Сплоченность

Мнение меньшинства, не принадлежащего к группе, с которой мы себя иденти­фицируем, — людей из другого колледжа или другого вероисповедания — сможет поколебать нас в меньшей степени, чем то же самое мнение, высказанное кем-то из нашей группы. Гетеросексуалы, отстаивающие права «геев», могут более успешно влиять на умы других гетеросексуалов, чем это удалось бы гомосексуалистам. Чем больше степень сплоченности группы, тем больше у нее власти над своими членами. В университетских женских клубах, на­пример, чем ближе подруги, тем больше они склонны про­являть за столом одинаковые вкусы.

То же самое происходит и в экспериментах, демонстри­рующих обстоятельство, что члены группы, для которых значима принадлежность к ней, более подвержены ее вли­янию. Таким членам группы не нравятся разногласия внутри группы. Опасаясь быть отвергнутыми людьми, которые им нравятся, они предоставляют им определен­ную власть над собой. В своем труде «Опыты о человеческом разумении» философ XVII столетия Джон Локк так отзывался о факторе сплоченности: «Не найдется и одного из десяти тысяч, кто был бы достаточно тверд и бесчувствен, чтобы выносить постоянное неодобрение и осуждение своего клуба».

СТАТУС

Как нетрудно предположить, люди с высоким статусом обладают наибольшим влиянием. Исследования нарушений правил улично­го движения, проведенные с помощью почти 24 000 ничего не подозревающих пешеходов, выявили, что частота нарушений, обычно составляющая 25%, падает до 17% в присутствии законопослушных «подсадных» и возрастает до 44%, когда «подсадные» начинают играть роль нарушителей. Причем «подсадным» лучше всего удавалось предотвращать переход улицы в неположенном месте, когда они были хорошо одеты (любопытно, однако, что хорошо одетые «подсадные»-нарушители не провоцировали большего количества нарушений). Костюм, судя по всему, «делает человека» также и в Австралии. Майкл Уолкер, Сюзан Харриман и Стюарт Костелло обнаружили, что пешеходы Сиднея были более благосклонны к хорошо одетым интервьюерам. Милграм (1974) сообщает, что в его экспериментах на подчинение люди с низким статусом намного охотнее выполняли указания экспериментатора, чем испытуемые с высоким статусом. Дойдя до 450 вольт, один из испытуемых 37-летний сварщик, повернулся и почтительно спросил: «А что включить те­перь, профессор?» (р. 46). Другой же испытуемый, профессор богословия, ос­тановился на 150 вольтах и заявил: «Я не понимаю, почему этот эксперимент нам дороже человеческой жизни», после чего замучил экспериментатора вопро­сами об «этичности происходящего» (р. 48).

Публичный ответ

Один из первых вопросов, которым заинтересовались исследователи, состоял в следующем: проявят ли испытуемые в публичных ответах большую степень конформизма, чем в доверительных высказываниях? Или они в частном порядке поддадутся влиянию, но не захотят публично проявить конформизм, чтобы не показаться мяг­котелыми? Ныне ответ ясен: эксперименты показывают, что более высокий уровень конформизма люди демонст­рируют тогда, когда они должны выступить перед окру­жающими, а не тогда, когда они записывают свои ответы в одиночестве. Испытуемые Аша, выслушав ответы дру­гих, меньше поддавались давлению группы, если могли написать ответ, кото­рый увидит только экспериментатор. Отстаивать свои убеждения намного лег­че в уединении кабинки для голосования, чем перед аудиторией.