7. Логические основы моделирования языковой ситуации

Поскольку в лингвистической литературе неоднократно высказывалась мысль о существовании "чего-то самого главного", некоторого логического организующего начала, "главного чертежа", по отношению к которому все частные свойства языка оказываются неслучайными, Донат Альбертович Штелинг, стремящийся в своих работах объединить функциональный подход со структурно-семантическим, предложил оригинальное решение проблемы именно при описании общей модели речевой ситуации. Следует отметить, что поиски единого принципа характерны не только для языкознания, но и для других наук, например, для культурологии [17]. Д. А. Штелинг считает, что описываемые в литературе корреляции в системе личных местоимений в действительности являются значительно более широкими по своей значимости и семантике, чем категория лица, и что именно эти корреляции позволяют воссоздать наиболее общую модель языка (речевой ситуации) и подойти к решению проблемы основных функций языка как важнейшего средства человеческого общения. В современной науке, - пишет Штелинг, - в том числе и в языкознании, широко используется метод моделирования как абстрактного представления системы; практически доказано большое познавательное значение этого метода. Модели являются средством интерпретации содержания теоретического знания, а следовательно, и его развития. Штелинг исходит из следующих определений системы, структуры и модели. Система - это целостное образование, объект, состоящий из элементов, находящихся во взаимных отношениях. Структура - внутреннее построение системы, сеть отношений между элементами системы. Модель - система некоторых объектов, структура или поведение которой соответственно воспроизводит структуру или функцию другой системы объектов (оригинала модели). Модель используется как средство изучения состояния и динамики оригинала и никогда не претендует на полное описание оригинала, она имеет обобщенный характер, что дает возможность по-разному ее интерпретировать. Главное, модель обладает эвристической функцией - модельное исследование в идеале должно быть источником научных идей и теорий. Следует различать модель внутренней структуры объекта и модель его поведения (модель "функциональная").

Прототип основной модели языка следует, по-видимому, искать в тех элементах его системы и в тех его категориях, которые, во-первых, обнаруживаются во всех языках мира, т. е. являются универсалиями, а во-вторых, хронологически являются наиболее древними элементами языка. Лингвисты уже давно и вполне справедливо рассматривают местоимения и категорию лица как тот разряд слов и ту категорию, которые полностью отвечают этим критериям. Местоимения - это "ключевой класс слов" [Ельмслев, 1972]. По свидетельству П. Форхаймера, исследовавшего пятьсот грамматик и словарей различных языков мира, не существует ни одного диалекта, который бы не имел категории лица [Forcheimer, 1953]. Языки могут утрачивать падежные формы, категорию рода, иметь слабо выраженную категорию числа, но ни один язык мира не утратил категории лица. Кроме того, местоимения относятся к древнейшим пластам языковой структуры. Многие исследователи при описании коммуникативной ситуации противопоставляют местоимения 1 - 2-го л. местоимениям 3-го л. (ср. со сферой ролевого дейксиса - указанием на участников речевого акта - говорящего и адресата, так называемых Ich-Deixis и Du-Deixis [Бюлер, 1993] и указанием на предмет речи). Существование подобной оппозиции позволяет, по мнению Д. А. Штелинга, воссоздать основную модель языка и выявить основную дихотомию языка, два основных компонента системы: субъективное и объективное.

Два местоимения, соотносимые в речи с двумя участниками речевого акта, противопоставлены "сфере 3-го лица" - сложной системе знаков и категорий языка разных уровней как результата активного опредмечивания объектов действительности, смоделированных, социально отработанных и преобразованных сознанием человека в процессе общения. Человеку противостоит окружающая его и познаваемая им действительность, но объект не дан субъекту пассивно, он активно воссоздается им в системе знаний и в системе языка; построение знания - не произвольная конструкция, а активное движение познания соответственно тому, как расчленен сам объект. Не следует отождествлять объект и объективную реальность: объект - это та часть объективной реальности, с которой субъект вступил в практическое познавательное взаимодействие и которую он может выделить из действительности. Таким образом, объединяющим фактором модели является именно человеческий фактор - это два атрибута одной и той же субстанции: коммуниканты (говорящий и слушающий) и система знаков и категорий в сознании коммуникантов. В различных языках в сфере 3-го лица существуют сложные системы, в которых дейктические знаки распределяются по признаку видимого-невидимого, известного-неизвестного, находящегося в отдалении или приближении к говорящему или слушающему и т. п. Важно подчеркнуть, что вся эта система представляет собой особое видение и осознание мира человеком: ведь сами по себе предметы не являются ни близкими, ни далекими, ни видимыми, ни невидимыми, ни известными, ни неизвестными - они становятся "далекими", "видимыми", "известными" или "неизвестными" только в результате чувственной деятельности человека, его практической деятельности. Таким образом, и в сфере 3-го лица объективное субъективно, иначе оно не было бы тождественно субъективному и не было бы оснований говорить о модели как о едином целом [Штелинг, 1996, с. 21 - 22].

Дейктическая система языка оказывается, таким образом, центральной, стержневой системой при моделировании языковых объектов: логическая сфера дейксиса включает не только указание на говорящего, адресата и предмет речи, но и указание на степень отдаленности объекта высказывания, на временную и пространственную локализацию сообщаемого факта (хронотопический дейксис).

Д.А. Штелинг считает, что основным объектом исследования для языковеда является речевая деятельность, которую необходимо изучать на основе связи языка и мышления, языка и общества, и предлагает связать понятия языковой функции и языковой структуры.

Вопрос о количестве функций языка решается по-разному - от утверждений о его монофункциональности (язык обладает только коммуникативной функцией) до выделения у языка двадцати шести функций (обзор литературы см. в [Слюсарева, 1981]). По мнению Штелинга, число функций должно быть небольшим, и, главное, они должны отражать сущностные характеристики языка вообще, т. е. прежде чем говорить о функциях языка, необходимо назвать компоненты, определяющие его сущность, его природу в целом, решительно отделив этот вопрос от вопроса о функции отдельных составных элементов языка и, тем более, от употребления языка в речи в конкретных целях. Вопрос о функциях языка неотделим от ответа на вопрос, как язык устроен. Необходимым условием осуществления реализации мысли является знание коммуникантами данного языка, а язык (по Соссюру) есть лексическая и грамматическая система, потенциально существующая в сознании коммуникантов. Но система статична, и ее нельзя принимать за функцию языка. Нельзя подменять термин и смешивать функцию языка как его назначение со способностью языка, например, служить средством для описания самого себя ("метаязыковая функция"). Неправомерно также говорить и об "аккумулятивной" функции. Если даже допустить, что в структуре языка адекватно отражается опыт человечества и что люди могут извлекать этот опыт, изучая структуру языка, не подлежит сомнению, что ни о каком функционировании языка здесь нет и речи: наблюдатель изучает семантические соответствия элементов структуры языка элементам мира.

При анализе функциональной модели речевого общения следует раскрыть ее диалектическую структуру. В языке как бы происходит раздвоение единого и при внимательном грамматическом анализе в языке обнаруживаются модели двух целенаправленных, динамичных высказываний. В речевой деятельности людей (а следовательно, и в системе языка) существуют две тесно взаимосвязанные друг с другом основные сферы: сфера непосредственной направленности речи на адресата (волеизъявление говорящего, побуждение им адресата к действию, установление с ним контакта, выражение приветствий и других форм социального этикета и т. д.) и сфера опосредованного (через сферу 3-го лица) сообщения кому-то о чем-то (или вопрос о чем-то). Только в такого рода опосредованных (через соотнесенность с действительностью) высказываниях субъективное и объективное выражены раздельно.

В сфере высказываний, непосредственно направленных на адресата и являющихся прежде всего самовыражением говорящего, нет суждения, а следовательно, нет и глагольной связки как выразителя категорий, соотносящих сообщение с действительностью, нет традиционной синтаксической структуры предложения и членов предложения, а в обращении и императиве части речи выступают уже не как таковые, а как "функционально переосмысленные", "субъективированные", транспонированные в сферу побуждения и волеизъявления ("Эй! Друзья, подождите, пожалуйста!"). Для сферы непосредственного волеизъявления характерны свои, особые единицы (эмотивы, вокатив, императив, социативы и др.). Все эти формулы побуждения, волеизъявления и т. п. органически связаны с интонацией побуждения, интонацией обращения и др.

В сфере опосредованных сообщений появляются части речи как выразители понятий, т. е. номинативные единицы, в которых отражены и обобщены предметы и явления действительности; только в сфере сообщения можно говорить о суждении, а следовательно, только для этой сферы характерна субъектно-предикатная структура предложения и члены предложения, глагол-связка как выразитель важнейших предикативных категорий, без которых невозможно никакое сообщение о действительности и т. д.

Эта модель позволяет по-новому раскрыть функциональное назначение и структуру грамматических категорий: они появляются в сфере сообщения кому-то о чем-то, т. е. там, где не только проявляет себя говорящий, но где на первый план выступает проблема понимания речи адресатом, для которого и сообщается что-то о чем-то: не "действуй!", не "исполни мою волю!", а "осознай", "додумай сказанное мною" и т. п. Только в сфере 3-го лица появляются грамматические категории, а бинарная структура грамматических оппозиций раскрывается как способ функционирования грамматических категорий. Грамматические категории выполняют функцию актуализаторов частей речи, т. е. функционально их роль аналогична роли интонации побуждения и интонации обращения в сфере высказываний, непосредственно направленных на адресат.

Таким образом, структура и семантика функциональной модели языка позволяет по-новому подойти к решению ряда проблем грамматики [там же, с. 24 - 27].

Аргументом в пользу объективности существования функциональной модели речевого общения стало открытие нейрофизиологами, исследовавшими структуру и функции человеческого мозга, функциональной асимметрии, т. е. того факта, что правое полушарие в основном заведует образным восприятием мира, а не понятиями, а левое - логическим мышлением, обобщениями. Строя языковые модели при описании языковых фактов, мы не можем игнорировать эту информацию. В настоящее время многие исследования ориентированы на изучение синтеза рационального и эмоционального начал в человеке.

Функциональная модель речевого общения свидетельствует о том, что, по-видимому, действительно "в каждом из нас два человека": в языке выражаются две разные сферы человеческого сознания, и не только возможно, но и необходимо рассматривать систему языка как диалектическое единство, как тождество противоположностей этих двух сфер - единых, но в то же время взаимоисключающих друг друга. Тождественным здесь является то, что в обоих случаях это динамичный, целенаправленный акт говорящего в отношении адресата [там же, с. 27].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы кратко рассмотрели основные логические формы и законы мышления, а также некоторые методологически важные при изучении предмета лингвистики категориальные логические и языковые соответствия.

Языкознание всегда шло рука об руку с логикой, логизация грамматики наблюдается почти на всех этапах существования науки о языке (об этом подробно говорится в рамках темы "Формирование русской языковедческой традиции"). Однако период господства рационализма, который породил идею универсальных грамматик, основанных на убеждении в абсолютном соответствии речи натуральной логике мышления, давно позади. Если составители логической грамматики Пор-Рояля 1660 года ("Grammaire generale et raisonnee de Port-Royale") [Арно, Лансло, 1990] интерпретировали категории языка как соответствующие определенным операциям рассудка, то их последователям не удалось до конца провести этот принцип в описании формообразования конкретных языков. Универсальные категории логики регулярно не совпадают с категориями грамматики, поэтому строго последовательное описание конкретных языков по логическим моделям вступает в противоречие с живым языковым материалом и одновременно позволяет выявить специфику каждого из них.

Критика логического описания языковой системы базируется на следующих положениях: 1) далеко не все категории логики имеют языковое соответствие (в языках не отражены последовательно важные для логики родо-видовые отношения, различия между истинными и ложными высказываниями); 2) не все формы языка имеют логическое содержание (не все высказывания выражают суждения); 3) число логических и грамматических членов предложения не совпадает, вследствие чего объем логических и грамматических подлежащего и сказуемого различен; 4) логические и грамматические характеристики членов предложения могут инвертироваться: сказуемое может получать функцию логического субъекта, а подлежащее - функцию логического предиката; 5) чисто логические определения часто бывают некорректными; 6) анализ предложений на основе единой логической модели не позволяет описать реальные синтаксические структуры во всем их разнообразии; 7) логические описания оставляют невыявленными психологический и коммуникативный аспекты речи [Арутюнова, 1990а].

Критика логических основ грамматики привела, с одной стороны, к последовательному различению категорий логики и грамматики, с другой стороны, к основным принципам установления языковых универсалий, четкому определению методологической и методической базы исследований. Благодаря сотрудничеству языкознания с логикой были выявлены универсальные свойства национальных языков, выработаны единые принципы анализа языка, не зависимые от реальных языковых форм (общее для всех языков представление структуры предложения, системы частей речи и т. д.); было обращено особое внимание на синхронный анализ языка, в отличие от его диахронного описания, что привело к созданию описательных грамматик. Логическая категориальная "сетка" используется при создании практических грамматик современных языков [Кокорина и др., 1985]. Современные семиотические, семантические, синтаксические, коммуникативные и когнитивные теории возникли на основе логического анализа языка. Был сформирован функциональный подход к выделению, определению, систематизации категорий языка. Грамматические категории определяются по их отношению к универсальным категориям логики: слова - к понятию и концепту, части речи - к выполняемой ею логической функции и концепту, предложения - к суждению, сложного предложения - к умозаключению. Именно благодаря логике в языкознании появилось учение о скрытых категориях (скрытые компоненты предложения экстраполируются из его логической модели), а также уточнились методики лингвистического анализа, определились научные парадигмы, сформировался метаязык языкознания.

 

Примечания

1. См., например, Кириллов В. И., Смирнов А. А. Логика: Учебник для юридических вузов и факультетов. М.: Высш. шк., 1997; Курбатов В. И. Логика: Учебное пособие для студентов вузов. Ростов на/Д.: Феникс, 1996 и др. Полный список литературы, использованной при создании спецкурса, приведен в конце пособия.

2. Ср.: logos, dictum; oratio; ratio. 1. а) слово (сказанное, неграмматическое); b) условие договор;.. h) положение, определение (в философском смысле), учение. 2. а) счет, число;.. 3. а) разум; разумное основание; причина, рассуждение; мнение; предположение; понятие; смысл; logikos, касающийся слова, речи, выражения; e logike, наука о мышлении, логика; analno, разрешать задачу; onoma, имя, название;.. d) слово, выражение; rema, речь, слово, изречение; глагол в грамматике; в Новом Завете pan rema - всякая вещь, всё (Вейсман А. Д. Греческо-русскiй словарь. Спб., 1899).

3. Фридрих Шлейермахер (1768 - 1834 гг.), немецкий теолог и философ, переводчик трудов Платона на немецкий язык, оказал огромное влияние на развитие философской герменевтики, науки о понимании, автор "Монологов" и "Речей о религии к образованным людям, ее презирающим" (рус. пер. С. Франка); Иоганн Георг Гаман (1730 - 1788 гг.), немецкий философ сократического типа, поднимал проблемы философии истории и философии языка, особую известность получили его "Крестовые походы филолога".

4. Вильгельм фон Гумбольдт (1767 - 1835 гг.), основоположник философии языка как самостоятельной дисциплины. В работе "О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода", предпосланной в качестве введения к посмертно вышедшей его книге "О языке кави на острове Ява" (1836 - 1839 гг.), рассматривает язык не как нечто застывшее, но как непрерывный процесс духовного творчества, как "формирующий орган мысли", выражающий индивидуальное миросозерцание народа и тем самым определяющий все духовные отношения к миру. Эти идеи оказали огромное влияние на последующее развитие языкознания, в частности на ключевую работу Александра Афанасьевича Потебни (1835 - 1891 гг.) "Мысль и язык". Неогумбольдтианство - направление в европейском и американском языкознании, характеризующееся особым вниманием к семантической стороне языка, стремлением изучать язык в тесной связи с культурой данного народа. Неогумбольдтианцы (Л. Вайсгербер, Й. Трир, Х. Глинц, П. Хартман и др.) приписывают языку самую активную роль в процессах мышления и познания. Европейское неогумбольдтианство возникло в 20-х гг. ХХ в. на основе идей В. фон Гумбольдта как реакция на односторонность младограмматической теории с ее преимущественным интересом к "формальной" грамматике. Неогумбольдтианцы, как и И. Кант, признавали существование объективного мира, не зависящего от сознания человека и воздействующего на его чувственную сферу, но результатом этого воздействия считали хаотический набор опытных данных; эти эмпирические факты, благодаря творческой активности языка, упорядочиваются, распределяются по классам, вступают друг с другом в пространственные, временные и причинно-следственные отношения; так в сознании говорящего конструируется мир как связное целое. Другими словами, целостная картина мира творится человеческим сознанием при помощи языка, не будучи более или менее точным отражением объективного мира, а будучи обусловлена определенным языком, что ведет к "лингвистическому агностицизму" - к признанию ограничения познавательных возможностей человека свойствами того языка, с помощью которого он творит картину мира. Сам же Гумбольдт утверждал, что круг понятий того или иного народа нельзя выводить из словаря языка этого народа, т. к. большое число понятий, особенно абстрактных, может быть выражено метафорами и описательным путем. Основные положения философии неогумбольдтианства следующие: 1) язык определяет мышление человека и процесс познания в целом, а через них - культуру и общественное поведение людей, мировоззрение и целостную картину мира, возникающую в сознании; 2) люди, говорящие на разных языках, создают различные картины мира, а потому являются носителями разных культур и разных типов общественного поведения; 3) язык не только обусловливает, но и ограничивает познавательные возможности человека; 4) от различия языков зависит не только разница в содержании мышления, но и различия в логике мышления, характер (тип) мышления. Американское неогумбольдтианство (этнолингвистика) сложилось независимо от гумбольдтианских традиций. Так, гипотеза лингвистической относительности Дейвида Дж. Сепира и Бенджамина Л. Уорфа утверждает, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем [Ермолаева, 1960, 1990]. Люсьен Леви-Брюль (1857 - 1939 гг.), французский философ и психолог-позитивист, в своей известнейшей работе "Первобытное мышление" писал, что различным общественным структурам свойственны и разные типы мышления. Леви-Брюль предпринял попытку исследовать исторические изменения в психологии мышления, отмечая, в частности, в главе "Мышление первобытных людей в их отношении к их языкам": "У лопарей есть множество выражений для северного оленя; у них есть специальные слова для обозначения однолетнего, шестилетнего оленя. У них есть 20 слов для льда, 11 для холода, 41 для снега во всех его видах, 26 глаголов для выражения мороза и таяния". Соседние шведы, норвежцы, русские не имеют такого практического снежного опыта, поэтому, видя ту же самую картину природы, они не дают ей особого названия. Бихевиоризм (от англ. behaviour - 'поведение') в языкознании - система взглядов на сущность и функции языка, восходящая к одному из направлений в психологии. Бихевиоризм в психологии рассматривал поведение человека как совокупность двигательных и сводимых к ним вербальных и эмоциональных реакций организма на стимулы внешней среды, игнорируя при этом роль сознания. Бихевиористская теория языка была создана американским специалистом по романо-германским языкам и языкам Юго-Восточной Азии и Северной Америки Леонардом Блумфилдом (1887 - 1949 гг.) и представлена им в книге "Язык". Объяснение языковых явлений через категории мышления и психики человека Блумфилд назвал ментализмом и считал главным препятствием для превращения лингвистики в точную науку. Неопозитивисты, анализируя языковые формы, пытались осуществить анализ знания через возможности выражения его в языке, который часто оказывает дезориентирующее воздействие на мысль.

5. Фридрих Эдуард Бенеке (1798 - 1854 гг.), немецкий философ, и Николай Яковлевич Грот (1852 - 1899 гг.), русский философ, первый редактор журнала "Вопросы философии и психологии" - сторонники психологизма в логической науке, считавшие, что необходимость логических законов тесно связана с непосредственными ассоциациями сознания, а суждения и умозаключения субъективны по существу и объективны только по языковой форме, внешней для самого акта мысли. Поскольку мышление и язык не тождественны, логика как наука о "технике мышления" не должна ограничиваться изучением языковых форм мысли, ее задача - исследовать все познавательные функции разума (наблюдение, анализ, синтез, обобщение и т. п.).

6. Московская фортунатовская школа (формальная лингвистическая школа) - одно из направлений отечественного языкознания второй половины XIX в., сложившееся в результате научной и преподавательской деятельности Филиппа Федоровича Фортунатова (1848 - 1914 гг.) в Московском университете в 1876 - 1902 гг. Школа Фортунатова называлась формальной, т. к. объявляла необходимым поиск собственных лингвистических "формальных" критериев при исследовании языка для всех областей языкознания, тяготевших в конце XIX в. либо к психологии (в морфологии), либо к физиологии (в фонетике), либо к логике (в синтаксисе), либо к истории народа (в лексикологии) [Журавлев, 1997]. Ближайшим к нам результатом развития идей школы можно считать, например, академическую "Русскую грамматику"-80. Дескриптивная лингвистика, активно развивавшаяся в США в 30 - 50-е гг. ХХ в., не ставила задачи создания общей лингвистической теории, которая объясняла бы явления языка в их взаимосвязи, но разрабатывала методы синхронного описания и моделирования языка. Описание языка понималось дескриптивистами как установление языковой системы, индуктивно выводимой из текстов и представляющей собой совокупность некоторых единиц и правил их объединения [Мурат, 1990].

7. Напомним, что для детской речи характерны детерминизм формы языковых знаков, большее число, по сравнению с речью взрослых, звукоподражаний и изобразительных слов, употребление нерегулярных форм по регулярным моделям, окказиональное словообразование, диффузность употребления лексем, случайности обобщения при номинации, своеобразный синтаксис. На ранних этапах наиболее употребительны однословные предложения, которые вместе с паралингвизмами оказываются достаточными для полного выражения необходимого содержания. Двусловные предложения знаменуют появление выраженного словесно предиката, а также возникновение у ребенка способности программировать высказывание. К 3 - 5 годам детская речь практически не отличается от взрослой ни по грамматическим признакам, ни по лексическому наполнению, ни по синтаксическим структурам. Следует помнить, что компоненты языковой способности - фонетический, лексический, грамматический, синтаксический - соответствуют определенным уровням языка, но не тождественны им, представляя собой результат отражения и обобщения соответствующих единиц языка и правил их функционирования. Формирование компонентов языковой способности осуществляется по универсальным признакам, не зависящим от специфики конкретного языка [Шахнарович, 1990].

8. Cм. библиографию к специальному курсу "Формирование русской языковедческой традиции" в Современный русский литературный язык. Словообразование. Морфология. Программа лекционного курса и семинарских занятий / Сост. О.Н. Алешина. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2000; а также библиографические списки в учебном пособии Л.Г. Зубковой "Язык как форма. Теория и история языкознания", М.: Изд-во Российского университета дружбы народов, 1999.

9. Подробнее об этом см. в Лагута О.Н. Учебный словарь стилистических терминов. Часть 1. Учебно-методическое пособие / Отв. ред. Н. А. Лукьянова. Новосибирск: Новосибирский госуниверситет, 2000; Она же. Стилистика. Культура речи. Теория речевой коммуникации. Учебный словарь терминов. Часть 2. Учебное пособие / Отв. ред. Н. А. Лукьянова. Новосибирск: Новосибирский госуниверситет, 2000.

10. См. об этом его "Логико-философский трактат", опубликованный в 1921 г., русский перевод - 1958 г., а также Хилл Т. И. Современная теория познания. Пер. с англ. М., 1965.

11. Варианты языковых единиц - формальные разновидности одной и той же языковой единицы, которые при тождественном значении различаются частичным несовпадением своего звукового состава. Так варианты грамматических форм - это формальные разновидности одной и той же лексемы, которые при тождественных грамматических значениях различаются частичным несовпадением. В соответствии со структурой грамматики различают следующие их типы: 1) с л о в о и з м е н и т е л ь н ы е, представляющие собой варианты словоизменительных форм (в родительном, дательном, творительном и предложном падежах ед. ч. в склонении существительных имеют место вариантные падежные формы. На выбор варианта влияют различные факторы: устарелость или относительная новизна одной из форм (в бою, устар. в бое), дополнительные смысловые различия (сбор чая и стакан чаю, потребность в новом цехе и работать в цеху), фразеологизация сочетания существительного с предлогом и сочетания с отрицанием (с разбегу и с разбега, износу нет и износа нет), стилистические различия (в доме - поэт. в дому, на снегу - поэт. на снеге), синтаксическая позиция (принести винограду - корзина винограда), место ударения в предложно-падежном сочетании (при ударении на предлоге в родительном падеже обычно выступает форма на -у: из лесу - из леса, до полу - до пола, до дому - до дома). Теми же причинами объясняется варьирование падежных форм и во множественном числе. Вариативность отсутствует в составе фразеологических сочетаний: быть в долгу, на полном ходу, быть на слуху, на корню, на ветру, в поте лица, во цвете лет, в целом ряде случаев, в "Лесе" А. Н. Островского, в "Вишневом саде" А. П. Чехова и т. д.); 2) с л о в о о б р а з о в а т е л ь н ы е варианты, у которых вариативны словообразовательные форманты (смазм - спазма, накатка - накат - накатывание, хромсодержащий - хромосодержащий, стандартизировать - стандартизовать). У словообразовательных вариантов в дальнейшем наблюдается дифференциация значений, и они могут потерять свой статус вариантов (ср. взяток ( у пчелы) - взятка (вид подкупа), гарнитур (полный комплект мебели, белья) - гарнитура (подбор однородных по рисунку шрифтов), жар (в теле, в печке) - жара (зной), манер (в выражениях таким манером, на новый манер) - манера (способ что-л. делать, особенность поведения), метод (способ познания, исследования) - метода (система практических приемов выполнения работы: обучение по новой методе), округ (подразделение государственной территории) - округа (окрестность), пролаз (проход в заборе) - пролаза (проныра) и т. п.); 3) с и н т а к с и ч е с к и е варианты, к которым относятся варианты координации, согласования, управления и примыкания: большинство стремилось - большинство стремились, нельзя купить спичек - нельзя купить спички. Варианты грамматических форм характеризуются грамматической системностью, частой регулярной взаимозаменяемостью. Лексические варианты - это разновидности одного и того же слова, характеризующиеся тождественной лексико-семантической функцией и частичным различием звукового состава: меж - между, мадемуазель - мадмуазель, бивак - бивуак. Иногда исконно русские слова и соответствующие им церковнославянизмы рассматривают как лексические варианты в современном русском языке: злато - золото, брег - берег. Орфоэпические варианты - это разновидности одного и того же слова, характеризующиеся, как правило, социально значимыми различиями звукового состава. Эти варианты могут характеризовать 1) "младшую" и "старшую" нормы (новое произношение постепенно вытесняет старое, но на определенном этапе развития литературного языка обе нормы сосуществуют; например, для некоторых сочетаний согласных традиционно произношение мягкого согласного перед мягким: [з'в']ерь, е[с'л']и; по новой норме первый согласный - твердый: [зв']ерь, е[сл']и); 2) общенародную и профессиональную сферу употребления (так называемые профессиональные варианты норм: доб[Ы]ча - д[О]быча, [И]скра - искр[А], минерал[О]г - минер[А]лог); 3) мужскую и женскую речь (например, удлинение согласных в мужской эмоциональной речи и удлинение гласных в женской); 4) территориальные разновидности литературного языка. Орфоэпические варианты могут принадлежать к разным стилям. Так для высокого стиля характерно эканье: б[еи]ру, вз[еи]ла; произношение безударного [o]: н[о]ктюрн, п[о]этический; твердого заднеязычного перед окончанием им. п. ед. ч. имен прилагательных: гром[къ]й, стро[гъ]й, ти[хъ]й. В нейтральном стиле произносится б[иэ]ру, вз[иэ]ла, н[аъ]ктюрн, п[ъ]этический, гром[к'и]й, стро[г'и]й, ти[х'и]й. В разговорной речи наблюдается выпадение гласных и согласных: проволока - прово[лк]а, некоторые - не[кт]орые, вообще - в[аъ]бще, тысяча - ты[ш']а, пятьдесят - п[ии]сят. В силу своей социальной значимости о. в. могут использоваться в сценической речи для социальной характеристики персонажа. Фонетические варианты - варианты, различающиеся произношением звуков, составом фонем, местом ударения или комбинацией этих признаков. Разновидности произношения составляют круг орфоэпических вариантов ([т'е]рапия - [тэ]рапия, аг[р'е]ссия - аг[рэ]ссия, до[ж'ж']и - до[жд']и). Разновидности слов по месту ударения относятся к акцентным вариантам (стенАм - стЕнам, кулинАрия - кулинарИя). Варианты, различающиеся по составу фонем, называются фонематическими (галоша - калоша, тоннель - туннель, ноль - нуль).

12. Существуют разные виды языковой интерференции: фонетико-акцентологическая (так Шлюз в речи японца превращается в Сириус), лексическая (фразу I lived in China - Я жила в Китае англоговорящий может перевести как Я жила в Фарфоре, а отличника назвать "верхним студентом", a top student), словообразовательная (суперкурс - о курсе сверх программы), морфологическая (ручка Николая - Николай ручка, Nicolai's pen; был говорил - was spoken), синтаксическая (конструкции типа Вижу Колю ходить в магазин в речи американцев).

13. Ассоциат - информационный файл (организационная единица тезауруса, словаря личности говорящего), состоящий из номинатов - слов, актуализируемых в сознании говорящего на конкретном этапе речевой коммуникации. Ассоциаты образуются по различным ассоциативным цепочкам: часть > целое, целое > часть, общее > специальное, специальное > общее, род > вид, вид > род, понятие > типичный признак, типичный признак > понятие, деятель > действие > результат > последствия. Файлы, кроме того, образуются по формальным, содержательным, ситуативным, релятивным и прочим признакам, включая даже рифму, когда ассоциативно в ответ на употребленное в коммуникации слово словарь личности отзывается другим словом, ничем по смыслу с ним не сходным, но рифмующимся по окончанию.

14. Интересно, что идея отсутствия, "пустоты" в лингвистическом сознании трансформировалась, с одной стороны, в идею значимого нулевого класса (ср.: нулевое наклонение, нулевое склонение, нулевой аффикс), с другой стороны, в идею грамматической лакуны - нулевой клетки в дефектной парадигме.

15. Мартин Хайдеггер (1889 - 1976 гг.) - немецкий философ-экзистенциалист, считавший, что бытие все живет в самом интимном лоне культуры - в языке: "Язык - это дом бытия". Жан-Поль Сартр (1905 - 1980 гг.) - французский философ и писатель, сторонник так называемого атеистического экзистенциализма, его основной философский трактат - "Бытие и ничто" (1943 г.). Карл Ясперс (1883 - 1969 гг.) - немецкий философ-экзистенциалист и психиатр, считавший, что смысл философии - в создании путей общечеловеческой "коммуникации" между странами и веками поверх всех границ культурных кругов. Возможность этой связи времен обеспечена достижениями "осевого времени" (VIII - III вв. до н. э.), когда одновременно действовали первые греческие философы и основатели важнейших религиозно-философских традиций Азии.

16. Вопрос о категориальном статусе русского глагольного вида до сих пор остается дискуссионным. См. библиографию по русской аспектологии в трудах по функциональной грамматике, в работах Е.В. Падучевой и др.

17. Ср. с мнением выдающегося американского социолога Питирима Александровича Сорокина (1889 - 1968 гг.): "Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а есть единство, или индивидуальность, все составные части которой пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну, главную, ценность [выделено нами. - О. Л.]. Доминирующие черты изящных искусств и науки такой культуры, ее философии и религии, этики и права, ее основных форм социальной, экономической и политической организации, большей части ее нравов и обычаев, ее образа жизни и мышления (менталитета) - все они по-своему выражают ее основополагающий принцип, ее главную ценность. Именно она, эта ценность, служит основой и фундаментом всякой культуры" [Сорокин, 1992, с. 429]).

Литература

Агибалов А.К. Вероятностная организация внутреннего лексикона человека. Спб., 1995. Алешин А.И., Аршинов В. И., Величковский Б. М., Городецкий Б. Ю. Философия и методологические проблемы специальных наук (физика, биология, психология, когнитивная наука, лингвистика) на VIII международном конгрессе по логике, методологии и философии науки 17 - 22 августа 1987 г. // Вопросы философии. - М., 1988. № 6. Алпатов В.М. История лингвистических учений. М., 1999. Аристотель. Сочинения в четырех томах. М., 1978. Т. 2. Арно А., Лансло К. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. М., 1990. Арно А., Николь П. Логика, или Искусство мыслить. М., 1991. Арутюнова Н.Д. Логические теории значения // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. Арутюнова Н.Д. Логическое направление // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990а. Арутюнова Н.Д. Прагматика // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Арутюнова Н.Д. Язык // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. Аткинсон Р. Человеческая память и процесс обучения. М., 1980. Бабушкин П.А. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. Бенвенист Э. Категории мысли и категории языка // Его же. Общая лингвистика. М., 1974. Блумфилд Л. Язык. М., 1968. Богомолов А.С. Античная философия. М.: Изд-во МГУ, 1985. Бойко А.П. Краткий курс логики. М., 1995. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. Булыгина Т.В. Грамматические и семантические категории и их связи // Аспекты семантических исследований. М., 1980. Булыгина Т.В., Крылов С.А. Скрытые категории // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Бюлер К. Теория языка. М., 1993. Varela F.J., Thompson E., Rosch E. The Embodied Mind. Cognitive Science and Human Expeerince. - Cambridge (Mass.), 1993. Виноградов В.А. Таксономия // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Виноградов В.В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Тр. Ин-та русского языка АН СССР. М. - Л., 1950. Т. 2. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М., 1986. Витгенштейн Л. фон Логико-философский трактат. М., 1958. Войшвилло Е.К. Понятие. М., 1967. Войшвилло Е.К., Дегтярев М.Г. Логика с элементами эпистемологии и научной методологии. М., 1994. Воробьев В.В. Лингвокультурология: теория и методы. М., 1997. Гак В.Г. К проблеме соотношения языка и действительности // Вопросы языкознания. 1972. N 5. Гладкий А.В. Категориальные грамматики // Его же. Формальные грамматики и языки. М., 1973. Голикова Т.А. Слово как интегративный компонент репрезентации концептуальной картины мира (на материале творчества В.В. Набокова): Автореф. Дис. канд. филол. наук. Барнаул, 1996. Горелов И.Н. Вопросы теории речевой деятельности. Таллин, 1987. Горский Д.П. Определение. М., 1974. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. М., 1984. Гумбольдт В. фон Язык и философия культуры. М., 1985. Давыдов И.И. Опыт общесравнительной грамматики русского языка // Хрестоматия по истории русского языкознания / Под ред. Ф.П. Филина. М.: Высш. шк., 1973. Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989. Ермолаева Л.С. Неогумбольдтианское направление в современном буржуазном языкознании // Проблемы общего и частного языкознания. М., 1960. Ельмслев Л. О категориях личности-неличности и одушевленности-неодушевленности // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. Ермолаева Л.С. Неогумбольдтианство // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958. Журавлев В.К. Московская фортунатовская школа // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. Зегет В. Элементарная логика. М.: Высш. шк., 1985. Зубкова Л.Г. Язык и образ мира в общей теории языка: эволюция представлений // Языковая семантика и образ мира. Тезисы Международной научной конференции, посвященной 200-летию университета. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1997. Кн. 1. Зубкова Л.Г. Язык как форма. Теория и история языкознания. М.: Изд-во Российского университета дружбы народов, 1999. Иванов А.В. Сознание и мышление. М., 1994. Ивлев Ю.В. Курс лекций по логике. М., 1976. Ellis H.C., Hunt R.R. Fundamentals of Cognitive Psycology. - Madison (Wisc.), 1993. История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л., 1985. Jaspers K. Die grossen Philosophen, Bd 1, Munch., 1967. Казаков А.Н., Якушев А.О. Логика - 1. Парадоксология. М., 1994. Калужнин Л.А. Что такое математическая логика. М., 1964. Каринский М.И. Классификация выводов // Избранные труды русских логиков XIX в. М., 1956. Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972. Кибрик А.Е. Лингвистические предпосылки моделирования языковой деятельности // Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М., 1987. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика. М., 1987. Клаус Г. Введение в формальную логику. М., 1960. Кокорина С.И., Бабалова Л.Л. и др. Практическая грамматика русского языка / Под ред. Н.А. Метс. М., 1985. Колесов В.В. Концепт культуры: образ - понятие - символ // Вестник Санкт-Петербургского университета Сер. 2. Вып. 3. № 16. Collins A.M., Loftus E.E. A Spreading Activation Theory of Semantic Processing // Psycological Review. - 1975. Vol.82. P.407 - 428. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975. Колосова Т.А. О двух планах анализа семантики сложных предложений // Исследования по современному русскому языку. М.: Изд-во МГУ, 1970. Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. Кубрякова Е.С. Концепт // Краткий словарь когнитивных терминов / Отв. ред. Е.С. Кубрякова. М., 1996а. Кубрякова Е.С. Доступ // Там же. М., 1996б. Кубрякова Е.С. Категоризация // Там же. М., 1996в. Кубрякова Е.С. Базисный уровень категоризации // Там же. М., 1996. Курбатов В.И. Логика. Ростов н/Д., 1996. Lakoff G. Women, Fire and Dangerous Things: What Categories Reveal about the Mind. - Chicago, 1987. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1999. Лисицын А.Г. Концепт свобода - воля - вольность в русском языке: Автореф. Дис. канд. филол. наук. Спб., 1996. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. АН. Сер. лит. и языка. 1993. № 1. Т. 52. Логика и лингвистика. Сб. науч. тр. М., 1982. Логические проблемы исследования научного познания. Семантический анализ языка. М., 1980. Логический анализ естественного языка. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. М., 1986. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М., 1972. Лосев А.В. В поисках построения общего языкознания как диалектической системы // Теория и методология языкознания: Методы исследования языка. М., 1989. Лосев А.Ф. История античной эстетики. М., 1963. Т. 1. Лукин В.А. Концепт истины и слова истина в русском языке // Вопросы языкознания. 1993. № 4. Лукьянова Н.А. Современный русский язык. Лекции по фонетике. Новосибирск, 1999. Мельничук А.С. Язык и мышление // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Мендельсон Е. Введение в математическую логику. М., 1971. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991. Николаева Т.М. Универсалии // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н.Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Ogden C.K., Richards I.A. The Meaning of Meaning: A Study of the Influence of Language upon Thought and of the Science of Symbolism. - 2nd ed-n, rev. N.Y., 1927. Paivio A. Mental Representation. A Dual Coding Approach. Oxford, 1986. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971. Панкрац Ю.Г. Эпистемология // Краткий словарь когнитивных терминов / Отв. ред. Е.С. Кубрякова. М., 1996а. Панкрац Ю.Г. Ассоциация // Там же. М., 1996б. Панфилов В.З. Грамматика и логика. М. - Л., 1963. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания. М., 1977. Петров В.В.Структуры значения. Логический анализ. Новосибирск, 1979. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969. Плунгян В.А. Почему языки такие разные? М.: Русские словари, 1996. Попов П.С., Стяжкин Н.И. Развитие логических идей от античности до эпохи Возрождения. М., 1974. Психолингвистика. М., 1984. Потебня А.А. Полное собрание трудов: Мысль и язык. М., 1999. Peirce Ch. S. Collected papers, v. 1 - 8. Camb. (Mass.), 1931 - 1958. Quine W.V.O. From a Logical Point of View. 9 Logico-philosophical Essays. Camb. (Mass.), 1953. Quine W.V.O. Word and Object. Camb. (Mass.), 1960. Quine W.V.O. The Roots of Reference. La Salle, 1973. Quine W.V.O. Pursuit of Truth. Camb. (Mass.), 1990. Радзиевская Т.В. Слово судьба в современных контекстах // Логический анализ языка: Культурные концепты. М., 1991. Рассел Б. История западной философии. М., 1959. Рассел Б. Человеческое познание. М., 1957. Реферовская Е.А. Философия языка и грамматические теории во Франции (из истории лингвистики). Спб.: "Петербург - XXI век", 1996. Рижский И.С. Введение в круг словесности // Хрестоматия по истории русского языкознания / Под ред. Ф. П. Филина. М.: Высш. шк., 1973. Русская грамматика. М., 1980. Т. 1. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. Серебренников Б.А. К проблеме "Язык и мышление". (Всегда ли мышление вербально?) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1977. Т. 36. N 1. Слюсарева Н.А. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка. М.: Наука, 1981. Смирнов В.А. Логические методы анализа научного знания. М., 1987. Современные зарубежные грамматические теории. М., 1985. Современные теории познания. М., 1992. Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. М., 1996. Соссюр Ф. де Заметки по общей лингвистике. М., 1990. Соссюр Ф. де Труды по языкознанию. М., 1977. Спиркин А.Г. Мышление // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. Степанов Ю.С. Современные связи лингвистики и логики // Вопр. языкознания. N 4. 1973. Столл Р.Р. Множества. Логика. Аксиоматические теории. М., 1968. Телия В.Н. Номинация // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Tomasello M. Language Is Not an Instinct // Cognitive Development. - 1995. Vol.10. P.131 - 156. Тогузбаев К.К. Курс логики в схемах (учебно-методическое пособие). Новосибирск, 1990. Уфимцева А.А. Лексическое значение. М., 1986. Уорф Б.Л. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. М., 1960. Вып. I (См. там же его статьи "Наука и языкознание", "Отношение норм поведения и мышления к языку"). Уорф Б.Л. Грамматические категории // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. Фейс Р. Модальная логика. М., 1974. Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. Философия в современном мире. Философия и логика. М., 1974. Fodor J.A. The Modularity of Mind. - Cambridge (Mass.), 1983. Формальная логика. Л., 1977. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды: В 2-х тт. М., 1956. Forcheimer P. The Category of Person in Language. Berlin, 1953. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. М., 1977. Вып. 8. Фрумкина М.Р. Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога: концепт, категория, прототип // НТИ, 1992, № 3. Сер. 2. Хилл Т.И. Современные теории познания. М., 1965. Хомский Н. Язык и мышление. М., 1972. Чанышев А.Н. Философия Анри Бергсона. М., 1960. Чердакова С.Н. Концепт свобода в современном русском языке. Новосибирск, 2000. (Дипломная работа) Черч А. Введение в математическую логику. М., 1960. Т. 1. Шахнарович А. М. Детская речь // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. Schwarz M. Einfuhrung in die Kognitive Linguistik. - Tubingen, 1992. Шлейермахер Ф. Речи о религии. Монологи. М. - Киев, 1994. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. М.: МГИМО, ЧеРе, 1996.