В. Феодализм

С наступлением феодализма материальные стимулы в творческом труде претерпели значительные изменения. Если творец-господин по-прежнему в деле творчества оставался бездеятельным и его интересы не шли далее военных походов в Иерусалим, междоусобиц, турниров, разбоя на дорогах плюс бражничества, обжорства, хулиганства и разврата, то у основного производителя феодализма - крепостного крестьянства творческая активность оживилась.

Рабство как таковое с повестки дня не было снято - смягчились лишь методы принуждения; уступки в "материальных" средствах принуждения с лихвой восполнились стимулом, связанным с усилением "духовной" жизни крепостного-творца. Его голову до отказа заполнили разнообразные призраки-привидения, представления о богах небесных и земных, об ужасах загробных и надгробных, о королях, господах и пр.; его волю связали самые разнообразные обещания, обеты, заклинания. Словом, никогда еще человек не подвергался такому духовному натиску, как при феодализме.

Одно дело - знания, пусть о самых сложных вещах, но достоверные - эти не засоряют, а очищают голову человека, приводят в ней ранее сваленные в беспорядке сведения в строгий порядок, ставят их на свои места, освобождая тем самым место для новых сведений и знаний. И другое дело - беспорядочные, необъяснимые, в принципе ложные, насильно втиснутые знания о таких вещах, какими являются боги, привидения, загробная жизнь, короли, господа - откуда они взялись и почему они существуют? Есть отчего закружиться даже крепкой голове!

Сознание средневекового творца билось как пойманная птица под натиском, с одной стороны, ужаса суеверий, с другой стороны, желания освободиться от этих ужасов; одновременно - определенное оживление, повышение активности, зов к движению и творчеству и в то же время немой ужас и обеты, сковывающие члены, не дающие двигаться вперед - словом, диалектическая предпосылка к саморазвитию творческой активности - налицо! Древние церковники были неплохими "диалектиками" и за это получали часть прибавочного продукта.

Однако не все творцы выдерживали в таких дозах новое средство повышения творческой активности, некоторые из них сходили с ума¹⁸. Но те, которые вырывались на свободу, предварительно стряхнув на пороге веру в богов и господ, явились прообразом классических характеров эпохи Возрождения, великих имен в искусстве раннего, а затем высокого ренессанса, послужили прологом к "величайшему прогрессивному перевороту"¹⁹ с сопутствующей ему эпохой открытий.

На пути же основной массы творцов феодализма по-прежнему стояла непреодолимая стена Природы, которая ему все еще очень мало давала и очень много от него требовала. Если творческая активность и творческая энергия крепостного по сравнению с рабом и повысилась, благодаря церковникам, то тот же церковник явился для него и препятствием - тоже требовал свою долю. Если ранее творец-производитель платил только собственнику вещественных средств производства, в данном случае, феодалу-владельцу земли, то теперь творец платит и второму собственнику - владельцу "духовных" средств производства. Оба вместе они отбирают у творца весь прибавочный продукт. Лишь у одиночек в таких условиях доставало творческой энергии пробить стену Природы и выйти в следующую сферу существования. Что могло ожидать таких счастливцев?

Можно подумать: свободное поле деятельности, неограниченное творчество. Так, собственно, оно и было в тех случаях, когда одиночки преодолевали феодала с церковником, оплатив обоим сполна по договору²⁰, и преодолевали материальные условия собственного существования как вещественного, так и "духовного" порядка - в таких случаях одиночки могли делать что угодно. Но на пути к действительному богатству общества снова возникало два препятствия: главное - Общество и второстепенное - недостаток знаний о пути к действительному богатству.

Общество все то, что потребляется народными массами, не признавало богатством, потому что хозяйство было натуральным и замкнутым. Оно "пропускало" через себя - переводило творческую деятельность из III-го класса в V-й, разрешало называться трудом и носить форму стоимости только тому, что шло на удовлетворение прихотей и баловства господствующего класса: предметы роскоши, войны, искусства, либо чистому золоту, как выражению стоимости. Науки же причислялись к наукам только те, которые еще более наполняли призраками человеческое сознание: метафизика, схоластика и пр. Химия в средние века получила признание лишь благодаря конспирации - назвалась алхимией, и прикинулась, что ищет чистое золото.

Вот почему все те талантливые одиночки (в том смысле талантливые, что им удавалось преодолеть первое препятствие) даже не раздумывали - куда идти? У них не было другого выбора кроме искусства, золота, производства орудий войны, постройки дворцов, памятников и проч., а что же касается пищи, одежды, жилищ, дорог, водопроводов, топлива и железа - в эту область никто из прорвавшихся творцов и не стремился, не мог идти - "общество" не признавало такую продукцию богатством.

И сложилась с той поры легенда о том, что творчество - это искусство, памятники и дворцы; таланты - кто пишет картины, лепит, сочиняет усладные песни, делает золотые безделушки и готовит барину обед, а все прочее, как например, одежда, производство хлеба, откармливание свиней, постройка заборов и добыча железа - здесь нет ни творчества, ни талантов, и не может быть, следовательно, талантов, в лучшем случае - ремесло!? Этой легенде более двух тысяч лет, и не пора ли с ней человечеству расстаться?

Вторая легенда, рожденная примерно в ту же пору, но несколько позже по календарю, связана с церковью. В современных представлениях роль церкви сводится к роли только помощника господствующего класса, которая во все времена была призвана дурманить эксплуатируемый народ с целью более спокойного (для эксплуататора) его оболванивания. Отдается должное церкви как просветителю, на определенных этапах: создание письменности, исторические летописи, развитие наук. Все это верно, но речь в данном случае не об этом.

Речь о другом. Церковь как собственник средств производства - имеется в виду не церковные земли, угодья и промыслы, а нечто противоположное. Церковь - собственник невещественных средств производства.

В самом деле, по какой такой причине феодал - полный владелец и собственник - разрешил кому-то постороннему грабить своего подопечного крепостного? Устанавливать и взимать десятину, не спрашивая, причем его - феодала? Это в то время, когда феодализм, от его основания до высокой верхушки, складывался и держался на праве только господина наказывать и миловать своего вассала! Если кто вмешивался со стороны и нарушал это правило, тот наказывался беспощадным образом. Отсюда собственно и все междоусобицы. А здесь вдруг приходит церковь, взимает десятину, феодал молчит и никаких междоусобиц! Почему? Может быть за оказанную услугу? В таком случае услужающий попадал сам в слуги - это тоже правило феодализма. Церковь в таком случае должна была находиться в услужении светской власти, но она при феодализме, как известно, не исполняла такой роли. Ее роль была всегда самостоятельной. Папа Римский сам объявлял войны, смещал королей и т.д. и т.п. Обстановка иногда складывалась, конечно, и не в пользу Папы - такова борьба. Но для всякой борьбы требовалась прежде всего самостоятельная материальная база; чтобы получать доходы, за которые шла борьба, требовалось иметь первоначальный основной капитал.

Итак, в чем же сила церкви при феодализме? В вере в бога, в подчинении на духовной основе?! - Конечно, все это имело место, но лишь по видимости и только не по отношению к феодалам и королям, которые, как правило, были людьми неверующими; они-то уж никак не могли бы поступиться своими доходами, своими правами и тем более владениями, руководствуясь только верой. Совершенно очевидно, что сила церкви не в вере, а в чем-то более материальном.

Подобно тому, как в более позднюю эпоху боролись капиталист с земельным собственником - каждый на своей собственной материальной основе: один, находясь на принадлежащей ему земле, другой - на основе денежного и всякого прочего капитала, за свою долю прибыли, пропорционально вложенному капиталу - точно также в пору феодализма шла борьба за прибыль между феодалом - собственником палки и шпаги и церковником - собственником суеверий и креста.

"Капитал" у обоих небольшой, но один другого стоит‚ и это совсем не мешало грабить крепостного и делить доходы соответственно величине каждого.

Суть в том, что эти капиталы - материального свойства; суть, которая в данном случае нас интересует больше всего, состоит в том, что суеверия и крест в такой же степени материальны как и меч в руках рабовладельца, палка и земля в руках крепостника и позднее то, что называем средствами производства, принадлежащими капиталисту. Каждый из них добывает себе средства на "пропитание" и производит "богатство", как они говорят, для общества с помощью их материальных средств. Суть - такова!

Однако, представления о ней - иные. Когда мы говорим о средствах производства капиталиста - здесь мы не сомневаемся в том, что они материальны; когда переходим к мечу, палке или камню звероподобного предка современного церковника - здесь мы начинаем уже частично сомневаться - материальны ли они? И тем более относятся ли они к средствам производства? ²¹.

Но как только доходим до суеверий, представлений, образов и т.д. и т.п., наполняющих головы людей, - здесь мы решительно начинаем размахивать руками: что вы - ведь это духовное, и никакого отношения к производству материальных благ не имеет!

Таковы представления многих современных людей. Человеческое мышление проникло в атомное ядро, все более и более познает космос, начинает в том и другом распоряжаться как у себя дома, а вот в своем собственном доме - в мышлении - не может разобраться.

Если идеи, овладевающие массами, как говорил Ленин, представляют собой величайшую материальную силу, движущую людей вперед, то в равной степени они могут двигать тех же самых людей и в обратном направлении. Все зависит от того - какова и чья идея? Казалось бы, здесь все ясно, ясно это было и тому монаху, который первым открыл материальные свойства идей, и предложил наполнять головы своих сограждан ужасом, боязнью и суеверием с тем, чтобы поставить их (людей) на службу господствующему классу. Но монах, как всегда, схитрил, он скрыл, окутав черной рясой, материальную природу идей, назвав их духовным средством. И пошла гулять легенда! До настоящего момента она гуляет по свету, причем весьма светлые умы не могут раскусить‚ где и в чем их обманул монах.

Чтобы не быть голословным, приведу пример: Один англичанин, проживающий в Лондоне, по-видимому, очень умный человек, по имени Дж. Бернал, однажды не на шутку задумался над загадкой чернорясного монаха: что есть знания, идеи, наука? Какова их роль в обществе? Сколько времени англичанин предавался указанному занятию - не знаю, но, судя по написанной книге (более чем в тысячу страниц) - не мало. В этой книге много говорится о знаниях и науке, их значении для человеческого общества на исторических стадиях развития последнего, много приведено очень интересных описаний, примеров и т.д. и т.п. Но закончил, вернее начал и закончил, англичанин свою книгу весьма странно. Вот что он написал черным по белому:

"Прежде, чем приступить к исследованию взаимоотношений между наукой и обществом, необходимо сказать несколько слов о значении и предмете самой науки ... Накопившийся у меня опыт и знания убеждают меня в бесполезности и бесплодности такого порядка исследования. Наука так стара, на протяжении своей истории она претерпела столько изменений и каждое ее положение настолько связано с другими аспектами общественной деятельности, что любая попытка дать определение науки, а таких имеется немало, может выразить более или менее точно лишь один из ее аспектов, и часто второстепенный, существовавший в какой-то период ее развития ... Она (наука) не существовала обособленно в течение длительного периода времени. На заре цивилизации она была лишь одним из аспектов деятельности магов, поваров и кузнецов. И только в XVII веке она начала достигать независимого положения; да и эта независимость сама по себе, возможно, тоже является лишь временной фазой. В будущем, вероятно, будет так, что научные знания и метод настолько проникнут во все отрасли общественной жизни, что наука снова не будет существовать обособленно, так что дать определение науки, по существу, невозможно, и потому единственным способом выражения того, что рассматривается в данной книге как наука должно быть дано пространное и развернутое описание" (Дж.Бернал. "Наука в истории общества", перев. с англ., 1957г.).

Итак, профессор Лондонского университета, один из крупнейших прогрессивных представителей современной науки - “прогрессивный”, говорю, потому, что он изучал Маркса и задумывается, как видим, над вопросами, над которыми нельзя не задуматься - наотрез отказался понять и дать ответ по поводу науки, знаний, идей и их роли в человеческом обществе и в частности в производстве.

Я уж не говорю о том, что следовало ли в таком случае ставить на книге заголовок "Наука в истории общества" и трудиться над этой книгой - да еще как! - если заранее и априори, а затем в конце, как вывод, поставлена подпись в невозможности понять роль науки в обществе!

Не говорю я также и о том, что следовало ли изучать Маркса для того, чтобы не понять одно из основных положений марксизма: никогда не стремитесь к общим формулировкам, не пытайтесь понять по общему то или иное явление, напротив, исследуйте частное, специфическое, в историческом разрезе и только затем переходите к обобщениям, - стоило ли изучать все это, чтобы заявить: "наука так стара, что любая попытка дать определение науки, может выразить более или мене точно лишь один из ее аспектов, и часто второстепенный, существовавший в какой-то период ее развития"!? А большего, собственно, ничего и не требуется. Выразите один из аспектов, но не второстепенный, а главный, не приблизительно, а точно и не для какого-то ранее существовавшего момента, а для настоящего момента, и задача будет выполнена. Поняв человека, обезьяна становится понятной. В этом и состоит марксизм.

Но сейчас нас интересует другое: какова должна быть первоначальная сила гипноза босоногого монаха, чтобы эта сила могла дойти через 1000 лет до наших дней и не просто дойти, но и крепко держать в плену умы в равной мере одинаково не только выживших из ума старух, но и зрелые профессорские умы! Прямо как в сказке, а между тем, ничего не придумано, все - явь!

Сказка - далее, только следить прошу, потому что неизвестно, кто ее придумал и что в ней недодумано. Вот она. Прослышали на Волхонке о том, что лондонец решает вопрос, близко их касающийся, заинтересовались, затем обеспокоились - а вдруг?! Словом, собрались они, пошли на Б.Калужскую²² просить как можно скорее пригласить лондонца в Москву. А может и не было этого, никуда они не ходили и никого не просили - лондонец сам приехал в Москву летом 1958 года. Обрадовались, обступили: сделай доклад насчет знаний, науки и проч.! Лондонец - человек вежливый, к тому же рад поделиться мыслями, сомнениями и пр., доклад сделал и статью в газету написал: что к чему и как.

Волхонские же просители, прослушав доклад и ознакомившись со статьей, сразу успокоились: все, мол, на месте, ничего особенного, по-прежнему "во многих аспектах" и ниоткуда не дует. Пускай монах по-прежнему ходит!

Но не совсем так думают на Большой Калужской - как-никак ответственности побольше! Да и руководить надо: организовывать там, планировать и проч. Словом, нет-нет, да в душу червь: что есть наука? Какова ее продукция? Место в народном хозяйстве? Много лет обходились более аллегориями:"Штурмует этаж - распространяется по нему; далее штурмует второй - прорывается, заполняет его и так без конца - природа бесконечна!"²³

Однако так можно более между делами и среди домочадцев, а в жизни, тем более на службе, и у порога коммунизма - не выйдет! Сами калужане чувствуют, что не выйдет! Возникает настоятельная потребность в развитии взглядов на науку в самой науке. Но увы! Удовлетворить означенную потребность калужане самостоятельно, без толчка извне, пока не в состоянии. Примеры рядом: понадобилось, например, им высказаться к XXI съезду Партии по вопросу о роли науки в предстоящем семилетии - высказались²⁴ - и вот, что получилось!

В высказывании дан перечень - чем будет занята наука в предстоящем семилетии, но нет ответа - что она даст в предстоящем семилетии, а это - самое главное. Все отрасли и сферы деятельности народного хозяйства ко дню съезда доносят‚ в каком размере они готовы принести продукт обществу, в том числе прирост продукта за семилетие - такой-то. А что намечает наука дать и принести обществу (?) - перечень занятий (!?) - но ведь этого недостаточно. Где результаты и каков получится прирост по отраслям и в народном хозяйстве за счет развития науки?

Поразить воображение зрителя и слушателя простым перечислением новых аспектов и проспектов - слов нет, картина волнующая - но для этого он ходит в театр, кино и цирк, посещает лектории и читает научно-фантастические книги. Надо же ему когда-нибудь сказать более конкретные вещи, да и отчитаться иногда перед ним бывает полезно, особенно тому - кто отчитывается.

Все отрасли отчитываются и доносят, а где донесение науки? Причем не только общее, но и частные, с разбивкой: каков прирост общественного продукта за счет академической науки, отраслевой, и даже, так называемой пока неорганизованной - индивидуального изобретательства, рационализации и открытий.

Не наступила ли пора науке заняться наукой всерьез, поскольку она давно выросла из детского возраста и по возможностям, которыми располагает‚ и по задачам, которые она выполняет.

Подсчет участия науки, ее доли, которую она приносит народному хозяйству, явится делом конечно необычным и даже трудным, если над ним на Б.Калужской еще никто всерьез не задумывался, но как бы там ни было, подсчитывать придется. Ведь научился подсчитывать свою долю тот босоногий монах, о котором шла речь выше; долю участия за те "знания", которые он внедрял в феодальное производство. А он, как известно, электроники, счетных быстродействующих машин тогда не имел - ничего, кроме пальцев на руках и ногах, и кроме смутных понятий о четырех действиях арифметики. И тем не менее подсчитывал, да еще как!? - попробуй его феодал обсчитать - сразу священная война.

В современной советской обстановке, конечно, речь не может идти о священных войнах науки против тех или иных отраслей промышленности. Вопрос встал в другой плоскости - необходимо различать: где развитие за счет прогресса, а где расширение за счет прибавочного продукта? Кажется ясно - это и есть наука строительства коммунизма.

Однако на Б. Калужской не понимают вставшего вопроса, во всяком случае, он не ясен. Приведу еще один пример - пусть мелкий, но весьма характерный сам по себе, а в связи с вставшим вопросом - особенно! Приведу два письма:

Первое письмо: 29.XII.58г. б/№.

"Уважаемый Александр Николаевич!

Заявлением полгода назад я обратился в Президиум с призывом к советским ученым признать знания, которые они добывают, - средством производства (орудиями труда), а науку - отраслью производства.

Ответа на поставленный мною вопрос я не получил. По-видимому, Вы или не готовы, или не хотите его обсудить по существу. В то же время Вы уже давно ищете ответа: что есть наука? Какова ее роль в современном обществе, и в частности при социализме? Насколько известно, за разъяснением Президиум даже обращался к английскому ученому Дж.Берналу.

А может быть разберемся и без буржуазных ученых?!

Ответ, если можно, - теперь!

С уважением А.Фетисов".

Второе письмо: 3.I.59 г. № I-20-040

"Тов.Фетисову

Я должен извиниться перед Вами за то, что я не ответил на Ваше письмо, да, по совести говоря, и на второе у меня нет времени ответить.

В поставленном Вами вопросе я не вижу деловитости.

Могу Вас заверить, что ни я, ни кто другой в Президиуме Академии наук не ищут ответа на вопрос, что есть наука. Мы это достаточно хорошо знаем и нам не было никакой надобности обращаться к кому-либо за разъяснением.

Президент Академии наук СССР академик А.Н.Несмеянов".

Насчет того, что в Президиуме "не ищут" - это, пожалуй, верно, но насчет "достаточной ясности" и "деловитости вопроса" - пусть читатель сам разберется.

Так, по нашему мнению‚ обстояло дело с вопросами творческой активности, творческой энергии и живого творчества при феодализме, с представлениями, которые сложились в ту эпоху, и последствиями этих представлений, не изжитыми до наших дней. Перейдем теперь к капиталистическому этапу развития.