее служить главной вещи, осуществляемое на самом деле, то нельзя видеть отличительный признак принадлежности в том обстоятельстве, что одна вещь присоединена, прибита или пришита к другой. В источниках римского права отметим следующие места, относящиеся до определения понятия принадлежностных вещей. Fr. 13 § 31 D. 19. 1. «Aedibus distractis vel legatis ea esse aedium solemus dicere, quae quasi pars aedium rel propter aedes habentur.» «Те вещи считаются принадлежностями проданных или отказанных зданий, которые считаются как бы частью зданий, имеются ради зданий». Fr. 17 pr. § 7 и 11 D. Cod. Особого рода вещи в имении и непринадлежности имения составляют «ruta et caesa». «Ruta et caesa ea sunt, quae neque aedium, neque fundi sunt». 1. 66. § 2 D. 18. 1.

Из всего сказанного видно, что понятие вещи главной и принадлежностной также относительно и что правило «ассеssorium cedit principali» не имеет безусловного значения если только речь идет не о частях вещи. Источники римского права восстановляют ряд частных случаев, в которых вещь обсуждается, как принадлежность другой, a не установляют общего абсолютного признака принадлежностных вещей. Меняющееся экономическое воззрение, намерение участвующих в сделке лиц могут изменить значение вещи, так что одна и та же вещь может быть рассматриваема, то как главная, то как принадлежностная. Не только в разных правоотношениях, но даже в известном одном каком-либо юридическом отношении ее значение может быть, обсуждаемо различно, смотря по намерению сторон (камень, например, вставленный в золотую оправу, может быть главной и побочной вещью).

1.10 Fructus

В ряду accessiones — приращений в тесном смысле, особое внимание обращают на себя плоды - fructus. Первоначально римское право разумело под плодами — fructus —только естественные произведения вещи, выделяющиеся из нее как силою ее самой; без содействия человека (fructus naturales) так и при содействии человека, при его уходе за вещью, труде (fructus industriales). При этом, римские юристы признавали за fructus физические произведения вещи, непосредственно от нее происшедшие, т. е. состоявшие с главной вещью в непосредственной связи, хотя бы даже отделившиеся от главной вещи, но отделившиеся без ущерба для главной вещи, без потери ее ценности в обороте, и составляющие притом обыкновенную прибыль, ради которой вещь по существующим экономическим воззрениям исключительно или преимущественно имеет ценность. Поэтому не будет плодом бурелом в лесу, кожа и мясо животных и т. п. Поэтому же римские юристы отказываются признавать плодом дитя рабыни. Это первоначальное понятие плода в физическом смысле позднее было в римском праве распространено на всякий доход, получаемый от вещи, хотя бы он состоял не в физическом отделении одной вещи от другой, a давался путем юридического оборота главной вещи. Это будут так называемые fructus civiles - гражданские плоды, например, наемная плата, проценты с капитала и т. п.

1.11 Impensae

Как отрицательные плоды рассматриваются издержки. Различают при этом обыкновенно издержки собственно на вещь - impensae (содержание раба, корм скота, поправка дома и т. п.) и издержки по поводу вещи - expensae (например, перевозка вещи, расходы по случайным обстоятельствам). Затем различают издержки необходимые - necessariae, полезные - utiles и voluptariae или voluptiosae - издержки роскоши, которые не увеличивают экономической ценности вещи, но делают ее более приятной и красивой. Это различие получает большое значение тогда, когда поднимается вопрос о возмещении издержек. Издержки необходимые, по правилу, возмещаются. Часто возмещаются и полезные издержки. Что касается издержек роскоши, то они обыкновенно не возмещаются, и сделавший такую издержку имеет обыкновенно лишь так называемое jus tollendi - право унести с собой вещь, сделанную только для украшения главной вещи.