[Править] Философия

Средоточием душевной жизни человека является самосознание, сознание себя неповторимым человеческим существом, индивидуальностью.

Душа начала рассматриваться в качестве философского понятия, доступного рациональному анализу, у древних греков. Все досократики задавались вопросом о душе и особенно о связи её и тела — двух фундаментальных измерений человеческого существования. С точки зрения Платона, душа и тело существуют отдельно друг от друга, в то время как для Аристотеля они неразрывно взаимосвязаны. «Душа есть первая энтелехия естественного тела, обладающего в возможности жизнью. (…) Итак, душа неотделима от тела; ясно также, что неотделима какая — либо часть её, если душа по природе имеет части, ибо некоторые части души суть энтелехия телесных частей», — пишет Аристотель, для которого «все естественные тела суть орудия души».

После теософского периода к исследованию души вновь обращаются Шопенгауэр, Кант и Гегель. В двадцатом веке преобладает тенденция интерпретации души как мистического понятия, несмотря на работы таких учёных, как Брентано, Фрейда (с понятием ид), Юнга, Ясперса и Габриэля Марселя, утверждающих, что любой человек переживает внутри себя импульсы и творческие жизненные стремления, не связанные напрямую со сферой рассудка.

В иудаизме

В Талмуде душа описывается как независимая от тела сущность^[9], как та часть человека, которая непосредственно создана Богом^[10]. По своей природе душа непорочна, а злое в человеке объясняется тем, что наряду с благим началом, которое стремится к добру (иецер ха-тов), в человеке присутствует и отрицательное начало — склонное ко злу (иецер ха-ра).^[11] Душа одухотворяет тело и управляет им; подобно тому, как Бог наполняет Вселенную, но остается невидим, так и душа наполняет тело человека, сама оставаясь невидима.

Представление о посмертной участи в некоторых течениях современного иудаизма похоже на буддийское, также на верования Древнего Египта, откуда, скорее всего, позаимствовано: грешные души после смерти должны снова и снова проходить круг перерождения (реинкарнацию), пока не достигнут совершенства.

Представления о триединой сущности самой души взяты из древнеегипетских или римских верований, в Торе этого нет. По убеждению евреев, в момент смерти человека душа распадается на три составляющие её части. Когда умирает праведник, его «нешама» (римский anima или spiritus, египетский «ху»-«мир интеллекта») получает «поцелуй любви» от Беспредельного и ныряет в «источник Божественного Света». «Руах» праведника (римский manes, египетский «ба»-«вместилище нравственных свойств») отправляется наслаждаться в Эдемский сад. «Нефеш» (римский umbra, египетский «ка»-«витальное начало») остаётся в могиле и витает над телом некоторое время, пока оно не распадётся, после чего «нефеш» обретёт окончательный мир и покой где-нибудь в «спальном уголке» вселенной. Эти средневековые иудо-языческие представления сейчас наиболее популярны.

В христианстве

Для большинства христианских конфессий характерно представление о душе, как о высшей бессмертной нематериальной (духовной) сущности человека, носителя разума, чувств и Божественной воли. После смерти человека душа, согласно этим представлениям, продолжает сознательное существование, и ее дальнейшая судьба определяется Богом на суде, и дальнейшим местом пребывания души после суда является либо рай, либо ад. Римско-католическая церковь, кроме этого, имеет учение о чистилище.

Согласно пониманию некоторых отцов церкви (например, Тертуллиана), душа материальна, другие же отцы (например, Августин) считают её духовной, но в патристике преобладает понимание души как непространственной, нематериальной субстанции.

Против такого понимания, являющимся господствующим в христианстве, выступает Кант. Апелляция к нематериальному принципу во имя разрешения вопроса о душе представляет собой, согласно Канту, прибежище ленивого разума. Для него же душа есть предмет внутреннего чувства в его связи с телом, но ни в коей мере не субстанция. Теория субстанциальности души должна уступить место теории о её актуальности.